Моя Божественность?

      Пытаясь отвлечься от бесконечных поражений, я даже самостоятельно пошла в миссионерский поход вместе с одним из своих людей. Я надеялась, что это поможет мне немного отдохнуть, и от роли пророка, и от боли и смерти. Сказать, что Герон, который должен был отправиться в одиночку, удивился моему решению — ничего не сказать. Но он ничего не сказал.       Поход проходил хорошо. Тихо, безопасно, и, главное, молча. Путь был хорошо знаком моему спутнику, а деревня, куда мы направлялись, была такой же, как и когда-то была моя. Она не принадлежала епископам, люди, живущие там, не верили в Того-Кто-Ждет. Просто жили, как могли. Рано или поздно, она сгорит, а люди будут принесены в жертву старым богам. Так культисты привыкли поступать. Никто не хватится этих людей. Герон был одним из сравнительно недавних адептов. И все его напряжение, и смущение я списывала на это. В конце концов, я повела себя необычно, а он наверняка привык путешествовать в одиночку. В одну из ночевок, я сидела на берегу ручья, неподалёку от костра. Услышав шаги за спиной, я не шелохнулась, продолжив неподвижно смотреть сквозь прозрачную воду.       — Мастер, можно отвлечь вас? — спросил Герон. Сейчас у меня не было настроения разбираться с просьбами. Я пошла в этот поход с целью отвлечься от привычных проблем. И от чувства разочарования в себе, которое обычно сопутствует поражению. Ощущение, когда тебя задавливает здоровенная жаба, неописуемо. Как и то, когда тебя съедают комары. К моему огромному сожалению, зуд корона не считала за боль, и его я чувствовала в полной мере. Волдыри на руках все ещё чесались. Но…       — Конечно, Герон. Что у тебя на уме? — я не ожидала ничего серьёзней очередной ссоры. Тут же он отвернулся, и, казалось, напрягся сильнее. Его выдавали подрагивающие руки, в которых он крутил ветку. Перед этим, он собирался добавить ее в костер. Я молча повернулась к нему, давая понять, что слушаю. Его следующие слова умудрились застать меня врасплох.       — Вы будете сильно сердиты если… Если я… — Герон резко выдохнул и быстро закончил фразу. — Я хочу покинуть ваш культ.       — Причина? — холодно поинтересовалась я. — Надеюсь, ты понимаешь, если ты предал меня… Твоя жизнь висит на волоске. Я вошла в его разум, ища истинные причины его слов, пока он пытался объясниться наяву. Хм… Интересно. Недавно ходил в далекую деревню. Удивился тамошним порядкам, но проповедовать нашу веру не стал. Честно купил редкие у нас семена, хотел уже уходить, но на выходе из деревни встретил девушку. И пропал. Его задержка не вызвала удивления, лесные тропы непредсказуемы.       — А что мешает тебе привести её к нам? — я перебила его на середине фразы. Герон изумленно уставился на меня.       — Кого?.. Откуда вы?..       — Любовь это прекрасно. А взаимная ещё лучше, — я грустно улыбнулась. — Разве ты не знал, что я умею читать мысли и воспоминания? Потому я и рискую принимать к нам перебежчиков. Я всегда знаю, кто на моей стороне.       — Тогда вы должны понять, что Лисса не может присоединится к нам. Ей не позволят.       — Эта деревня не подчиняется епископам. Кочуют, прячутся, никогда не сражаются, но и не подчиняются. Отрицание любых религий? — я ещё раз мысленно пробежалась по его воспоминаниям. Герон кивнул:       — Да. А еще, их обычаи не позволяют вступать в брак с представителями культов, — он выдохнул, и как будто прыгая в пропасть, быстро спросил:       — Вы отпустите меня? Я не могла сказать, что ситуация неразрешима. Но, если я хочу оставить своим последователям хоть какую-то свободу выбора… я должна его отпустить, не пытаясь промыть ему мозг, и не зомбируя его девушку. Я усмехнулась, коротко и зло.       — Она важнее тебе, чем наша семья? — мой голос звучал разочарованно. Посмотрю на его реакцию. Если он твердо решил, он просто не отреагирует на интонацию и ответит по существу.       — Я не знаю. В данный момент… Кажется да, — сказал Герон, с сомнением посмотрев мне в лицо, и тут же отведя взгляд.       — Ты должен решить. Если уж ты решил жить без божественной опеки и выбирать самому, значит, ты начнешь делать собственный выбор сейчас. Чтобы я могла убедиться, что ты вообще способен на это. Делать выбор… — я мечтательно смотрела в небо, и мой резкий тон, боюсь, плохо вязался с расслабленным выражением лица.       — Я решу, Мастер, — в его разуме осталась одна четкая мысль: «Неужели так просто?» — Спас…       — Нет, это не так просто, — перебила его я. — Все требует определенную цену. И брать ее буду не я, хоть я и могла бы. И, если уж ты свободный человек, — я позволила себе усмехнуться — теперь у тебя есть определенный должок МОЕМУ культу.       — И что же вам нужно? — слегка заторможено спросил он.       — Когда-нибудь узнаешь. Возможно, в тот момент, когда тебя попросят его вернуть, — я внимательно посмотрела на мужчину. Он уже вполне уверен в себе. В процессе нашего разговора, я постепенно убирала некоторые изменения его сознания, внесенные алой короной. Как минимум, он должен вспомнить, что до нашего знакомства он был последователем Лешего, и пытался меня убить.       — Понял хоть, за что должен? — ехидно спросила я. Герон лишь молча кивнул, его лицо на секунду застыло в странной гримасе.       — Не передумал? Еще не поздно, брат, — произнесла я, задумчиво глядя ему в глаза. И увидев в них твердость в принятом решении, кивнула, не дав ему ответить. — Вот и отлично. Сила воли у тебя еще есть, что странно, учитывая, что ты всю жизнь подчинялся вышестоящим существам. Остановив пытающегося ответить Герона взмахом руки, я легла на спину и закрыла глаза. Внезапно, я почувствовала, что меня укрыли походным одеялом. Не открывая глаз, я хмыкнула, и перевернулась на бок, спиной к своему бывшему последователю.       — Спокойной ночи, — задумчиво произнес он. Я не ответила.

