Баскетбол и Арсений Попов

      — Эд, пожалуйста, пойми ты! Я не могу почувствовать к тебе что-то большее… — Антон сжимает руку Выграновского на улице, чтобы тот не ушёл. После тех слов, что он для него лишь друг и не более, Эд сначала ушёл в себя, явно не осознавая весь смысл слов, а после вскочил, как ужаленный, и понесся на улицу, Антон даже не успел ничего сделать, чтобы его удержать. Он быстро оставил на столе последнюю тысячу рублей, плевав на сдачу и помчался за… другом?        — Антошка, я не собирался заставлять тебя что-то чувствовать. Это не были бы настоящие отношения. Я благодарен тебе за правду, а теперь, извини, я пойду. — Эд попытался сначала осторожно убрать руки Антона, но тот впился в них, будто пиявка.        — Эд, пожалуйста, не говори, что на этом в нашей дружбе будет поставлена точка.        — Антошка… — Эд, до этого стоящий полубоком к парню, теперь развернулся к нему всем корпусом и осторожно положил руку тому на щеку. Антон вздрогнул и глубоко вздохнул. Место, где находилась ладонь Эда, горело пламенем, но Шастун не стал убирать её, а лишь остался стоять и смотреть в глаза Выграновскому. — Какая же это дружба? Дружба это будет только для тебя, для меня же это будет пиздец, я буду постоянно надеяться, что ты когда-нибудь посмотришь на меня как на… Парня, который тебе нравится. Но этого не будет, так как тебе нравится Арсений. — Шастун впал в ступор. Это настолько очевидно, что ему нравится Арсений? Господи, меня сейчас сожрёт совесть…        — Прости меня — прикрывая глаза, сказал Антон.        — За что? Мы не властны над своими чувствами. Мне просто жаль, что я не такой счастливчик, как Попов. Черт, мы стоим посреди улицы, его ладонь лежит на моей щеке, а рядом могут проходить люди из школы.        — Эд…        — Тош, хватит уже слов. Это бесполезное дело. — улыбка, полная боли, разрывает сердце Шастуна. Эд говорит и убирает ладонь, освобождает свою руку из хватки Антона и уходит. Шастун стоит в полном непонимании всего происходящего. Он потерял дорогого человека. Из-за чего? Гребаных чувств? Кто бы мог подумать, что Эд может чувствовать влечение, которое не укладывается в рамки простой дружбы. «Это моя вина. Не нужно было быть таким»… — Сделал заключение парень и единственная одинокая слеза скатилась по щеке, падая на землю. Он вытер мокрую дорожку и пошёл домой, еле перебирая ногами, желая побыть одному в полной тишине.

