Жаждущий

Когда каюта Рафаэля распахнулась, и туда проскользнула фигура в тёмном, он не обернулся. Зеленые, потускневшие глаза были безрадостно отведены в сторону, тело не реагировало, даже когда руки графа касались его, чтобы отвязать и помочь облачиться в новый костюм. Он был похож на мертвеца, даже больше, чем обычно. Граф, видя белокурого джентльмена таким, не смел начать говорить. А может и не хотел? Он только задумчиво и необычайно внимательно следил за полным отчуждением молодого вампира. В ту ночь он не сомкнул глаз, как не смог уснуть и Рафаэль. Прошло пару дней и никто из них не решался заговорить. Рафаэль даже не вышел из каюты — лишь молча согласился сыграть в шахматы: лежал на кровати, вытягивал ручку, как на античной картине, и яростным движением пожирал белые фигуры. Гневливый, непреклонный взгляд юноши говорил куда больше его самого. И в этот день Граф не стал выволакивать юношу из каюты, оставил сидеть на кровати, как девчонка оставляет наряженную куклу за игрушечным столом, когда родители зовут её на обед. Рафаэль услышал звук закрывшейся двери и только тогда поднял взгляд на закрытую дверь. Глаза, будто присыпанные пеплом, прилипли к двери, за которой скрылся Дракула. Всю ночь Рафаэль думал. Глядел на деревянный потолок, однако вновь притвориться мертвецом не получалось — печальные переживания разъедали его изнутри. Впервые граф показал себя таким, каким Рафаэль его знал, но не хотел обращать на это внимание. Дракула был настоящим чудовищем из старых сказок, и ничто не могло его оправдать. Быть может, он прямо сейчас вспарывает ещё чьи-нибудь вены, и Рафаэль никак не в состоянии этому помешать. И для чего он здесь? Что удерживает его на Земле? Для чего Господь вернул его в мир живых? Чтобы он мучился всякий раз, когда его названный возлюбленный кого-то убивает? Рафаэль не рыдал, только горько качал головой, не веря во все происходящее. И самое ужасное — теперь и он сам такой же. Но что-то таки заставляет его встать с кровати, цинично поправить идеальный воротничок перед зеркалом... Зря он решился заглянуть в гладь отражения, она лишний раз напомнила, что теперь у Рафаэля не милое мальчишеское личико, а посмертная маска. Рафаэль видел такую на похоронах друга дяди Оскара. Он заставляет себя подняться в ту же столовую, в которой несколько дней назад они играли в шахматы. «Господи, останови меня, — про себя умоляет Рафаэль, когда ноги несут его к графу. — Пронзи меня молнией прямо сейчас, если существует ещё что-то святое в этом мире!». В столовой уже собрались первые посетители. Юноша с сожалением оглядел их, выдавил натянутую улыбку и проплыл невесомой тенью мимо столиков. Широкая, непреступная спина графа сводила с ума. И Рафаэль, к своему глубочашему сожалению, дошел до столика, упал за стул напротив графа. Дракула, до этого увязший в мечтаниях, приоткрыл глаза — перед ним сидел его мальчишка. Взволнованный и нахмурившийся, сбитый с толку, как дворовый кот. Граф приятно вздернул брови, но позволил себе лишь лёгкую фамильярную улыбку, которой одаривал всех смертных, но никогда Леле. — Я Вас внимательно слушаю, — произнёс граф после долгой паузы, он терпеливо сложил руки, словно и впрямь собрался вести переговоры с полумертвым мальчишкой. Юноша тягостно посмотрел на него. Даже сейчас Рафаэль восхищал Дракулу. Потерянный, замерзший и поникший молодой человек, не терявший своего благородства. Он походил на дикого кота, такого же горделивого, грациозного и с такими же проникновенными, говорящими глазами, декларировавший куда больше и красноречивее их хозяина. Но при этом забитого и затравленного, не знающего тепла и не помнившего дома. «Значит, такого твое решение, Господи…», — Рафаэль устало прикрыл веки, словно его не заботило