***

      Я сменила своё руно на одежды последователей, переделала алую корону в ожерелье, связала свои длинные, вечно распущенные волосы в хвост. Самой большой проблемой и отличием от остальных был цвет волос. Белые, до недавних пор они были цветом главной добычи епископов. Сейчас я единственная белокурая на этой земле. В конце концов, я решила и эту проблему, спрятав волосы под капюшоном красного плаща. Путь вышел долгим, полтора дня почти беспрерывного движения. Войдя в деревню, я ощутила приступ ностальгии. Деревня была очень похожа на ту, в которой родилась я. Те же узкие немощеные улицы, ряд рыбацких лодок у берега. И то же доброжелательное равнодушие к путникам. Вроде как: пришел к нам — хорошо, прошел мимо — тоже славно.       В единственной лавке в поселении продавалось все, что было. Продукты, в малом количестве, так как почти у всех был свой источник еды, книги, в основном детские сказки, мелкие побрякушки и украшения, одежда. Самым ценным в лавке был, собственно, лавочник, с которым Герон договаривался о покупках большого количества продовольствия. Моя помощь ему явно не требовалась, так что я отошла, и стала рассматривать потрёпанные книги.       Что-то меня в них… Не смущало, но цепляло. Я, внезапно, осознала, что самая нижняя книга выглядит знакомой, и вместе с тем, так, будто ее вытащили из огня. Я вынула ее из-под других книг и раскрыла. Большая часть страниц уцелела, но для меня важнее всего был рисунок на второй странице. Изображение белокурой девчонки, обнимающей свою темноволосую сестру. Ну, по крайней мере, я рисовала так, а что получилось кривовато… Мне было десять лет, а папа говорил, что получилось очень похоже. После того как отругал.       Сюжет книги был посвящен попытке двух сестер выбраться из земель старой веры после смерти их семьи. Простая детская сказка, о надежде на иную жизнь. Написанная моим дедушкой, для моей мамы. Оставшаяся в МОЁМ сгоревшем доме. После смерти МОЕЙ семьи. Кто забрал ее, почему решил продать?       — Не бери эту книгу, — внезапно произнес кто-то у меня за спиной. Увлеченная своими воспоминаниями, я не заметила, как ко мне подошел человек. Вздрогнув, я резко развернулась к нему. Я внимательно посмотрела ему в лицо, и, не обнаружив угрозы, расслабилась.        — Почему же? — спросила я, закрывая книгу.       — Ты… Из них. Обычно ваши пророки, — он произнёс это слово с неуловимой издевкой, — не слишком одобряют подобное чтение. Я задумчиво посмотрела на книгу в своих руках. Проблемы? Из-за детской книжки? Неудивительно, что маленький мирок епископов стоит на грани.        — Я думаю, все будет хорошо. Мастер не слишком заинтересован в чтении. Но спасибо за беспокойство, — ответила я.       — Ну, жизнь твоя. Из-за этих ваших книг столько деревень уже сожгли, сволочи, — мужчина брезгливо сплюнул на пол, и отошёл, бурча себе под нос:       — Мастер, ишь ты. Корчит из себя бога, а сам то… Тьфу. Я вернулась к прилавку и положила на него книгу. Продавец тоже попытался меня отговорить от покупки. За какого же монстра меня здесь считают? Даже самой страшно становится. Добившись продажи мне моей же книги, я вышла на улицу. Герон догнал меня на пороге, спросил:       — Я пойду, поищу Лессу, вы… Ты не против? Хочу вас познакомить, — объяснил он.       — Конечно, иди. Я подожду вас за деревней.       Но вместо того, чтобы идти к месту встречи, я пошла по поселку. Настоящее и прошлое сливалось в единую картинку. Если я поверну сюда, я снова выйду к краю деревни, дальше небольшие холмы. Там речка, над ней старые, рассыпающиеся мостки. Все более-менее старые поселения похожи, и это сводило с ума, возвращало в прошлое. К той девушке, у которой была семья, дом, любимый жених. Которая потеряла все за одну ночь. И, сидя у речки, вдалеке от домов, я прижимала к груди книгу. Смотрела в воду. Какая разница куда смотреть, если твой внутренний взор видит лишь огонь и мертвецов? И какой смысл был прятаться, если меня все равно убили?

