Hourglass

Гелия спешит по длинному коридору, срываясь временами на бег. Он почти задыхается от волнения и нервно вертит головой, мельком заглядывая в приоткрытые двери, встречающиеся по пути. Валтор — широкая натура. Он любит большие пространства и обставляет их пышно. А ещё, словно кот, ненавидит закрытые двери, поэтому доступ открыт куда угодно. Ему нужен контроль, но сегодня он явно его потерял. Гелия находит возлюбленного в их спальне. Валтор прямо в одежде лежит на кровати, смотрит в потолок и... Гелия готов поклясться, что из уголков его глаз ползут слёзы. Выдохнув, юноша садится рядом. Этот маг — натура очень страстная. Горячо любит и яро ненавидит, а когда доходит до боли, переживает её очень глубоко, в упоении нанося себе же раны и упиваясь своими страданиями. Лучше бы последнего не было. Гелия касается его руки и переплетает их пальцы. Волшебник вздрагивает, хочет отстраниться, но специалист ему этого не позволяет. Сжимает их ладони крепче, и Валтор шумно выдыхает. Смирился. — Это было ужасно, — нарушает тишину Гелия. — Ужасно? Нет, хуже, — медленно отвечает мужчина. — Хуже, но я не могу подобрать слов. Смог бы кто-то вообще? — Не думаю, — мягко говорит Гелия. Валтор молчит, но потом не выдерживает и опрокидывает Гелию на спину, навалившись сверху. Юноша обнимает его и чувствует, что тёмный маг дрожит. Гелия поглаживает его по спине, а Валтор утыкается ему в плечо. И Гелия чувствует, что оно становится мокрым: ткань рубашки пропиталась слезами его возлюбленного. Мог ли кто представить, что он умеет плакать? Живая угроза всему сущему, коса смерти для десятков миров. Он умеет. И любить, и плакать, и мелко обижаться, и обижаться сильно, со всей присущей ему глубиной чувств. Может, Валтор сам ещё не понимает, но он человечен в достаточной степени, что бы не говорил и не думал сам. — Они мучались. Это было больно, — тихо признаётся чародей. — А я не смог сделать ничего: я был далеко. Лишь чувствовал их страдания сквозь расстояние. Чувствовал, как они умирают. Очень, очень больно. — Они сами избрали свой путь, — напоминает Гелия. — Но я был путеводной звездой, на которую они соблазнились. Не зная, что это сияние смерти. Они вряд ли хотели умереть. Трикс. Три склочные ведьмы, что уже дважды становились угрозой всего Магикса. Те, кто освободили Валтора. Его верные последовательницы и ученицы. Его амбициозный проект, его гордость, его соплеменницы. Сегодня они погибли от рук фей. Тёмных фей, которыми стали Винкс. Валтор творил хаос везде, куда приходил, даже не стараясь. И каким-то образом в этом хаосе он ориентировался безошибочно, подчинял его себе и пользовался всеми его преимуществами. Так было уже давно, но продолжаться вечно это, видимо, не могло. В этот раз ему не повезло, и всё зашло слишком далеко. Феи пошли против своей природы, чтобы остановить его, и раз они справились с Трикс, то справятся и с Валтором. Это лишь вопрос времени. Гелия обещает себе этого не допустить. Он гладит Валтора по волосам, думая, что сделает всё, чтобы его возлюбленный выжил. — Всё будет хорошо, — говорит он вслух. Он лжёт и сам это понимает. Потому что он слаб. Что он может сделать для Валтора? Как спасти? У него нет безграничной магической силы, нет гениального разума, есть лишь сердце, любящее и верное, но бесполезное... Так подумал тогда Гелия, не зная, что совсем скоро Винкс найдут достаточно сильное заклятие, чтобы убить этого мага. Он узнает в последний момент и ринется вперёд, чтобы закрыть собой возлюбленного. Ему никогда не было жалко себя... Лишь один экземпляр смертельно опасного заклинания, одна цель. И ей станет он. Таково его решение. Он помнит лишь адскую агонию и собственный крик. Он не помнит ошарашенно застывшего перед ним Валтора. Не помнит его полный боли рёв. Не помнит громкий выстрел с ёмким: “Сука!”. Не помнит, как текущие по лицу чародея слёзы начали гореть, охватывая своего хозяина и сжигая его дотла. А затем — вспышка. Воспоминания размываются и стираются. Галактики взрываются, звёзды вспыхивают напоследок и гаснут. Антиматерия дрожит от переполнения энергий, Вселенная издаёт предсмертный крик. Миры распадаются на части, обращаясь в пыль. Но где-то вдалеке зияет свет, и сильнейшая вспышка охватывает всё сущее. Гелия смотрит на небо, на полную луну. Возле него холст, на который он запечатлевает ночной пейзаж. Возле Красного Фонтана всегда чудесный вид... Он расслаблен и будто бы счастлив. Лишь неуместное чувство одиночества в этот конкретный момент иногда хватает за волосы, но юноша отмахивается, не находя в нём смысла. Конечно, он хотел уединиться. Он любит одиночество, творить всегда лучше одному. И ночь — самое удачное время. Гелия не знает, что за ним издалека с невыносимой мукой в глазах наблюдает Валтор. Внимательно смотрит, запечатлевая в памяти уже давно знакомые движения длинных пальцев, держащих кисть. Волшебник делает шаг вперёд, но затем, опомнившись, качает головой и уходит через портал. Этой истории о несчастной, жертвенной любви не бывать.