ничего, что происходило прямо сейчас в этом самом зале. — Как будто мне есть что сказать. — Голос был хриплым и необычно циничным. Рафаэль устало откинулся на спинку стула, так вальяжно и безразлично, как не позволял себе никогда. — О, я точно знаю, что у Вас найдутся слова для меня, — сладко промурлыкал граф. Он не намеревался шутить или издеваться над Рафаэлем, но устоявшаяся манера поведения не давала ему выглядеть хоть сколько-то виноватым и раскаявшимся. Рафаэль едко посмотрел на графа и поджал губы. — Вы обижены на меня. — Тихо констатировал граф, опасно приближаясь к нежному лицу через весь стол. — Точнее на весь мир, и я Вас понимаю, Рафаэль… — Ничего Вы не понимаете, граф. — Удивительно жёстко отдернул вампира юноша, морщась от головных болей и от навязчивого присутствия. Он капризно отвернул голову и ощетинился, как настоящий кот. Дракула выгнул брови, с интересом подаваясь вперед. — Так расскажите мне. — Чересчур ласково попросил граф, так проникновенно, будто от этого зависела его жизнь. — Вы всегда казались мне необычайно разборчивым юношей. — Рассказать, как быть человеком? — горько усмехнулся Рафаэль, невидящими глазами разглядывая вампира, Дракула двоился перед ним. — Рассказать, как я могу заслужить ваше доверие. — Поправил граф, притворяясь хорошим, послушным мальчиком. Рафаэль замогильно рассмеялся, и это было похоже на рваный кашель смертельно больного. — Зачем оно Вам? — Цинично выплюнул юноша, сложил руки домиком, обиженно хмурясь. Слова графа, да и все его поведение походило на издевку. — Какое ещё расположение, если... Если я итак уже Ваш?.. — слова вышли неуверенными, истеричными, словно Рафаэль хотел расплакаться. — Вы столько лет жили и не интересовались ничем кроме крови... — Поверьте, Вы интересуете меня не меньше крови, — необычно жестко перебил Дракула, чуть улыбаясь уголками губ. — Мы ведь говорим о любви, Рафаэль, — напомнил граф, замечая потерянность в зеленых глазах. Юноша совершенно не умел злиться. — Нет, о гуманизме. — Категорично заверил Рафаэль, опуская грустный взгляд на собственные дрожащие руки. — Я боюсь Вас, граф… — Напрасно. — Тихо, но очень твёрдо заверил граф тоном, от которого у Рафаэля забегали мурашки по спине. — Я люблю Вас, Рафаэль, так, как не любил ещё никого. Я ждал Вас всю свою жизнь. Слова эхом пронеслись по залу, и мальчишка боязненно содрогнулся. Рафаэль тяжело вздохнул, не в силах слышать графские увещевания. Всякий раз, когда Дракула начинал эти разговоры, ему остановилось не по себе. Так, словно он был виноват в каком-то страшнейшем грехе. Он не сдержался и сложил руки на столе, укладываясь на них и демонстративно пряча лицо. Потерянным взглядом он провожал волны, беснующие за стеклом иллюминатора. Рафаэль даже не пытался подобрать слов. Он и сам прекрасно понимал, как бессмысленно и глупо обижаться на графа, за то, что он также, как и мальчишка хочет крови. Рафаэль ведь не вправе ненавидеть графа за то, в чем он и сам грешен?.. Рафаэль, не задумавшись, погубил собственного дядю. Мужчину, растившего его шесть лет, не жалевшего розог, и глазами цвета этого самого коварного моря. — Для начала прекратите убивать всех подряд, — попросил Рафаэль каким-то странным, проникновенно глубоким тоном. — Пощадите моё сердце, граф, умоляю... — Это невозможно, Сердце мое, и Вы это знаете… — заверил граф, осторожно касаясь белокурой головы и расправляя спутанные локоны. Тот не вырвался, когда холодные руки бережно проскользили по загривку и нежно зарылись в шелковистых волосах. — И сколько? — нетерпеливо спросил Рафаэль, не открывая глаз, боясь встретить взгляд тёмных глаз. — Скольких Вы заберёте? Дракула задумался всего на миг, задумчиво наклонив голову и любуясь страданиями милого юноши. — Мне хватит