Küünlapäev

      Порче старался не пялиться на кровать размера кинг сайз. Великий Будда, она стояла на подиуме! У которого были ступеньки. Если встать сбоку, то высота этого ложа — а по другому и не сказать — будет по его грудь. Или чуть выше пояса Кимхана. Зачем делать такую кровать? Подсознательное желание быть выше? А если упасть?       Мысли жужжали в голове роем испуганных пчел, ровно до момента, как его отвлекли ладони на бедрах. Кимхан стоял позади него и аккуратно подушечками больших пальцев поглаживал талию. Он не прижимался. Но стоял достаточно близко, что чувствуется тепло тела. Порче непроизвольно покрывался мурашками. — Мне снять брюки? — он пытался повернуться, но мягкие ладони внезапно стали как сталь, легко удерживая его на месте. — Я не говорил тебе что-то делать, Порче. Я просил тебя перестать думать.       Голос Кимхана острый, как лезвие его метательных ножей, которыми он мог попасть в глаз человеку со ста метров. Порче замер, после чего непроизвольно вздрогнул.       Некоторое время царила тишина.       Порче вдыхает и выдыхает. Не думать. Просто нужно было принять то, что за тебя решают. Тебе говорят, что делать. Или не делать. Он пытался. И молчание в комнате странно помогало и успокаивало. Порче не ожидал, что ему вообще дадут время успокоиться.       Ладони поднялись с бедер и мягко опустились на плечи, подталкивая вперёд, к ступенькам и усаживая его на них. Кимхан некоторое время рассматривал его, склонившись и все так же удерживая ладони на плечах. И Порче не выдержал — опустил ресницы, пряча свой взгляд.       Кимхан опустился вниз на колено. Порче твердо решил перестать думать о такой позе, но когда с него сняли обувь и носки, мимолетно погладив лодыжку, расширил глаза.       Такие прикосновения — вовсе не то чего он ждал. Прикосновение к стопе. К плечам. Порче не ждал избиения, конечно. Но, может, больше властности? Силы? Так, срочно перестать думать!       Он остался в джинсах. Все еще помня пожелание-приказ расслабиться. Все еще избегая смотреть на Кимхана. Но дальше ничего с ним не сделали. Кроме того что уложили в центр кровати на живот. Это заставляло одновременно предвкушать и опасаться. Мысли перескакивали с предмета на предмет. Например о том, что джинсы немного сползли с талии из-за того, что он похудел за эти годы….       Звук зажигалки заставил его заполошно оглянуться через плечо в попытке выяснить, что происходит? О, это всего на всего Кимхан, зажигающий свечу.       Кимхан. Зажигающий. Свечу.       Порче моргнул и закрыл рот. Снова лег на живот и услышал за спиной негромкий смешок. После чего его погладили по голове. — Не волнуйся так, Порче. Я не сделаю с тобой ничего плохого. Контракт, помнишь?       Порче смутился и уткнулся лбом в покрывало. Не то чтобы у него сейчас была паника из-за ожидаемого секса с парнем. Ему двадцать, и в свое время в институте он поглядывал не только на девушек, но и на парней. Просто никак не мог собраться с духом, чтобы завязать знакомство.       В воздухе, тем временем, стал раскрываться аромат — травянистый, терпкий, с нотой горького шоколада. Порче принюхался — кажется еще пахло миндалем. Необычный аромат и необычный выбор. Он думал, что Кимхану больше нравилось что-то с запахом озона, холода. Может даже запах лотоса. А тут такие теплые ароматы. Он вздохнул еще раз и снова уперся лбом о покрывало.       Что-то капнуло ему на спину. Нежное, слегка горячее. И еще раз. Порче выдохнул — больно не было, что слегка озадачивало. Это же горящая свеча. Должен же быть ожог — разве нет? Но капли напоминали ему скорее масло, чем воск, и были по ощущению просто более плотные. Они легко ложились на лопатки, спину, и сбегали ниже до поясницы.       