***

       Почему чувства возникают так нежданно? Почему Антон сейчас чувствует, что это его отвергли, хотя ничего не сделал? Зачем было ему разрушать дружбу?        Шастун решил, что во всем лишь только вина, это он вёл себя так, что Эд влюбился.        Под ухом зазвонил телефон, его звук и вибрация раздражали Антона, но он все же посмотрел на вызывавшего. Им был Арсений. И вновь чувство вины захлестнуло Антона с новой силой. Он же обещал встретиться с Поповым, а сам лежит на кровати.        — Да? — неуверенно отвечает Антон, прикусывая ноготь на указательным пальце.        — Ну наконец-то! — радостно в крикнул Арсений на том конце. — Я тебе уже штук десять сообщений отправил.        — Извини, тут была не совсем приятная ситуация…        — Оу, — издал звук Попов. — Значит, прогулка отменяется? — уже тише спросил собеседник на том конце. Черт! Арсений расстроился… Нельзя так. Возьми яйца в кулак и иди проведи с ним вечер, Антон.        — Что? Нет конечно. Где встретимся?        — Ох, давай возле набережной? — в голосе на другом конце телефона послышались радостные нотки и улыбка.        — Конечно, дай мне двадцать минут, идёт?        — Жду! — сказал Арсений, и Антон сбросил вызов. Поднявшись, он стал одеваться. Ограничившись толстовкой, которая размера на два больше, чем нужно, и штанами «бананами», Шастун пошёл на выход. Ноги несли его сами, а сам он был на улице с Эдом, пытаясь анализировать ситуацию уже в сотый раз. Мог ли Антон избежать эту ситуацию, если бы вёл себя по-другому по отношению к Эду? Или же нет? Может, не нужно было так прямо говорить Выграновскому?        «Хватит себя винить. Ты сделал все правильно, по-другому уже никак». — Подсказывал голосок в голове. Тяжело вздохнув, Антон посмотрел вперёд и увидел, что стоит прямо-таки перед Арсением. Тот смотрит на парня озадаченно и даже с каким то… Интересом, которому сопутствует с жалость?        — О, привет! — Шастун не нашёл ничего лучше, чем улыбнуться. Только кажется Попов не поверил в эту улыбку и стал смотреть ещё с большей озадаченностью.        — Привет. — спустя мгновение ответил Арсений. — Пройдёмся? — Антон кивнул, и парни пошли прямо по набережной. Впервые за все их общение Антон почувствовал некий дискомфорт в их молчаливой прогулке. И уже собирался что-то сказать, только Арсений его опередил:        — Тебя что-то беспокоит? — осторожно спросил брюнет.        Антон очень хотел довериться Арсению, но слова Выграновского до сих пор звучали эхом в голове. Что, если он прав, и Арс не такой пушистый, каким кажется? Но что-то глубоко внутри подсказывало шатену, что это не так, что это глупая клевета. Поэтому на вопрос Арсения Антон утвердительно кивнул.        — Не хочешь об этом поговорить? — последовала пауза, брюнет ожидал хоть какого-либо действия или слова от Антона, но кроме плотно поджатых губ он ничего не увидел. — Слушай, я понимаю, что, возможно, сложно довериться мне. Но поверь, иногда после того, когда ты откроешься и расскажешь все, что тебя тревожит, тебе станет легче. Может даже тебе смогут дать очень хороший совет…        Антон задумался…        Эта тайна не только моя, и если я допущу ошибку, доверившись Арсению, пострадаю не только я… Но что, если не говорить ему имён или просто взять их из головы? В таком случае никто и никогда не подумает на Эда.        Антон кашлянул и, собравшись, начал говорить:        — Буквально пару часов назад действительно произошла не самая приятная ситуация, в которую я мог попасть. — Шастун взглянул на Арсения, но тот лишь внимательно слушал и смотрел прямо. — Так вот, — «черт, что же так сложно»? — Парень признался мне в том, что я ему нравлюсь. — и вновь быстрый взгляд на профиль брюнета. На его лице отразилось удивление. — Но, к большому сожалению, я не могу ответить ему взаимностью… И, кажется, я проебал охуенного друга и комфортную дружбу. Знаешь, думаю, что во всем этом виноват я, ведь если бы я вёл себя не так… То ничего не было бы. А тут… — Антону не дали договорить, Арсений его перебил.        — Нет, Тош, нет. Твоей вины в этой ситуации нет. Разве мы выбираем любимого человека? Разве выбираем того, к кому что-то чувствовать? Это происходит само собой, и мы не можем это контролировать. Тепло, которое исходит от этого «избранного» человека ни с чем не сравнится. Мы ищем любые поводы чтобы встретится и провести хотя бы несколько секунд рядом. Мы лелеям надежды на то, что мы будем с этим человеком в официальных отношениях, мечтаем, фантазируем на эту тему. Но иногда ожидания далеки от реальности. Если бы ты сказал тому парню, что это взаимно, хотя в реальности это было не так, что бы было тогда? Эти отношения стали бы для тебя настоящей каторгой. Так что большой молодец, что смог ответить максимально честно ему.        — Ты… — Антон не знал, что сказать на это. Арсений хоть и не до конца, но помог расставить все по полочкам. Вместо слов Шастун обогнал брюнета и обнял его со всей силы, утыкаясь носом в тёмные волосы, вдыхая запах Арсения. Антону показалось, что он только сейчас начал нормально дышать, будто все остальное время он дышал отрывисто.        Что касается Арсения, так он просто выпал из этого момента. Как же долго он хотел обнять Антона, но так, чтобы это было максимально не подозрительно. А тут он сам кидается в объятия. Придя в себя, Попов обвил талию Антона и притянул того ещё ближе к себе, обнимая его со всем чувством, давая понять что вот он, рядом, готов на все ради него.        — Спасибо, Арс… — прошептал Антон куда то в макушку, но Попов растаял от этого такого простого, но в то же время чувственного «Арс».        — Я всегда рад тебе помочь… — так же тихо сказал Арсений, но он был уверен, что шатен его услышал.        К большому сожалению обоих, первым отстранился Антон, он пришёл в себя и осознал, что обнимает Арсения, парня, который ему нравится. Он находился слишком близко к нему… На щеках появился лёгкий румянец от смущения, которое он испытал.        Дальнейшая прогулка прошла лучше. Парни перестали испытывать дискомфорт, вновь вернулась та лёгкость в общении, и оба были этому рады. Они гуляли тихонько, а иногда и очень громко переговариваясь. Оба были довольны тем, что было. Оба почувствовали, что связь между ними укрепилась.

