Во сне и наяву

Никита заселился в отеле, и теперь оставалось лишь найти работу, потому что без нее, его жизнь в Москве может закончиться через неделю, а то и меньше. К счастью, поиск работы занял гораздо меньше времени, нежели поиск отеля (возможно это из-за дефицита учителей в школах, о котором нам так часто говорили). Завтра Никита должен был отправиться на собеседование в школу, заполнить документы и всё такое, и только потом он сможет приступить к работе. Он отучился на учителя русского и литературы, ему очень нравились эти предметы в школе, и он решил, что станет преподавателем, что, собственно, и случилось.

***

Уроки тянулись ужасно долго, Юре казалось, что прошла уже целая вечность, пока учитель математики объяснял какую-то тему, уже второй урок подряд. Юре было слишком скучно, наверное, в том, что он отличник был какой-то явный плюс, например, он мог ничего не делать на уроке, потому что всё это уже знал. Он был не профи в рисовании, но какое-то время ходил в художественную школу (потому что его мать туда отдала), и когда Юре было скучно, он мог рисовать, забывая обо всем вокруг, что, собственно, и сделал сейчас. Найдя в своем рюкзаке какой-то чистый лист бумаги, он взял карандаш и начал рисовать. Он вырисовывал уже знакомые ему черты лица, темные волосы и милые ямочки Никиты. Все мысли были заняты лишь этим парнем, его милый голос так и звучал в голове у Юры. «Вот бы и этой ночью встретиться с ним…» - думал Юра, как никак, Никита обещал ему снова встретиться! Наверное, глупо было в это верить, но Юре хотелось в это верить, хотелось думать, что это будет правдой. «Мы ведь еще встретимся?..» «Конечно! Почему нет?» - вновь и вновь Юра слышал эти слова в своей голове, и постепенно, на его лице появилась легкая улыбка, которую он не сразу заметил. Он не верил, что сможет когда-то увидеть Никиту вживую, он знал, что это просто невозможно, поэтому, он даже не хотел мечтать о их встрече, чтоб не разбивать себе сердце. Так прошли все уроки, Юра думал о Никите, иногда рисовал его, вспоминал их диалоги и мечтал вновь увидеть его во сне, ведь увидеть Никиту во сне гораздо реальней, нежели наяву. Прошли и дополнительные занятия, вот тут уже Юра больше думал о своей учебе, хотя очень хотелось помечтать о еще одной встрече с Никитой (естественно во сне, так как Юра полностью отрицал их реальную возможность встретиться). Часы показывали пол третьего, подготовка закончилась, но это еще не все, ведь у него было занятие по скрипке, по этой ёбаной скрипке. Зачем она вообще ему нужна? А как же экзамены? Скрипка – королева музыкальных инструментов, и естественно ей надо уделять много времени (как и любому другому музыкальному инструменту), на ней долго учиться играть, да и вообще это муторно, потому что по мимо самой скрипки появляются совсем нежданные (но обязательные) гости: Сольфеджио и Музыкальная литература. Которые, не меньше скрипки, требуют к себе особого внимания. А поверх ложатся: подготовки к экзаменам, школа, уборка по дому, домашние задания (которые необходимо делать на отлично, как и всё вышеперечисленное), короче говоря, Юра не был в восторге. Выйдя со школы, Юра направился по указанному ему адресу, идти было не долго (и на том спасибо), недалеко от музыкальной школы находился Филёвский парк, который он видел в своём сне. Юра достал из рюкзака пачку сигарет, и закурив сигарету, он о чем-то задумался. Уроки, школа, идеально… Уборка, блеск, внешний вид…. Отвратно? Слишком много лишних и глупых мыслей посещали его, каждый день, каждую ночь, всегда. Даже когда Юра был в душе, смывая с себя не только грязь, но и моральное напряжение, его посещали эти тупые мысли, которые старались навивать ему чувство вины и полного разочарования в самом себе. «Ты делаешь это слишком плохо! Мама столько денег на тебя потратила, на твое воспитание, на твое образование, а ты умудряешься делать что-то плохо? Позор…» «А знаешь почему к Артему такое отношение? Он тупой как пробка, в него не вкладывали столько сил, как в тебя, ты ДОЛЖЕН быть ИДЕАЛЬНЫМ». От такого Юра напрягся, его будто бы что-то передернуло, будто бы в голове случился бзик. «Бесишься? Ха, бесись, ничтожество». Этот внутренний голос… Вредный и приставучий, он постоянно лезет туда, куда его не просят. Юра назвал его: «Симулятор мамы в моей голове». Он знал, что все эти оскорбления в свою сторону он не стал бы говорить, потому что знает, что лучше него никого нет (по крайней мере в его школе, но разве этого мало?), и к чему тогда это всё? Может мама сама встроила ему в голову чип с этими фразами, и каждый раз, когда Юра на секунду думал, что сделал что-то не совсем так, симулятор мамы, будто бы озверевший пес, слетал с цепи и грыз всё, до чего только мог добраться. Шелест листьев в вперемешку с пением птиц перебил все эти мысли, и Юра понял, что зашел в парк. Это не плохо, наоборот, даже хорошо. Свежий воздух, рядом водичка, уточки, всё прекрасно! Тем более, что через парк тоже можно дойти до музыкальной школы, проблема лишь в том, что это займет чуть больше времени. Юра шел по тропинке, выложенной из камня, наблюдая за проходящими мимо людьми. У них был и нос, и губы, и даже глаза. Они все одинаковы… Найдя