Дорожка во тьме

      Когда на кладбище в Юэяне они натыкаются на кого-то, откапывающего торс дохлого Не Минцзюэ, между могильным копателем и Ханьгуан-цзюнем завязывается схватка. То есть, это Юань знает, что могильный вор отрыл именно торс, его зрением четко различимы мертвая и поддельная, кукольная части тела, его спутник этого пока не знает.       Юань, как ему и приказано, стоит поодаль, всем собой впитывая внезапные, но такие родные ощущения окружающей тьмы. В звоне мечей тонет тихое «Кр-р-ра», но Юань слышит и поднимает, наконец голову, тут же натыкаясь взглядом на сотни, если не тысячи крохотных алых огней. Внутри словно взрывается фейерверк: отец! Отец явно добрался до Луаньцзана и вернул себе тело и силу, ведь здесь — его мертвые вороны, а значит, прямо сейчас он смотрит их глазами и на схватку гробокопателя с Лань Ванцзи, и на Юаня. Юань отслеживает момент, когда те двое точно его не увидят, медленно кланяется, приветствуя своего отца и господина. Один из воронов срывается с места, бесшумно, словно он не ворон, а сова, тяжело падает на плечо, больно впиваясь когтями. Но гладкая прохладная головка птицы ласково трется о щеку Юаня, и он с трудом сглатывает перекрывающий горло ком.              — Отец, я так рад за тебя...              Ворон издает тихое курлыканье и исчезает с плеча. Все верно, никто не должен связать Юаня с этими птицами, но как же досадно!       

***

      Гробокопатель понимает, что с трупом за спиной ему не уйти, вытряхивает из рукава талисман, разгорающийся мертвенно-синим светом... Который у него мгновенно выхватывает один из воронов. В талисман уже влита ци, он срабатывает, и Юань знает, что отец внимательно отследит, куда именно должен был переместиться таинственный могильный вор. Впрочем, таинственность сейчас будет раскрыта, потому что мгновение растерянности оборачивается для заклинателя потерей руки, а следующее — обездвиживающим талисманом. Хотя заклятье черного тумана не спешит спадать ни с его меча, ни с лица, но это все равно ненадолго.       Юань подходит и внимательно следит, как Ханьгуан-цзюнь останавливает кровь, отжимая нужные точки, перевязывает могильщику обрубок руки и достает из цянькуня веревки божественного плетения... Мгновение спустя пленник валится, словно подрубленное дерево, и заклятье тумана рассеивается, а когда Лань Ванцзи проверяет его пульс, пленник оказывается мертвым.       Мертвым главой клана Су.       Мертвым главой клана Су, который знал, где захоронен торс Не Минцзюэ.       Юань практически наяву может слышать голос отца, медленно тянущий: «Ка-а-ак интере-е-есно, редисочка, пра-а-авда?»       «Да, отец. Очень интересно. Только будь осторожен, пожалуйста, будь осторожен!» — думает Юань.       Его отец — демон-лорд. Но засада на Цюнци и ловушка в Безночном были организованы цзиньскими тварями, и то, что Цзинь Гуаншаня и Цзинь Цзысюня уже давно нет в живых, ничего не значит. Юань верит, что разум отца очищен от всего, что могло бы послужить причиной срыва, но это не значит, что он не боится потерять его снова, особенно сейчас. Да, всего тринадцать лет, но ему совсем не хочется, чтобы их снова что-то разлучило. Он больше не желает терять!       

***

      — Наставник? Что мы должны сделать теперь? — осторожно спрашивает Юань.              Он в самом деле не знает, что было бы предпочтительнее сделать в текущей ситуации: Су Миншань мертв, и вызвать его дух на «Расспрос»... Скорее всего, это невозможно. Точнее, отец мог бы сделать это, но вот сам Юань, увы, не смог заметить даже ухода души из тела. А она ушла вообще? И ведь под немигающим взглядом надсмотрщика-наставника он даже проверить не может!       На месте Ханьгуан-цзюня он бы свалил тушу Су Миншаня в тот самый гроб, из которого тот достал часть их сборного покойничка, да прикопал поплотнее. Даже если тот принял не яд, а что-то на оный похожее — мало ли снадобий могли разработать в проклятом Ланьлине! а это было точно из арсенала тайных убийц, — но не убивающее до конца, то из гроба и из-под земли он никуда не денется. А что задохнется — так туда ему и дорога. Но это ж Ханьгуан-цзюнь. Он запихивает тело Су Миншаня в цянькунь, во второй отправляется освобожденный от тряпичных конечностей и головы торс.       Торс, к слову, тоже лютый. Самая лютая часть, к счастью (ну, наверное, к счастью, да), от тела не отделена, но того, как она извивается, Юань видеть не хотел бы, но забыть уже не сможет.              — Отправляемся в Юньшэн, — роняет Ханьгуан-цзюнь.              — А... Мы не станем искать правую руку и голову? — изумляется Юань.              — Позже.              Готовясь взлететь, Лань Ванцзи медлит, оглядывает округу.              — Тот ворон...              — А? — изображает непонимание Юань.              — Ворон, что выхватил у Су Миншаня талисман.              Юань покаянно складывает руки с мечом и кланяется:              — Этот ученик просит простить его, но этот ученик не видел никакого ворона. Этот ученик должно быть непозволительно отвлекся.              — Ты не чувствуешь ничего странного?              — Странного?              — Тьма.              — Э-э-э... Наставник, этот ученик не понимает. Этот ученик чувствует ци негодования от частей расчлененного тела, и в общем фоне кладбища тоже, но... это же обычное дело? Мы могли бы сыграть «Покой» для очищения...              — Да.              Юань внутри себя удивленно кричит: Ханьгуан-цзюнь забыл о долге заклинателя?! А если бы он ему не напомнил? То есть, они бы вот так и улетели, оставив потревоженное кладбище неупокоенным? Кто тут в конце концов праведный заклинатель, а кто демон?!