Призрачная нить

Something about you is soft like an angel And something inside you is violence and danger I knew from the moment we met, you are a dangerous thing

Обычно утро после вечерних возлияний обходилось с Хирако куда серьезнее, особенно, если пил накануне он с Кьераку. Однако вчера он решил с бутылкой заглянуть к Урахаре, который все еще не очень комфортно чувствовал себя в роли капитана, отчего Шинджи по доброте душевной взял над ним своеобразное шефство. Киске был отличным парнем, но пил неохотно. Поэтому соотношение влитого внутрь алкоголя у них с Хирако было несопоставимым. Но это все равно было куда меньше, чем он выпил бы с Кьераку. И в этом была проблема. Потому что он был пьян, но не настолько, чтобы у него отшибло память. Он чувствовал на плече тяжесть чужой головы, и ему даже не нужно было смотреть, чтобы знать, что на этой голове волнистые каштановые волосы. Ладно, он все же посмотрел, но лишь потому что питал слабую надежду, что все вчерашнее ему просто приснилось, и рядом с ним спал не тот самый монстр, которого он пытался держать на поводке. Чертов Соуске выглядел таким невинным, когда спал. Шинджи с тихим вздохом попытался вывернуться из-под него, не разбудив, но рука на нем сжалась, и Айзен совсем обнаглел, закинув на него ногу и уткнувшись лицом в шею. Хирако не видел, но чувствовал, что ублюдок улыбается. Запустив пальцы в мягкие каштановые волосы, капитан пятого отряда подумал, стоило ли отодрать Айзена от себя силой, просто приказать или выдрать клок из шевелюры. Пока он раздумывал, его пальцы машинально начали массировать затылок, и Соуске одобрительно промычал. Этот тихий, низкий звук огнем отозвался в теле Хирако. Боги, какой же он жалкий. — Доброе утро, — губы Айзена задели кожу на шее, и Шинджи ненавидел себя за безвольность, потому что нужно было вскочить и сбежать прямо сейчас, а он лежал и наслаждался теплом тела лейтенанта рядом. *** Шинджи пьяно пошатнулся, одной рукой держась за деревянную перегородку, а второй массируя переносицу, будто это могло помочь его зрению лучше фокусироваться. Почему он вообще здесь, а не в спальне? Ах да, он увидел горящий свет и хотел проверить, что происходит. Открыв дверь, он шагнул внутрь и слабо наморщил нос. — Какого черта ты еще здесь? — проворчал Хирако. — Завтра нужно сдать отчеты, которые Вы так легкомысленно отказались делать, — Айзен поправил очки на переносице и улыбнулся, складывая бумаги в стопку. — Я почти закончил. О, эта фальшивая улыбочка. И эти дурацкие совершенно уродливые очки. Шинджи смотрел на него всего мгновение, раздумывая, как сильно его накажут, если он убьет своего лейтенанта. Хорошо, не убьет. Ударит. Сильно ударит. Расквасит ему нос, стукнет лицом о рабочий стол, разобьет эти очки, сотрет эту улыбочку. Он не будет применять ни занпакто, ни кидо. Просто голыми руками. Айзен определенно читал это на его лице, потому что улыбка стала шире, и плавным, грациозным движением поднялся из-за стола. Хирако не выдержал. Шагнув ближе, он схватил лейтенанта за воротник формы, но на его запястьях тут же сжались руки. — Не стоит делать вещи, о которых Вы завтра пожалеете, капитан, — Айзен все еще улыбался и говорил спокойно, отчего Шинджи закипал еще сильнее. — С чего ты взял, что я пожалею? — Бить своего лейтенанта за то, что он остался допоздна, чтобы сделать Вашу работу не лучшая идея, — хватка на запястьях стала крепче, почти болезненной, но Хирако упрямо его не отпускал. — Ох, мой умненький Соуске-бо. С чего ты взял, что я собрался тебя бить? На секунду в темных глазах за толстыми стеклами очков промелькнуло любопытство, и пришла очередь Шинджи улыбаться. — Какой у меня ответственный лейтенант. Всегда делает работу вовремя, его так любят подчиненные, он никогда не злится на своего легкомысленного капитана. Разве можно желать большего? — Хирако потянул за воротник, и Айзен ощутил, как ткань впивается сзади в шею. — Похвала из Ваших уст такая редкая, оттого такая ценная, — улыбка Айзена стала смущенной, но это явно не то выражение лица, над которым тот хорошо тренировался, и