Hourglass

Лунная ночь прекрасна в своей красоте. Красный Фонтан окружён пышной растительностью, и здесь всегда можно словить и необходимый настрой, и замечательный вид, который стоит запечатлеть. Появление нового злодея несколько волновало, и нет ничего более успокаивающего, чем искусство. Отрешиться от мира на пару часов и запечатлеть нечто очень красивое... Кисть плавно скользила, окрашивая набросок в мягкие, пастельные цвета — на картине из яркого и насыщенного только тёмно-синее, сказочно звёздное небо. Гелия этому улыбается вскользь, а затем спиной чувствует чужое любопытство. Жгучее, яркое, порывистое. Он оборачивается. Валтор. Его лицо сейчас известно всем жителям Магического Измерения. Он уничтожил русалок Андроса, всех до единой, меньше чем за час. Говорят, на его лице при этом была скука. Но сейчас... Мужчина стоит, сцепив ладони за спиной, и смотрит, чуть прищурившись и склонив голову набок. Светло-голубые, пугающие своей схожестью со льдом, глаза глядят очень живо. Изображённое на холсте специалистом почему-то его интересует. Или же... — Занимательно, — кидает он, приближаясь. Гелия замирает. В темноте глаза Валтора светятся, и специалист успевает подумать мимоходом, не использует ли этот волшебник свои чары для того, чтобы притягивать к себе всех вокруг, потому что он остро чувствует себя в этот момент зачарованным. — Что именно? — чуть хрипло интересуется он. — Цвета, — поясняет Валтор. — Ты выбрал для всего светлые и приглушённые оттенки. Для всего, кроме неба. Это то самое личное видение художника? Но почему? Гелия смеётся. Маг с несколько обиженным видом заламывает брови, вопрошая: — Я сказал что-то глупое? — Нет, совсем нет, — отмахивается специалист, успокаиваясь. — Просто я не думал, что такое может интересовать кого-то вроде тебя... — И Валтор уже открыл рот, чтобы что-то сказать в свою защиту, но Гелия продолжил. — Дело в том, что всему вокруг придаёт цвет именно освещение. Оно может подчеркнуть, изменить акценты, а то и вовсе сделать незаметным нечто важное. По сути всё, что освещается, — мираж. Настоящие только светила, луна и звёзды... И, конечно, их обитель. Всё, что ниже, ничтожно. Вот и всё. Валтор смотрит на него с широко раскрытыми глазами. А потом внезапно хватает за запястье, и Гелия смотрит на него с недоумением. Волшебник держит его твёрдо, но боли не причиняет. По его лицу сейчас невозможно понять, о чём он думает. — Что? — спрашивает Гелия. — Сложные рассуждения для человека. — И? Маг щурится, будто выискивая что-то, и шагает вплотную к специалисту. Сердце Гелии начинается биться чаще, а щёки заливаются румянцем. Горящий во взгляде Валтора огонь, огонь познания и вдохновения, созидания и разрушения дарит столько эмоций, что хочется тут же их излить. Проза, стихи, холст — знакомо и привычно, но всё не то. Маг застыл, как будто следующий шаг грозит ему смертью, и тогда его делает Гелия. Наверное, он глупый. За те несколько секунд, что он прижимался к чужим губам, так и не получив ответа, он успел подумать, что зря это сделал, ведь, кажется, влечение тут испытывает только он. Валтор не реагировал никак, и парень уже отстранился, отведя взгляд, когда волшебник властно притянул его обратно. Гелия смотрит на него с удивлением. Угольно-чёрные искры в светлых глазах мага завораживают. — Не так быстро, — говорит тёмный. Гелия изумлённо оглядывается — маг в одно мгновение перенёс их обоих в какое-то помещение, где царила ночная темень, еле-еле разгоняемая светом луны. Валтор стоит вплотную к нему, глядя своим проницательным, изучающим взглядом, а