That stupid edit.

Тупой эдит. Это должно было свести Педри с ума. Что за дело осмелилось войти в его жизнь? Он не просил об этом. Он не просил эдит гави, его ЛУЧШЕГО ДРУГА, созданное фанатом, чтобы оказаться там, где он мог бы это увидеть! И он совершенно точно не просил оставаться увлеченным ею, даже когда он не спал спустя несколько часов после того, как впервые увидел ее. И самое худшее в этом? Он даже не мог этого избежать. Обычно он использовал тик-ток, чтобы отвлечься от того, что его беспокоило; его не существовало в маленьком приложении часов на его экране. Но теперь он увидел один эдит, ну… Они просто не переставали приходить. Черт, сколько их можно было сделать? Много, видимо. Педри просто не мог понять, почему он не может перестать думать об этом. Он должен был быть прямым; все футболисты были, они должны были быть; в противном случае они были бы и оклеветаны, и оклеветаны, а их карьера сгорела бы у них на глазах. Он был прямым, верно? Застонав, брюнет перевернулся и уткнулся лицом в подушку. Он, блять, не мог уснуть, и во всем виноват эдит. Смирившись со своей судьбой, Педри нащупал свой телефон на тумбочке и, проведя рукой по волосам, открыл тик-ток. - Следующий день был трудным, а ведь он только начался. Утренняя тренировка «Барселоны» сейчас была в самом разгаре, и Педри сильно страдал из-за недосыпа. Он пропускал почти каждый пас, не заканчивал свои спринты и упустил более одной возможности забить гол в схватке. И была главная проблема; Пабло Мартин Паес Гавира, как обычно, никогда не отходил от него. Обычно это нормально; Педри наслаждается его компанией. Просто он был настоящей чумой, заразившей разум его старых друзей, и у него, блядь, не было ни малейшего понятия. «Эй, что с тобой сегодня? Остался до поздна с девушкой?». Гави поддразнил его, когда он сел рядом с ним в раздевалке, делая глоток воды. — Какого хрена? — возмутился Педри. Младший просто хихикнул, взял полотенце и направился в душ. Правильно, это было хорошо. Наконец-то канарец мог попытаться очистить свой разум без постоянного насильственного вмешательства своего лучшего друга в этот проклятый эдит. - Честно говоря, Пабло немного волновался. Педри почти не разговаривал с ним все утро и не ответил на его обычную привязанность. Он знал, что на самом деле не из тех парней, которые любят физические прикосновения, но он всегда отдавал ровно столько же, сколько получал, когда дело касалось севильца. Он сделал что-то не так? Его друг был в порядке с остальными сегодня. Вздохнув, Гави выключил душ и обернул полотенце вокруг талии, прежде чем отправиться обратно в раздевалку. Он никогда не был хорош в многозадачности, и в результате этого он не видел мальчика впереди себя, когда тот шел на скорости, пока сушил волосы. Издав небольшой стон при контакте, он взглянул вверх и увидел Педри. — Извини, — сказал он с сожалением. Прошло пару секунд, а Педри все еще не двигался. Пабло осторожно помахал рукой перед лицом друга. — А, Педри? Внезапно брюнет как будто очнулся. — Ага, извини, — пробормотал он и, не сказав больше ни слова, пошел дальше по коридору. Хм. странный. - Бля, блять, блять, блять, чёрт возьми, черт возьми, — выругался Педри про себя. Что, черт возьми, случилось? Это было похоже на секунду, когда он увидел Гави с капающей на него водой, с грязными, мокрыми волосами, с коротким замыканием в мозгу. Он не мог пошевелиться, вынужденный вечно смотреть на своего горячего друга. Ладно, нет. Этого не происходило. Он НЕ был влюблен в товарища по команде, не говоря уже о мужчине, не говоря уже о его лучшем гребаном друге. Этот проклятый эдит. Пытаясь отогнать мысли о гави, Педри