***

— Что опять? — Ривен зевнул. Да, сегодня первый учебный день в Алфее, но не в Красном Фонтане, и он позволил себе вздремнуть. Додумался выпить снотворное он, к сожалению, не сразу, залипнув в своих мыслях, а потому проспал дольше и едва не пропустил стук в дверь от Гелии. — На девочек напали. Прямо в Алфее, — нахмурился его друг. — Какая неожиданность. Ведь этого не случается каждый год, — ехидно заметил Ривен, хохотнув. — Ты невыносим, когда у тебя плохое настроение, ты в курсе? — вздохнул Гелия. — Нам предлагают оказать поддержку Винкс на Земле... Их миссия связана в этот раз с ней. Ты, конечно, с Музой вроде как расстался... — он замялся. — Но ты всё ещё часть отряда. Впрочем, если ты откажешься, мы поймём. — Да куда я вас одних-то отпущу, вы ж кучка криворуких идиотов! — возмутился Ривен, избавляясь от остатков сонливости. Кажется, начинается. — Не переживай, помимо меня и Тимми, из существ разумных будет ещё Набу. — А он там что забыл?! — вскинулся Ривен. Какого, блять, хуя?! Он не думал, что и в этот раз волшебник полетит с ними! Он же не входит в клуб парней Винкс, как и Ривен теперь, так какого члена?! — Его Скай пригласил, — пожал плечами Гелия. — Он же твой друг, так почему ты не рад? Хотелось побиться головой об стену. И как бы объяснить, что в прошлый раз это безголовое мяучело именно на Земле укрепилось в мысли, что смерть решит все его проблемы?! Но вообще... А вдруг без присмотра Ривена что-то подобное как раз посетит эту умную на первый взгляд голову? Нет уж, лучше держать руку на пульсе. Будет рядом — хорошо. Ривен его отвлечёт... Ну, как сумеет! Там, глядишь, и Магов Чёрного Круга супергероини в мини-юбках одолеют, и можно будет расслабиться... — Да нет, просто неожиданно как-то, — замялся парень. — Но вообще я рад... Чем больше народа, тем веселее, так? И поддержку Винкс окажем более эффективно. — Именно, — улыбнулся Гелия, похлопав Ривена по плечу. — Набу уже, кстати, ждёт у корабля с остальными, поторопись. — Что?! Я сейчас! Ривен всполошился и ринулся переодеваться. Его друг хихикнул и, прищурившись, наблюдал за хаотичными передвижениями и изредка смеялся над особо громкой матерщиной. Кажется, его друг попал с потрохами! Интересно, как долго они с Набу будут ходить вокруг да около? Может, сказать всё же болезным? “Лучше промолчу... Вдруг я не так понял?” Хотя что тут можно понять не так, если всё довольно очевидно? Но всё же Гелия выбрал безопасный вариант и пошёл к себе: не только Ривену нужно было переодеться.

