Призрачная нить

Well I'll surrender first tonight In your false withdrawal You'll have me rise, you'll have me fall

С одной стороны, шумные празднества в Сейретее Соуске считал довольно полезными: многое можно было услышать, узнавать секреты у подвыпивших людей было проще, да и демонстрировать себя со стороны добряка-простачка сразу на целое сборище людей было выгодно. С другой стороны, как раз это сборище его и раздражало. Но что поделать, его капитан был душой компании. — О, Соуске, ты вовремя! — Шинджи поднялся на ноги с небольшой плоской подушки, и вручил своему лейтенанту карты. — Мне надо отойти, сыграй за меня. Смотри не продуй. Айзен окинул взглядом стол, за которым сидели друзья Хирако, и дружелюбно улыбнулся, присаживаясь на место Шинджи. Он мог бы поспорить или отказаться, но зачем, если можно было потом припомнить это капитану и чего-то потребовать взамен. Вопрос был в том, куда это Хирако собрался, но больше длинных солнечных волос нигде видно не было. — Давно ты к нам не присоединялся, Соуске-кун, — Лав сделал свой ход, и Кенсей слева от него недовольно цыкнул. Действительно, Айзен не очень-то жаловал компанию так называемых друзей капитана, потому что к нему самому они относились с некоторым подозрением. Возможно, это в них говорил инстинкт — чуяли хищника рядом с их дорогим товарищем, а возможно, сам Шинджи на что-то им намекнул, хотя Хирако не стал бы ставить своих друзей под угрозу. — Не выдавалось случая, — он снова улыбнулся, разглядывая выложенные карты на столе и те, что вручил ему Шинджи. — Еще бы. Шинджи тебя гоняет и по делам, и в двенадцатый. Сам, небось, бездельничает, — проворчал Кенсей, который, кажется, немного смягчился по отношению к Айзену после всего случившегося. — Да был бы у тебя такой лейтенант, ты бы сам ноги на стол закинул и в носу ковырял, — усмехнулся Лав. — Тише ты, — Кенсей огляделся в поисках Маширо, которая могла бы из-за такого поднять нехилый шум, но зеленая макушка маячила где-то у столов с едой. Повернувшись обратно, он наконец вернулся к игре. — Удивительно, как только ты, Соуске-кун, терпишь Шинджи. Лиза тихо усмехнулась, не поднимая глаз от своих карт, а вот Хиери вперилась в Айзена взглядом исподлобья. Она несколько раз становилась невольным свидетелем происходящего между ним, Хирако и Урахарой, и он мог сколько угодно сомневаться в интеллекте всего офицерского состава Готэя, но чего у Хиери было не отнять, так это наблюдательности. Ему следовало ответить или же промолчать? — Не беспокойся, Соуске-кун, просто нам наконец выдался шанс посплетничать о самом Шинджи, а кто, как не его лейтенант, знает о нем много всего любопытного, — пояснил Роуз. Вот как? Интересно, какую роль сегодня выбрать? Смущенного молчаливого лейтенанта, преданного своему капитану, или же сказать что-нибудь эдакое, не обязательно правдивое, чтобы Шинджи потом раздраженно ловил на себе косые взгляды? Что-то в карты они не спешили играть, как понял Айзен. Похоже, это был лишь фон для их разговоров, от которых Хирако благополучно сбежал, когда для него запахло жареным. — Хирако-тайчо действительно загадочный человек. Бывает сложно сказать, что у него на уме, — добавил аргументов Хачи. Соуске не подумал бы, что лейтенант отряда кидо любит подобные беседы, но по яркому румянцу и, кажется, пустому токкури все стало понятно. — Это лысый-то загадочный? Да в этой башке пустота, что там сложного, — привычно заворчала Хиери, и Айзен улыбнулся. Она так мило пыталась защитить Шинджи от ненужных посягательств, пока сам он молчал и раздумывал над стратегией поведения. — Вы играть будете? — добавила Лиза, возвращая всеобщее внимание к картам. Беседа как-то плавно перетекла от Шинджи к новым добытым в мире живых романам, и Соуске слушал краем уха, так и не ответив ни на один вопрос, пока чуть в стороне не раздался знакомый хохот. — Прошу прощения, мне нужно идти. Было приятно с Вами поиграть, — Айзен поднялся, отложив карты, и вежливо поклонился, игнорируя уговоры посидеть еще. Шинджи, кажется, был пьян, Кьераку тоже, но, в отличие от Лизы, оттаскать своего капитана за ухо Соуске не мог в силу устоявшегося образа. Не то чтобы ему хотелось такое делать. Уши, в конце концов, были у них обоих весьма чувствительной зоной. — Соуске, — Хирако широко улыбнулся, увидев его. — Не продул? — Нет, капитан, — он тоже улыбнулся, пока что сложив руки за спиной, но готовый подхватить Шинджи в любой момент, хотя тот, кажется, твердо стоял на ногах. — Айзен-фукутайчо, Вы же не собираетесь забрать моего дорогого... партнера? — Кьераку тяжело вздохнул, заранее угадав ответ, но тут же прищурился и заговорщицким шепотом сообщил: — Лучше присоединитесь к нам, у меня еще кое-что припасено. — Нет-нет, ты моего лейтенанта в это не втягивай. Хоть у кого-то здесь должна остаться трезвая голова, — Хирако сгреб Айзена за плечи, вызвав у того искреннее удивление, и Соуске виновато улыбнулся Шунсую. — Укитаке-тайчо снова нездоровится? — вежливо поинтересовался он. Обычно Кьераку бывал в таком состоянии, если рядом с ним не было капитана тринадцатого отряда, да и Хирако с ними двоими чаще пил чай, а не