какую-то мусорку, Юра выкинул туда окурок от сигареты, предварительно затушив её о сам железный бачок, после чего, он продолжил свой путь. Музыкальная школа выглядела достаточно изыскано, хотя, в прочем, Юра этого и ожидал. Красивое здание кремового цвета, чистейшие белые колонны с красивым узором, Юра бы не удивился, если бы внутри все расхаживали в изысканных костюмах, с галстуками или жабо, какие были у аристократов в двадцатых веках, винтажных рубашках, фраках и жилетках. И Юра бы вошел туда, в изысканное аристократичное общество музыкантов, все бы смотрели на него, как на полного идиота дилетанта, разодетого, как черт знает что. Дамы бы взмахнули веерами, прикрывая свое лицо, а сами бы тихонько хихикали, думая, что никто не слышит. Мужчины же, вскинули бы брови, оглядывая Юру с ног до головы, указали бы своей тростью на парня, сказав что-то вроде: «Господа! Вы только посмотрите на эту срамоту! Как только этот юноша посмел войти в таком виде в ХРАМ МУЗЫКИ И ИСКУССТВА!», дамы бы залились еще большим хохотом, всё сильнее махая веерами «Ох! Вы правы, правы, господин ***! Ему наверняка сейчас стыдно! Он словно белая ворона, в нашем аристократичном обществе!». По правде говоря, Юра действительно чувствовал себя белой вороной, только не в обществе, а в своем доме, в семье. Потянув за дверную ручку, которая была оформлена в том же аристократичном стиле, что и само здание, Юра оказался внутри. И какого было его удивление, когда он не обнаружил тут ни дам, в пышных платьях, с веерами, ажурными перчатками и шляпами. Ни мужчин, во фраках, винтажных рубахах, с глупым цилиндрами и еще более нелепыми тростями, больше похожие на укороченные костыли. Здесь были самые обычные дети, в кофтах, толстовках, рубашках, футболках, в юбках и штанах, самые обычные дети, никаких аристократов. Хотя здание не выбивалось из своего стиля. На полу расположилась белоснежная плитка, кремовые стены, точно такие же, как и снаружи, только увешанные картинами различных художников, невероятно красивые люстры, которые были похожи на люстры из всяких диснеевских мультфильмов о принцессах. Юра направился в нужный ему кабинет, где его уже ожидал преподаватель. - Юрий, верно? – начинает он. – меня зовут Александр Алексеевич, я твой преподаватель по скрипке. Хоть дети и не были похожи на людей из Юриного воображения, но вот Александр Алексеевич был очень похож. Белая рубашка, жилет, строгие брюки, туфли… - Здравствуйте… - Когда-нибудь играл на скрипке? - Нет. - По твоему внешнему виду это было ясно. - Он недовольно закатил глаза, будто бы это являлось какой-то огромной проблемой. – Бери скрипку, вон в том шкафу. Юра подошел к шкафу, и взяв оттуда скрипку подошел к преподавателю. - Что дальше? - Для начала сними этот ужасный рюкзак. И твоя кофта… она совершенно ужасная, вся какая-то…. Грязная, темная, фу! Ты же пришел познавать сложный мир музыки! Сложный и изысканный. В таком виде, ты похож на дворняжку. - А вы будете целый урок критиковать мой внешний вид, или мы всё-таки начнем занятие? Просто если вы собрались критиковать мой внешний вид, я пошел. – Абсолютно спокойным тоном произнес Юра, поправляя свои очки, ему не нравилось, что его называют «дворняжкой», он что, похож на собаку? Учитель, услышав это явное хамство, недовольно смотрел на него, будто бы Юра совершил какое-то преступление. - Да как ты смеешь так говорить в священном храме культуры и музыки!? Тебе должно быть стыдно за такое поведение! «за что же мне, такой отстой, блять» - думал Юра, ему явно придется мучаться со всей этой хуйней. - Давайте начнем занятие? - Нет уж! Ты юный хам! Ты обязан извиниться. - Извините, - выдавливает из себя юноша. - Ты извинился не искренне, можешь уходить. Я не собираюсь учит невежу, и чтоб такого внешнего вида у тебя больше не было. Юра закатывает глаза, тяжело вздыхая, после чего убирает скрипку на место, выходя из кабинета, даже не прощаясь с преподом. Не заслужил. Быстрым шагом Юра отправился на выход из этого здания, домой идти не вариант, да и в целом, идти куда-то не особо хотелось. Глаза словно горели, наполняясь солеными каплями, но надо держать себя в руках, он не может разрыдаться прямо сейчас? Руки тряслись, ноги будто бы ватные, разум начал теряться, ему хотелось вдохнуть свежего воздуха, надо было отвлечься, надо было исчезнуть?.. Оказавшись на улице, юноша сделал глубокий вдох, а потом еще, и еще, будто бы этого его последние вдохи. Ему стало легче, немного. Глаза уже не так жгли, он мог сдерживать себя, руки стали меньше трястись, да и в целом, он отпустил эту дурацкую ситуацию. Достав пачку сигарет, Юра вновь закурил, направляясь в парк, ближайший час Юра проведет там, потому что Артём точно дома, и мама как обычно спросит: «А во сколько Юра вернулся домой?» и он ей ответит, и тогда она может понять, что на занятии по скрипке Юры не было. Он бессмысленно плутал по тропинкам парка, рассматривая деревья, он глядел в глаза проходящим мимо людям, а когда он дошел до того места, в котором он увидел Никиту, его сердце будто сжалось. «Как бы мне хотелось увидеть здесь Никиту… Как бы мне хотелось его обнять, рассказать об этом уёбищном дне, сбежать отсюда… Хочу остаться во сне…»