Это приятно. Странно и приятно.       Сильные ладони уверенно прошлись по спине, разминая мышцы до гудения. Прихватывая уверенно и отпуская. Проводя с силой по лопаткам и непроизвольно Порче выдохнул стон, стараясь сделать его как можно более тихим. Он пока не понимал, чего от него добиваются и как на это реагировать. — Я хочу тебя слышать, — негромкий голос, — ты меня понял, Порче? — Да, я… ох!       Кимхан, видимо, зажег новую свечу — на этот раз с запахом зеленого чая и корицы. И именно она ощущалось иначе — более вязкие и более горячие капли скатывались по лопаткам и бокам напоминая поглаживания. Капли слегка жалили, но было все еще приятно, как будто его покусывали. Порче зажмурился и вцепился в покрывало до скрипа ткани, когда одна такая капля скользнула ему прямо по мочке уха.       Ему разминали плечи и поясницу, втирая остатки масла до появления неконтролируемых стонов. Ощущение мозолей на кончиках пальцев и внутренней части ладони придавали особое чувство наслаждения от прикосновений. Мелькнула мысль — Кимхан музыкант и убийца. Невероятное сочетание.       Порче уткнулся в скрещенные руки и дышал, стараясь не стонать. Ну, хорошо — не стонать громко. И когда его перевернули на спину, он легко сумел удержать глаза закрытыми.       Вот только явно не ожидая того, что капли воска упадут на его соски. И как сильно это повысит градус удовольствия. Он дернулся, сдаваясь окончательно, застонал в голос, уже не пытаясь приглушить себя, ощущая как в животе все свело от возбуждения.       Воск пах облепихой, и в сочетании с другими ароматами получилась просто невероятная смесь. — Горячо, — Порче пожаловался, не понимая, почему так приятно? Он все еще в джинсах, не считая того, что к нему вообще не прикасались в интимном плане. Хотя Кимхан явно видел, как натянулась ткань в районе его паха. Порче поднял руки над головой и вцепился в покрывало, пряча покрасневшее лицо — Неприятно? — прозвучал вопрос и Порче услышал хрипотцу в голосе. Как если бы обладатель его сам был возбужден. — Нет, нет… Мне все… нравится, — Порче постарался собраться и показать, что ему и правда нравится. Судя по одобрительному стону рядом — у него получилось.       Капли снова упали на грудь, рядом с сосками. Горячо, как укусы. Порче дернул бедрами непроизвольно толкаясь в воздух. — Можно я…. поглажу? Пожалуйста, — он захлебывался воздухом, дышал так, будто бежал и не открывал глаз, потому что точно бы умер со стыда. — Мне нужно, пожалуйста…       Воск пролился вокруг его пупка, заставляя втянуть живот. Горячее, обжигающее, острое… приятное… Порче всхлипнул — давление на шов джинс было уже болезненным. — Пожалуйста, Ким… — он разлепил мокрые от слез ресницы и попытался разглядеть Кимхана. Попытался показать, что ему, правда, нужно….       Когда раздался звук молнии и с него стянули джинсы и белье, он не удержался от благодарного стона и потянулся ладонью к члену. Бездумно. Он возбужден так сильно, что кажется — только коснись и он кончит. — Нетерпеливый такой, — шепот ему на ухо отдается во всем теле — Давай ангел мой. Кончи для меня…       Воск лился на бедро, задевая и член, мошонку и ладонь. Порче дергался, трясся и вскрикивал, распахивая глаза. Оргазм выкручивал его вперемешку между болью и удовольствием так, что он на мгновение потерял зрение.       А потом со всего размаха упал в густое и пушистое облако…       Кажется, его гладили по голове, обтирали. Он вяло слушался, сил практически никаких уже не было. Ему казалось, что в голове стоял шум. И, кажется, он засыпал в объятиях.