***

Я очнулась спустя некоторое время, от того, что меня потряс за плечо какой-то парень. С равнодушием подумала: «Если он здесь за моей жизнью, ему очень повезло.»       — Эй, что с тобой? — спросил он. Он присел рядом, заглянул в глаза. Он был похож на Егора, и это стало последней каплей. Я позорно расплакалась. Сердито отвернулась, пытаясь скрыть слёзы, будто это было возможно.       — Извини, — произнёс парень. — Я не хотел тебя обижать. В вашей религии запрещены прикосновения? — в его голосе прозвучало искреннее любопытство. Я слабо улыбнулась. Это ж надо такое придумать.       — Нет, что ты. Просто… Немного все не вовремя.       — Ну, ты хотя бы жива, разве нет? — оптимистично сказал парень. Я вздохнула. Что он от меня хочет, а? Я же ему не мешала…       — Нет. Я давно мертва, так что отстань, — с горькой иронией прошептала я. Он отстранился, и несколько секунд меня рассматривал, после чего заключил:       — Так дело не пойдет. Если мертва, значит надо или воскресать, или закапываться. Что выберешь? — с похожей иронией спросил он, явно не сомневаясь в том, что я выберу первый вариант.       Я неопределенно хмыкнула, уже начиная приходить в себя. По крайней мере, мне стало интересно, не ушел ли Герон в нашу деревню без меня. Сколько времени прошло? Не дождавшись от меня четкого ответа, парень встал и протянул мне руку, предлагая помочь подняться. Я исподлобья посмотрела на него, потом резко выдохнула и ухватилась за его руку.       — Ладно, воскресаю, бездна тебя забери. Доволен? — резко спросила я, невольно улыбнувшись от странности ситуации.       — Почти. Для полного воскрешения ты недостаточно закреплена в этом мире, — он принял задумчивый вид, сложив руки на груди и глядя мимо меня.       — Что ты имеешь в виду? — слегка опешив, переспросила я.       — Как тебя зовут? — ехидно спросил он. От неожиданно будничного вопроса я не смогла сдержать смех. Незнакомец невозмутимо ждал.       — Ну хорошо. Я Агнец, — успокоившись, сказала я и выжидающе посмотрела на него.       — А я — Ралик. Вот теперь все, — Ралик улыбнулся. — Задам вопрос в последний раз. Ты жива? Я прислушалась к своим ощущениям. Ветер шевелил мои волосы, я проголодалась. От реки пахло илом и тянуло холодом. Скорбь не то что бы ушла совсем, но притупилась. Я действительно была готова жить дальше.       — Кажется, да. Спасибо, Ралик, — я произнесла это с большей искренностью и теплотой, чем намеревалась. Кажется, он это понял. Я прикусила губу, думая, стоит ли пытаться обратить его в нашу веру. Но, в первый раз в жизни, я чувствовала нежелание заниматься вербовкой. Захочет — сам придёт. Кажется, это плохая человеческая черта зовется ленью, с насмешкой подумала я, протягивая руку Ралику.       — Я рада новому знакомству, Ралик, — серьёзно сообщила я ему, невольно удивляясь, как я умудрилась найти сходство между ним и Егором.        — Может, прогуляемся? — с неловкостью спросила я. — Если не хочешь, или занят, я…        — Пошли, — Неожиданно легко согласился парень. — Но чур больше не хандрить.       — Договорились, — я с облегчением улыбнулась.