Сапфировые слёзы

Юнги нервничал с самого утра. Окончание ремонтных работ в замке ознаменовалось ранним подъемом. Сокджин поднял всех, мелкий тоже нервничал, периодически окутывая всех волной беспокойства, чем ещё больше нервировал Юнги. Хосок вчера не пришел ночевать, это окончательно выбило Юнги из колеи. — Он просто готовит тебе сюрприз, — тёплые объятия Джина сзади и тихий шёпот возле уха. — Только я тебе ничего не говорил. Не грусти. Он ваше гнездо помогает привести в порядок. — Правда? — Юнги не понимал, когда этот альфа стал ему так дорог, но то, что он даже во сне не пришёл, просто сводило с ума. — Правда-правда. А сейчас поешь, и мы наконец-то поедем и посмотрим, что он там готовил всё это время. Прибытие было помпезным. Намджун злился, Юнги нервничал. Сокджин был рад: его сын скоро создаст свою семью и будет счастлив. Двери замка распахнулись, приглашая их пройти внутрь. Светлые тона создавали ощущение простора и свободы. Открытые окна впускали свежий воздух. Запах затхлости и старости пропал. Юнги ходил и улыбался, наслаждаясь красотой вокруг. Ему всё безумно нравилось, в отличие от Джина. — Не, ну надо же, ты посмотри, в гостиной совершенно не те цвета, что мы обговаривали. Юнги, подержи брата, я пойду найду горе-строителей. Юнги и глазом не успел моргнуть, как остался совсем один. Ну, как один — у него в руках осталось яйцо. Пару шагов в сторону выхода в сад, сердце почему-то стучало очень быстро. — Давай, я подержу. Тяжёлый же, — Юнги вздрогнул — не ожидал или слишком был сосредоточен на своих мыслях. Зато теперь он чувствовал близость альфы. Захотелось прижаться к нему, почувствовать его руки на себе. Стряхнув наваждение, омега посмотрел на альфу и с ехидной улыбкой отдал младшего брата. — Только не урони. А то больше не будет грозного альфы. — А куда я денусь? — рассмеялся Хосок, поудобнее устраивая яйцо на сгибе руки. — Откуда я знаю, как далеко зайдёт фантазия моих родителей. Отец недавно грозился оторвать твои крылья и запихнуть тебе в зад. — Может, не при маленьком? — стушевался Хосок, на миг представив, что Намджун реально может воплотить угрозу в жизнь. — Да он при нём это и обещал сделать, сказав, что мелкий должен учиться защищать свою семью. — Давай не будем об угрозах Намджуна. Я хочу тебе показать подарок. Пойдём. Хосок свободной рукой прижал к себе Юнги, на столь своевольное действие омега хотел взбрыкнуть. Но внутренняя сущность валялась в обмороке и шептала: «как же охуенно!» Когда двери распахнулись, дыхание у Юнги перехватило. Благоухание цветов и трель птиц оглушали. Омега покачнулся, вцепившись в руку Хосока. — Откуда это? Здесь же было всего пару чахлых деревьев. — Ты скучал по лесу. А так как я не могу тебя туда отпустить, лес теперь будет всегда рядом. Хосок не думал, что вот это ощущение полного, безграничного счастья может так выбить из колеи. Он просто не мог сдвинуться с места или что-то сказать. Чон просто стоял и любовался Юнги, который в полнейшем восторге сейчас поглаживал листочки на цветах и деревьях, его глаза сияли от восторга. — Спасибо, — тихий шепот. Глаза, полные восторга, смотрели с безграничной благодарностью на альфу. — Хосок, это самый лучший подарок в моей жизни. Чон просто застыл. Юнги впервые к нему по имени обратился. Прикрыв глаза от наслаждения, Хосок направился к своему омеге. — Я хочу, чтобы твои глаза всегда светились от счастья, как и сейчас. Я сделаю для этого всё, даже больше. — Не обещай пожалуйста того, что ты не сможешь проконтролировать. — Я не обещаю, я говорю как будет. Мой мир теперь — это ты. Они стояли и утопали во взглядах друг друга. Первое несмелое прикосновение. Легкий, словно прикосновение бабочки, поцелуй. Здесь и сейчас существовали