его светло-голубые глаза горят во тьме, словно фонари, и Гелия находит это больше чарующим, чем пугающим. — Скажи, чего ты хочешь? — спрашивает внезапно Валтор. — Чего желаешь в этот момент? Щёки Гелии заливает краска. — Поцелуй. Ещё хотя бы один, — выдыхает он. И не только. О, нет, поцелуй — самое невинное из всех его желаний в этот момент. Тёмные маги... Его не зря предупреждали о них, правда не зря — они заглядывают в самые потаённые уголки души, выуживая оттуда надёжно спрятанное под семью замками. Юноша сглатывает, ощущая, как быстро бьётся его сердце. Ему показалось, что до мгновения, как он увидел огонь в глазах Валтора, он не знал, что такое любовь. Потому что иного определения своим чувствам он не нашёл. Жадное пламя обжигало, вызывая постыдные ощущения и стремления. Хотелось отдаться в их власть, перестав задумываться о том, что правильно и нет, что можно, а что нельзя, чьим словам нужно следовать — это неважно, когда всё твоё существо тянется к кому-то другому. В смущении Гелия отворачивается, но Валтор хватает его за подбородок и заставляет вновь обратить свой взгляд на него. — Поцелуй? Всего лишь? А если я скажу, что выполню любое твоё желание в эту ночь? Любое... Ах, это слишком. Парень даже не знает, как ответить, но в один миг что-то щёлкает в его голове, и он прижимается к чужим губам в новой попытке. И в этот раз всё совсем иначе. Валтор еле ощутимо тянет Гелию за волосы, заставляя его запрокинуть голову назад и приоткрыть рот, и скользит языком между его губ, отчего специалист тихо мычит, ощущая нарастающее возбуждение. Тёмный маг требовательно и настойчиво ласкает рот Гелии языком, и тот решается ответить, касаясь своим языком чужого. Через секунду Гелия довольно стонет: ещё никогда ему не было так приятно. А когда поцелуй заканчивается, юноша спрашивает: — Как насчёт того, чтобы я исполнил твоё желание? — Мои желания далеко не детские, мальчишка, — хрипло выдыхает Валтор. — А я далеко не ребёнок, — твёрдо отвечает Гелия, облизывая губы. — Ты избалованный и нежный, — тянет тёмный волшебник, криво усмехаясь. И как же в этот момент обидно! Избалованный? Нежный?! — Это не я боюсь ночи с незнакомцем! — возмущается Гелия. В следующую секунду он чувствует под собой мягкость перины — Валтор подмял его под себя, завалив на кровать, и от этой близости и жгучего взгляда раздразнённого хищника у специалиста перехватывает дыхание. — Я? Боюсь? — опасным шёпотом переспрашивает Валтор. — Хочешь сказать, что нет? — Гелия не отступает, напротив, давит сильнее, сдвинув брови. Взгляд чародея становится острее, и он усмехается. — О, я тебе покажу. Да, Гелия его спровоцировал, но не жалел ни секунды. Он точно знал, как надавить, разгадав характер закрытого гордеца. Одежда летела на пол, пока эти двое увлечённо целовались, не желая отрываться друг от друга. Сладко и остро одновременно: Валтор любил изредка кусать чужие нежные губы до крови, а после вылизывать их, довольно урча, как сытый зверь. Гелия дёргал его за волосы, отрывая от себя, и отвечал такими же грубыми укусами, учась обращению с этим диким котом. И в эти моменты глаза Валтора только ярче горели во тьме от возбуждения — он не ожидал такого от этого неопытного молодого человека. Но его инстинкты, его интуиция были на том же уровне, что и у самого Валтора, выше, чем у обычных людей. С каждым проходящим мгновением маг убеждался, что это его человек. Они подходили друг другу, как небо и птица — бескрайняя стихия и её бесстрашный покоритель, которому природой даровано умение летать. И Гелия делал это мастерски, справляясь