***

Набу поддерживал разговор с Тимми о новой операционной системе, стараясь отвлечься и не думать о том, ради кого он ввязался в эту всю авантюру. Потому что в последнее время это всё меньше походило на дружескую симпатию и превращалось в нечто большее. Ривен был невероятным. Живым, ярким, немного грубым, но при этом обезоруживающе откровенным, и это было в новинку для мага. Он рос в другом круге, где честность будет слабостью, а открытость — неумением держать себя в руках и, опять же, уязвимостью, в которую тебя тыкнут носом при любом удобном случае. И несмотря на толику недоверия к внешнему миру, которая явно не взялась с пустого места, Ривен не мог полностью закрываться от всего и всех. Его эмоции лились наружу, даже если он того не хотел и стыдился. Набу находил это очаровательным. И, к слову, не только это. Можно было бы и дальше думать, что это лишь восторг и восхищение своим новым другом, игнорируя пробегающие по телу искры от каждого его прикосновения. Но в один момент иллюзия развеялась. Ривен, наверное, быстро забыл тот случай в его комнате после нападения Мандрагоры, ну или просто не придавал ему особого значения, но вот Набу после этого как будто с ума сошёл. А ведь ему удавалось убедить себя, что он сможет исправиться. Что он станет нормальным, что девушки начнут его привлекать, но, кажется, он крупно проебался. Ещё тогда он не удержался от шалости. С ядом он справился быстро, но разгорячённое после боя тело Ривена и его яркое смущение, очевидная чувствительность... Набу позволил себе откровенные ласки и даже укус. Как хорошо, что Ривен не мог знать, что именно тогда происходило, растерявшись, но если бы он знал, что творилось в голове его приятеля... Вообще-то не особо хорошо иметь такое чувствительное тело, если ты собираешься стать специалистом, но Набу уверен, что стойкость к боли у Ривена есть. Но не к ласкам. И вся эта гремучая смесь противоречий будила в парне и желания, и фантазию. Никогда волшебник не думал, что станет на неё жаловаться, но факт есть факт: жалобу он готов подать. На излишнюю продуктивность и яркость возникающих в голове навязчивых картин! Это какое-то наваждение. Проклятие. Но вместе с этим ничего лучше с Набу ещё не случалось. Он сам ещё не чувствовал себя настолько живым, как с момента осознания происходящего. И наблюдая за другом, которому было глубоко плевать, что о нём подумают другие, он и сам начинал думать: может, к чёрту? К чёрту то, что говорят родители и их окружение. К чёрту заморочки Андроса. Всех их можно послать к чёрту и... — Всем привет! На борт запрыгнул Ривен, и Набу отвлёкся от всего, что занимало его раньше, поворачиваясь к нему и улыбаясь. — Привет. Ты всё же присоединяешься? Гелия кашлянул в кулак. Кажется, его что-то рассмешило: он улыбается как-то очень хитро. — Ну да. Они же без меня не справятся. А ты что тут делаешь? — Ривен, приблизившись, уложил локоть на плечо Набу, бесстыдно используя его как подставку. Набу и не жалко, и тактильность специалиста — ещё одна черта, которая бесконечно умиляет мага. Потому что его друг даже не замечает, но физический контакт для него всегда важен. Разве это не мило? — Винкс — и мои друзья тоже. Я всегда рад помочь, — разводит руками Набу. — Ты с благотворительностью не перегибай, а то для меня ничего не останется, — хохотнул Ривен. — Для тебя всегда будет, не переживай, — хитро прищурившись, ответил маг. Гелия снова закашлялся.