для Шинджи эта фальшивость стала последней каплей. Обычно он бросил бы на Соуске раздраженный взгляд, как всегда совершенно не впечатленный актерской игрой своего лейтенанта, но сейчас в нем было много алкоголя и мало тормозов. Лучше бы он сразу пошел спать. Вырвав одну руку из хватки, Хирако хотел содрать с Айзена очки, но демонстрация агрессии определенно давала преимущество Соуске, поэтому Шинджи аккуратно взял пальцами мост и мучительно медленно потянул очки вниз, пока вовсе не снял их. Лейтенант моргнул, без линз заново фокусируясь на довольно ухмыляющемся лице напротив, и отпустил вторую руку Шинджи, а тот аккуратно сложил очки и устроил их на стопке документов, не сводя глаз с Айзена. Холодок пробежал по спине, потому что Соуске, очевидно, понимал, что за игра между ними сейчас происходит, и без аксессуара, придававшего ему несколько занудный вид, он смотрел насмешливо. — Вот так, — практически промурлыкал Шинджи, запустив пальцы в волнистые пряди и убирая их со лба лейтенанта, а после взял того за подбородок и провел большим пальцем по мягким губам, наконец стирая с них фальшивую улыбку. Причины раздражения Хирако исчезли, но само раздражение только усилилось. Он знал, что при всем своем виде тоскливого ботаника Айзен был предметом воздыхания многих шинигами не только их отряда, и Хирако, как никто, понимал, что тот умеет пользоваться своим обаянием, а теперь без идиотских очков и напускного смущения, расправивший плечи и смотрящий сверху вниз, потому что был выше, Соуске выглядел умопомрачительно. С разумом Шинджи, наверное, действительно что-то случилось, потому что когда две сильные руки обвились вокруг него, вместо того, чтобы возмущенно выпутаться или выдать язвительный комментарий, по губам лейтенанта он провел уже не пальцем, а своим языком. Худшее, что он мог сделать в этот вечер, — наконец добраться до настоящего Айзена и упустить шанс из-за идиотских желаний, давно теплившихся под кожей. Но, возможно, не у него одного они были, раз Соуске так яростно подтолкнул его к капитанскому столу — конечно, потому что на его собственном покоились кропотливо сделанные отчеты — и грубо ворвался языком в его рот. Он не пытался делать невинный вид, не пытался снова ввести Хирако в заблуждение о природе такого голода. Капитан и подчиненный? Хирако точно не чувствовал себя сейчас главным, и это на мгновение напугало. Он отвернулся, чтобы отдышаться, но тут же ощутил на шее болезненный укус. — Соуске! — он невольно вложил в этот возглас и возмущение по поводу следа на своей светлой коже, и боль, и очевидное наслаждение происходящим. Айзен тихо посмеялся, и от звука этого спокойного баритона, Шинджи хотелось свести ноги из-за резко свернувшегося внизу живота возбуждения, но между ними было крепкое бедро лейтенанта. Хирако подумал, что грех не воспользоваться этим, поэтому бесстыдно отерся о него. — Кто бы мог подумать, — насмешливо произнес Айзен, вплетая пальцы в длинные волосы капитана, и резко потянул их назад, сжав в кулаке, отчего Хирако запрокинул голову. — Судя по всему, ты очень даже часто об этом думал, — таким же тоном отозвался Шинджи, даже из такого положения умудряясь смотреть на Айзена с издевкой. Еще бы чертов ублюдок не был так близко к его горлу. С него станется перекусить и выдрать зубами трахею. Вместо этого Соуске провел по шее языком, надавив на остро выступающее адамово яблоко, и всем телом вжался в Хирако, окончательно укладывая того спиной на стол, а свободной рукой хватая за бедро. Без укусов, конечно, не обошлось, но они были похожи не на попытки хищника вгрызться в жертву, а на поддразнивания, чтобы легкой болью только сильнее подогреть возбуждение. Шинджи издал недовольное мычание, придавив неудобно свои волосы, и приподнялся на локте. Неожиданно нежным прикосновением Айзен помог ему выправить светлые пряди, которые теперь разметались по столу. Один луч этих солнечных волос он поднес к губам и поцеловал, глядя в глаза Хирако. Померещилось. Точно померещилось. Он был пьян, а этот взгляд, наполненный чувством, которому Хирако не