четырёх. — Уже трех… — хмыкнул Рафаэль, поднимаясь и раскрывая перед глазами ладонь с тремя пальцами. — А Вам обязательно… — он тяжело сглотнул. — Вам обязательно забирать жизнь?.. — Увы. — Он положил голову на собственные руки. — Несчастные, отравленные моим ядом обречены лишь на страдания... — Как ваша невеста? — Дракула согласно кивнул. Стоит Рафаэлю прикрыть глаза — перед его глазами сразу возникают трупы. И смерть всех их будет на совести Рафаэля. И на каждой синеватой шее будет красоваться укус его обожаемого, словно гранат, треснувший от зрелости и демонстрирующий свою аппетитную мякоть… — Вы вампир, Рафаэль, — он перехватил ослабевшую руку. — Как и я. Вы не нечесть, у Вас есть свой разум, воля. Я восхищаюсь Вашим упорством, Вашим стремлением спасти всех вокруг… Но тигр не может жить как лань. — Лань не должна становиться тигром. — Недовольно буркнул Рафаэль. — А если вдруг она обернулась тигром, разве она должна сгинуть? — хитро усмехнулся Дракула. На это ответа у Рафаэля не было. Он только смял в руках белоснежную салфетку, несчастно поджав губы. — Вы испугались меня вчера, — тихо произнёс граф. — Почему? Вы не боялись меня, когда были смертным... Рафаэль бессильно уткнулся в локоть. — Я... — Он сделал глубокий вдох и чуть не задохнулся, даже несмотря на то, что теперь лёгкие в его груди были почти бесполезны. — Я просто не знал, что Вы можете сделать со мной что-то хуже, чем просто убить... Вы тогда казались мне сказкой, недосягаемой и далекой. Вы были моей мечтой. Дракула красноречиво посмотрел на мальчишку, подаваясь вперед. — Вы единственный кому не стоит меня бояться. — Коротко произнес граф, увлеченный тем, как белесые реснички трепещут от печали, Рафаэль даже поднялся и несчастно отвёл взгляд. — Разве это не может не пугать? Мне уже не страшно за себя, но страшно за всех вокруг... — Выдохнул Рафаэль. — Я не знаю чего ожидать от Вас, граф. Вдруг Вы решите прямо сейчас обескровить всех в этой каюте? — обречённо спросил он, поднимая стеклянные глаза на старшего вампира. — Рафаэль, — Дракула жёстко перехватил и сжал холодные ладони. — Вы усмиряете меня. Я не трону никого больше оговоренного, я обещаю Вам. — Почему Вы слушаетесь меня? — мальчишка безрадостно улыбнулся, упрямо хмурясь. — Я ведь итак уже ваш... Почему Вас заботит, что я пугаюсь... Граф посмотрел немигающим взглядом на мальчишку. — У меня нет ничего дороже Вас. Любовь моя, сердце моё.... — Он припал к холодным пальцам и насильно расцеловал, отчего юноша беспомощно вздохнул и попытался вырваться, ведь они были не одни в зале. Но, казалось, никому не было дела до любовных перепалок вампиров. В тот день Дракула настолько расщедрился, что дал Рафаэлю самому прогуляться по палубе и побыть наедине со своими мыслями. Странно было доверяться Дракуле, но почему-то юноша не переживал за сохранность пассажиров. В то утро ему пришлось неловко объясниться перед графиней, что ему стало совсем плохо в момент их разговора, и вытерпеть сердобольные причитания старушки. Он вновь упал на борт грудью, положив голову на руки и по привычке глубоко дышал, наслаждаясь хотя бы морским солёным воздухом. Юношу передернуло от страха, когда его плеча коснулась рука. Он настолько задумался, что не услышал запах горячей крови. — Господин Баше! — Перед ним стоял вдохновленный молодой человек с синими глазами, он благодушно улыбался, и мальчику пришлось постараться, чтобы выдавить болезненную улыбку в ответ. — Господин... — потерянно начал юноша, зеленые глаза взволнованно забегали. — Ривен, — слащаво закончил за него молодой человек во фраке, облокачиваясь на борт рядом с мальчишкой. Его синие глаза игриво блестели. Холеный молодой человек очаровал бы любого, но не полуживого мальчишку, едва стоящего на