***

Наверное, Набу идиот. Что будут делать нормальные люди, когда влюбляются? Наверное, пытаются завоевать объект воздыхания. Намекают как-то, что ли. Пытаются привлечь внимание. Неплохие стратегии, на самом деле. А он вот... выделяется. Что вы будете делать, если тот, кто вам нравится, занят? Правильно: подождёте, пока он освободится. И если вы не очень хороший человек, будете мешать ему вновь сойтись с партнёром. Выждете и сделаете предложение, какое считаете нужным. Но если вы тоже заняты, что тогда? Разойтись? Смешно. Набу не имеет права. Его жизнь расписана за него уже давно. Свадьба, карьера, дети — всё должно быть по плану отца. Спрашивал ли кто-то его? Разумеется, нет. Всем глубоко плевать, что он чувствует. Плевать, чего он хочет. Он лишь удобный инструмент, послушная кукла, которой можно и нужно пользоваться в своих целях. Он привык, правда. Он даже научился получать иногда удовольствие, урывая кусочки свободы. Но этот уютный обман развалился, стоило ему действительно влюбиться. Упасть. Вместе с тёплыми чувствами к другому человеку он начал испытывать невероятную ненависть к себе. Особенно в связи с тем, кто эти самые чувства у него вызывал. Ривен был свободным человеком. Свободным от обязательств и обстоятельств. И к свободе привыкший. Если бы на него кто попытался накинуть такое ярмо, то незамедлительно получил бы по лицу, а затем в печень. Этот специалист отстаивал себя и свои свободы очень ревностно, это восхищало Набу, но заставляло задуматься о себе. Если бы его спросили, он бы ответил незамедлительно: Ривен лучше него, как человек. Во многом. Он был честнее с собой и другими, а если и имел проблемы с чувствами, то лишь потому, что плохо слышал себя самого. Возможно, он был колким, зато не угодливым, как Набу. Не особо вежлив, зато никогда не врал. На каждый недостаток находилось больше одного достоинства, а в собственных “достоинствах” юный маг начал видеть лишь минусы. Может, потому что он устал так жить, но ему не хватало решимости всё изменить? Изменить по-настоящему, раз и навсегда, не оглядываясь. У Ривена бы хватило. Итак, произошло то, что, на самом деле, Набу давно предполагал. Муза и Ривен, может, лишь по его субъективному мнению, несовместимы. Ривен выражает чувства делами, но Музе этого мало. Ривен успокаивается, наладив контакт с дорогим ему человеком, а его девушке хочется страстей. Муза хочет, чтобы её мысли угадывали, но её парень довольно прямолинейный и далёкий от романтики. Они друг друга не понимают и, наверное, не поймут никогда. Что бы не говорили о том, что Ривен далёк от эмпатии, а Муза ведь примерно на том же уровне. И если Ривен ещё иногда вникает в тот факт, что проблема у него есть, она об этом даже не задумывается. А может, Набу просто ревнует. Набу просто кричит внутри: “Но я же понимаю!”. Он правда понимает. Когда Муза решила расстаться, он пытается её вернуть. Действиями. И фея решает, что он просто над ней издевается, хотя на деле парню просто катастрофически не везёт. Но вот Набу понял бы, даже не зная, как Ривен мучился всё это время. Правда, он действительно хорош в чтении людей — побочный эффект стремления всем нравиться и угодить в любом случае. Набу определённо был плохим человеком. Он мог бы просто сказать, что Музе нужны извинения. Словами. Даже если Ривен не был так уж неправ, то, что ей нужно, — слова. Но нет, он не сказал. Позволил Ривену промучиться ещё некоторое время, и когда специалист окончательно всё испортил... Совесть всё же его загрызла, и волшебник пошёл спасать эти обречённые отношения. Потому что Ривен Музу любит. Может, даже больше, чем Набу его. Конечно, больше, ведь его чувства сильнее, ярче, более настоящие. Что настоящего у Набу? Можно сказать, что ничего, ведь он всё это прячет и об этом не знает никто. А раз так, его и не существует — довольно просто, не так ли? — Спасибо за помощь, — благодарит его Ривен тем вечером. Они вышли погулять на набережную, которая была как раз около бара. День был сложный, хотелось взять небольшую паузу от жизни, отдохнуть, и нагревшийся за день, но обдуваемый прохладным ветром пляж был идеальный местом. — Не стоит, — отмахнулся маг с улыбкой. Конечно, не стоит: будь он действительно хорошим другом, он бы сказал специалисту, как исправить ситуацию. Или не стал бы больше лезть. Что угодно лучше, чем то, что он в итоге сделал. — Стоит, — Ривен задумчиво посмотрел на перекатывающиеся волны. — Стоит... Мы с Музой столько встречаемся, а я всё ещё понятия не имею, как с ней ладить. Как объяснить, что я имею в виду, чтобы ей было ясно. А ведь всё же мне с ней жить. Он усмехается и усаживается на песок, и юный маг следует его примеру. Набу действительно дурак. У него нет и шанса. Его чувства отвратительно неправильные и не имеют права на жизнь. Ривен действительно любит, но он готов ради Музы на всё. Даже ломать себя, наступать на горло своей гордости. На что готов Набу? Вечно молчать, лишь бы быть рядом? Он жалкий. Отвратительно жалкий. Не говоря уже о том, что он влюбился в парня, что само по себе мерзко. Ему точно стоит пересмотреть свои взгляды... А сидящий рядом специалист впервые задумался: если для того, чтобы быть вместе с Музой, ему нужно сильно измениться, стоит ли это делать? Если он не будет собой, действительно ли это любовь? Достаточная ли это цена? Он ещё не знает, что ответ на вопрос найдёт. Нескоро, нелегко. Он тяжело привязывается к людям и так же тяжело отвязывается от них, ему очень непросто и больно, но он это сделает. А Валтор, наблюдающий за ними двумя через шар, усмехается. Ни к чему хорошему это не приведёт, но кто он, чтобы вмешиваться? Достаточно. Он был уже активным тогда... К чему это привело? Нет. Он всё теперь сделал правильно. Не встретился с Гелией той ночью, с которой начались их отношения. Не углублял связи с Трикс и позволил дурочкам улететь, пока целы. Позиция наблюдателя, а не живущего — вот его удел. Вздохнув, он закрыл глаза. Нет, одну ошибку он всё же сделал. Не удержавшись, он поцеловал своего возлюбленного. Это слабость, это неумение держать себя в руках, и демон злится на самого себя. Конечно, он стёр Гелии память, но что, если тот вернёт себе воспоминания? Это вновь может закончиться катастрофой. Поморщившись, он щёлкнул пальцами, переключив вид на Гелию. Всё в порядке: гуляет со своей феей, преданно и влюблённо глядя в её глаза. Только иногда в его взгляде мелькает отстранённая задумчивость, и тогда Валтору становится страшно.