хотел давать определения, был галлюцинацией. Еще одна обманка Соуске, не иначе. Вот, снова промелькнула нахальная улыбочка, и Шинджи с облегчением выдохнул, запрокидывая голову. С таким Айзеном он знал, как иметь дело. Например, просто позволить забраться руками под ворот косоде, чуть выгнуться навстречу горячим ладоням и обхватить ногами за бедра. Большие пальцы задели соски, отчего Хирако дернулся и тяжело сглотнул. Убеждать себя в том, что он пьян, из-за чего это все и происходит, больше не получалось. Он был почти трезв и очень возбужден, и Айзен наверняка это знал. Чувствовал. И грубо сжимал тонкую талию худого тела Шинджи, чтобы вжаться пахом и потереться. Чтобы вызвать у капитана тихий возглас. Чтобы утолить хоть каплю той жажды, которая разливалась в них обоих. — И куда только делся невинный Соуске-бо? — комментарий получился и на сотую долю не таким колким, как хотел Хирако. Может, потому что его голос звучал тихо и больше соблазнительно, нежели саркастично. Со стороны Айзена послышался только смешок, и вместо ответа он сильнее вжался пахом между ног капитана, отчего Шинджи схватился за край стола, а второй рукой — за предплечье лейтенанта. — Черт, Соуске, если хочешь скинуть меня со стола, так и скажи, — прошипел он, решив взглянуть на Айзена, и встретился с совершенно дикими глазами. Хирако, часто и так и сяк пытавшийся подковырнуть вычищенный до блеска фасад, никогда бы не подумал, что лейтенант может потерять самообладание. Либо же Айзен его не терял, а нарочно демонстрировал все, что в нем было, до последней капли. И Шинджи соврал бы, если бы сказал, что не чувствует головокружительный восторг по этому поводу. — Смотришь так, будто хо... — он не успел договорить. Соуске грубо сунул пальцы ему в рот, и Хирако в отместку их прикусил. Айзен неодобрительно прищурился, и Шинджи знал, что сопротивление еще больше его раззадоривает. Однако следом коснулся подушечек пальцев языком и сомкнул губы. Он представлял, как это выглядит со стороны, или как выглядит глазами его лейтенанта, который вновь принялся тереться о него. Он чувствовал возбуждение Айзена через ткань хакама, воображение подкидывало картины того, как бы все происходило, если бы на них не было формы, и Хирако замычал с пальцами во рту, почти закрыв глаза. Почти. Потому что хотел наблюдать за лейтенантом. Не прогадал, потому что в ответ на этот звук лицо Айзена стало каким-то хищным, и Шинджи ощутил липкий страх. Он готов был рефлекторно отбиваться, но его ноги все еще обхватывали Соуске, а тот вынул пальцы изо рта капитана, задев нижние зубы, второй рукой рванул узел оби и Хирако вздрогнул, когда мокрые от слюны пальцы коснулись его кожи. — Соуске, — он попытался схватить лейтенанта за руку, но должен был предугадать, что только спровоцирует этим. Откуда в этом сутулящемся долговязом теле столько силы? Шинджи болезненно вскрикнул, когда его бесцеремонно перевернули и заломили руку за спину. Он кое-как нашел пол под ногами, а хакама упали к лодыжкам. — Черт тебя дери, Соуске, можно понежнее? — Вы не похожи на человека, который любит понежнее, капитан, — насмешливый тон Айзена раздражал, но пришлось быстро успокоиться, чтобы не доставлять лейтенанту удовольствие победы в словесной перепалке. — Первое впечатление обманчиво, тебе ли не знать, — усмехнулся Шинджи и притерся щекой к нагретой его же телом столешнице. Волосы спадали на лицо, но Айзен легким движением убрал пряди, прочертив кончиком пальца по скуле капитана. — Хочешь меня трахнуть, делай это нормально, а не как чертов дикарь. — Что в Вашем определении нормально? «Не трахаться со своим лейтенантом», — уныло подумал Шинджи, понимая, что «нормально» с Айзеном в любом случае не получится. — Просто не делай больно, — в конце концов ответил он и почувствовал, как хватка на руке ослабевает, а затем и вовсе исчезает. То, что Соуске был таким послушным, удивляло, но Шинджи не спешил радоваться и ждал, что последует дальше. А дальше его размотанные фундоши отлетели над его головой куда-то за стол, и Хирако весело прыснул от такого демонстративного