Лучше не звоните Бартимеусу

Шахта вентиляции была настолько узкой, что Бартимеус всерьез задумался о том, чтобы развернуться, надавить на Мандрейка и сказать: «Ну всё, дальше ты уже как-нибудь сам справишься». Но, увы, его адвокатский кодекс (и доля врожденной то ли честности, то ли мазохизма) не позволяли просто взять и бросить клиента. Особенно клиента, который каким-то образом умудрился втянуть его в это безумие. Особенно клиента, который уже внёс предоплату. Вы не поймите неправильно, свою работу он обожал именно за непредсказуемость и неоднозначность ситуаций в которые он умудрялся вляпаться, но после всего пережитого тут у кого угодно такие мысли начнут закрадываться. Несколько часов с Джоном Мандрейком на задании это вам не хухры-мухры. – Отличный план, – пробурчал Натаниэль, растерявший последнюю искру оптимизма, ползущий позади Бартимеуса. – Проникнуть ко мне на работу, найти компромат, а потом застрять в вентиляции. Знаешь, я представлял себе юридическую работу немного иначе. – Ага, а у твоей Фаррар зато надувные шарики и шоколадные тортики во время составления протокола, – огрызнулся Бартимеус, пытаясь нащупать путь вперед в темноте. – Самая тяжёлая часть работы для тебя уже, грубо говоря, выполнена, основная угроза миновала, так чего ты ещё хочешь? – Я? – Натаниэль прищурился, хотя в темноте это не имело смысла. – Я просто хочу отсюда выбраться! И не называй Фаррар моей! Бартимеус резко остановился, и Натаниэль с размаху ударился головой о его пятки. – Ой! – вскрикнул он. – Ты хоть предупреди, когда тормозишь, мистер «Я-всегда-знаю-что-делаю». – Да успокойся же ты! Как тебя вообще к работе то допустили с такой стрессоустойчивостью!? – Успокоиться!? Да что ты себе позволяешь! Ты хоть представляешь, какого мне? – Натаниэль почти сорвался на крик. – Меня неделю подряд шманают даже самые ленивые. Журналисты круглосуточно дежурят под моим забором, пытаясь урвать хотя бы кусочек сенсации «"Я не понимаю, как это получилось!" - Джон Мандрейк о своих самых эпичных фейлах.». Вот что они все думают обо мне! И всем, абсолютно всем наплевать, сколько я сделал для них и страны до этого! Я не могу нормально уснуть, потому что все время чувствую страх и тревогу. Сегодня я целый день был каким-то придворным шутом на потеху коллегам, а теперь мы в пыльной вентиляции и понятия не имеем, куда ползём! Как тут вообще можно быть спокойным!? А- И тут он осёкся. Ага, нашёл тут на кого свои проблемы сваливать – на человека, с которым ты знаком меньше пары суток. Прекрасно! Великолепно! Продолжай в том же духе, Мандрейк, ты сегодня в ударе! Человек тут тебе худо-бедно, но помогает, а ты выделываешься, мол, «кому тут хуже». Все уже и так давно поняли, что у тебя большие проблемы, а теперь тут ещё и попахивает пунктом на истеричность. Крутяк!  Он не хотел этого говорить, слова сами сбежали из его рта. Обычно Натаниэль молчит до победного о всех проблемах и если уж и упоминает трудности, то явно не всем подряд и уж тем более не таким тоном. – Не застряли, а временно задержались. Это большая разница, — поправил его Бартимеус и выдохнул. — Ладно, извини меня, я не должен был так говорить. «Успокоиться» — это наверное последнее, что ты хочешь слышать в данный момент. И мне жаль, что мои слова прозвучали так неуместно. Натаниэль обомлел. Он не ожидал, что адвокат окажется таким… понимающим. Даже не послал или не как-то убого отшутился, а просто признал свою вину.  