Гарри Поттер и философия мрака

      На первое занятие дуэльного клуба пришли чуть ли не все первокурсники. Еще бы! Во-первых, это был шанс попрактиковаться в настоящем поединке магов. А во-вторых, все пришли посмотреть на показательную дуэль между двумя самыми приближенными к Дамблдору людьми, и, по мнению многих, сильнейшими чародеями Хогвартса после директора. Поединок между профессором Снейпом и профессором Макгонагалл. Настоящая магическая дуэль! Разумеется, профессора будут сдерживаться, но зрелище все равно обещает быть интересным.       Занятия проходили в специально оборудованном зале, в котором пол, стены и даже потолок устланы мягкими матрасами. Количество аптечек и так же присутствие двух медработников Хогвартса намекали детям, что дуэли — штука опасная, даже если это тренировочные спарринги.       Снейп и Макгонагалл стали примерно в двадцати метрах друг от друга. Оба подняли свои палочки и отсалютовали ими. Снейп выждал, позволив даме нанести первый удар. Макгонагалл взмахнула палочкой, и из нее вылетел огненный кнут, что устремился в сторону декана Слизерина. Снейп, словно небрежно, выполнил изящный взмах палочкой, и кнут рассыпался пучками искр. Сам он выпустил пять светящихся сфер, что маневрируя, устремились в сторону декана Гриффиндора. Но Макгонагалл взмахнула палочкой, и невидимые лезвия разрезали сферы, уничтожив их. Дальше профессор наколдовала свою сферу из серебристых нитей энергии. Из нее в Снейпа на огромной скорости начали выстреливать пучки энергии. Но тот провел замысловатый жест рукой, и на их пути в воздухе возник большой металлический щит с выгравированной на нем змеей, символом Слизерина. Пучки энергии врезались в него с громким звоном и рассыпались искрами. Снейп взмахнул палочкой и прямо из воздуха создал две стремительных водных волны, что должны были обрушится на Макгонагалл с двух сторон. Но та заморозила их взмахом своей палочки, вторым взмахом раздробила их на мелкие льдинки, и третьим отправила в Снейпа. Тот окутал себя полупрозрачным энергетическим коконом, и лед превратился в снежную пыль при ударе о него. Дальше Снейп превратил стенки кокона в ударную энергетическую волну и направил ее в Макгонагалл. Та ответила таким же заклятием. Обе волны врезались друг в друга и отрикошетили в своих хозяев. Оба взмахнули палочками, словно стряхивая пылинку, и обе мощные ударные волны анигилировались. Дальше чародеи обменялись еще несколькими заклинаниями, которые не имели таких ярких визуальных эффектов.       Все дети наблюдали за боем с восторгом и затаив дыхание. И если неопытных первокурсников можно было легко удивить любыми эффектами, то восхищенное выражение лица у профессора Флитвика, главного эксперта по заклинаниям в Хогвартсе, говорило о том, что поединок действительно захватывающий. Гарри тоже смотрел с замиранием сердца. И все же он чувствовал какую-то искусственность происходящего, этот бой напоминал красивую хореографию из магловских боевиков. Эффектно, да, но сражающиеся явно не хотели нанести вреда. И Гарри подумал, а как бы выглядел бой двух взрослых магов, которые хотят убить друг друга? А еще он подумал, если двое этих несомненно выдающихся чародеев могут создавать такую сложную магию, то на что же способны величайшие чародеи человечества, вроде Дамблдора и Волдеморта. На каком уровне проходил бы их бой? А еще Гарри осознал, какая пропасть между ним и взрослыми магами. Как бы он не старался, сколько бы не учился, пройдет еще много лет, пока он сможет творить подобную магию.        — Браво! — Захлопал в ладоши маленький профессор Флитвик, вскочив со своего стула. — Думаю этого достаточно для демонстрации!       