ногах. — Простите, у меня в последнее время каша в голове... — промямлил Рафаэль, вызвав смешок господина во фраке. — Я слышал, Вам нездоровится, — обеспокоенно вздохнул лорд Ривен, по-кукольному вздергивая брови. — Увы, — о болезненно бледном пассажире шепталась вся команда, всем хотелось разгадать загадку таинственного джентльмена. Только Рафаэль никого не замечал из-за своих переживаний и постоянной опеки графа, хотя раньше он с заинтересованностью следил за всем происходящим вокруг. Рафаэль не замечал, как заинтересованно и живо смотрел на него молодой мужчина. Он пытался усмирить свою жажду крови, отгородиться от мужчины и не смотреть в его сторону. — Вы плывете домой? — с придыханием спросил молодой человек, завораженно наблюдая за тем, как белокурые кудри забавно вздымаются на ветру. Юноша чуть болезненно и раздраженно моргнул, проглотив ком в горле и пытаясь совладать с животной жаждой. Должно быть, мальчик выглядел, как психически нездоровый, и лорд Ривен наверняка думал именно так. Хотя даже больной, Рафаэль всё ещё очаровывал своей кукольностью и робостью. — Я... — Рафаэль недоумевающе запнулся. А куда он вообще плывет? Что будет, когда они доплывут до Лондона? А доплывут ли вообще?.. — Да, можно и так сказать... Господин в синем фраке хмыкнул, завидев такую холодность и немногословность юноши, Рафаэль трясся, как заледеневший. — У Вас такие красивые глаза, — муж Дорабеллы опасно приблизился вперед, рассматривая фарфоровое лицо, теплая рука скользнула по подбородку, оборачивая юношу на себя. — Спасибо... — выдохнул Рафаэль, запах крови словно ударил по морде. Он демонстративно отодвинулся, закашлявшись. — Извините меня... Господин звонко рассмеялся. — Вы такой стеснительный, — промурлыкал он и попытался обхватить юношу одной рукой, но тот заранее выскользнул из нее. — Рад был повидаться! — только и успел всхлипнуть зеленоглазый джентльмен, почувствовав заострившиеся клыки в собственном рту. Он тутже истерично сбежал в собственную каюту, оставив лорда Ривена недоуменно стоящим на палубе. Холеный господин облизнул пересохшие губы и заинтригованно причмокнул. Захлопнув дверь, Рафаэль громко закашлялся. Глотку ужасно драло от невыносимой жажды. Открыв глаза, юношу еще и сковало от досады... На его кровати совершенно невинно сидел граф, как послушный пес, ждал хозяина. Дракула улыбался настолько приторно, насколько мог. И это было самым настоящим издевательством. Глаза юноши расширились, и он нетерпеливо всхлипнул, когда граф игриво поманил к себе жестом. Рафаэлю не нужно было особое приглашение — дикая жажда в жалкое мгновение вскружила белокурую голову. Господин Баше не вспомнит, как оказался верхом на графе, властно подхватив волевой подбородок. Он заглянул прямо в темные глаза, так раззадоривающе глядящие на него. И грубо одернул подбородок в сторону, прильнув к крепкой, но такой сладкой шее. — Ох, Рафаэль!.. — одухотворенно вздохнул Дракула, когда мальчишеские клыки резво впились в его кожу. Он с упоением проследил за тем, как трепетно замирал мальчишка, жадно глотая вожделенную кровь. Граф успокаивающе поглаживал хрупкую и дрожащую спину и только хихикал от покалывания в шее. Когда истеричная дрожь тела усмирилась, Дракула забвенно поцеловал белокурую макушку, прижимая к себе растворившееся тело. Рафаэль судорожно задышал, по привычке пытаясь отдышаться. Граф только позабавился этому и поднял мраморное личико на себя. — Покажите мне, — тихо приказал граф. Юноша вопросительно нахмурился. — Вы знаете. Рафаэль боязливо приоткрыл рот и послушно замер, Дракула заинтересованно очертил алую верхнюю губу. — Смелее, — тихо прошептал бархатный голос, и большой палец вампира отодвигает нижний ряд зубов. Взгляду вампира открылись прелестные, чуть