CHECKMATE,james potter

ЭТО была настоящая чертова трагедия, что Салем Джерард оказалась ведьмой. Ее мать, как всегда невежественная, назвала ребенка в честь Уинстона Салема, городка за озером в Колониях, где она встретила отца Салем, но теперь, когда рыжеволосая малышка превратилась во взрослую ведьму, это было немного нездоровой шуткой. Поскольку слово "Салем" означало "Суды над ведьмами", рыжеволосая девушка давным-давно взяла прозвище "Сэл" и продолжила свою жизнь. В кратком изложении жизни Салем мало что было важным. Примерно четыре вещи, которые были бы выделены жирным шрифтом, если бы ее жизнь была книгой, и краткое описание из трех предложений суммировали 17 лет. Она считалась магглорожденной, была зачислена в Гриффиндор, не зная, что это значит, носила одну и ту же грязную кожаную куртку каждый день своей беспокойной подростковой жизни и решила, что любовь - это для лохов. (Она бы обвинила в этом отсутствующего отца, но Салем никогда бы не призналась, что у нее были проблемы с папой). И она любила шахматы. Не в смысле зануды, Салем Джерард была далека от книжного червя, ей нравилась стратегия всего этого. Ей это так нравилось, что ее собственный поношенный набор маггловских шахмат стал украшением общей комнаты Гриффиндора. Иногда Салем беспокоило, что дети лезут в игру, прекрасно зная, что это не их игра, но иногда ей было интересно наблюдать за тем, как играют другие. Особенно когда Сириус Блэк кричал на пешку в течение пяти минут, прежде чем Доркас Медоуз объяснила, что это не волшебные шахматы. Независимо от ее эмоций, когда она видела, как люди используют его, она оставила его там. Во время каждого перерыва в году сервиз оставался на том же самом деревянном столе, расположенном за красным бархатным диваном. Но недавно Салем заметила, что фигуры будут перемещены. Как будто какой-то идиот дурачился, скучая после комендантского часа, они передвигали только белые фигуры и не потрудились их сбросить. Так что, да, возможно, следить за тем, кто разгромил ее шахматную доску, было странным поступком, но Салем делала это, несмотря ни на что. Ее соседка по комнате и лучшая подруга Дотти осмотрела общую комнату, прежде чем Салем заняла свое место между книжной полкой и стеной, угол был едва достаточно велик, чтобы подросток мог втиснуться, но он отбрасывал тень, которая идеально скрывала ее. И она ждала. Салем клялась, что ее ребра вот-вот треснут, а ноги, возможно, отвалились, а может, и нет - она не чувствовала их так естественно, она не была уверена, что они все еще там. Все это исчезло, когда по лестнице мужского общежития заскрипели вторые шаги. Девушка, по общему признанию, ожидала какого-нибудь первокурсника, который, хотя беспорядок в общей комнате был шуткой, поставил бы мародерам свечу и каким-то образом отпугнул бы их, чтобы они больше никогда не прикасались к игре. Она, конечно, не ожидала, что Джеймс Поттер с изголовьем кровати, одетый в темно-бордовые с золотом пижамные штаны, как будто ему все еще было 11 лет, вытянет ноги и опустится в плюшевое кресло. Она некоторое время наблюдала, как мальчик теребит свои волосы, и к тому времени, когда он полностью сел, одна прядь встала торчком, как рог единорога. Джеймс снял очки, вытер лицо и вернул их на место. Мгновение смотрел на угасающий огонь. Он перевел взгляд на аккуратно выстроенные шахматные фигуры и через мгновение подвинул пешку указательным пальцем вперед. Салем на мгновение задумался, не под кайфом ли он. С помощью алкоголя или более медикаментозных методов он, казалось, был не в лучшем расположении духа. Но затем Джеймс Поттер взъерошил свои волосы (не теряя рога) и передвинул еще одну пешку. Он делал долгие перерывы между перемещением каждой фигуры, иногда возвращая их на свои места, прежде чем повторить попытку. И к тому времени, когда он закончил, и Салем подумала, что она заснет стоя, доска вернулась в нормальное состояние. Если не считать пешки, торчащей на две клетки вперед. Джеймс громко вздохнул, подходя к огню. Он присел перед ним на корточки, ненадолго уставившись в пламя, прежде чем встать и направиться обратно в свое общежитие. После того, как Салем убедилась, что путь свободен, и Джеймс не узнает, что она непреднамеренно преследовала его в течение двух часов, она выбралась из своей тюрьмы на книжной полке. Она не была уверена, как относиться к открытию, что это был Джеймс, и у него не хватало винтика в голове, но она знала одно: она действительно не хотела, чтобы он продолжал портить ее доску. Это было тягостно, когда все, что Салем хотела делать, это играть в шахматы, и приходилось все переделывать, и в итоге это выглядело как дерьмовая версия того, что она обычно делала из-за спешки. И она также задавалась вопросом, почему Джеймс решил играть без соперника, у него было трое надежных друзей, и весь остальной Гриффиндор падал к его ногам, и все же он подвергал себя одиночеству. Итак, Салем сама подошла к столу и подняла пешку черного цвета, поставив ее обратно на две клетки вперед. Но этого показалось недостаточно, потому что она видела, каким идиотом может быть Джеймс, поэтому девушка нашла оставшееся эссе по зельеварению, оторвала уголок и вытащила ручку из заднего кармана. (Салем думал, что перья были, пожалуй, самой глупой идеей, которая могла прийти в голову Хогвартсу). Она долго думала, что написать, прежде чем остановилась на клише. Не слишком банально, Салем не хотела вызывать у себя рвоту, но это казалось достаточно пошлым, чтобы побудить 17-летнего парня ответить взаимностью на игру в шахматы. Салем улыбнулась ее аккуратному почерку, заправляя его как раз под ту сторону шахматной доски, где располагались белые фигуры. Возможно, это уменьшило бы ее разочарование, особенно если учесть тот факт, что у Салем давно закончились желающие соперники в игре в шахматы. До тех пор, пока Джеймс не будет знать, что он играет против нее, по многим причинам, помимо ее набора навыков, гнев рассеется, и она сможет работать над своей стратегией. Можно с уверенностью сказать, что Салем Джерард сильно недооценила побочные эффекты от того, что каким-либо образом связана с Мародерами, и, более конкретно, с Джеймсом Поттером.