Долгая дорога к Олимпийскому золоту 2

— А что там вообще, в этом Саранске? Утро моё началось ещё в шесть часов, когда я проснулась от звонка Даниила. Ему, почему-то, приспичило именно в это время позвонить мне, обязательно поговорить и решить некоторые вопросы. Сделать это тихо не получилось. — Ну, мой маршрут гостиница – ледовый дворец – гостиница, так что... — А Саранск – это случайно не какая-нибудь залу... И вот на этой фразе Василиса его чуть не убила. Она до этого спала на соседней кровати, но кровать была не её, а Алёны, но в силу широкой поверхности матраса и худеньких девочек, они вмещались там вдвоём. Так вот, она спала, очень крепко, как мне показалось, потому что ещё два часа до подъема. Как только прозвучала фраза Даниила, Саранская живо вскочила, ещё заспанными глазами и своим зрением минус три глянула на меня и таким хриплым, будто загробным голосом, спросила: — Кто это сказал? Я молчала. Не только потому, чтобы не палить парня, но и потому, что Алёна, наша Олимпийская надежда, ещё спит. Подставлять Даню было бы не хорошо, но Василиса повторила: — Кто это сказал? Я укокошу его, как только проснусь, — и легла обратно. Стала замечать, что перед Олимпиадой вечно происходит какой-то цирк. Перед Олимпиадой 26 года, перед летними Играми 28 восьмого, как мне рассказывала знакомая гимнастка. Говорит, что на них, трёх спортсменок, начали гнать и по итогу у одной забрали золото, а у двух других и вовсе медаль – одна четвёртая, вторая – пятая. Оставшиеся полтора часа я не сплю. Снова думаю, хоть и понимаю, что нельзя. Алёна – юная талантливая фигуристка, не всегда выступающая стабильно, но на неё можно положиться. Она засияла давно, но все так и не перестаёт радовать людей своим катанием и светом, который от него исходит. Василиса – пятнадцатилетняя звёздочка, ещё только-только начавшая светить, но уже готовая освещать путь миллионам людей. Она талант, ещё не раскрывшийся, скромный и стеснительный, но он обязательно даст о себе знать чуть позже, когда Василиса будет готова показать себя в более осознанном катании. У них большое будущее. Они продвинутся, каждая в своём, но у меня остаётся надежда, что девочки все также будут кататься, не погаснут и сделают все, чтобы показать себя в лучшем виде. По другому и быть не может. Они ведь российские спортсменки, наши звёздочки. ***** Моё настроение становилось все лучше с каждым чистым прыжком. Я не расстраивалась на мелочах, внимательно слушала объяснения тренеров, потому что в тот момент осознавала, что это для меня только на пользу. Василиса, кажется, опять напридумывала себе что-то и чуть не плакала, когда в очередной раз у неё не получился лутц. Глаза были красными, уставшими, возможно, заспанными, и вся Василиса расстроенная. Я подумала, что обязательно должна поговорить с ней об этом, но позже. Алёна снова отрабатывала хореографию. Осталась неделя от сборов, даже чуть меньше, поэтому время нужно использовать в свою пользу. Движения Винницкой были резкие, как в программе, но прогибы, спирали, бауэр и кораблик до того плавными, что я засматривалась. После тренировки, как только мы сели в автобус, я подсела к Василисе и начала то, что хотела. — Поговорим? — Давай позже, из-за шума плохо слышно. Ладно. Не получилось. Думаю, ничего страшного, подойду позже. Я кивнула, Саранская отвернулась. Позже меня подозвала Оксана Дмитриевна. — Что с ней? — спрашивает она. — Не знаю. Хочу поговорить потом, узнаю – скажу. — Не нужно, — отказывается тренер. — Ты не психолог, это не твоя обязанность. Можно говорить на отдельные темы, но про Игры речь не заводи. Василиса ещё маленькая, ей осторожно надо о таком говорить. Передай ей просто, что я буду ждать её в семь у себя. Отлично. Ещё вагон времени. Я киваю, но решаю остаться рядом с Тарасовой, а не идти в конец автобуса. В три мы останавливаемся у гостиницы. ***** — Представляешь, меня называют Олимпийской надеждой России, — радостно вскрикивает Алёна. Видимо, до неё дошло только сейчас. — У меня и видео есть, могу показать. — Алён, ты только не радуйся сильно. — Да ладно, я же все знаю, — пожимает плечами она. — Что? — переспрашиваю я. — Ну, это же ты наша надежда. Это ты вторые Игры подряд борешься за золото. Ты наша Олимпийская надежда, у тебя есть все шансы победить. Только почему-то ты не веришь в себя и свои силы. — Потому что у меня такие сильные соперницы, как вы, — намекаю на Алену и Василису. — Да ну, — отмахивается девочка. — Хочешь, я уговорю Тарасову, а она поставит тебя в командник? — Алёна, это лишнее, — отказываюсь я. — Пусть все идёт своим чередом. Девочка смотрит на меня пристально, не отрывая взгляда. Долго, долго смотрит, но наконец говорит: — Если есть цель, к ней нужно стремиться. — А если это мечта? — А мечта должна оставаться мечтой. Так что ты думай, мечта это все-таки или цель. В свои шестнадцать лет Алёна очень умная. Четыре года назад она ненавидела меня больше всех, а сейчас даёт советы. Четыре года назад она поссорилась со мной буквально из-за ничего, а сейчас общается, как будто мы наравне. У неё странный характер. Она упорная, целеустремленная и волевая, но если все идёт через одно место, то может и разозлиться, и расстроиться, и обидеться. Это нормально, и я уже привыкла. У неё была одна привычка, которой она не изменяла уже больше пять лет. Перед