со всеми ловушками непогоды... Юноша простонал, когда Валтор коснулся его члена. Его щёки налились румянцем, и он отвёл взгляд в сторону, прикрыв рукой половину лица. Гелия был на грани — одних поцелуев было достаточно, чтобы почти довести его до оргазма, а уж когда чужая ладонь начала ласкать его там... О, Валтор точно знал, что делать, и действовал умело, ускоряя ритм движений и наблюдая за реакцией Гелии. Юноша стонал, вцепившись в простынь, но не сдерживаясь, нет — Валтору нужно было знать, что он чувствует, и Гелия давал это понять. На пике удовольствия юноша выгнулся, издавая самый громкий стон. Валтор довольно усмехнулся, слизывая капли спермы со своих пальцев. Ему было намного важнее удовлетворить партнёра, но именно теперь можно было подумать и о себе — ему чертовски хотелось овладеть своим человеком. — Ну же, будь взрослым мальчиком, раз ты так на этом настаивал, — промурлыкал Валтор, склоняясь над пунцовым от смущения Гелией. — Я взро... Ах! — тот зажмурился, чувствуя, как в него проникли мокрые от смазки пальцы. Было непривычно, дискомфортно, но возбуждение вновь не давало ему покоя: продолжения очень хотелось. Задрожав, он сжал в себе пальцы мага. Куснувший его губу Валтор шикнул: — Не закрывай глаза. Смотри на меня. Гелия приоткрыл глаза и заметил, что радужки Валтора действительно светятся в темноте. Это единственное, на что сейчас хватало его мозгов: они уже расплавились во время оргазма и не спешили возвращаться в прежнюю форму. Маг не торопился, стараясь не причинять боли, но это нисколько не уменьшало ощущения, что на Гелию вот-вот набросится голодный зверь. И это не пугало, даже радовало: ещё никогда юноша так не хотел стать добычей в чужих зубах. — Удивительный, — тихо комментирует Валтор. — У тебя ещё никого не было, так? — Нет, — Гелия закусывает губу. — Откуда... — Слишком узкий, — шепчет ему на ухо маг, и Гелия начинает дрожать. В этот момент отчётливо чувствуется собственное семя, почти застывшее на коже, и растягивающие его пальцы, и он даже не успевает подумать, как будет ощущаться Валтор внутри, как маг двигает бёдрами, и его член мажет по члену Гелии. — Понимаешь, почему это может быть проблемой? Ещё как. Но горло пересыхает от странной жажды наконец попробовать, прочувствовать то, на что намекает Валтор, а не от страха перед болью. Боль всегда следует за тёмным магом, хочет он причинить добро или зло — абсолютно неважно. Гелию это не остановит. Никогда. Он вскрикивает, когда крупная головка проникает внутрь. Валтор немного медлит, а после толкается на всю длину, и у Гелии вспыхивают искры перед глазами. Он впивается пальцами в плечи Валтора и обнимает его коленями за талию, желая быть ближе, слиться в одно целое с тем, кто доставляет ему наслаждение вперемешку с мучениями. Эта смесь будоражит, заставляя кровь кипеть. Чувственные, размашистые толчки выбивают из Гелии крики, тёмный маг задевает каждым из них простату, пропорции боли и удовольствия меняются от мгновения к мгновению, это странно, но ничего лучше в жизни Гелии не было. Мокрые и развязные поцелуи добавляют сладкие нотки и подстёгивают возбуждение обоих. Валтор двигается резче и быстрее, желая наконец получить разрядку, но первым кончает от бешеного темпа Гелия. Он крепко сжимает в себе член Валтора, довольно выдыхая, а после расслабляется. Хватает ещё нескольких толчков в размякшее от оргазма тело любовника, чтобы излился и маг. Оба дышат тяжело, запах секса дразнит обоняние и падкую на утехи плоть. — Я выполнил твоё желание? — лукаво спрашивает Гелия. — Сполна, — усмехается Валтор.

