о свободе

Реми любил Вейна. Сильно, исключительно, впечатляюще, чрезвычайно и невзаимно. Сила Реми была в том, что он мог приспособиться к, казалось, любому условию в своей жизни. Он приспособился жить с отцом, который бил мать, он приспособился жить в нищете, делать уроки на коленках и до ночи учить конспекты под слабый свет уличного фонаря, который светил в окно его комнаты. Реми научился жить среди акул Акромиона, избегая стычек с богатыми студентами, которые очень сильно любили задирать его. Реми научился учиться и работать одновременно, не теряя положения в академии. Но научиться жить без Вейна было нереально. Если бы ему вырезали одно легкое, Реми бы смог дышать, потому что его воздухом был Вейн. Если бы ему оторвало руки, он бы смог жить, зная что Вейн рядом. Рядом с ним он был самым счастливым, сильным и слабым одновременно. Реми часто думал, что лучше бы он стал калекой, и Вейн бросил бы его из-за этого, лучше бы он изменил ему, лучше бы нашел лучше — лучше бы предал, чем сказал, что просто разлюбил. В тот момент Реми понял, что к этому приспособиться он не сможет — к чему угодно, но не к этому. Каждый год сборная Акромиона по волейболу уезжала на сборы в Испанию, в этом году там же пройдет финал турнира. Реми хотел посмотреть бы его в жизни, но ему вдруг показалось, что билеты стали дороже, что погода в Испании не очень комфортная для него. Хотя раньше, когда Реми ехал туда ради Вейна, он даже не обращал на это внимания. Теперь трансляции на компьютере ему хватит с головой. Реми искренне радовался, когда они выиграли. Радовался за Вейна, когда тот получил статуэтку лучшего игрока. Смотря в экран на любимое лицо, Реми понял, что готов поговорить с ним теперь. -Привет, чемпион. -Реми? — на заднем фоне слышались звуки музыки и много громких голосов. Потом громко хлопнула дверь и Реми слышал только дыхание Вейна в телефон. — Привет, — сказал он достаточно радостно. -Мне показалось, что в этой игре ты был… на пике возможностей. -Типа лучше, чем обычно? -Типа вышел на новый уровень. -Ну тебе понравилось? Реми откинулся на подушки и сильнее прижал телефон к уху. -Как всегда, Вейн. -Честно, не думал, что ты будешь смотреть. -Я не отвлекаю тебя от праздника? -Нет, ты не отвлекаешь меня. На самом деле тут достаточно скучно. -Ну а сам ты как, доволен собой? Послышался хриплый смех Вейна, Реми пришлось прикрыть глаза. -Нельзя, конечно, надевать корону на голову, но уверен, что лучшего игрока дали справедливо. -Нельзя вечно себя критиковать. -Да. Ты часто это говорил. -Да. На фоне снова послышались голоса, Вейну пришлось ответить что-то. -Меня зовут обратно, но я очень рад, что ты позвонил, Рем. Спасибо. -Не за что. -Мы… друзья теперь? — Пока Реми думал над ответом, Вейн сказал: — черт, прости меня, я выпил немного, не совсем контролирую… -Да, Вейн. Мы друзья. -Правда? Блять… в смысле… давай напишу тебе завтра, расскажешь, как дела. -Буду рад. -Хорошо. До связи, Реми. -Пока, Вейн. Реми уже привык оставаться в Акромионе на все лето. Он часто выбирался в город по выходным, а на неделе появлялось больше времени работать, так что за летние месяцы Реми накапливал денег на начало следующего года. Каждое утро он ездил в Йорк на автобусе, работал в Nationwide Building Society — компания, работающая с недвижимостью, он был на позиции мальчика побегунчика, но в это лето его повысили чуть ли не до бухгалтера. После разговора с Вейном, Реми, на удивление для себя, чувствовал себя нормально. Не появлялось грустных мыслей или счастливых воспоминаний. На следующий день Вейн правда написал. В последующие недели они несколько раз созванивались, часто переписывались между его тренировками. Словно они хорошие друзья. Почти каждый день Реми видел Ависа на территории академии. Под лучами солнца, которое жестоко жарило в этом году, он ходил, как грозовая туча. Вечно хмурый, иногда казалось, что грустный, с растрепанными волосами, как обычно с сигаретой в зубах. Реми не испытывал к нему ненависти или неприязни, даже после того, как видел их с Вейном вместе в машине, но ему было интересно, отчего Авис не уехал, как это делают все остальные студенты при деньгах. Получив первую летнюю зарплату, Реми потратил ее на новые учебные материалы для следующего года, купил новые кеды — это произошло случайно. Раньше, чтобы что-то купить Реми приходилось копить, искать альтернативы