Снейп и Макгонагалл прекратили бой и опустили палочки. Гарри заметил, что оба не выглядели уставшими или запыхавшимися. Поединок подобного уровня их даже не вымотал. Деканы Хогвартса были невероятны.       Студенты с восхищением смотрели на двух профессоров, а сейчас разразились громкими аплодисментами. Бой вызвал настоящее возбуждение среди первогодок, и все они уже задавали себе один и тот же вопрос — а когда я смогу творить подобную магию? Но самые умные из них уже знали ответ — в лучшем случае очень и очень не скоро, в худшем — никогда.        — Уважаемые ученики, — обратился Флитвик к студентам, — только что вы видели выдающийся поединок. Во-первых, как вы заметили, часто использовалась стихийная магия, а материализация стихии — вещь не простая. Во вторых, оба наших уважаемых профессора за бой не проронили ни звука. Выдающиеся концентрация, хладнокровие и мастерское владение невербальными чарами. Даже среди взрослых опытных волшебников далеко не все умеют творить заклинания, не произнося их названия. Ну и третье, самое главное, вы все видели с какой скоростью они реагировали на действие оппонента и реализовывали оптимальную контратаку. Последнее — это уже своего рода искусство, а не знание, ему нельзя научиться по учебникам, это приходит лишь с опытом бесчисленных поединков. Хотел бы я сказать, что вы все этому научитесь, но я бы слукавил. Увы, единицы из вас достигнут подобного мастерства, даже если будете тренироваться всю жизнь. Но теперь вы видите к чему нужно стремиться!        — Главное, что необходимо волшебнику, для побед в бою, это: острый ум, хорошие рефлексы и умение быстро ориентироваться в постоянно меняющейся ситуации. Почти все это приходит с опытом. — Сказал Флитвик, обращаясь к студентам. — Базовый боевой арсенал чародея обычно скудный. Ведь чем больше заклятий, тем проще запутаться. Особенно если это кая-то замысловатая магия, которую не так просто реализовать. В бою счет идет на доли секунд, поэтому боевая магия должна быть надежной, эффективной, простой и быстрой в реализации. Иначе это не боевая магия! В арсенал взрослого чародея может входить всего десяток боевых заклинаний: обезоружить, обездвижить, парализовать, деморализовать, напугать, оглушить противника и даже убить. И только если все это отработано до автоматизма, можно, пробовать использовать в бою более сложную магию, как это нам только что продемонстрировали уважаемые профессоры.       Макгонагалл и Снейп уже заняли свои места возле Флитвика.        — Как многие из вас, наверное, знают, — продолжал Флитвик, — только самые выдающиеся чародеи могут творить и направлять магию без использования волшебных палочек, скипетров, посохов и других магических инструментов для управления магическим потоком. Следовательно, для того, чтобы победить в бою другого чародея, в девяносто девяти процентах случаев, его достаточно просто обезоружить. Именно поэтому обезоруживающие чары, известные также, как заклятие Экспеллиармуса, это самая базова магия для любого дуэлянта. Одно лишь только это заклятие мы с вами будем практиковать до самого Рождества, пока оно не дойдет до автоматизма, чтобы вы смогли использовать его чуть ли не на уровне мышечной памяти, например, вскочить посреди ночи и эффективно применить. А в следующем семестре вы будете учиться отражать обезоруживающее заклятие вашего противника.       Многие студенты расстроились, что два месяца придется учить только одно заклинание. Да и то, отражать его научат только во втором семестре. Гарри подумал, что хорошо хотя бы так, но что нужно будет обязательно самому пополнить арсенал заклятий и дополнительно тренироваться с товарищами по факультету. Наверняка ведь кто-то из честолюбивых слизеринцев также захочет улучшить свои боевые навыки и обогнать школьную программу.       