заострившиеся зубки и самое изумительное — настоящие, зрелые клыки хищника. Подушечками пальцев граф проводит по ровному ряду зубов, совершенно завораженно рассматривая. Особое внимание он уделил конусовидным клыкам, чуть надавливая и проливая каплю крови. — Очаровательно, — заключил Дракула, когда молодой вампир недовольно промычал, и выпустил худое лицо из рук. Рафаэль всегда не знал что сказать, после "ужина", прятал глаза и не знал куда себя деть. Однако в этот раз его просто бесцеремонно притянули к себе и впились жадным поцелуем. Неторопливо и размеренно, будто в порядке вещей лаская юношу. Дракула про себя усмехнулся, что сейчас может не торопиться. Рафаэль не спешил отвечать, запоздало поняв что произошло. И только тогда, когда граф позволил юноше вырваться, тот взволновано отпрянул с коленей вампира, придя в себя. Дракула хитро зыркнул на него, соблазнительно облизывая губы. Он деловито поправил отложной воротничок, давая Рафаэлю проследить за ловким движением рук. — Вы просто невыносимы, граф, — выдохнул юноша, одергивая безупречно сидящий костюм. Вампир заливисто рассмеялся. — Забавно выходит — Вы вломились ко мне! Оседлали, укусили... — Дракула невинно посмотрел на юношу. Он хитро прищурил взгляд, соблазнительно очерчивая чувственные губы. — А невыносимый все-таки я... Рафаэль запоздало огляделся. Это была каюта графа... На столе аккуратно разложены книги, и это единственное, что выдавало проживание вампира здесь. Здесь было неимоверно темно и холодно. Впрочем, как и в замке. Интересно, Рафаэль когда-нибудь станет таким же? Или уже стал... Зеркало в комнате графа занавешено, а вот у юноши распахнуто. Почему-то именно сейчас ему захотелось посмотреть на себя, Рафаэль отодвинул красное полотно и увидел его. Бесстыдно разрумяненные щеки, пылающее алым огнем лицо, потемневшие от дьявольского удовольствия глаза. Стоящий напротив него черт был совсем не похож на белокурого господина Баше. — Вы так прелестны, — Дракула оказался позади юноши в одно мгновение. — мой милый Рафаэль. — Это ведь... — язык ужасно заплетался. — Это ведь не я. — Какая глупость, Рафаэль! — вампир категорично покачал головой. Дракула крепко сжал в руках слабое тело, вынуждая смотреть на себя. — Слаще вашей крови я не пробовал, светлей вашего лика никогда не увижу, пронзительней вашего взгляда никогда не испытаю... — голос графа ласкал слух, отдавался эхом в разуме, и он горячо поцеловал нежное ушко, как бы в подтверждение своим словам. Юноша вздрогнул и посмотрел на графа, как в тот самый день, когда Рафаэль уснул на лестнице в замке... — Я ведь... — Белокурый джентльмен смотрел в свое отражение, видя лишь странную копию прошлого себя. — Я всегда буду выглядеть так. — Да. — Согласился граф, с каким-то волшебным благоговением рассматривая Рафаэля, запертого за стеклом. Жестким жестом он развернул белокурую головку на зеркало. — Ну разве не изумительно?.. — почти простонал Дракула, одаривая восхищенным взглядом бледное личико. — Вы всегда будете выглядеть как в день нашей встречи… Рафаэль понурым взглядом смерил свое отражение. — Я раньше думал, что вампиры не отражаются в зеркалах. Графа в зеркале не было видно, только его руку и ворот одеяния. — Вряд-ли Вы захотите видеть мое отражение, — протянул он, щелкая по вздернутому носу. — Зеркала имеют свойство показывать больше, чем нужно. Рафаэль непонятливо вздернул брови и обернулся на графа, но тот явно не собирался разъяснять свои слова, только задумчиво рассматривал фарфоровое лицо. Темные глаза во мраке комнаты казались бездонными, мертвецкая бледность удивительно успокаивала. И господин Баше сам не заметил, как удивительно спокойно ему было с графом. Можно было не опасаться за его жизнь, не бояться навредить... Так