алкоголь. Шунсуй согласно кивнул и вновь вздохнул. И уловка не удалась, и новую компанию для распития придется искать. Хотя горевал он не долго. Лиза махнула ему рукой и указала на освободившееся место. — Лиза-ча-ан, — протянул он и упорхнул на ее зов. Иногда Айзен задумывался над тем, что такая легкомысленность в поведении приходила только спустя несколько веков, потому что не было смысла тратить энергию на то, чтобы относиться всерьез к такой глупой шутке как жизнь. Вот хотя бы взять Шинджи... Поток мыслей замкнуло, потому что к его уху прижались губы, и Хирако горячо выдохнул: «Понеси меня». — Мы у всех на виду, — напомнил Соуске. — Мне плевать, — снова раздался этот шепот, от которого внутри все начинало гореть, а во рту пересыхало. Капитан точно знал, что именно делает, но все равно... «легкомысленное поведение». Айзен подхватил его на руки, что точно не ускользнуло от любопытствующих взглядов, и Шинджи положил голову ему на плечо, закрыв глаза. — Из-за того, что ты меня не пускал в последнее время, меня сморило с трех чашек, — пожаловался Хирако, на что лейтенант лишь улыбнулся. Он был уверен, что капитан совсем не пьян. Уж точно не с трех чашек. — Надеюсь, Вы не возьмете за привычку ездить у меня на руках. — А если возьму? — Я выброшу Вас в ближайшую гарганту. Шинджи расхохотался, запрокинув голову, но после снова умостил ее на чужом плече. Часто шутки Соуске были наполнены язвительностью, имели двойной смысл, и больше от них хотелось не смеяться, а паниковать. Эта же была довольно милой. Айзен тоже улыбнулся, и Хирако мог бы поклясться, что тот нарочно идет медленно и самым запутанным путем. Было тихо, а луну постепенно закрывало плотное облако. Шинджи положил ладонь на грудь лейтенанта, который, казалось, нес его в саму тьму. — Соуске, ты меня любишь? Поначалу он подумал, что Хирако спросил это в шутку, играл капризность ради развлечения, но прозвучали слова тихо и слишком серьезно. — Это опасный вопрос, капитан. — Поэтому я его и задаю. — Почему сейчас? — могло показаться, что он нарочно тянет время и не отвечает, но он искренне хотел знать мотивацию капитана, потому что этот вопрос можно было задать в куда более удобный или уместный момент. — Потому что я пьян и, возможно, завтра не вспомню твой ответ, — довольно быстро нашелся Шинджи. — То есть ответ Вы знать хотите, но не хотите иметь дело с последствиями этого знания? — Соуске усмехнулся, опять же, ни разу не поверив в то, что капитан пьян. — Ты не увиливай. — Как я могу знать, что это именно любовь? Облако проплыло мимо, подгоняемое ветром, и луна снова осветила мощеные улицы Сейретея. Шинджи приподнял веки и посмотрел на Соуске, ожидая, что тот будет улыбаться. Может, даже чуть насмешливо. Однако тот был серьезен. — Ты половину библиотеки Лизы перечитал, там только про это и говорится. — То, о чем пишут в тех книгах, вымысел, который мало чего имеет с реальностью, — резонно возразил Айзен. — Это предполагает, что ты знаешь, какова реальность, — усмехнулся Хирако. — Ладно. Если бы кто-то меня убил вот прямо сейчас, что бы ты почувствовал? — Сомневаюсь, что это возможно, учитывая, что я рядом с Вами, — Соуске дернул уголком губ. Сердце под ладонью билось размеренно, а возразить Шинджи было нечего. Разве что... — Если бы ты меня сейчас убил, что бы ты почувствовал? Ни один мускул на лице Айзена не дрогнул, но Хирако все равно мог видеть, как тот тщательно обдумывает ответ. Соуске же удивился, что ни разу сам себя не спрашивал о таком. Почему он все еще в этом положении? Почему продолжает играть в игры с капитаном? Почему принял чужие правила, если должен был выдвигать свои? Он был сейчас в такой выгодной позиции, имел доступ к лабораториям двенадцатого отряда, мог бы провернуть ужасающее преступление и выставить Урахару виноватым. Забрать Хоугьеку. Планомерно достигать тех целей, о которых... О которых говорил человеку, который сейчас был у него на руках. Обман и иллюзии были бесполезны, когда дело касалось Хирако. Единственное, что он действительно мог сделать, чтобы дать себе достаточно свободы — убить Шинджи. Почему он до сих пор этого не сделал тогда? Слишком наслаждался их игрой? Наслаждался тем, что ему было, с кем поделиться своими мыслями? Он млел под этим понимающим взглядом, а вечерние разговоры стали своеобразным ритуалом. Он позволил себе привязаться. Непростительная роскошь. В этом не было никакой пользы, это все только противоречило его убеждениям. Но каким? Которые у него были до всех этих ночных бесед? Насколько все было бы проще, если бы Хирако Шинджи не существовало вовсе. Но разве он гнался за простотой? Разве весь смысл был не в том, чтобы ощутить наконец вкус у этой жизни, которая всегда была слишком пресной из-за его сил? В чем вообще сейчас был смысл? Мог ли он склонить Хирако на свою сторону? Не поэтому ли он так ухватился за чужое понимание? Никогда до этого он не хотел целенаправленно видеть кого-то рядом с собой. Айзен не был уверен, что Шинджи не уснул, пока он молчал, но все равно тихо произнес: — Облегчение. Хирако тихо засмеялся и в который раз за этот вечер прижался губами к его уху. — Я тоже, Соуске.