Прикосновения

Панические атаки переносились всё легче, во многом благодаря обществу одного конкретного совершенно несносного на'ви и последний прекрасно это знал. Знал, что Нетейам теперь без него не сможет, а оттого наглел. Прикосновения, некогда деликатные и осторожные, с каждым разом становились всё напористее, всё наглее, опаснее. Больше не ограничивались плечами и коленями. В прошлый раз Аонунг держал Нетейама так крепко, что он не смог бы вырваться в его слабом состоянии, гладил по пояснице и внутренней стороне бедра, бесстыдно прижимался губами к шее. Мерзкий ублюдок. Следующая паническая атака случилась на удивление нескоро, не через два дня, и не через четыре, прошло целых восемь дней и то был рекорд двух с половиной месяцев. Нетейаму было хорошо. Не брать же в расчет резкие взгляды и особое злословие тактильно неудовлетворённого Аонунга, которому ночных обжиманий всю неделю не перепадало. Нетейам даже успел позволить себе сделать допущение что, возможно, он идёт на поправку и впредь ему больше не придётся прибегать к сомнительной помощи сомнительного на'ви. * * * * Ничто не предвещало новой беды. Вечер восьмого дня свободы от уязвимого состояния был спокойным, а море сегодня выдалось тихим и ласковым. Вечер прошёл в кругу семьи, даже Ло'ак на удивление ничего не натворил за эту неделю, поэтому в семье сейчас царил тихий уют. Нетейаму было хорошо, его клонило в сон, он успел лечь и устроиться в удобной позе для сна. В этот момент его накрыло. Будто штормовой волной, многими-многими тоннами тяжёлой холодной воды резко выбросило из состояния покоя на острый скалистый берег с чёрным песком, где не было ничего живого; всё было выжжено теми, кто пришёл с неба убивать живое и разрушать их дом. Нетейама трясло, сердце в груди частило, будто в конвульсиях, а затем остановилось. Нетейам больше не чувствовал собственного пульса. Его мутило, оглушило, его руки тряслись. Хорошо, что он был в комнате один. Он смог подняться на нетвердых ногах и ускользнуть, брёл до их места, отчаянно глотая воздух, молясь о том, чтобы хватило сил дойти. Дойти он смог. И видит Эйва, никогда Нетейам не презирал этого склочного придурка так сильно, насколько был рад его видеть в этот самый момент. * * * * На этот раз Нетейам сам в него вцепился крепко и отчаянно, как утопающее беспомощное в воде сухопутное в свой единственный шанс на спасение. И Аонунг ему позволил. Морщился, потому что от хватки Нетейама на своих предплечьях ему явно было больно, но не пытался отстранить, гладил по волосам, гладил дрожащие плечи и спину навалившегося сверху лесного на'ви. То ли Аонунг не спешил демонстрировать свой дурной характер, то ли характер не был таким уж дурным, как неисправимое первое впечатление, произведённое Аонунгом на юных лесных собратьев. Прошла, по ощущениям, половина вечности до того как буря стихла. Ослабший от пережитого Нетейам едва слез с Аонунга, чтобы откинуться рядом на спину. Юный на'ви тяжело дышал, как после своих первых заплывов с илу или... как в тот момент, когда впервые в жизни был серьёзно ранен, в тот чудовищно пугающий момент, когда знал всем своим существом, что вот-вот умрёт, но каким-то чудом смог выжить. Он был жив. Дышал сейчас, хоть тяжело и загнанно, но дышал. Его рана затянулась, а демонические пальцы были переплетены с сильными тёплыми пальцами главного местного ненавистника "демонов". Слишком сильный приступ так измотал Нетейама, что он не обратил внимания на чужую вздыбленную набедренную повязку, хищный блеск светло-голубых глаз и сложные размышления на лице лежащего напротив. Дальше всё произошло слишком быстро: прежде чем Нетейам успел осознать, что с ним делают, светлокожая рука поймала его косу, игриво потеребила кисточку, вынуждая показаться нервный отросток.... Аонунг, довольно улыбаясь, поднес его к губам и плотно прошёлся по оголённым нервам шершавым влажным языком. Всё тело Нетейама прошило током, выгнуло дугой, он вскрикнул. Крик, затухая, перешёл в угрожающее шипение. Они так не договаривались! Это слишком, слишком... ! Никому не позволено трогать... там! Очень удачно для Нетейама Аонунг накрыл его своим телом. Нетейам тут же получил возможность удобного возмездия и моментально ей воспользовался, впиваясь острыми зубами в плечо Аонунга, а затем ещё раз, и ещё, терзая до крови, показывая, НАСКОЛЬКО ОН НЕДОВОЛЕН! Первое, что Нетейам расслышал сквозь марево агрессии это боль в голосе говорившего, затем уже слова, обращённые к нему: - Знаю способ лучше помочь тебе расслабиться, ты позволишь? Аонунг мог бы его ударить, мог бы за волосы оттащить от своего плеча, но вместо этого терпел каждый новый всё более болезненный укус в уже нанесённую Нетейамом рану, ещё и предлагал помощь. Да, Аонунг придурок и сам виноват. Не стоит без согласия дотрагиваться до чужого... но то, что этот придурок, будучи в положении сильного терпел трёпку от Нетейама и не использовал силу против него, сказало о многом. Что-то изменилось в восприятии Нетейамом Аонунга. Нетейам и сам не смог бы сформулировать в словах, что именно стало иначе в тот момент. Впервые с момента получения раны он ощутил себя в безопасности, полностью расслабился, соглашаясь, позволяя Аонунгу всё, что там тот хочет, ведь на'ви рядом скорее даст изодрать себе зубами плечо в кровь, чем ответит Нетейаму насилием на насилие. Вспомнился день их всеобщей потасовки. Да, Аонунгу тогда досталось больше, чем кому-либо, но потому ли что водный на'ви в драке хуже самых младших из них? Тогда Нетейам не обратил внимания на такую деталь, но сейчас, вспомнив, отметил, что Аонунг его тогда не бил в ответ на удары, лишь уходил в оборону, пытался толкнуть на мелководье, но ни одного удара не прилетело лично от Аонунга в адрес Нетейама. И вообще это Ло'ак тогда нарвался. Нетейам вспомнил, насколько сильно стушевался Аонунг, стоило только Нетейаму впервые вступиться в ссору. Так ведёт себя отец, когда им недовольна мама. Так ведут себя юнцы любого племени на'ви, когда их тайная первая влюблённость чем-то недовольна. О Эйва, Аонунг уже тогда...? А сам Нетейам? Он был не любителем много рассуждать вслух, за него говорили поступки. То, как он кивнул, глядя Аонунгу в глаза. Понимание, полное однозначное согласие. То, как он позволил себе раствориться в страсти Аонунга - вместо тысячи глупых слов. То, что Нетейам принимал поцелуи, нежился под ласками в руках Аонунга, позволил Аонунгу соединить их спрятанные в волосах нервные отростки. За Аонунга его поступки говорили тоже. Вопреки своей задиристой, склонной доминировать натуре, тот не пытался доминировать, не здесь, не сейчас, не под этими звёздами и не с тем, с кем создал связь. Он целовал, протяжно гладил, мягко покусывал, довёл Нетейама до недовольного возбуждённого шипения, а после довёл губами до вершины наслаждения, а переданными по связи чувствами - до блаженной пустоты, не страшной, не гнетущей, спокойствию одному на двоих, в котором нет места для паники.