жеста. Сзади послышалось шуршание одежды, и между ягодиц он ощутил твердое и горячее. Шумно втянув воздух носом, он приподнялся на локте и взволнованно облизал губы. В него что, сейчас без подготовки засунут? Договорились же, что без боли. Ладонь скользнула по его спине, отчего Хирако только сейчас понял, что на нем все еще было капитанское хаори, просто задранное, чтобы бесстыдно оголить его нижнюю часть тела. Рука Соуске легла на пятерку, и Шинджи снова опустился грудью на стол, закрыв глаза. Затем ладони вернулись на его бедра, заставляя напрячься и мысленно приготовиться к будущему унизительному расшаркиванию перед Уноханой, потому что просто не сказал «нет». Однако боли не последовало, зато по всей длине от мошонки до копчика он ощутил горячее движение, а затем еще одно и еще, и подался навстречу, охотно вжимаясь в пах Соуске с одобрительным мычанием. Стоило только расслабиться и полностью осознать, в каком положении он был, Шинджи ощутил горячую волну, растекшуюся по всему телу, но затем вновь собравшуюся сладким тянущим ощущением внизу живота. Он плавно покачивался навстречу, чувствуя, как влажная головка то и дело давит на вход, и Хирако, к собственному стыду, подумал, что плевать на боль, ему просто хотелось, чтобы Соуске перестал дразнить. Плевать, если потом до четвертого придется добираться ползком. Плевать, что Айзен потом будет каждый раз самодовольно улыбаться в разговорах с ним. Шинджи хотелось просить, хотелось умолять. Плевать, что он изначально не должен был поддаваться этому порыву. П-Л-Е-В-А-Т-Ь. Он приоткрыл рот, слова уже готовы были сорваться с языка, но Айзен вцепился в его бока, прижимая совсем крепко, и копчик обожгло горячими каплями. Хирако повернул голову и слабо стукнулся лбом о столешницу, надеясь, что это отвлечет его от мыслей о том, что сейчас произошло. Собственный член болезненно ныл от возбуждения, от которого, похоже, ему придется избавляться самому. Сперма потекла в ложбинку, и Шинджи зажмурился, стараясь не думать, что прямо по этим подтекам лейтенант мог его наконец отыметь. Хоть в чем-то они сошлись, решил он, когда в него проникли пальцы. Бесцеремонно и чуть болезненно, отчего Шинджи рефлекторно сжался и зашипел. Вторая рука все так же сжимала бок, и Хирако не удивился бы, если бы нашел там завтра утром синяки. Но отметины на своем теле его волновали сейчас меньше всего. В нем были длинные пальцы, двигались туго, оставалось лишь расслабиться и позволить себя растягивать. Хотя, может, Айзен имел другие планы, потому что в следующий момент тело Шинджи прошило резким удовольствием, и он даже не собирался сдерживать протяжный стон. Рука на боку сжалась сильнее, а сзади послышалось, как шумно вдохнул Айзен. О, кому-то нравится погромче? Хирако широко улыбнулся и снова застонал при движении пальцев в нем. — Соуске, — произнес он нарочно хнычущим тоном и подался бедрами навстречу. Следующий стон снова был совсем не притворным. Хирако хватал ртом воздух, вцепившись в край стола перед собой, просто чтобы что-то сжать, прогибался в пояснице, потому что Айзен целенаправленно давил, массировал, мучил единственное место в нем. Оргазм был сокрушительным, даже несмотря на то, что к себе Хирако так и не притронулся. Ноги дрожали, а крепко удерживающие его руки исчезли, и для капитана это стало своеобразным вызовом — он не собирался продолжать лежать на столе с оголенным задом. Однако стоило ему выпрямиться, хоть он и пытался опираться на стол, который стоило бы теперь протереть, колени окончательно ослабли, и он осел на пол. Распахнутое косоде вместе с капитанским хаори сползло с одного плеча, но его тело было прикрыто длинными светлыми локонами. Хакама спутались в ногах, и как-то поправлять всю эту ситуацию у Шинджи не было ни желания, ни сил. Он привалился к столу плечом и лениво окинул взглядом Айзена, уже поправившего свою форму до идеального состояния. Вот ублюдок. Нацепив очки на переносицу, лейтенант ему улыбнулся, и на секунду Шинджи подумал, что его сейчас тут оставят, как почти использованную дырку. Хитро-хитро. Он