Долгая дорога к Олимпийскому золоту 2

Даниил был потерян. Уже какой месяц он не находил себе места, переживая не столько за себя, сколько за неё. Вита за четыре года приелась ему прямо к сердцу, да что там, в само сердце и душу. Он и знать не знал, что когда-то начнёт общаться с такой личностью, но убеждал себя много раз, что вместе они не из-за популярности. Четыре года он поддерживал её, как мог. Старался настроить перед важным стартом так, чтобы она вышла и показала лучший результат сезона. Так получалось не всегда, но поддержка была важна. За четыре года в их общении много изменилось. Они стали более откровенны друг с другом, обходились без длительных ссор и конфликтов. Понимали друг друга с полуслова, что было так здорово в их отношениях. Все это за те четыре года, когда Вита каталась. Сейчас все изменилось. Здоровье не позволит больше продолжать катание, придётся уходить, и это понимают все — и сама Вита, и Даня, и Серёжа и люди, болеющие и любящие Никитину за все, что она сделала для фигурного катания. Она ведь невероятно талантлива. Ей двадцать, а она все ещё в идеальной форме, за учётом некоторых нюансов. На её счету десятки мировых рекордов, одиннадцать из которых — олимпийские. Она чемпионка, великая фигуристка и просто замечательная девушка. Но если она завершит, неужели все её рекорды и победы забудут.? Её убивало будущее. Она не знала, чем можно жить, если из существования вычеркивают важную деталь, занимающую душу. Фигурное катание. Даниил видел, что она гасла. Тихо, медленно, но он заметил это. Она боится будущего, боится, что однажды проснётся, а коньков и формы в комнате не будет, боится, что придёт на тренировку, а её не узнают. Страх. А что это такое? Для него страх — это эмоция, которая возникает от ощущения опасности или угрозы. Она не представляет из себя что-то межпланетное, такое, что редко встретишь. Каждый испытывает страх. Для неё страх — это будущее. Нельзя бояться того, что ещё не наступило, она понимала, но перестать бояться не могла. Последнее время её жизнь была наполнена страхом, в большей степени за свою карьеру. Бояться нельзя. Она живёт не для того, чтобы бояться. Даниил не мог смотреть, как она выгорает. Ему было больно, как будто они родственные души и связаны между собой невидимыми нитями. Так и было. — Серёг, я не могу, — однажды сказал он. — Она гаснет, так быстро потухает, что мне страшно. Я же люблю её, я же хочу, чтобы она счастлива была, а если она каждый вечер плакать будет, какая речь может идти про счастье? Серёжа поддерживал. Старался делать все, чтобы лучшей подруге было хорошо, уютно, чтобы она чувствовала себя нужной и понимала, что её любят. Ему не хотелось, чтобы это звёздочка погасла. Серёжа с Даней знакомы долго. За пятнадцать лет их крепкой дружбы они научились ценить друг друга. Это может прозвучать глупо, но так и есть. Дорожат друг другом, общей подругой — Витой — и всем тем, что у них есть. Выгореть легко. Но можно ли засиять заново? ***** В аэропорту меня встретила Алина. Она была пока в городе, но скоро должна была улететь обратно в Москву. — Как там Даниил? — спрашиваю, как только сажусь в машину. — Учится, — пожимает плечами Алина. — Последний курс, все дела. Нелегко ему. Я киваю. Отворачиваю голову к окну, наблюдая за медленно темнеющим небом, всплывающими звёздами, а после въезда в город за людьми, бегающими туда-сюда. Внезапно захотелось свободы. Такой, чтобы делать все, что захочешь. Есть, что захочешь, пить, что захочешь, гулять там, где нельзя и когда нельзя. Я соскучилась по обычной жизни, а ведь в первую очередь я человек, а только потом спортсменка. Я забыла, что значат прогулки по набережной вдоль Невы, разводные мосты, посиделки в кафе. Я з а б ы л а. После того, как Алина высаживает меня у дома и желает удачи, я бегу в квартиру, открываю дрожащими руками замок и с порога заявляю: — Мы идём гулять! Даниил выходит с кухни, не успевая доесть бутерброд, давится хлебом, убегает, видимо, запивает водой и появляется снова. — Напугала, — говорит он. — Ты есть не хочешь? Спать там, не? — Дань, пошли гулять. Выходной, а мы так давно не гуляли вместе. Даниил кивает и уходит одеваться. Я задвигаю чемодан куда подальше, не забывая вытащить медаль и положить её на стол. Серебряная, с колоском, надписью «ISU» — международный союз конькобежцев, пару слов на английском, но я не помню их перевода. Даниил появляется в чёрных джинсах и кофте, накидывает куртку, обувает кроссовки, и мы выходим. — Куда пойдём? — спрашивает. — К Неве, — отвечаю. ***** День прошёл более чем насыщенно. Мы гуляли, отдыхали, кайфовали от жизни, сидели в кафешке и делали все, чего хотела душа. Я давно так не отдыхала. Даниил — тот человек, с которым я могу забыть про все, что есть и оставить только самое важное. Однако, в этот раз я забыла и про самое важное. Фигурное катание я не упомянула ни разу за всю прогулку, что считала своим личным достижением. