путь к вершине...

      — я ненавижу тебя. ...но помнит поцелуи: горят губы и кожа, покрытая им грязью, которую смыть не получится. все он помнить будет до последнего: касания, чужое тепло и взгляд на себе. слова бьют наотмашь похлеще пощечины. и совсем ему не в горечь, говорить это было легко; говорить о ненависти, когда до этого — были лишь любовный бред и глупые признания. верил в них когда-то йоичи? он сам не знает. он верил лишь во вражду и отвращение со злобой. верил в нечто жгучее по венам, бушующее нечто, но вопреки этому: когда-то прижимался, целовал, обнимал и гладил. когда-то якобы чувства, когда-то якобы любовь. но хотел ли он самоутвердиться? или хотел уничтожить, унизить, сверху глядя на кайзера, на то, как тот сам раз за разом попадался в его ловушки? или кайзер позволял ему так думать? но так и не скажешь по ломаной ухмылке, руки сжаты в кулаки, лишь бы не показать, как они дрожат. стоило ли это того? о да, несомненно. йоичи нравится ломать потихоньку, давать надежду, а после ее же забирать. раз за разом, ловушка за ловушкой... — побудь со мной еще немножко, — просит михаэль. ...а потом бросать, растворяться в ночи, оставив после себя мрак да только.