Соседки

Вот и прошёл ещё один год, мы отучились. Быстро, однако, время летит. За год изменились мы в своих габаритах. В Джине уже за девять пудов, я же поправилась не с такими темпами как у неё, хотя у центнера уже. Зараза жирок не так отложился как хотелось. Если смотреть на Джину со спины — увидишь песочные часы, широкие такие песочные часы. Я же этакое яблочко. Пока я смотрела на отражение этакого яблочка, сзади подкралась подруга. Резко обхватила руками и стала массировать: — А кто у нас тут свои жирки смотрит? — Блин, Джина, не пугай так. — Не обижайся, красна девица. Смотришь как поменялась за год. А у меня тут твоя фотка годовалой давности, — показывает телефон со мной, той худенькой прошлым летом. — А теперь фиксируем прогресс, — фоткает. — Джина, давай не только я перед зеркалом стоять буду. Ты ведь тоже прибавила. — Как скажешь, — снимает футболку, встаёт рядом. Мы две такие крупные особы кое-как втеснились, чтобы вместе виднеться в отражении. — Сегодня к ним прибавиться немного. Будем отмечать окончание учёбы. Я сейчас пойду на пару часиков по магазинам. — А я? — Я одна пойду, тем более кое-какое место нашла с кое-чем, тебе не скажу, сюрприз. Пока своими делами позанимайся или к приходу всё приготовь. Джина ужла. Не найдя себе место, я решила прибраться. На кухне прибралась, приготовила её к приходу Джины. Интересно: чего она такого нашла, что это прям сюрпризом будет? Идей нет, гадать не стоит, ясно то, что придётся до её прихода ничего не есть. Решила заняться рисованием. Прошло три часа: Блин, где она там шляется так долго. Засосало под ложечкой. Что Джина обычно делала когда голодала? Шла пить воду. Четыре кружки выпила, вроде спокойно стало. Сделала разминку. Снова принялась за рисование… Всё время еда на уме. От такой жизни я привыкла время от времени похрустывать чем-то за работой, но сегодня прям проблема. Но надо дождаться её, сейчас пойду ещё воды отопью. Надо откинуть лишние мысли. Выйду на балкон, на солнце погреюсь. Вздремнуть там не получилось, опять желудок пробурчал. Неугомонный, блин. Это продолжалось какое-то время, потом он утих. Ну и хорошо. Теперь можно спокойно доделать работу. Ещё час прошёл, Джина должна уже прийти, а её нет. Ушла далеко или много несёт? Позвонила бы может, мол: «Иди и помоги, будешь пакеты нести». Хотя помощь поднять ей точно потребуется. Тут случилось то что я ждала. Джина позвонила: — Алло, Рейчел, спустись вниз, мне тут одной не поднять всё. Прибегаю вниз, Джина, вся запыханная, с кучей пакетов стоит у дверей: — Джина, зачем ты всё тащила сама, могла меня раньше позвать? — беру в руки три пакета, а они нелёгкие, удивительно, что она смогла с ними идти так долго, хоть ноги сильные. — Зачем, зачем? Самоуверенная слишком, только в последний момент прибегаю к помощи. Пришли в квартиру — запыхались. — Вух… Ну ты и насобирала, весь город обошла? — Да, далеко ходила, ну ничего, сильна я своими ногами. — Ну да, сильная, — тыкаю её пальцем в оголившийся тёплый живот. — Ну полно тебе, давай всё доставать. Среди всяких печенек, рулетов и прочего нашла то, что она назвала сюрпризом. Это несколько гейнеров. Мда, какое лицо было у людей когда она их брала? В следующем пакете лежали они. С них всё началось, те самые эклеры, которыми я первый раз накормила Джину. Самое время вспомнить тот вечер. Подхожу со спины к ней, дёргаю за плечо. Она оборачивается, я подталкиваю в кресло и сую перед ртом эклер: — Открой-ка ротик шире, — она ничуть не растерялась, ухмылка появилась на её лице. — Хорошо, всё ты правильно поняла с ними. Эклеры шли как и тогда, но вскоре Джина перехватила инициативу и принялась заталкивать в меня малиновый рулет. Мы друг друга раззодорили. Но это был аперетив. Передохнули, удобно всё разложим и приступим в полную силу, каждая сама. Маленький столик на полу, рядом кресла-пуфики, разводим гейнеры — Эй, Джина, как люди на тебя смотрели, когда ты их брала? — Ты сама можешь представить их лица, здоровенная бабёха заходит за гейнерами, всё посетители видят как дверь прорывает сквозняк, они испытывают тихий ужас, помноженный на изумление, затем сквозняк прекращается закупоркой двери, через несколько секунд подобие пробки для дверей снисходит дальше; тихий ужас сменяется хтоническим, они не в состоянии двигаться, им остаётся молиться, надеясь избежать кары от невиданного существа. Я специально забралась подальше, чтобы никого знакомого не встретить. Меня они точно запомнили. — Хе, ладно, давай чёкнемся, за выпуск, — выпили, неплохо так, теперь готовь желудок. На столе были крекеры, соки, бисквиты и всё такое прочее всех форм и видов. Мы принялись за них. На столе еды становилось меньше, а Джина берёт