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Завтра опять возвращаться к привычным тренировкам, фигурно-катательной рутине и однотипным дням. А потом уезжать в Саранск, на предолимпийские сборы, а потом снова уезжать, но уже во Францию, на Олимпийские игры. Лежу на диване в зале, читаю новости. Захожу в ВК, на официальный сайт ФФККР и вижу новый пост, опубликованный совсем недавно. Он собрал уже немало лайков и комментариев, правда, больше негативных, нежели поддерживающих. Пост говорил о составе команды на Олимпиаду. Если пары и танцы комментаторы затрагивали мельком, то на мужчинах и женщинах отыгрались по полной. Мария М. — Почему мы должны отправлять на Олимпиаду Никитину? Соня Хромых поехала бы с удовольствием, а Вита в прошлый раз подставила сборную. Посмотреть два ответа. Михаил Е. — Никитину правильно отправляют, нельзя уходить, пока Олимпиаду не выиграла. А Хромых пользы не принесёт. Евгения Р. — Согласна. Если с шестью четверными не выиграла, то с четырьмя и медаль не светит. Хромых на Олимпиаду! И почти сотня оценок под комментариями. А действительно, почему должны отправлять меня? Соня, которая четверные не выезжает вообще, обязательно бы выиграла, взяла золото и подтянула команду. Она однозначно лучше меня и равных ей нет. Шутка. Соню я уважаю, ничего против неё не имею, но пользы она реально не несла бы в Париже. Её максимум — это тройной аксель и лутц-ритт, да и то редкий. Читаем дальше. Елена Б. — Я бы рассмотрела вопрос о допуске на ОИ Славы. Конечно, он хороший фигурист, но пора уступить молодым. Ему почти двадцать, Женя и Андрей намного младше. Мог спокойно ехать Леонтьев Дима, он бы проявил себя. А так, ждать ещё четыре года? И Никитину то же самое касается, ей двадцать, а она на Олимпиаду собралась! Где это видано? То, что Миронов едет на Олимпиаду, как никогда правильно. Он все эти четыре года держится в топе мирового фигурного катания, поэтому ему дорога только в Париж. Что касаемо Димы Леонтьева, он очень нестабильный. Если короткая программа может быть откатана чисто, без вопросов, то произвольная может быть завалена так же без вопросов. А, и ещё. Люди имеют что-то против моего возраста? Их не волнует тот факт, что моё мастерство, не постесняюсь этого слова, все ещё на высшем уровне, а ведь прошли года. Дальше интереснее. Александр П. — У меня большие вопросы к президенту фигурного катания… Почему состав на эту Олимпиаду такой «дырявый»? Единственные нормальные — это пары, танцы и Женя из одиночного. Слава уже взрослый, ему девятнадцать, Андрей слишком уж мал. Алёна нестабильна, Василиса мелкая и глупая. Никитина вообще возрастная спортсменка, в двадцать на Олимпиаду? Завалим даже командник. Не смешите меня, отправляйте Хромых. Посмотреть ответ. Юлия И. — Полностью согласна, особенно с Никитиной. Чтоб страну с допингом поймали, если состав такой ненадёжный на Игры шлют. Так, а вот это уже перебор. Слава нормальный парень, с нормальным катанием, так же, как и Андрей. У них есть четверные, и лутцы, и тулупы, и сальховы. Хорошие, чистые программы, такие же, как у Алёны и Василисы. На чемпионате Европы это доказано. Ну, и что, если Василисе пятнадцать? Подумаешь, Алёна чуть постарше, а Женя и Андрей её возраста? Это не о чем не говорит. Что касаемо допинга. Как они могут так говорить о своей же стране? Как можно желать такое на своих спортсменов? Так ведь нельзя, это жутко отгоняет мотивацию и делает все возможное, лишь бы побед не было. Но, однако, результаты допинг-пробы ещё не пришли. ***** Утром вставать было тяжело. Я не выспалась, глаза слипались в буквальном смысле слова, а мозг давал команду «спать» каждый раз, когда я зевала. Тренировка была в девять утра, как раз за полчаса я и пришла. Медленно прошла в раздевалку, здороваясь с Аленой и Мирой, поставила сумку и достала коньки. Так же медленно переоделась, зашнуровала коньки и прикрыла глаза, дожидаясь прихода Оксаны Дмитриевны. Двадцати минут мне хватило, чтобы выспаться. За плечо меня тормошила Василиса, а когда увидела, что я проснулась, ушла на лёд. Раскатка прошла плавно, я перешла на вращения, когда меня позвала Оксана Дмитриевна. — Поработай сегодня над четверными. С вращениями у тебя все стабильно замечательно, а вот прыжки хромают, — и легонько стукнула меня по плечу. Я решила начать с акселя. Сначала двойной, потом тройной, затем тулуп. Три оборота, четыре, переход к сальхову и такая же история. Первый четверной, который я прыгнула, был тулуп. Шаткий, но докрученный, чистый, с большой надбавкой. В своём первом сезоне на юниорском уровне я била им и сальховым, а когда перешла в следующий юниорский, в четырнадцатилетнем возрасте, прыгнула три четверных — малые и лутц. Я первая, кто их вообще начал исполнять. Первая из женщин, кто исполнил четверной тулуп, сальхов, лутц, флип, первая, кто исполнил два, три, четыре, пять, шесть разных четверных в одной программе, первая, кто вышел на Олимпиаду с таким количеством четверных, первая, кто набрал более ста баллов за технику и ещё сотни «первая, кто». Жаль только, что Ульяна первая исполнила на Играх четверной. Это ведь я начала это прыжки, а рекорд достался ей. Тем не менее, сейчас я одна из самых известных фигуристок. А если я закончу карьеру, вспомнят меня или мои рекорды? А вспомнят ли вообще?