***

— Гелия, ты уверен, что в порядке? — Ривен рассматривал друга, сидящего за столиком и вперившегося в одну точку. С самого пробуждения он был тихим, задумчивым, ни слова не произнёс, хотя обычно желал доброго утра, и это немного пугало. Как пришёл на работу, так даже не сделал ничего, сел в уголочке, нашёл что-то, куда можно безопасно пялиться, и не делает больше ни единого движения. Не факт, что дышит вообще. — Тебя околдовали, что ли? Гелия покачал головой. — А мне кажется, что да... Гелия пожал плечами, а Ривен досадливо зарычал. — Знаешь что, давай-ка работай. Не хочешь говорить, что случилось, — вперёд. А то ещё испустишь дух здесь! Специалист тихо вздохнул и поднялся. В чём-то, может, Ривен и был прав, но, если бы ему самому вдруг такое приснилось, он бы тут же пересмотрел приоритеты! Впрочем, нет, откровенные сны с Валтором Гелия предпочтёт сохранить для себя. Стыдливый румянец упрямо полз на щёки, а юноша пытался справиться с тем, что увидел во сне. Точнее, не совсем так. Ему ведь уже снилось нечто откровенное, не так ли? Нет, в этот раз его шокировало то, что он при этом почувствовал. Эту яркую и всеобъемлющую влюблённость, быстро разгоревшуюся до любви. Это было абсолютно непохоже на то, что он чувствовал к Флоре. То, что у него было с феей, — такое детское и несерьёзное, если сравнивать с его эмоциями в этом сне. Так поверхностно и легко... В то время как Валтор пробуждал нечто глубокое, инстинктивное, требовательное и собственническое. Вот только откуда это всё бралось? И как теперь жить дальше, когда твоё существо разъедает непонятная тоска? Было бы хуже, будь Гелия уверен, что Валтор мёртв. Но ведь нет, последствия ментального вмешательства не прошли... А может, Валтор ему это всё внушил? Но для чего? К тому же слишком сложно и ненадёжно, ведь был вариант нанести свою магическую метку. Внезапный прилив возбуждения от этой мысли заставил Гелию покраснеть вновь. По всей видимости, он достаточно жалок, чтобы испытывать вожделение, лишь подумав о том, что на нём может быть Знак Валтора. Как будто он его собственность или инструмент... Нет, это не привлекательно как образ жизни, но в качестве игры в постели... Его мысли вновь улетают не туда, приходится силой себя возвращать к действительности и вслушиваться в то, что говорит клиентка, у которой он берёт заказ. Ривен же, увидев, что его друг начал вести себя чуть более оживлённо, выдохнул с облегчением, остановившись у бара. Набу приветливо ему улыбнулся. — Справился? — Ага. Он теперь хотя бы на человека похож, а не на привидение. Что с ним происходит? — вздохнул специалист. Волшебник легко пожал плечами: — Если это что-то, с чем мы можем помочь, то он скажет. Если же нет... — Меня такое не устраивает. Пусть говорит всё! — возмутился Ривен. Набу хихикнул. — Может, он скажет. Ему нужно время, не торопи его, — мягко заметил маг. — Кстати, о разговорах. Я тоже хочу поговорить кое о чём важном. У Ривена внутри всё похолодело. О чём? Что не так? Это он что-то натворил или... Впрочем, вряд ли: Набу выглядел довольно расслабленным. — Ну... хорошо, — протянул специалист. — Когда? — Планы на этот вечер есть? — Никаких, ты же знаешь. — Отлично, значит, я тебя ненадолго украду. Волшебник игриво подмигнул Ривену, и тот быстро отвернулся. Что ж, если Набу в хорошем настроении, всё должно пройти неплохо. — Договорились... Вот сейчас бы совет Гелии не помешал, но трогать его в таком состоянии точно не стоило. Со своими проблемами пора бы уже научиться справляться самому. Ну, поговорят, в первый раз, что ли? Только зачем было предупреждать заранее... Набу погрузился в работу и очнулся ближе к вечеру. К сожалению, не по хорошему поводу. Гелия ткнул его