как-то много, мне тоже хочется. Тут мы обе схватываемся за одну печеньку. — Дорогуша, отдай мне. — Нет, ты и так много съела, дай мне. — Ну я же больше тебя и ем тоже больше. — Ну раз так, — с силой вырываю печенку, быстро развожу гейнер и залпом выпиваю. Принимаюсь на таких же оборотах съедать веточку бананов, запивая виноградным соком. Откидываюсь на спину. Ух, ну и ощущение, лопну поди, сейчас вдохну сильно и от набитого живота разойдётся футболка. Лежу, сейчас передохну маленько и снова примусь. Чуть глаза приоткрываю, а надо мной Джина. Смотрит вся такая красная от возбуждения. — Ого, какие мы отважные, чертовский нравится мне, когда у тебя такой настрой, — я двинуться не смею, она припала на меня. Тяжёлая. Руками обхватила и в грудь мою дышит, глаза закроет как в неге. И напоследок в губы втюрилась мои. — Всё хватит, слезь, Джина, ты так-то не та, в тот вечер сентября. — Хе, ну и ты тоже не та, что два года назад. Не такая скромная. Со мной не стесняешься. — А с кем же ещё разделить свою тень, как не с тобой. Другие не поймут. — Как те мажорки. Они прям возненавидели меня жизнерадостную толстушку, потому что у них такие люди в мир не вписываются. — А про меня забыли? — Наверно нет, я с ними не разговаривала, по их поведению было понятно отношение ко мне. — Ладно, проехали. А как насчёт твоей легенды про повара, которую ты как оправдание придумала? — От подруг пошёл слушок к другим студентам, но никто так и не предположил кто это мог быть. Про тебя думали что тоже подсела на стряпню это появившегося из кривотолков повара. Наверно повезло то, что никто не захотел познакомиться с таким чудесным коком. Как бы мы выкручивались. — А если человек был побуждён своим фетишем? Посвятили бы неофита? — Хе, ну ты и придумала, может секту ещё создадим? Культ богини плодородия какой-нибудь, — мы обе посмеялись. — Не, серьёзно, хоть историю пиши об этом. — Ага, обязательно, с иллюстрациями… А если серьёзно, то дай передышку, наелась я совсем, и ты тогда не схомячь всё пока я в ауте. — Хорошо не буду, я сделаю тогда всё куда лучше. Я буду разминать твой мякиш, и не смотри на меня так. Разминать буду не как хлебушек перед запеканием, ты-то всегда меня изомнёшь, а мне почти никогда не разрешала. Всё, Дорогуша, живот не напрягай, расслабься, я дам тебе и твоему чреву всё что необходимо. Как-либо сопротивляться я не могла. Мягикие ручки сначала пошли вдавливанием по верху, затем круговыми снизу вверху. Немножко прожмут и ущипнут. Плавненько от боков поднимались вверх. Тут снизу стали нежно щекотать. Ах, как хорошо, я прям расплываясь в пространстве. Или комната вокруг начинает сужаться? Неважно. Напряжение от еды стихает, руки всё также водят по животу, наступает блаженство… Открыла глаза. Джина уже лежала рядом, почти голая в кофте. Решила в спячку уйти. Я поднялась, живот таким тяжёлым не был ещё. Подруженьку тоже разбудила. Начали там, где остановились. — За истребление хлебобулочных изделии, мешая вмешаться мне. Косолапая приговаривается к геноциду грозди бананов и тарелочки никторинов. — Хе, ну ладно. У Косолапой желудок тоже отдохнул. Посмотрим как ты сама справишься с геноцидом мучного. — За новый раунд, — протягиваем разведённые гейнеры. Следующий час шёл на повышающихся оборотах ЖК Трактора. Она расправлялась с фруктами и запивала соком. Не вижу чтобы она не хотела ещё или я на свою еду смотрю только. Я закончила с парой рулетиков, пакетом булочек, бутерами с ветчиной и салом, печенек и немного по мелочи. Старалась побольше впихнуть, но живот ворчит на меня. Мне всё же не под силу так много за такой короткий промежуток. Откинулась на пуфик. Я сама теперь как пуфик. Здоровенный кусок сала, к которому приятно прижаться. — Эх, а жаль у нас этого нет. Ну ладно, — Джина встаёт, берёт мой гейнер и с силой в меня вливается ещё четверть литра. Теперь точно под завязку. На типичный Новый год мочевой пузырь не так как я заполнен. Уф. Всё, я теперь — кожа здоровенного барабана. Сняла штаны, они как лосины уже. Да и футболку к чёрту — свободу телесам. На сегодня точно всё одолела себя. Через какой-то промежуток со своим пуфиком в нижнем белье подсаживается она, в глаза друг другу смотрим: — Ух-х. Хорошенько сегодня отъели, вон растяжки завтра выйдут. — Да… — Как думаешь сколько кровать под нами ещё пролежит? — Мало. Опять её усилять придётся. Митя не против будет. Помнишь его лицо в тот раз? — Его на нём не было, особенно когда кормой щеголяли перед ним. Скидочку ещё сделает, — я начинаю водить рукой по ней. — Может тогда блинчиками его накормить, чего у бедного студента найдётся дома? А впрочем давай потом. Сейчас мы не вне кондиции что-то делать. Ещё раз отлежимся или уснём…