только они. Нежный поцелуй перерастал в более требовательный. Губы у Юнги горели, дыхание давно сбилось. Хосок окутывал своей аурой, словно лаская. Они позабыли про всë, что их окружало, но суровая действительность спустила влюблённых с небес на землю. Звонкий треск и большая трещина на яйце, которое сейчас было зажато между омегой и альфой. — Я труп, — выдохнул Хосок. — Теперь меня точно убьют. Юнги же даже слово произнести не смог, так как его волной сильной магии откинуло. Хосок стоял, парализованный этой самой магией, и с ужасом смотрел, как трещина на бирюзовом яйце становится всё больше. Куски скорлупы стали опадать к его ногам, и в его руках уже был совершено обычный ребенок, только чуть больше, чем они "привычно" рождаются. Малыш с любопытством смотрел на Хосока глазами цвета всё той же скорлупы. — Малыш, твой отец меня убьёт, — наконец смог выдохнуть Чон. — Дай ему имя, — засмеялся Юнги, продолжая сидеть в цветах и даже не пытался оттуда выбраться. — Юнги, солнце, тебе меня не жалко совсем? — Луна сказала, что имя ему должен дать тот, в чьих руках он вылупится. — Луна, значит. Ну что же, звать тебя будут Чонгук. Моего отца звали Чон Чонгук, а ты будешь Ким Чонгук. Он был очень сильным и мудрым, расти таким же, — Хосок засмеялся и слегка подкинул малыша в руках, отчего ребенка, не ожидавший внезапных перемен в пространстве, испугался. Громкий рёв прорезал пространство, и в руках Хосока уже был дракончик, который огнём полыхнул ему в лицо. — Какого хера здесь происходит? — заорал Намджун. — Я не знаю, — ответил Хосок, протягивая маленького Намджуну, а мелкий в этот момент пустил не только огненную струю на правителя. — Просто твоя семья всегда сначала плюется в меня огнём, потом разбирается в ситуации. Это, видимо, как-то на генетическом уровне передаётся. — Сам виноват, — Намджун держал в руках младшего сына и с безмерной любовью смотрел на него. — Маленький, кто тебя напугал? Если Хосок, то ты его не бойся, он безобидный. — Блять, Намджун, ты мой авторитет ниже плинтуса опустил, — проворчал Хосок, направляясь в сторону Юнги и помогая ему выбраться из цветочных кустов. И прижимая к себе, нежно шептал на ухо. — Я тебя больше от себя ни на шаг не отпущу. Твой дом теперь здесь. — Я всё слышал. — Я могу громче повторить. Юнги остается здесь. — Хосок, а ты чего мокрый? — Юнги пытался отстраниться от Чона. — Твой брат со страху нассал на меня, — поморщился повелитель. — Ты представляешь, он на меня нагадил. Звонкий смех Юнги, словно колокольчики, разлетелся по саду, был подхвачен многочисленными птичками, которые уже облюбовали царский сад. Сокджин стоял на входе, смотрел на свою семью и ревел. Юнги был счастлив рядом со своим альфой. А в руках Намджуна сидел бирюзовый маленький дракончик. Подойдя, он прижался к мужу, который его тут же обнял, шепча о том, какой он счастливый. — Спасибо. Ты сделал меня самым счастливым. Я и так был счастлив, но ты, моя звезда, мой Сокджин, подарил мне двух потрясающих детей. Я не знаю, как описать те чувства, что сейчас меня распирают. Вы — моя Вселенная. — Пойдем домой, — улыбался Сокджин, забирая у Намджуна начинающего дремать дракончика, который своим хвостом тут же обвил руку папы, сладко зевнул, погружаясь в сон. — Хосок дал ему имя, — улыбался Юнги, глядя на то, как счастливы его родители. — Его зовут Чонгук. — Ким Чонгук, красиво. Спасибо за такое красивое и драгоценное имя, — Сокджин с благодарностью посмотрел на Хосока, тот лишь в ответ кивнул. — Юнги, я так понимаю, ты остаёшься у себя дома. Будь счастлив, а если он тебя будет обижать, ты скажи. Мы с радостью на ваше попечение оставим Чонгуки. — Не надооооо... — застонал Хосок, утыкаясь в плечо своего омеги. — Я тебя