это заслужил. Надо было думать, прежде чем лезть целоваться с Соуске. И даже на алкоголь теперь это все не списать. Айзен, вопреки ожиданиям, подошел к нему и присел на корточки. Его пальцы ласково убрали светлую прядь от лица, заправив ее за ухо, и теплая ладонь легла на щеку, все еще алеющую лихорадочным румянцем после оргазма. — Капитан, не стоит засыпать, где попало, — обманчиво сладким тоном произнес он. — Я буду засыпать, где захочу, Соуске, — Шинджи чуть наморщил нос от того, насколько по-детски это прозвучало. Сейчас он явно был не соперником Айзену в остроумии. Тот тихо посмеялся и поставил капитана на ноги, и Хирако пришлось собрать в себе остатки достоинства, чтобы самому натянуть хакама обратно и криво подвязать пояс. В следующую секунду он удивленно вцепился рукой в ворот Соуске, потому что тот так легко подхватил его на руки, будто Шинджи вообще ничего не весил. — Ты что делаешь? — прошипел он, но совсем не пытался сопротивляться. Айзен не ответил, только чуть шире улыбнулся и смотрел прямо перед собой, в то время как Шинджи рассматривал его лицо и снова чувствовал раздражение из-за идиотских очков. Время было еще не совсем позднее, и наверняка кто-то в отряде шел к себе или наоборот из бараков, подумал Хирако, только сейчас понимая, что вид у него был не совсем начальственный. Однако его длинные волосы, хоть и выглядели беспорядочнее, чем обычно, удобно прикрывали искусанную шею, в таком положении на руках Соуске было незаметно, что его форма была не в лучшем состоянии, и Шинджи недовольно отметил, что в какой-то мере даже благодарен лейтенанту за заботу. Как он и думал, к ним навстречу вышли несколько рядовых шинигами, а чертов Соуске даже не замедлился. Вот заноза. — Больше никогда не буду пить с Киске, — нарочно громко, капризно и заплетающимся языком проныл Хирако. Со стороны рядовых послышался тихий смех, а Айзен добродушно улыбнулся с лицом: «Ох уж и капитан нам достался, да?». Можно было бы и промолчать, но слухи в отряде ему были ни к чему. Капитанские покои Айзену были знакомы, как пять пальцев, и Шинджи только сейчас задумался над тем, как часто его лейтенант здесь бывал. Некоторые вещи из мира живых притащил ему именно Соуске, иногда игнорировавший вкусы капитана, а иногда проявлявший удивительную внимательность. Неспроста все это было, как он теперь понимал. И вот опять, Хирако ждал, что Айзен скинет его на пол, как мешок риса, но тот то ли сохранял образ хорошего лейтенанта, то ли не хотел потом слушать нытье капитана об ушибленном копчике, поэтому аккуратно опустил Шинджи и отошел, чтобы зажечь несколько свечей и разложить футон. Хирако наблюдал за этим с усиливающимся раздражением. Айзен будто насмехался над ним этой заботой, взявшейся из ниоткуда. Здесь не было никого, перед кем стоило бы строить из себя внимательного лейтенанта. И Шинджи захотелось вернуть себе хоть толику контроля, поддеть, заставить Соуске тоже чувствовать себя некомфортно. Поэтому он принялся выпутываться из одежды. — Хирако-тайчо? — когда тот закончил и повернулся, Шинджи был полностью обнажен, только длинные локоны светлых волос раскинулись по плечам, груди и спине. — Ты думал, мы закончили, что ли? — Хирако сидел на татами, подогнув под себя одну ногу и самодовольно улыбался, отмечая, как меняется взгляд Соуске за стеклами очков. Вот так, да. Долой фарс, пусть снова покажет этот голод. Шинджи демонстративно потянулся — он знал, что его тело было тонким, жилистым, не стояло даже рядом с тем же Кенсеем, состоящим из мускулов, но ему это и не требовалось. Его тело обладало завораживающей грацией, хотя он пользовался этим столь же редко, как и уловками своего занпакто. Кадык Айзена дернулся, и Хирако хищно прищурился, чувствуя, что наконец встал на путь реванша за то, что случилось в кабинете. — Ждешь письменного приглашения? Раздевайся. Соуске выпал из оцепенения, нахмурился на долю секунды, что Хирако жадно уловил и запомнил, а затем лейтенант нацепил на лицо свою фальшивую улыбку. — Да, капитан, — он взялся за оби и стал неторопливо избавляться от одежды. Даже