Ну вот, если бы он послал, то было бы не так обидно за себя и своё мнение. А так теперь он покажется бесчувственным идиотом. – Забей, – тихо сказал Натаниэль. Несмотря на общее напряжение, они все же двигались вперед. Бартимеус, уже порядком вспотевший и раздражённый, пытался не думать о том, что его дорогой костюм «ЧЧ Корпарейшн» и отвратительный рыжий парик безвозвратно испорчены. Это была его любимая маскировка.  Он хороший адвокат, стольким жертвует ради своего клиента, а тот даже не ценит и половины стараний. Или ценит, но не в слух. Ну хотя бы Мандрейковский кошелёк сказал «спасибо». Самый вежливый и милый тут. Наконец, они добрались до точки, где вентиляция расширялась, открывая небольшой отсек с решеткой наверху. Проблема была в том, что решетка открывалась только снаружи. – Ну что, гений, – усмехнулся Натаниэль, прислонившись к стенке шахты, – Какой у тебя следующий блестящий план? Бартимеус тяжело вздохнул и вытащил телефон. – Я звоню Квизл. – Квизл? – Натаниэль удивленно поднял бровь. – Ты хочешь сказать, что твоя секретарша, согласится помочь нам выбраться из вентиляции Министерства информации? Не верю. – Ты не знаешь Квизл. Она... – Бартимеус задумался, как бы лучше описать свою коллегу. – Она хороший человек и, самое главное, не задаёт лишних вопросов. Кви просто делает то, что нужно. Ну, за определенную плату, конечно.  Он набрал номер. Через пару секунд послышался явно недовольный женский голос на другом конце линии: – Бартимеус, если ты опять звонишь из-за штрафа за парковку, я... – Кви, спокойно. У меня тут... ситуация. Немножко неприятная, потому что нет девчонок и джакузи… Эй! Эй! Не кипятись…! В общем, мы сейчас в вентиляции Министерства. Ну, того самого. Нам нужен выход. – В вентиляции? Ты сейчас серьёзно? – Всегда серьёзен, – ответил он с издёвкой. – Просто открой люк снаружи. Координаты я тебе отправлю. Заранее благодарю! – Я вроде с тобой долго работаю, ко всем выкидонам привыкла и думала, что дно сюра уже пробито, а там снизу постучали… Ладно, Барт, ты мне за это заплатишь сверхурочно, – заявила девушка, и связь оборвалась. – Ну? – спросил Натаниэль, когда Бартимеус убрал телефон. – Она поможет? – Как будто бы у неё есть выбор. – Бартимеус уселся на пол, облокотившись на стену. – Теперь остаётся только ждать.  Прикидываю, что где-то полчаса. – Отлично. А что мы будем делать все это время? — Натаниэль скрестил руки на груди. — Петь в дуэте? — А почему бы и нет? — Бартимеус сел напротив него, скрестив ноги. — Знаешь, Мандрейк, ты всегда такой мрачный. Будто смотришь на мир сквозь пелену чего-то хренового и очень неудачного. Может, стоит попробовать расслабиться? Например, поговорить. Как два нормальных человека. У тебя вроде это должно неплохо получаться. — Мы сидим в вентиляции одного из самых охраняемых зданий в Лондоне, одетые как галлюциногенные уборщики, а ты, к тому же, в ущербном рыжем парике. Это не совсем нормальная ситуация. — Тем лучше! — Бартимеус улыбнулся своей фирменной, чуть вызывающей улыбкой. — Это самая располагающая атмосфера для откровений. Давай, я начну. Натаниэль вздохнул, склонив голову в сторону. Но что-то в веселом, почти детском энтузиазме Бартимеуса заставило его впервые за день слегка расслабиться. — Хорошо. Начинай. — Ладно, слушай. — Бартимеус откинулся назад, облокотившись на стену вентиляции. — Когда я был ребенком, я хотел стать иллюзионистом. Ну, ты знаешь, этими ребятами, которые вытаскивают кроликов из шляпы, режут ассистенток и заставляют людей аплодировать. — Иллюзионистом? — Натаниэль с трудом сдержал усмешку. — И что