пробрался под струю воды и закрыл глаза, пытаясь потерять себя хоть на секунду. Как только он вернулся домой, канарец направился прямо к спиртовому шкафу и вытащил бутылку вина. Включив телевизор, он откинулся на спинку кресла и, казалось, в миллионный раз за сегодняшний день попытался выкинуть проклятый эдит из головы. Только на этот раз он употреблял алкоголь. - Гави мирно готовил бутерброд, как вдруг его телефон напугал его, и он уронил арахисовое масло, когда загорелся номер Педри. «Дерьмо», — прошипел он, прежде чем взять разворот и нажать «Ответить» на телефоне. — Педри? — Паблоооо, — раздался невнятный голос из телефона. «Пабло! Я не могу перестать думать о тебе!» — Педри, ты пьян? Сегодня среда, у нас завтра тренировка, придурок. У тебя будет такое похмелье. «Мне всё рааавнооооо. Это всё, вина эдита». Друг Гави был явно пьян, спотыкался на словах и, по-видимому, нес чушь. Посмеиваясь, он взял свой бутерброд и направился к дивану, чтобы поговорить со своим пьяным лучшим другом. «Ага? Какой эдит?» — Из т… — икнул Педри. «Из тебя. В… тиктоке». младший мальчик сел немного прямее, «хах?». — Ты меня слышал! — усмехнулся в трубку старший. «Не мог выбросить это из головы! Всю прошлую ночь и т… — икнул. «Сегодня!» — Что ты… ладно, нет. я сейчас приду. - Через полчаса Пабло вставил запасной ключ в замок и распахнул дверь Педри. — «Педри?» он позвал. «Я здесь!» Войдя в гостиную, он услышал хихиканье, доносившееся с дивана; или, точнее, Педри на диване. Чертовски легкий. «Гави!» — радостно закричал он. Встав, он с трудом перебрался, прежде чем упасть прямо в объятия своего друга и рухнуть. Уф, подумал Гави про себя. «Давай, садись. Позволь мне принести тебе воды, мне не нужно твое похмелье на тренировке, Хави надерет тебе задницу». Положив старшего на кушетку, Педри заскулил от потери гави и свернулся калачиком на кушетке. «Гавиииии». Быстро Пабло снова отступил к кушетке, найдя немного воды, и передал ее своему другу. — Выпей это, а? — он улыбнулся. Пьяный Педри был забавным Педри. Но также и болтливого Педри, которого никогда нельзя было отличить, когда он нес чепуху, а когда говорил правду. Педри усмехнулся и выбросил воду, так и не выпив ее. «Гави! Я тебя люблю.» У 18-летнего подростка перехватило дыхание. Он уже несколько месяцев был влюблен в старшего; этот приступ пьяного Педри определенно собирался трахнуть его с головой. — Я тоже люблю тебя, Педри. Ты мой лучший друг. «Но не то же самое» — грустно заскулил Педри. — Я л-люблю тебя! И ты не любишь меня так же, — фыркнул он. — Ты пьян, Педри. — Гави вздохнул и, с невероятно быстро бьющимся сердцем, скользнул по дивану и заключил канарейца в объятия. — Но я тоже люблю тебя. — Тогда поцелуй меня. Пожалуйста? — педри ухмыльнулся ему, пьяный. «Я не могу, прости, я не могу. Я все равно обниму тебя». Пабло грустно улыбнулся, и как раз в тот момент, когда он глубоко вздохнул, Педри мелькнул у него за плечом и осыпал нежными поцелуями всю его шею. Гави замер. Педри обернулся на колени Гави, и, пока Гави думал, что на х**, он наклонился и мягко прижался губами к младшим. Гави, не склонный к созерцанию, обвил рукой шею Педри и потянул его глубже в поцелуй. Полный страсти, он нежно прикусил губу старшего мальчика, а когда тот вздохнул, высунул язык навстречу своему. Медленно, его руки начали блуждать и, в конце концов, поднялись, чтобы глотнуть воздуха. — Бля, Педри, блять. Мы не должны, мы не можем. Ты пьян. Педри захныкал, толкаясь дальше в Гави, но севильский изо всех сил старался не обращать внимания на мальчика, которого хотел, и потащил его наверх, в спальню. — «Давай спать, Педри. Мы можем поговорить утром».