или, чаще, отказывать себе в этом, но тут он просто шел по улице и увидел их на прилавке. Зашел в магазин и понял, что может позволить себе их без особого ущерба для бюджета, хотя никаких скидок или акций сейчас в магазине не было. Словно он обеспеченный человек, который если захотел — купил. Реми вдруг понял, что его жизнь, состоящая из нищеты, стала превращаться в другую, что он правда стал обеспеченным, и все благодаря самому себе, а не богатым родителям. Окрыленный этой мыслю, он вернулся в академию и сфотографировал Вейну свою обновку. «Шикарные», — полученный ответ. Август подходил к концу, но погода оставалась непростительно жаркой, Реми часто проводил время на улице, в тени деревьев, потому что в комнате находиться было невозможно. Но его жизнь, протекающую в размеренном ритме, нарушил сломанный водопровод в корпусе. Администрация академии принесла свои извинения и сообщила, что на ремонт — замену труб — уйдет некоторое время. Теперь каждый вечер приходилось ходить мыться в соседний корпус, встречаясь на пороге с филологами, которые, мягко сказать, не очень жаловали лингвистов в своем душе. Делая лицо камнем, задрав голову повыше, Реми гордо шел до душевой, не собираясь жертвовать своей чистотой — Вейн всегда называл его маниакальным чистюлей. Реми многое повидал за годы жизни в Акромионе: пьяные гулянки студентов, взятки наркотики, закладки и их продажу, передозировки и даже одну смерть студента, которую удалось скрыть от СМИ. Он думал, что его уже ничем не удивишь, пока не зашел в душевую и не увидел лежачего на полу человека в собственной блевоте. Первой мыслю было просто быстро помыться и оставить его тут. Потом Реми подумал, что можно и сообщить коменданту — все-таки совесть у Реми осталась после жизни с дикими богачами. Но потом он увидел валяющиеся вокруг тела шприцы, сразу же появилась реакция отвращения — раньше для этого они хотя бы уходили из академии. Человек — парень — лежал на черной куртке, сжимая ее в руках, Реми присмотрелся, чтобы понять, дышит ли он хотя бы. Дышал. Подавив рвотный рефлекс, появившийся из-за запаха, Реми подошел поближе. Человек был, очевидно, в отключке. Среди растрепанных темных волос Реми увидел белую, словно у мертвеца, кожу. Он присел на корточки и повернул лицо, узнав в нем теперь Ависа Волноша. В узких кругах и по сплетням, Ависа называли самым стойким к наркотикам, поговаривали, что он пробовал все и максимально мало попадал в больницу. А тут Реми практически откопал Священный Грааль. Авис лежал прямо под душем, и Реми посчитал, что можно сначала попробовать привести его в сознание, так он может избежать выговора от академии. Не то, чтобы он хотел ему помочь в этом плане, но бывали случаи, когда за донос комендантам те, кого спасли, потом накидывались на тех, кто спас. В этом плане общество Акромиона было очень агрессивным. Реми выкрутил кран на положение для холодной воды и открыл его. Вода полилась прямо на голову Ависа, но тот не шелохнулся. Поняв, что так он может навредить еще сильнее, просто залив ему весь нос и горло водой, Реми выключил воду. Стараясь подавить панику, он решил все-таки добежать вниз до комендата, открывая по пути свой телефон, чтобы вызвать скорую. Реми не был медиком, но хорошо помнил из детства, как выглядит передозировка у людей. На посту никого не оказалось — привычная ситуация летом. Поднявшись обратно, Реми застал Ависа в таком же положении, что и до этого. Разведенная с водой рвота теперь воняла еще сильнее. Реми так и не помылся, но он не отходил от Ависа до самого приезда скорой. -Вы знаете, что именно он принимал? -Нет, говорю же, я нашел его таким в душе. -Это повторная передозировка? -Я без понятия. -Вы вроде сказали, что знаете этого человека. -Мы учимся на разных факультетах. -Есть номер человека, который лучше его знает? -Я не думаю, что сейчас в городе есть хоть один его близкий человек. Пока Реми разговаривал с одним из медиков, двое других уложили Ависа в машину и даже начали проводить попытки привести его в сознание. -Мы отвезем его в больницу, вам повезло — пришли бы чуть позже, мы бы повезли его в морг. Реми не знал, достаточно ли это выражение соответствовало нормам врачебной этики. Он кивнул головой, и машина скорой помощи уехала. Не было радости и ощущения, что он только что спас чью то жизнь. Реми чувствовал много противоречивых эмоций.