Моя Божественность?

      Между мной и моим будущим последователем стояли культисты, воины и маги. Смерть ждёт их. Я не стала спускать на них псов рока. Нет, с этими я разберусь иначе — честно, лицом к лицу. «Ваш бог умер, и никакие жертвы его не вернут. Вы погибнете ни за что, а ваши тела поглотит лес.»       — А-а-аргх-х!.. — только и вырвалось из груди первого противника, который посмел заступить мне путь. Мой меч вскрыл его тело, точно нож бальзамировщика, от паха до горла. Я увидела широко раскрытые глаза стоящей за его спиной девчонки, плещущийся в них ужас… Не останавливаясь, с разворота воткнула ей лезвие под ребро. Жалящая пламенная стрела задела моё плечо, я пригнулась, уходя от второго удара — огненный шар, взорвавшись искрами, впустую разбился о землю. Третьего мага я оттолкнула в сторону, добавив к этому безобидному действию нож в горло, что через секунду вновь стал мечом в моих руках. Четвёртого — практически разрубила надвое. Пятого — вернее, пятую — сбила на землю рукоятью меча и вновь добила жертвенным ножом. Я неотступно поднималась по склону к алтарю, окружённая аурой смерти. Шестой маг попытался набросить на меня душащую незримую сеть, и я едва успела сбить его заклятие своим. Хоть у меня и прибавилось ран, я не обращала на них внимания. Камни за моей спиной были покрыты кровью. Мёртвые тела лежали, раскинув руки, лицами вверх, или же, напротив, скорчившись, словно в последней тщетной попытке спрятаться от ужаса в моём лице. Когда я добралась до жертвенника, за моей спиной осталось четырнадцать трупов — из них половина женщин.       В ближнем бою маги сильно уступали воинам — чтобы точно нацелить заклинание нужно время. Слегка расслабившись, я получила кинжалом в бок. Удар был хорош, но его одного не хватило, чтобы убить меня, а боль давно уже не имела для меня значения. И уже возвращая меч в облик короны, я поняла, что в этот раз убила мальчишку, не старше двенадцати лет. И на этом все закончилось. Уцелевшие культисты бежали, куда — мне было все равно. Алая корона позволяла мне не замечать ран, почти не чувствовать боли. Из глубокой раны на левом боку слабо сочилась кровь, постепенно сходя на нет. И, разрезая веревки на руках спасенной жертвы, я уже была почти цела и почти вменяема, насколько это возможно для безумного пророка, одержимого собственным богом. И я уже почти забыла о мёртвых телах за своей спиной.       — Надо уходить отсюда. Ты идёшь со мной? — вопрос был подкреплен ласковым мысленным касанием, сочувствием, заботой. Я вызывала доверие с первых слов. К каждому человеку нужен свой подход. Кому-то нужна месть, кому-то мирная жизнь, или возможность начать сначала. Но вступление в мой культ должно быть единственным путём, ведущим к исполнению всех их желаний. Тогда они встанут стеной за тебя, за ту, что подарила им второй шанс. Главное, найти их болевую точку, а в этом я уже была неплоха. И, когда мы уходили оттуда, за нашими спинами не оставалось живых.

***

      — «Сейчас ты смотришь на бессильного пленника, но когда-то я обладал безграничным могуществом, — с какой-то грустной иронией сказал Тот кто ждёт. — В эту юдоль скорби меня низвергли епископы древней веры. Я пал жертвой их предательства. Каждую из четырёх сковывающих меня цепей охраняет один из епископов. Убей епископа — и цепь порвется. Разбей все цепи — и я обрету свободу, — его голос незаметно переменился, в нем зазвучала злость. — Я вернул тебе жизнь, Агнец. Ты передо мной в долгу. Я стою неподвижно, и всем своим видом даю понять — я внимательно слушаю. Про убийства епископов можно было не уточнять. Они умрут, но умрут в честном бою. Не так, как они убили меня.