в плечо, а когда Набу повернулся к нему, кивнул на Ривена. Около него опять была Митси! — Ты задрала, — рычал специалист. — Я уже сказал, никаких свиданий! Волшебник нахмурился. Ну нет, свидание должно быть у Ривена сегодня с ним! И все дальнейшие тоже! На этом точка. — И всё же мне кажется, я смогу тебя переубедить, — фыркнула девушка и без промедления отобрала у Энди микрофон. Ривен отступил от неё с каким-то диким страхом во взгляде. Заигравшая мелодия, впрочем, Набу была очень хорошо знакома. Решив, что отсиживаться пора прекращать, он щелчком пальцев отключил микрофон в руке Митси. Вот уж нет, эту песню Ривену споёт только Набу. В следующее мгновение в руках волшебника оказался запасной микрофон — бедняге Энди просто не судьба включить это произведение в своё выступление. Следивший за летящим по воздуху микрофоном Ривен хаотично менял выражение полного понимания и абсолютной растерянности на своём лице. Хорошо. Набу ему объяснит. Словами, прямо и буквально. “Верь мне” подходила идеально и как признание, и даже как обещание. И когда на первых словах Ривен буквально провалился куда-то в свои мысли, чтобы вывести его оттуда и заставить себя слушать, Набу взял его за руку. Ривен вздрогнул, но теперь слушал и внимал. — ...Я здесь! Мы с тобою связаны. Вместе будем вечно мы... Смысл того, о чём пел Набу, терялся вначале то в собственных сбившихся в суетливую кучку мыслей, то в красоте его голоса. Но медленно и верно суть добиралась специалиста. Через тепло прикосновения, через нежный взгляд, через чувства, которые в каждом слове лились через край. — ...Верь мне! Не исчезнет свет этих чувств прекрасных... Ривен был полным идиотом. Он умудрился не заметить не то что какие-то мимолётные взгляды, таинственные обмолвки или что-то в этом роде. Он прохлопал даже то, что целовал его Набу точно так же решительно и чувственно, как пел сейчас. Иными словами, упорно игнорировать такое мог только завзятый баран, и Ривен им являлся. — ...Ловлю я каждое слово: кричи, шепчи — слышу всё я. Любовью переполняюсь! Сердце бьётся, мозг затуманен... Все части головоломки наконец становились на свои места, и почему-то именно сейчас Ривен тоже ощутил себя на своём месте, именно рядом с Набу. И он намеренно к этому шёл с того самого дня, как потерял своего друга, в которого... влюбился ещё давно, только понять это не мог. Он пошёл к Сибилле и начал сотрудничать с Валтором именно потому, что влюбился и не мог принять свою потерю. Он страдал, даже не осознавая, насколько глубоко ударила по нему смерть Набу. И, конечно, его пожирал страх, ведь повторения этого он опасался больше всего в жизни. Он совсем не преувеличивал, когда говорил, что, если у него не получится, то он может и руки на себя наложить: он бы не пережил вновь такое. Особенно сейчас, когда он понял, насколько Набу ему дорог и какой он сам был идиот. — ...Судьба вместе нас с тобой свела. Поверь, нас не разлучат никогда. В лютых холод тебя я согрею в объятьях. Услышав последние слова песни, Ривен улыбнулся и крепко сжал ладонь Набу в своей. Как же описать то, что он в принципе сейчас чувствует? Его переполняют радость, облегчение и... доверие, что было очень непривычно для Ривена, который до конца так никому и не доверял никогда. Кроме, пожалуй, Набу. Прямо сейчас. Как только волшебник опустил микрофон, специалист потянулся к нему, бесстыдно и без капли смущения целуя. Собравшаяся вокруг толпа зашумела, но им было всё равно. Это был их момент. Прервал их Клаус звонким криком: — Я всё понимаю, это очень мило, но как насчёт того, чтобы поработать?! Парни, оторвавшись друг от друга, засмеялись. Этот день определённо ничто не могло испортить. Ну, или Ривен так думал...