пошло не так? Бартимеус уже упоминал про цирк, но Натаниэль подумал, что это удачная метафора, но теперь та фраза приобрела совершенно другой оттенок. — Да так, мелочи. — Бартимеус махнул рукой. — Оказалось, что я совершенно не умею завязывать узлы и у меня аллергия на кроликов. Но я научился отвлекать внимание, и это оказалось полезным в моей настоящей профессии. Натаниэль кивнул, слегка улыбнувшись. Впервые за всё это время он увидел в Бартимеусе не просто саркастичного раздражающего адвоката, а человека с мечтами и переживаниями. Сейчас он чувствовал себя как на какой-нибудь пижамной вечеринке с откровениями, которой у него никогда не было. — Твоя очередь, - сказал Бартимеус, глядя на него с интересом. — Моя? — Натаниэль удивленно моргнул. — Я не знаю, что тебе рассказать. —  Ну, расскажи что-нибудь, чего я о тебе не знаю, а я многого не знаю. — Бартимеус наклонился вперед, словно искренне заинтересован.— Например, что ты любишь делать в свободное время? Или как звали твоего первого хомячка? Последнего? — В свободное время? — Натаниэль задумался, стоически проигнорировав вопрос о домашнем питомце. — Я читаю. Книги, статьи... В основном о политике. — Ой, как скучно, — протянул Бартимеус, но его тон был скорее игривым, чем насмешливым. — Ну же, должно быть что-то еще. Натаниэль помолчал, прежде чем тихо произнести: — Это не сильно интересно, но раз мы делимся мечтами… Когда я был ребенком, я хотел стать художником. Мне всегда нравилось рисовать что-то, создавать. — Художником? — Бартимеус искренне заулыбался. — А что пошло не так? — Жизнь пошла не так, - с легкой горечью ответил Натаниэль. — Мама умерла рано, а отец сказал, что художник — это не профессия. Что мне нужно сосредоточиться на чем-то более «серьезном». Вот я и сосредоточился. – А сейчас тебя всё устраивает ? – неожиданно мягко спросил Бартимеус. Натаниэль задумался, прежде чем ответить: — Наверное. Но просто... Просто иногда мне кажется, что я живу не свою жизнь. Что всё это – не то, кем я хотел быть. Бартимеус удивленно посмотрел на него. Это было не то, что он ожидал услышать. Впервые он увидел в Натаниэле не просто заносчивого богатенького клиента с пунктиком на эмоциональность. Это было очаровательно странно. В своей работе он привык к мерзавцам, максимально отбитым типам и жутким отморозкам, а не к парням, которые вроде как добились успеха и не знают, что дальше делать. Бартимеус понимающе кивнул. – А ты? – Натаниэль посмотрел на него в ответ. – Почему ты стал адвокатом? – Потому что я хорошо умею говорить, – усмехнулся Бартимеус, но, увидев, что Натаниэль ждет серьезного ответа, добавил: – На самом деле... Это была работа, где я мог быть собой и при этом кому-то помогать. Я не из тех, кто строит или создает. Я из тех, кто разбирает, анализирует. Мне это нравится. Но иногда... Он замолчал. Думал, рассказывать, не рассказывать. Вроде Джон неплохой парень, но чем-то личным всегда сложновато делится. Никогда не знаешь, куда потом попадёт эта информация и под каким соусом. – Иногда что? – спросил Натаниэль. – Иногда я думаю, что было бы неплохо просто уехать куда-нибудь подальше. Жить тихой жизнью, без клиентов, без судов. Просто... быть. На мгновение в вентиляции воцарилась тишина. Парни смотрели друг на друга с подниманием. – Знаешь, — сказал наконец Бартимеус, — иногда серьезность переоценивают. Даже не иногда, а почти всегда. Может, тебе стоит попробовать снова? Рисование, я имею в виду. – А может, тебе стоит снова попробовать магию? - Натаниэль