усмиряюще его кисть придерживала аккуратный подбородок. — Значит, — в горле предательски пересохло. — я никогда не изменюсь... Не постарею и на день. Дракула непонимающе обернулся, выгнув бровь. — Мне всегда будет семнадцать... — выдохнул юноша с толикой печали. — Вы опечалены этим? — Дракула задумчиво склонил голову набок. — Вы никогда не постареете, не умрете, не заболеете... — У меня никогда не будет ни бороды, ни морщин... Я не стану выше. — Вторит ему Рафаэль. Граф повернул личико на себя, удрученно вонзая взгляд в мальчишку. У всех мужчин в семье Рафаэля были одинаковые белесые волосы, беспорядочно вьющиеся во все стороны, густая борода, как бы добавляющая серьезности и убедительности, высокий рост и гордая осанка с широкими, мужественными плечами, так нравившимся дамам, сильные руки, густо укрытые светлыми волосами. У Рафаэля же этого никогда не будет. Он никогда не повзрослеет, а нежное тело никогда не будет вытесано настоящей зрелостью. — Свет мой, — Дракула перехватил бледную руку, худую и костлявую, вечно холодную, в отличии от рук дяди Оскара, горячих, охристых и неимоверно сильных. Граф убедительно поцеловал нежную кисть, хотя больше походило на укус. Холодные губы прошлись по тонкой коже, чуть сдавливая и оставляя красные отметины. Вампир не позволил мальчишке вырваться, бросив голодный взгляд. — Вы просто изумительны. Да и к тому же любви душа важнее тела, господин Б... — тут Дракула запнулся, а в его глазах загорелся азартный огонек. Рафаэль утомленно вздохнул, поняв вопросительный взгляд темных глаз. — Баше — это фамилия жены Дяди Оскара... — протянул Рафаэль. — Он изо всех сил стремился стать англичанином, да и у человека с английской фамилией дела в Европе идут лучше... Дракула довольно хмыкнул. Конечно, он ещё при знакомстве отметил породистость белокурого джентльмена. Предками Рафаэля были представители высшей аристократии из старинного, знатного рода дворян. Должно быть, поэтому белокурый джентльмен был так очарователен и породист. — Так, значит, князь Воронцов. — Он задумчиво рассмотрел бледное лицо, так, будто видел его впервые, и кивнул своим мыслям. — Голубая кровь, — Рафаэль поморщился. — Уж Вам-то точно известно, что кровь у меня обычная. — Рафаэль понуро усмехнулся, когда граф плотоядно хмыкнул и почти облизался. — Воронцов мне нравится куда больше. — Протянул Дракула, прижимая к губам слабую кисть и насильно расцеловывая. Рафаэль истерично захихикал, уже не пытаясь вырваться. Граф вывел юношу из каюты и поволок в столовую. Как бы Рафаэль сейчас хотел выпить шампанского, но клыки во рту злостно напоминали, кто он такой. Граф присел рядом с ним, и теперь они вместе рассматривали текущую жизнь вокруг. После "ужина" джентльмен чувствовал себя одухотворенно и спокойно, как чувствует себя лев, полакомившись антилопой. Сладкое послевкусие согревало горло, и юноша едва сдерживался, чтобы замурлыкать. Рафаэль вальяжно расплылся на стуле, полными легкими вдыхая яркий запах графа, перебивающий все вокруг. В зал вплыли две изящные фигуры — супруги Ривен. К удивлению юноши, они подошли к столу, за которым сидели вампиры. — Позвольте присоединиться, — мягко спросил лорд Ривен, учтиво кивая графу. Тот лукаво улыбнулся молодому джентльмену, и напротив них, как куклы, расселись молодые супруги. — Приятный вечер, — приветственно заметил граф. — На улице снова начался ливень, — с улыбкой на карминовых губах пропела Дорабелла, отпивая маленькими глотками душистый чай из несуразной фарфоровой чашки. — Как Вы себя чувствуете, Рафаэль? Юноша вздрогнул и неловко улыбнулся, оторванный от размышлений. — Уже лучше!.. — смущенно заверил он, на алых губах расцвела мягкая улыбка. — Я рада, — Дорабелла хихикнула, отпивая чай. Дракула сразу перехватил