не дрогнул. — Не слишком ли ты уверенно себя чувствуешь в таком положении, Соуске? — По правде говоря... Шинджи громко фыркнул, закатил глаза и снова посмотрел на Айзена, который продолжил, будто его не перебивали: — Я представлял себе этот момент иначе. Но то, что происходит в реальности, намного лучше. — Представлял, значит? — почти промурлыкал Шинджи, но ответа не ждал. В последнюю очередь Соуске снял очки, отложил их на комод и бросил взгляд на капитана, и тот издал одобрительный звук, разглядывая тело своего лейтенанта. Он-то думал, что под объемной формой скрывается тощее тельце. Да, закаленное тренировками, но несуразное и долговязое. Но взгляд сейчас скользил по гладкой коже без единого шрама, по пропорциональной мускулатуре, напряженному торсу и снова налитому кровью члену. — Это все для меня, Соуске? Айзен встретился с ним взглядом, и Хирако невольно сглотнул от того, сколько голодного желания в них плескалось, сколько обещаний. Одно из них определенно было: «Да». Что ж, такое ему нравилось куда больше, чем лежать лицом в стол. Он вспомнил ощущение этого члена между ягодиц, и низ живота в очередной раз сладко свело. Посчитав это своеобразным призывом к действию, Шинджи наконец сдвинулся со своего места и на четвереньках мучительно медленно подобрался к лейтенанту. Тот жадно следил за каждым движением, за тем, как волосы золотым каскадом спадают с плеч и спины капитана, кончиками щекочут пол, как танцуют тени в полумраке свечей на бледной коже. — Соуске, дыши, — усмехнулся Шинджи, стоя на коленях у его ног, и Айзен понял, что действительно не сделал ни единого вдоха с момента первого движения капитана. — В Вашем присутствии это сложно, — он дотронулся кончиками пальцев до шелковистых волос, улыбнувшись и чуть опустив ресницы. — Можешь перестать подхалимничать, я видел тебя, — произнес Хирако, задев губами чужую напряженную плоть, что вызвало у лейтенанта тихий смешок. — Вы так уверены, что видели? — он резко стиснул светлые волосы в кулаке, заставив Шинджи слегка запрокинуть голову и смотреть снизу вверх. — А что, хочешь показать что-то еще? Давай, Соуске, продемонстрируй мне, — Хирако, широко улыбаясь, приоткрыл рот и чуть высунул язык, касаясь им головки. Было так странно говорить о таких вещах в контексте секса, но Шинджи чувствовал, что в любой другой ситуации завести подобный разговор без того, чтобы Айзен аккуратно от него ускользнул, не вышло бы. Ноздри Соуске дрогнули, а Хирако, к своему удивлению, отметил, что тот сомневается. — Сомнение тебе не идет, — укоризненным тоном произнес Шинджи и сам подался вперед, расслабляя горло и одним слаженным движением проскользив губами по всей длине. Талант не пропьешь, похвалил он себя, хоть и отметил, что навык чуть заржавел. Глаза с непривычки заслезились, и Хирако закрыл их, цепляясь руками за крепкие бедра Айзена, чтобы начать двигаться ритмично. Зрелище было одновременно потрясающим и неправильным. Видеть Шинджи на коленях перед ним удовлетворяло его эго, но дело в том, что это был именно его капитан. Будь это кто угодно другой, Айзен с отстраненной скукой отметил бы, что именно таков порядок вещей — перед ним и должны падать ниц. Однако Хирако Шинджи должен был существовать только в двух состояниях: либо стоять с высоко поднятой головой и сиять, словно солнце, либо лежать на земле, истекая кровью. Поэтому Соуске решил не смотреть и вместо этого окинул взглядом комнату, тут же приметив знакомый флакон у зеркала. Масло, которым иногда пахли волосы Шинджи. Айзен разжал кулак и вновь взглянул на капитана, чьи глаза были направлены на него. Нет. Все же это неправильно. Хирако ожидал, что Соуске крепче сожмет волосы или надавит на затылок и начнет двигать бедрами навстречу — почему-то он легко мог представить агрессивное поведение лейтенанта, хотя тот никогда до этого не давал повода, если не считать мимолетной грубости в кабинете. Вот и сейчас Айзен не стал поступать предсказуемо — отстранил Шинджи и вжал того в пол собственным телом, впиваясь в губы и целуя, разделив собственный вкус на языке. Горячий