Учеников разбили на пары и заставляли по очереди обезоруживать друг друга. Ближе к концу занятия проводились первые тренировочные спарринги между учениками. Строго по свистку те должны были применять обезоруживающее заклятие, стараясь опередить в этом оппонента. Гарри в основном всегда был быстрее, но Рону и еще одному мальчику из Рейвенкло все же удалось его обезоружить. Всего Гарри выиграл семь “обезоруживающих дуэлей” и проиграл две. Но он не был бы собой, если бы не решил что это ужасный результат и нужно обязательно больше практиковаться. И это при том, что больше половины студентов вообще не смогли нормально освоить заклинание за первое занятие.       Гарри решил, что дуэльных занятий от профессоров недостаточно, и организовал собственную практику магических поединков. Сначала он тренировался с одним лишь Драко, но вскоре заинтересовалась и Уэнсдей, когда узнала, что в магическом поединке оппоненту можно причинить боль. Потом к тренировкам присоединился и Блейз, а позже даже Дафна, с которой Гарри обычно вообще не разговаривал. Гарри также расширял спектр используемых в бою заклятий и теперь умел кое-что поинтереснее и разнообразнее, чем Экспеллиармус.       На Хэллоуин занятий не было и студентов предоставили самим себе. Большой Зал был украшен пугающими праздничными декорациями, а под потолком летали “светильники Джека”. Весь Хогвартс был наполнен тыквами, и по нему носились призраки, пытавшиеся напугать детей. Но у них это редко получалось, так как к привидениям здесь все привыкли. Они были неотъемлемой частью замка.       По случаю выходного Гарри решил навестить Хагрида, который как раз прислал ему письмо с приглашением на чашечку чая. Гарри предложил Малфою составить ему компанию, но тот наотрез отказался, так как презирал лесничего и не считал его достойным своего внимания. Но, как ни странно, желание составить Гарри компанию изъявила Уэнсдей Аддамс. И Драко Малфой тут же решил, что прогулка на свежем воздухе это очень полезно и ему тоже не помешает взбодриться. Вскоре уже вся троица шагала к избушке Хагрида, что располагалась на опушке Запретного Леса.       Хагрид жил в огромной избе, внутри которой была лишь одна комната. Здесь располагались: камин, большая кровать, шкаф и стол со стульями. Под потолком висели тушки ощипанные курей, гусей, уток и даже один вяленый медведь.        — Эээ… привет, ребята! — Поздоровался Хагрид, увидев троицу на пороге.        — Я привел с собой друзей, ты же не против? — Спросил Гарри с невинной улыбкой. Как будто у Хагрида был какой-то выбор, ведь эти самые друзья стояли рядом и внимательно рассматривали лесничего.        — Ну… эээ… конечно, заходите гости дорогие. Но не знаю, понравится ли высокородным слизеринцам моя скромная лачуга. Сейчас поставлю чайник!       Драко из вежливости максимально старался сдерживать свою брезгливость и Гарри предчувствовал, что ему еще припомнят этот должок. Малфой сел на один из стульев, который показался ему наименее грязным, и стал молча наблюдать за происходящим. А вот Уэнсдей, напротив, с интересом изучала тушку медведя и расспрашивала Хагрида о методах разделки. Все, связанное с рачленением и освежеванием, вызывало у нее огромный интерес.       Хагрид достал из камина большой чайник и поставив на стол, налил всем по огромной кружке. Чай оказался на редкость вкусным и ароматным. А вот кексы были такими, что можно зубы сломать. И когда Хагрид отвернулся, вся троица зашвырнула их в угол, где лежало столько барахла, что их там и за сто лет никто не найдет. Кексы подняли такой грохот, будто это были булыжники.        — Что это? — спохватился Хагрид.        — Птицы! — Уверенно ответил Гарри.        — Но я точно слышал, что звук был в доме, откуда здесь птицы, живые, во всяком случае?        — Значит, мыши! — Сказал Драко.        — Вне всякого сомнения это мыши, — добавила Уэнсдей. — Я кое-что понимаю в мышах!        — Но у меня никогда не было мышей!        — Хагрид! — Серьезно сказал Гарри, сложив руки домиком, словно придавая особый вес своим словам. — Это абсолютно точно были мыши!       Лесничий выглядел удивленным.        — Ладно, придется расставить мышеловки! А вы, ребята, кстати, сами как? Как проходит учеба? Как вам Хогвартс? — Поинтересовался Хагрид.        — Отлично, спасибо, — сказал Гарри. — Все хорошо. Особенно после того, как начались полеты на метлах и открылся дуэльный клуб. Снейп меня все еще донимает, но в остальном все нормально.        — Да, тип он не очень приятный, — признался Хагрид, — но он все-таки ваш профессор, декан вашего факультета, уважаемый человек в Хогвартсе, и Дамблдор ему доверяет!       Гарри уже привык, что доверие Хагрида к преподавателям Хогвартса просто запредельное. Все они были для него кумирами.        — Слушай, Хагрид! Я хотел поговорить с тобой об этом! — Гарри положил перед лесничим газету “Ежедневный пророк”. — Не объяснишь?       Хагрид посмотрел на газету, потом на мальчика.        — Гарри, ты же знаешь, что я не умею читать!        — Ах да, — спохватился Гарри, — в общем, там написано об ограблении Гринготтса. Впервые в истории кому-то удалось ограбить банк гоблинов и что удивительно, ничего не украли. За день до этого содержимое ячейки было изъято владельцем. Хагрид, на фото та ячейка, где ты забрал тот странный сверток. И даты совпадают.        — Не лез бы ты в это дело Гарри, оно касается только Дамблдора и Николаса Фламеля! — Сказал Хагрид и лишь потом спохватился, что сболтнул лишнего.        — Николас Фламель? — спросил Гарри. — Никогда о таком не слышал.        — Я тоже! — подтвердил Драко.        — Это потому, что вы не цените чарующую магию искусства алхимии! — Заявила Уэнсдей. — Фламель — великий алхимик. Ходят слухи, что он изобрел философский камень. И судя по тому, что ему больше шестисот лет, слухи, вероятно, правдивы!        — Философский камень? — Переспросил Гарри. — Легенды об этом артефакте ходят даже среди маглов. Артефакт сродни мечу Экскалибуру или Чаше Грааля, а может и знаменитее. Говорят, этот камень может превращать любой металл в золото и давать бессмертие. Но я думал, это просто миф, воплощение вековечных человеческих стремлений — богатства и вечной жизни.        — Либо у Фламеля есть какая-то революционная оздоровительная диета, что он живет уже шесть веков, либо никакой это не миф и камень существует! — Предположил Малфой.        — Допустим, что философский камень лежал в той ячейке в банке, но Дамблдор, предчувствуя нападение, или как-то узнав о планах врагов, приказывает Хагриду забрать его в Хогвартс и спрятать тут. Где именно?        — Уверен, что в том коридоре, куда нам нельзя заходить, если не хотим умереть мучительной смертью. Еще и, наверняка, каких-то ловушек туда напихали.        — Ага, скорее всего совместная защита от лучших чародеев Хогвартса. — Сказал Гарри. — Сколько этих ловушек может быть?       — Наверняка, семь! — Сказал Драко. — У волшебников какой-то фетиш на эту цифру, очень мы ее любим. А кто создатели ловушек?        — Во-первых, наверняка, сам Дамблдор, — сказал Гарри, — и это раз! Потом деканы всех факультетов, а это еще четыре. Ну и профессор Квиррелл, он все-таки преподаватель защиты от темных искусств. И того шесть. А седьмой… да кто угодно. Вот хоть, Хагрид, к примеру. Посадил там какого-то сторожевого пса, с его любовью к животным, очень в его духе.        — Ага, да не простого, а трехголового, аки цербера, охраняющего врата ада, — сказал Малфой.        — На самом деле так и есть, — заметила Уэнсдей. — Когда Дамблдор сказал о коридоре, которого нужно избегать всем, кто не желает себе мучительной смерти, я просто не могла пройти мимо такого приглашения. И заглянула внутрь. Там действительно сидит трехголовый пес, под которым я заметила люк.        — Вы и про Пушка узнали? — Удивился Хагрид, что все это время сидел с отвисшей челюстью.        — Пушок? — Переспросила Уэнсдей. — Хотя он правда милый пёсель.        — Вопрос в том, кому понадобился философский камень? — Сказал Гарри. — Вернее не так. Такая штука пригодилась бы многим. Вопрос, у кого достаточно сил, чтобы впервые в истории мира волшебников, устроить успешное проникновение в Гринготтс? Учитывая, что Гриндевальд сидит в тюрьме, а сам у себя Дамблдор воровать не будет, на ум приходит только один великий волшебник, и ему как раз сейчас очень нужен камень бессмертия, например, для восстановления прежних сил, которые он утратил, оставив мне этот шрам. И так, подытожим, в Хогвартсе, на четвертом этаже, сидит трехголовый пес, охраняющий люк, за которым, предположительно, есть еще шесть ловушек, пройдя которые можно заполучить философский камень. И Волдеморт или кто-то из его талантливейших и вернейших последователей, попытался украсть его в Гринготтсе, неудачно, а сейчас, скорее всего, попробует снова. Интересно!        — А вы точно одиннадцатилетние дети? — Спросил Хагрид, у которого уже глаза на лоб вылезли.        — Ты прав, мы могли бы догадаться быстрее! — Сказала Уэнсдей.        — Нам нужно больше работать над собой! — Подтвердил Гарри.        — Век живи — век учись! — Заметил Драко.        — Не лезли бы вы в это дело, — заметил Хагрид. — Там и без вас разберутся!        — Безусловно! — Соврал Гарри с чеснейшим лицом, в то время как уже все его мысли были посвящены философскому камню. — Ладно, нам, пожалуй, пора идти. Еще много домашнего задания!       Ребята уже встали из-за стола и собирались прощаться, как Хагрид сказал:        — Эээ, тут такое дело, не могли бы вы мне ребятки немного помочь, с одной мелочью?       Гарри сразу почуял неладное и был абсолютно прав. “Мелочью” оказался маленький ребенок тиранозавра, которого Хагрид держал в прочной стальной клетке на заднем дворе.        — Хагрид, я даже не буду спрашивать где ты взял живого тиранозавра. Ты ведь все равно скажешь, что это…        — Волшебство! — Авторитетно заметил Хагрид.        — Да, что это волшебство! Очень удобно быть волшебником! Но, ты же понимаешь, что ничем хорошим это не закончится?! Это же тиранозавр! Ты вообще смотрел когда-то фильм Парк юрского периода?        — Мы не смотрим фильмы маглов! — Гордо заметил Хагрид.        — А зря! И что ты от нас хочешь?        — Понимаешь, Гарри, он славный малый, мой Тирри, но мне необходимо отлучится на несколько дней, и кому-то нужно его подкармливать. Ты не переживай, он много не ест, десять-двенадцать куриц на завтрак, не перекармливайте его. Это, кстати, не настоящий тиранозавр, а карликовый. Он то и большой будет метров шесть в длину, не больше!        — Ну да, чао-чао, прям. Кстати, Хагрид, а где твой пес, кажется, его Клык звали?        — А… это… — замялся Хагрид. — Ну я разок забыл клетку закрыть и пес залез, в общем…       Гарри только сейчас заметил, что в клетке тиранозавра, кроме мелких куриных косточек лежат кости покрупнее, кажется, одного волкодава, которому не повезло оказаться не в то время, не в том месте.        — А он милый, — тихо сказала Уэнсдей и подошла ближе к клетке, — так бы и затискала!       