предупредил, — сказал Джин, забираясь на спину мужа, который уже перекинулся в дракона. Взмах тяжелых крыльев, и чета Ким полетела в своё гнездо, оставляя старшего сына строить свой очаг. — А давай, мы не сразу будем думать о детях, — продолжал ворчать Хосок, а Юнги стоял уже с полыхающими щеками. Какие дети??? Его только сегодня впервые нормально поцеловали, а альфа о детях. Чон же крепко прижимал к себе своё сокровище, и они взглядом провожали удаляющегося дракона, на спине которого была его семья. *** Луна освещала комнату сквозь стекло окон, с любовью смотрела на двух своих детей, которые нашли друг друга, смогли поверить в любовь. Они были созданы друг для друга, ей нужно было только слегка подтолкнуть их. Хосок не мог насмотреться на сокровище, он с трепетом поглаживал его лицо. С волнением целуя, боясь спугнуть, сделать не так, оттолкнуть от себя. Нежный изучающий поцелуй, он как будто спрашивал разрешения у омеги. Несмелые прикосновения Юнги, руки обвелись вокруг мощной шеи альфы, прижимаясь теснее, ища опоры в его руках, так как ноги уже не слушались. Голова кружилась от поцелуев, которые становились всё требовательнее и жарче. Хосок оторвавшись от столь желанных губ, с безграничной любовью смотрел в затуманенный взгляд омеги. Подхватив его на руки, он уложил Юнги на кровать. — Ты такой хрупкий и нежный, словно цветок. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Юнги был не против, он в принципе был уже счастлив. Нежные прикосновения альфы изучали отзывчивое тело. Поцелуи покрывали всё тело омеги, заставляя того всё громче стонать. Хосок не торопился, он хотел как можно больше доставить наслаждения омеге, хотя у самого яйца от каждого стона поджимались. Он изучал, исследовал, с упоением выцеловывал каждый миллиметр желанного тела. И когда его губы накрыли желанный член, Юнги выгнуло дугой и он забился от оргазма в его руках. Глаза лихорадочно блестят, язык облизывает пересохшие губы, воздуха в легких не хватает, Юнги показалось, что он снова умер и воскрес, но эта смерть была в разы приятнее. Голова шла кругом, но Хосок не успокаивался, омеге казалось, что альфа задался целью свести его с ума. Сильные руки перевернули омегу на живот. Руки омеги вцепились в подушку, туда же он спрятал полыхающие щёки. Ему было так хорошо в этих руках. Хосок же с наслаждением продолжал ласкать тело любимого, которого ещё после первого оргазма потряхивало. — Хосок! — протяжный стон Юнги. Чон погружался медленно, позволяя омеге привыкнуть к своим размерам. Юнги же скулил в подушку, ощущения просто переполняли. Ему казалось, что он сойдет с ума. Дыхание Хосока опалило шею, нежный поцелуй в районе метки запустил очередную волну блаженства. Хосок очень старался держать себя в руках, но такое податливое тело в его руках и стоны просто срывали крышу. Клыки зудели от желания обновить метку. Но он не торопился, сводя с ума омегу медленными и неторопливыми движениями. — Хосок-а, быстрее… — очередной протяжный стон, и Чон сорвался. Юнги кричал, закатывал глаза и уже искусал все губы в кровь. Альфа сводил с ума резкими движениями, что заполняли всё нутро омеги, задевая простату и заставляя Юнги уже охрипшим голосом кричать ещё громче. И на самом пике, когда звёзды взорвались в сознании омеги, клыки альфы вновь погрузились в податливую плоть, обновляя свою метку. Свет луны скользил по обнажённому телу омеги, лаская так же, как и руки альфы недавно. Юнги спал крепким сном, а Хосок не мог уснуть. Чон лежал и любовался, как на молочной коже расцветают следы его любви. — Спасибо, Луна, за твой бесценный дар, я буду его беречь. И сапфир на обнаженной груди Юнги, сверкнул сиреневым блеском подтверждая клятву Правителя крылатого народа.