***

      Первое, что вернулось — это слух. Порче услышал негромкое пение, даже скорее мурлыканье. Он знал эту песню — несколько лет назад он сам подпевал ей на концерте Вика.       Далее вернулось ощущение тела. Он лежал голый в объятиях. Его спину Кимхан прижимал к своей груди и пальцами кружил по бедру, животу, шее.       Порче осмотрел себя и удивленно коснулся мест, где он точно ощущал капли от свечей: — Разве на коже не должно что-то было остаться? — его голос почему-то был сорван, но, хвала Будде, не сильно.       За спиной раздался смех и его затылок поцеловали: — Ты не перестаешь удивлять меня, ангел, — голос Кима за спиной ощущался слегка иначе, чем когда он стоял перед Порче. — Такими вопросами ты вызываешь просто ужасное желание совершенно тебя испортить. Но отвечая на него — это специальные свечи, в них нет парафина, чтобы не возиться с уборкой долго. Это удобно, верно? Или ты бы хотел, чтобы был другой эффект? — Нет. Не знаю, — Порче решил признаться честно. — Я никогда не думал, что мне вообще может понравится такое. — Я рад, что понравилось, — хриплый голос мурлыкнул и ладонь опустилась на член Порче, поглаживая его. — Со своей стороны, я отмечу, что я доволен авансом. И хотел бы теперь получить полную оплату. — Но я думал, что аванс это когда я снял с себя все до пояса, — Порче старался игнорировать свое вновь появляющееся возбуждение. — Ты не уточнил это в нашей сделке. И я решил за нас двоих, — острые зубы прикусили мочку и Ким уложил его на спину, нависая сверху. Порче сглотнул — он забыл, что перед ним находился хищник.       Ладонь подняла его лицо и Кимхан разглядывал пристально, взглядом будто присваивал себе все, на что смотрел. Под таким взглядом соски затвердели и член наливался желанием. Никто и никогда не смотрел на него так голодно и жадно, что по спине бежит опасливый холодок.       А вдруг и правда сожрут? — Раздвинь ноги и дай мне на тебя посмотреть, — Кимхан скомандовал и довольно улыбнулся, когда Порче, не задумываясь, выполнил приказ. — Хороший мой, ты же будешь послушным для меня? Скажи. — Да, — Порче облизнул губы в предвкушении. Ох, он не станет задумываться о причинах. Не сейчас.       Сейчас он думал, что Ким был одержим его шеей, и явно хотел чтобы на ней остались весьма явные следы. А потом следы собственнических инстинктов Кимхана переместились на грудь Порше, и он вскрикнул уже от боли, когда его соски слишком болезненно прикусили. — Прости, — Порше услышал извинения и сморгнул слезы, кивая и показывая, что все в порядке. Возбуждение немного схлынуло, и это явно не пришлось по нраву его любовнику. — Ты такой красивый, Порче, — голос Кима томный, губы яркие, когда он проходится цепочкой поцелуев от плеча к местечку за ухом. — Ты такое искушение.       Порче терялся в словах. Они действовали на него как заклинание — каким-то образом Кимхан нашептывал именно такие, от чего он просто кружило голову. Ему хорошо так сильно, что пальцы ног поджимались от возбуждения. И хотелось получить больше. — Такой горячий внутри… Весь только для меня. Я сделаю тебе хорошо, мой ангел, просто позволь мне это. Вот так…       Порче непроизвольно вцепился в плечи Кима, когда тот раскрывал его своими пальцами. Вскрикнул, когда пальцев стало три. Прикосновения внутри заставляли темноту под веками распускаться огненными кругами. — Подожди, — он задыхался и пытаясь отстраниться и отползти. На что услышал недовольное: — Не смей двигаться! — рычание в голосе, вызывало желание заскулить. — Я не могу, — Порче мотнул головой и снова попытался отодвинуться. — Слишком много, Ким. Я не могу! — Тшшш, — пальцы исчезли, и на ухо он мурлыкал что-то нежное, заставляя расслабиться и потянуться за поцелуем. Ким играл с телом Порче, как с инструментом — погружая то в наслаждение, то вызывая перегрузку ощущениями до боли. И когда он толкнулся в него сразу до упора, Порче почувствовал только заполнение до такой степени, что кружилась голова.       И услышал свой стон, сплетающийся со стоном Кима.       Толчки долгие, неспешные. Порче дрожал от чувства наполненности, от того как от него не открывали взгляд. Ким толкнулся, оставляя поцелуями метки на плечах и ключицах. Ставя знак собственности повсюду, расписываясь своим автографом над сердцем. Порче пытался поцеловать, но выходило только дышать с Кимом одним воздухом, соприкасаясь губами. Наслаждение все длилось и длилось, и он в какой-то момент просто начал умолять дать ему кончить.       Ким разрешил.       И поставил еще одну, окончательную метку собственности — уже внутри Порче.