нить диалога, как паук, вплетая молодоженов в дискуссию. Рафаэль и при жизни не был особенно разговорчив с незнакомцами, сейчас же шугался смертных, как огня. Граф пока позволял мальчишке занимать роль безвольного слушателя, слышать, как колотится графская кровь в ушах, и сладкая дрема укутывает разум молодого человека. Диалоги как обычно проходили мимо оттопыренных ушек. Светские беседы мало интересовали его, и Рафаэль сохранял загадочное молчание. Что не могло не очаровывать некоторых хищников. Господин Воронцов был рассеян по натуре своей, казалось, он был вечно занят не тем, что было перед глазами, а чем-то своим, особенным... Прямо сейчас, впрочем, как и во все последнее время, его мысли занимал только бледный джентльмен в темном костюме. Как искусно и виртуозно он руководил беседой, вел и направлял. И самое главное — Дракуле было в самом деле интересно, о чём и как рассказывают молодожены. Он с живым увлечением разглядывал их, как матерый гурман разглядывая деликатес. Все смертные без опаски доверялись графу. Ведь он такой харизматичный, надежный, умный... и далее по списку. Рафаэль мог продолжить его без особых усилий. Ведь он и сам попал в его ловушку и до сих пор не мог выбраться. Его статный профиль красиво обрамлен в свете свеч. Лицо Дракулы кажется таким непринужденным таким... Безмятежным и спокойным. Даже и не верится, что когда-то оно было искажено звериным оскалом, не верится, что густые темные глаза светились таким страшным рубиновым. Темные волосы эротично зачесаны назад, так аккуратно и грациозно, что может позавидовать любой лондонский денди. Как восторженно живые глаза глядели на Дракулу, еще бы. Все, что он говорит — интересно и маняще. И все, включая разочарованного Рафаэля, смотрят на него влюбленными глазами. И никто, кроме зеленоглазого Рафаэля, не знает о его вкусовых предпочтениях. — Советую взять рыбу, — наставительный голос графа доносится, словно из другого мира. — Будем надеяться, что она свежая... Рафаэль пристально рассматривает сильные руки с выступающими венами. Длинные белоснежные пальцы так подвижны, уже не кажутся жуткими и страшными... — Я крайне привередлива к еде, — задорно хихикает Дорабелла. — О, я тоже, — Дьявольская улыбка царит на его устах. Рафаэль нервно усмехается. — А Вы не голодны? — обеспокоенно спрашивает господин с синими глазами. — Не волнуйтесь, я только что поел, — слова обожгли язык, и мальчик уязвленно потупил взгляд. Холеный молодой господин едва успевал следить за обоими аристократами. Он то и дело облизывал алые губки, задорно распахивая глаза. Усталый мальчишка медленно, но верно усыпал. Светские рассказы, сменяющиеся темы: мода, балы, политика, неловкие шуточки действовали на него, как самая лучшая колыбельная. И лорд Ривен с каким-то блаженным трепетом наблюдал за больным юношей. Белокурая голова бессильно упала на крепкое плечо. Граф, нисколько не смутившись, подхватил её и ласково огладил загривок, как ни в чем не бывало продолжая расспросы молодоженов о их недавней свадьбе и путешествию по Европе. Рафаэль по привычке сопел и трепетно поджимал губки, приковывая любопытные взгляды молодых людей. — Простите моего спутника, — с жемчужной улыбкой на губах попросил граф. — Он совсем утомился... — Ничего-ничего, — негромко запричитала Дорабелла. — Пусть отдыхает!.. Граф еще раз извинился, и легко подхватив юношу, унес мальчишку в каюту, уложив спать. * * * Рафаэль проснулся среди ночи от чьего-то горячего присутствия. Он сонно приоткрыл глаза, не понимая, что происходит. Волны за иллюминатором заплетались в изысканные узоры, сквозняк чуть вздымал белесые кудри, холод серебра по-родному охлаждал запястья... Только что-то было не так. Рафаэль поднял голову и наткнулся на синие глаза.