каждыми соревнованиями она повторяла один и тот же ритуал, а он ей помогал. Дело ли в том, что это удача, или действия действительно помогают? Многим было интересно, что это за ритуал, порядок действий, что помогает ей на выступлениях, но она молчала. Лишь загадочно улыбалась, но никогда не рассказывала правду. А мне рассказала. Ну, или я сама заметила, уже не помню. Наверное, сначала заметила, а потом Алёна подтвердила мою догадку, но это не важно. Я была удивлена, даже сначала не поверила, но потом все сошлось. Привычка эта заключалась в её взглядах. Ей нужно было обязательно на шестиминутной разминке при выходе на лёд коснуться его, как бы приветствуя, при этом смотря вглубь замерзшей воды. Далее она проезжала круг и обязательно смотрела судьям в глаза. Устрашающе, но взгляда она никогда не отводила. Смотрела на судей всю разминку, при выезде с каждого прыжка, с вращений и просто в удобный момент. И перед прокатом программы нужно было проехать ровно перед ними, глядя в глаза. «Я всегда катаю серьёзные программы, дерзкие или устрашающие. Поэтому я стараюсь своим взглядом показать, что не боюсь выступать, мне не страшно падать, хотя в душе у меня – балаган» — делится со мной Алёна. Ещё она рассказывает, что по началу боялась смотреть даже мельком на судей, но потом страх прошёл, Винницкая могла долго задерживать взгляд на лицах каждого человека. Ещё я узнала, что особенность эту она позаимствовала у знаменитой фигуристки, но какой именно, уже не помнит. «Спасибо ей за то, что подкинула такую привычку. И спасибо Оксане Дмитриевне, ведь именно она посоветовала мне посмотреть прокаты этой девушки». У Алёны был талисман, который она везде таскала с собой, где была Василиса. Это парные игрушки, Волк и Заяц из советского мультфильма, который обе любили. Но там, где была только одна из девочек, этого талисмана не было. Раз уж я начала про привычки и суеверия, продолжу. Саранская всегда надевает коньки только с правой ноги, но на лёд выходит с левой. То же самое касается и шнуровки. У Василисы милая салфетница в виде тюленя, которая с ней на каждом старте. «Я по жизни очень ленивая, если дело не касается тренировок. Семья сравнивает меня с тюленем, даже мама как-то подарила салфетницу с тюленем. Мне она понравилась, теперь на каждом моём соревновании есть ещё один тюлень» — улыбчиво рассказывает десятилетняя Василиса сразу после проката на «Коньки Мордовии». А что касаемо меня, я не особо суеверная. Последние пару лет я просто не нагружаю себя сильно на разминке и не слушаю музыку перед выступлением. Кроме того, сейчас для меня важно не думать о том, что на меня смотрит весь мир и даже больше. В последнее время меня настораживают такие мысли, пугают и отталкивают. У каждого из нас свои привычки и обычаи, но выигрывает все равно – сильнейший. ***** Три дня ещё тренировки проходят мирно. В своём темпе мы отрабатываем элементы и программы, морально готовясь уезжать со сборов и отправляться в Париж на самые важные старты в жизни. Пока у меня есть время, я хожу на тренировки парней, смотрю их прокаты, потом с ними еду в гостиницу. В принципе, на этом свободное время заканчивается. Много общаюсь с Даниилом по вечерам, он рассказывает об учёбе. Пару раз звонила и Нике, она была рада общению и говорила все, что происходит дома. Ульяна писала о том, как сдала экзамены, Лиза тоже поделилась этим. Меня не покидала одна-единственная мысль. Убивающая, заставляющая волноваться так, что руки тряслись, а фитнес-браслет показывал цифру «70» под словом «стресс». Чего уж таить, в последнее время я много волновалась. Приближающиеся с каждым днём все ближе Олимпийские игры. Одно только упоминание Олимпиады пугало меня и как будто бы говорило «Нервничай», но я старалась держать себя в руках. Через полторы недели нам, всем большим составом, уезжать на самое масштабное спортивное соревнование каждых четырех лет – Олимпийские игры. ***** — Открытие Игр будет пятого февраля, это уже точно, — рассказывает Оксана Дмитриевна на вечернем собрании. — Седьмого начинается командный турнир, он продлится четыре дня, одиннадцатого, скорее всего, устроят награждение. Через пару дней начнётся и личный турнир, так что не расслабляемся. —Какие у нас шансы на победу в медальном зачёте? — спрашивает Женя, и я перевожу на него взгляд. — А оно нам надо? — скептически спрашивает Тарасова. — Но, на самом деле, быть первыми в медальном зачёте – это круто. Для этого каждый из наших спортсменов должен взять медаль хоть где-то. — Могу предположить, что если мы выиграем командник, девочки заберут все медали, в парах и танцах тоже по две медали, то у нас будет шанс? — Женя, ты дебил? — не выдерживает Алёна. — Алёна! — округляет глаза Анастасия Васильевна. — Нет, Женя, — отрицает Оксана Дмитриевна. — Медали нужны не только от нас, фигуристов, но и от всей сборной России. Лыжников, биатлонистов, конькобежцев, сноубордистов и многих других. — А я уже все рассчитал блин, — с печалью отвечает Женя, а я не понимаю, как можно быть вдали от этой темы. — У кого-то есть вопросы? — в завершении спрашивает Тарасова. — У меня, — поднимаю руку. — Когда вылетаем? — Билеты куплены на третье, потому что четвёртого самолёт не успеет прилететь к открытию. Господи. Ещё ближе, чем я думала. Киваю, а Оксана Дмитриевна распускает нас спать.