бросил в него взгляд, полный иронии, но с легкой улыбкой. – Может, и попробую, - ответил Бартимеус, усмехнувшись. — Знаешь,  Джон, ты не такой скучный и плоский, каким пытаешься казаться. Если не считать твоей одержимости политикой и странными женщинами, ты вполне ничего. — А ты, Бартимеус, не такой раздражающий, как я думал. Если не считать твоего парика, нудящей рекламы и отвратительной визитки. Они переглянулись, и впервые за весь  день оба искренне рассмеялись. Смех эхом разнесся по вентиляции, звуча почти абсурдно на фоне их странной ситуации. — Так, — сказал Бартимеус, вытирая слезы от смеха, — теперь главное, чтобы Квизл не забыла про нас. Хотя, если она забудет, у нас есть шанс открыть здесь школу уборщиков. Мы уже достаточно погружены в профессию… — Отличная идея, - усмехнулся Натаниэль. — Ты будешь директором. В парике. — Естественно. — Бартимеус подмигнул. — А ты — художником-маляром. Чур я буду для тебя позировать по вечерам после работы. Согласен? — Согласен, — ответил Натаниэль, улыбаясь. Они снова замолчали, но теперь тишина была теплой, почти дружеской.  Не просто адвокат и клиент, а нечто большее. В этот момент их прервал звук открывающегося люка. Девушка, стоя сверху, посмотрела на них и вздохнула: – Ну что, голубки, вылезайте. Ваш романтический вечер окончен. Бартимеус и Натаниэль переглянулись. На их лицах появились легкие улыбки. Может быть, они и были полной противоположностью друг друга, но в этот момент они поняли – у них больше общего, чем казалось. Люк с гулким металлическим звуком откинулся в сторону, и на лица Бартимеуса и Натаниэля хлынул поток свежего воздуха. Честно говоря, они уже почти забыли, что такое нормальное дыхание, не отравленное металлическим привкусом пыльной вентиляции. – Ну что, голубки, – повторила Квизл, стоя над ними с выражением человека, который явно недоволен тем, что его оторвали от более приятных дел. – Вы собираетесь вылезать или мне вас за волосы вытаскивать? Барти, твою ведьминскую шевелюру мне жалко не будет! Квизл оказалась невысокой симпатичной блондинкой, в бежевом офисном костюме. Она скрестила руки на груди и смерила его взглядом, который мог бы заставить завянуть цветы. – Леди, у вас всегда такой тон, или это эксклюзив для меня? – спросил Бартимеус, начиная карабкаться наружу. – Эксклюзив, – ответила она сухо. – Только для тех, кто умудряется позвонить мне средь бела дня с просьбой открыть люк чёрти-где. Надеюсь, это хотя бы стоит того? – Безусловно, – пробормотал он, помогая Натаниэлю, который тоже пытался выбраться из вентиляционного отверстия. – Мы нашли то, что искали. – О, я рада за вас, – съязвила Квизл. – Но, может быть, объясните, почему обычная встреча адвоката и клиента проходит в вентиляции, а? Натаниэль, наконец выбравшийся наружу, попытался стряхнуть пыль с одежды, но быстро сдался – его костюм выглядел так, будто он прошёл через поле боя. Чисто технически, так оно и было. – Это долгая история, – начал он. – И очень-очень скучная, – перебил его Бартимеус. – Подобного рода легенды слушают в тавернах под светлое нефильтрованное, не меньше! Квизл прищурилась, но, похоже, решила оставить расспросы на потом. Она только покачала головой и жестом указала на припаркованный неподалёку микроавтобус. – Ладно, садитесь. Я вас отсюда вывезу. Но предупреждаю: если кто-то из вас оставит хоть пятно на сиденьях, я вас обоих сдам в… —  она внимательно посмотрела на униформу, — в клининг, а потом убью. Внутри микроавтобуса стояла напряжённая тишина – такая, которая возникает, когда люди пытаются переварить всё произошедшее за последние несколько часов. Бартимеус сидел на переднем сиденье рядом с Квизл, а Натаниэль устроился на заднем, уставившись в окно. – Так, – начала Квизл, заводя двигатель. – Куда вас везти? – Подальше от сюда, – ответил Бартимеус. – И, если возможно, в место, где есть горячий душ и крепкий кофе. – Ага, и массажный салон, – буркнула она. – Мечтай. Машина тронулась с места, а в воздухе повисла тишина, нарушаемая только шумом двигателя. Натаниэль, наконец, нарушил молчание, тихо пробормотав: – Спасибо. Бартимеус обернулся, удивленно подняв бровь. – Что? – Я сказал спасибо, – повторил Натаниэль, чуть громче. – За то, что не бросил меня там. Хотя имел полное право. – О, я мог бы, – кивнул Бартимеус, ухмыляясь. – Но тогда кто бы оплатил мои расходы на этот банкет? Ты видел вообще цены на чёрном рынке за фальшивые документы? Инфляция пришла куда не ждали! Натаниэль закатил глаза, но на его лице мелькнула тень улыбки. – Знаешь, – продолжил он, – ты иногда раздражаешь меня до безумия. – Чувства взаимны, – отозвался Бартимеус. – Но в этом наша магия, разве нет? Они оба рассмеялись, и даже Квизл, сидящая за рулём, не удержалась от лёгкой улыбки. – Так, вы двое, – вмешалась она. – Можете оставить свои душевные разговоры на потом? У нас тут проблема. – Проблема? – нахмурился Натаниэль. – Что ещё за проблема? Квизл кивнула на зеркало заднего вида. – За нами хвост. Чёрный порш. Уже пару минут как держится на расстоянии. Бартимеус повернулся, чтобы посмотреть, и его лицо тут же стало серьёзным. – Похоже, это не просто так. Джон, ты случайно не оставил нигде свою визитку? – Очень смешно, – огрызнулся Натаниэль. – Может, это ты оставил. Я бы тогда понял, почему они гонятся: это уродство нарушает базовые законы мироздания и вообще… – Так, хватит, – перебила его Квизл. – Сейчас не время для вашего флирта. Если они нас догонят, то будет несладко придётся всем. Держитесь. С этими словами она резко свернула с дороги, направляя микроавтобус в сторону спальных южных районов. Машина сзади тут же ускорилась, следуя за ними. – Ты уверена, что знаешь, что делаешь? – спросил Бартимеус, хватаясь за ручку двери, чтобы не вылететь из кресла. – Нет, – ответила она. – Но это мой микроавтобус, и я тут главная. Машина мчалась по извилистым дорогам, уворачиваясь от ям и кочек. Натаниэль, сидящий на заднем сиденье, судорожно держался за ремень безопасности. Микроавтобус вылетел на открытую дорогу, и Квизл, воспользовавшись моментом, резко свернула в сторону, оставляя преследователей позади. Через несколько минут они остановились на небольшой поляне, окружённой густыми деревьями. – Всё, – сказала она, выключая двигатель. – Думаю, мы их потеряли. Оказавшись снаружи, Бартимеус, Натаниэль и Квизл переглянулись. На их лицах было видно напряжение, но вместе с ним – и облегчение. – Ну что, – сказал Бартимеус, снимая с себя парик и верх фиолетового костюма, который теперь больше напоминал половую тряпку. – Это было весело. – Если ты так представляешь веселье, – пробормотал Натаниэль, – я рад, что мы не друзья. – А кто сказал, что мы не друзья? – усмехнулся Бартимеус. –  Ты знал, что совместно прожитый травматичный опыт  очень сближает. Ты мне теперь практически как родной. Непослушный, заносчивый, но всё равно свой. Натаниэль посмотрел на него так, будто не мог понять, шутит он или говорит всерьёз. Но в глубине души он знал: для него сегодня этот адвокат был самым честным парнем в Лондоне.