Гарри посмотрел на рептилию, что сейчас как раз пережевывала какую-то курицу вместе с перьями. Кровь стекала по острым как бритва клыкам, а маленькие красные глазки словно говорили — "зайди-ка в клетку, милый мальчик, а то я что-то не наелся". Милым это создание могли считать только два человека на планете: Рубеус Хагрид и Уэнсдей Аддамс.        — А ты что думаешь, Драко? — Спросил Гарри у друга.       Тот стоял с округлившимся то ли от ужаса, то ли от удивления глазами, и не мог оторвать взгляда от тиранозавра.        — Можно, я даже не буду это комментировать. — Сказал Малфой.        — Пожалуйста, Гарри! Мне больше не к кому обратиться! — Взмолился Хагрид.        — Ладно, что-то придумаем! А ты, все-таки, где яйцо динозавра достал, если не секрет?        — У одного бродячего торговца! Тот любит всякую живность разводить, как и я. Мы многое обсуждали, всяких зверушек наших, он мне яйцо в карты проиграл.       Гарри насторожился.        — И про Пушка твоего расспрашивал?        — Да! — Радостно ответил Хагрид. — А я ему говорю, что Пушок мой — свирепый малый, но есть у него слабость — хорошего рока ему навалишь, и он спит как убитый. Я ему часто включал что-то эдакое на колдовском самопевце. Типа — Ду! Ду хаст! Слышали?       Дети удивленно посмотрели на Хагрида.        — Ну это! Ду! Ду хаст! Ду хаст мищ! — Хагрид начал качать головой, подняв вверх руку с оттопыренными указательным пальцем и мизинцем. — Ду хаст мищ гефракд! Ду хаст мищ гефракд!        — Хагрид, пожалуйста, остановись, мы поняли!       Гарри посмотрел на лесника, на Тирри в клетке, подумал о Пушке и о том, что кто-то теперь знает, как пройти мимо него.        — Скажи Хагрид, а как выглядел этот незнакомец?        — Не знаю, — ответил Хагрид. — Он в каком-то длинном балахоне был, сказал, что мусульманин. А на лице маска, сказал, что боится ковида. И очки затемненные, потому что слепой.        — И тебе это не показалось подозрительным?        — Ой, да мало ли слепых мусульман, боящихся ковида, что разгуливают с яйцом динозавра, и хотят поговорить о магических животных?! Мир полон чудес!        — Ладно! — Сказал Гарри. — Нам пора, мы еще зайдем к тебе и к твоему зубастому питомцу.       Все попрощались. Хагрид помахал рукой, а Тирри дружественно поклацал окровавленными клыками.        — Хагрид неплохой парень, но…        — Интеллект — не в числе его достоинств, — закончил Драко фразу за Гарри, когда троица уже топала к Хогвартсу.        — Я хотел сформулировать это помягче! — Заметил Гарри.        — Значит, философский камень в школе, — сказала Уэнсдей, — и потенциальный похититель знает как пройти как минимум одно препятствие. Рано или поздно, выяснит и за остальные. Что будем делать?        — Ну, караулить камень до конца учебы бессмысленно! — Сказал Гарри. — Но поскольку мы знаем, за какой дверью он спрятан, я бы хотел установить на нее что-то вроде сигнализации.        — Сигна-что? — Спросил Драко.        — А что это такое? — Поинтересовалась Уэнсдей.        — Бедные дети из семей волшебников, — улыбнулся Гарри, — мне нужна помощь кого-то, кто тоже вырос с маглами, и кто хорош в заклинаниях.        — Только не говори, что мы идем к гриффиндорской ведьме! — Сказал Драко с раздражением.        — Мы не идем, — ответил Гарри, — я иду!        — А может тебе просто хочется провести с ней время наедине? — Спросил Драко.        — А может это не твое дело? — Ответил Гарри. — Займитесь пока своими делами, встретимся за праздничным ужином.       Перед самым входом в замок Гарри посмотрел на небо. Над вечерним замком нависла полная луна.        — Так странно, — тихо сказал Гарри, — почему-то у меня предчуствие, что этот Хеллоуин мы запомним надолго!