вес сверху вызвал у Шинджи дрожь, и он провел пальцами по спине лейтенанта, быстро подстраиваясь под изменившееся положение вещей. То, что произошло ранее между ними, должно было немного сбить градус его желания, но казалось, что все произошло совершенно наоборот. Его потряхивало от возбуждения, и Хирако даже не пытался делать вид, что не хочет этого каждой клеточкой своего тела. Айзен резко отстранился. Все на мгновение замерло вокруг от того, какой громкий стон разочарования пронесся по комнате. Шинджи завтра будет сильно жалеть о своем поведении, но это будет завтра. Он приподнялся на локте и проследил за Айзеном, благоразумно не ставшим комментировать несдержанность своего капитана. Их взгляды пересеклись, и Хирако отстраненно подумал, что напряжение между ними могло переродиться во что-то очень-очень страшное. Но что, если всего на мгновение он забудет, что перед ним опасный лжец, от которого можно было ждать, чего угодно? Айзен же думал, что у Шинджи Хирако было и третье состояние, которое теперь вписывалось в его картину мира: вот такой обнаженный, разрумянившийся, с припухшими алеющими губами и бесконечно жаждущий. Было так просто снова опуститься рядом с ним, самодовольно наблюдать, как капитан тянется за поцелуем, и не давать, вместо этого скользнуть губами мимо к шее. Айзен кусал бледную кожу с вполне осознанным желанием оставить следы от зубов, метки принадлежности на нежной, беззащитной плоти. Он не спешил откупоривать масло, потому что оно могло отвлечь от аромата этого восхитительного тела под ним. Соуске не раз ловил ненавязчивый, едва уловимый запах, исходящий от капитана. О, сколько времени он провел, пытаясь найти источник, потому что этот запах очаровывал, пробирался под кожу и заставлял все внутри трепетать от волнительного предвкушения. Теперь же он припал лицом прямо к этому самому источнику и не мог насытиться, хотел наполнить легкие, слизывать с кожи этот аромат, а Хирако зарылся пальцами в его волосы и выгибался навстречу, так откровенно предлагая себя. И Айзен брал. Долго, неторопливо доводил Шинджи до исступления, когда тот начинал сучить ногами по татами и ругаться, потому что каждый раз был так близко к оргазму, который так и не наступал. Пока Соуске не позволил этому произойти, с упоением глядя на раскинувшиеся золотым морем волосы, запрокинутую с протяжным стоном голову, дернувшийся кадык на беззащитной шее. Шинджи Хирако был изумителен. *** Едва ли Шинджи мог назвать это утро добрым, потому что последствий у этой ночи... Он решил не представлять себе количество, иначе его бы затошнило. Сколько он будет с ними разбираться? И чего Соуске вообще в него так вцепился? Давно бы уже слинял, а потом бы отпускал язвительные комментарии. Это было бы привычнее. Но сам Хирако продолжал массировать кончиками пальцев его затылок и рассматривал потолок. А может, раз его лейтенанту так приглянулось с ним спать, сделать это регулярной вещью? Так он хотя бы будет знать, что Соуске не шляется ночами черт знает где и черт знает с какими намерениями. — Чего раньше не сказал? — он решил прощупать почву и невольно напряг мышцы, когда теплая рука прошлась по животу. — Вы не спрашивали, капитан, — губы Айзена снова задели шею. Раз. Два. Три. Вдох. Раз. Два. Три. Выдох. Бесполезно. Он реагировал на эти прикосновения, как голодный пес на кусок мяса. — Но Вы знали, не так ли? — лейтенант приподнялся на руке, и Шинджи посмотрел в его темные глаза, не скрытые за стеклами очков. Вечной вежливой улыбочки на этом лице тоже не было. И Хирако не чувствовал раздражения. Он положил ладонь на щеку Айзена, разглядывая его лицо совсем по-новому, будто до этого не видел. — Еще с тех пор, как ты в пузе у мамки был. Соуске усмехнулся, дернув уголком губ, и, накрыв ладонь Шинджи своей, переплел их пальцы. Хирако чувствовал, что нащупал нечто важное, что никак нельзя было отпустить, нельзя было дать этому уйти. Он приоткрыл правильную дверцу. Тронув большим пальцем нижнюю губу лейтенанта, он лениво улыбнулся. — Знаешь, я вообще много чего о тебе не спрашивал, Соуске.