***

      На следующий день Антон со спокойной душой собирался в школу, хотя и чувствовал некое беспокойство. Но, спихнув его на ситуацию с Эдом, пошёл к выходу. На пути ему попался Серёжа.        — Эй, можешь меня прикрыть сегодня? — Серёжа говорил уверено, но Шастун-старший заметил, что на самом деле младший очень нервничает.        — А в чем дело?        — Я погулять хочу… — тихо, заговорщески сказал Серёжа.        — Ого, — Антон удивился, ведь обычно его брат после школы сразу шёл домой, не испытывая к гулянкам с одноклассниками никакого влечения. — И с кем ты пойдёшь?        — Не важно… Ну так прикроешь?       — Что же ещё с тобой сделаешь? Прикрою, но с одним условием. — младший посмотрел на старшего с интересом. — У твоего круга общения не будет вредных привычек! — как самый настоящий родитель сказал Антон.        — Не волнуйся, братик, все будет нормально. Я сам выбираю этот круг. — на сей раз взрослым показался младший. Антон удовлетворённо кивнул, и браться вышли в подъезд, а там уже и на улицу, где каждый пошёл в свою школу.

***

       Шастун ещё не успел толком зайти в школу и снять верхнюю одежду, а уже почувствовал что-то странное…        «Может это паранойя? Шаст, тебе лечиться пора»… — Мысленно «успокоил» себя Антон и просто пошёл дальше своей дорогой на первый урок. А им был совмещённый урок истории с такими же гуманитариями, как и сам Шастун.        — Это правда? По нему и не скажешь, что он… — двое девчонок сидели возле шатена и обсуждали кого-то.        — Кого обсуждаете, Оксан? — дружелюбно спросил Антон. Он с Сурковой знаком довольно неплохо, так что иногда они перекидываются парой фраз.        — Да никого… — смущённо пробормотала девушка и поспешила отсесть подальше, видимо, для того, что продолжить обсуждение, но только без лишних ушей. Антон был удивлён, что это значит?        Но обдумать эту ситуацию не дал звонок на урок. Антон прошёл и сел на излюбленное место на первом ряду, последней парте. Тут его никто никогда не замечал за кучей людей, что сидят впереди, только… На этот раз весь ряд был свободен. Всё разместились на втором и третьем рядах и о чем-то живо перешептывались.        «Да что за ёб твою мать»? — Нахмурился шатен. Он совершенно не понимал, что происходит и как на это реагировать. В класс вошел Василий Васильевич и, взглянув на обстановку и рассадку в классе, рассмеялся и начал вести урок.        Только Антону было не до новой темы, он пытался понять, почему все себя так ведут, а главное, — почему они начали себя так вести буквально разом? В голову не приходило ни одного подходящего ответа, Антон никогда не делал ничего такого, в классе с ним были нейтральны и никогда не заостряли на нем внимание.        Дождавшись окончания урока, Шастун выбежал в коридор и стал поджидать единственного человека, у которого он может спросить причину всего этого. Оксана вышла со своей подружкой, о чем-то живо переговариваясь. Антон, не став церемониться, схватил девушку за рукав кофты и потянул на себя.        — Что за хуйня происходит? — прямо в лицо спросил Шастун.        — Ты должен лучше всех знать, тебя же касается!        — Суркова, — Шастун начал выходить из себя и встряхнул девушку за плечи, да так, что у той навернулись слезы на глаза. — Сейчас же сказала, что за хуйня.        — Да пошёл слух о том, что ты отказал Выграновскому, когда тот тебе признался! А ещё то, что ты гей!        — Что, блять? — в ступоре спросил Антон пялясь в одну точку.        Не может быть! Этого не может быть! Об этом никто не знал кроме меня, Эда и… Арсения. Неужели он все растрепал? Неужели я допустил ошибку, доверившись Попову, и Выграновский был прав, когда предупреждал меня?