The Killing Joke (Убийственная шутка)

— Итак, начнем с самого начала, — Чимин для надёжности берёт в руку блокнот и ручку, но Юнги убирает их и отрицательно качает головой. — Никто не должен случайно увидеть это, так что лучше запоминай. — Хорошо, — соглашается альфа. Они наконец решили обсудить план по добыче сведений, и омега немного мнётся. Если честно, он не особо представляет себе какие-то конкретные действия. — С чего начнём? — С того, как я узнал о том, что на самом деле мои родители не от сердечного приступа померли, — Мин поджимает колени к груди, и воспоминания проносятся в его голове как на киноплёнке. Это было в восемнадцать, когда Юнги в очередной раз сбежал из приюта, присоединился к одной из уличных банд, притворившись альфой, и её главарь держал несколько баров в городе. Конечно же, Мин — человек не надёжный и не командный. Он продержался в банде совсем немного, вступил в неё, чтобы ограбить и сбежать, но услышал, как его родителей обсуждали, предполагая, не является ли омега именно тем самым Мин Юнги. — В общем, тогда я подслушал беседу главного и одного из его гостей, — посвятив Чимина в обстоятельства, говорит омега. — Какой-то важный мужик, но тогда я не знал, кто это и лица не разглядел. — Они, значит, знали о тебе и всё равно взяли? — Они не были уверены, к тому же, "тот" Мин Юнги — омега по всем документам, брюнет, а я представился альфой и выбелил волосы с бровями. Пил подавители, имитировал гон... всё такое. В баре главы официантом работал один омега... мы с одного приюта, я попросил его сказать всем, что мы трахались. — И прокатило? — Пак недоумевающе выгибает бровь. Да, он и сам подумал сначала, что Юнги — альфа, но из багажника машины было плохо видно. Когда появилось время рассмотреть Мина получше и при свете дня, то Чимин почти сразу же понял, что черты лица и телосложение ближе к омеге. Хотя, плевать. — Как видишь. По крайней мере, члены той группировки не заподозрили ничего, — хмыкает безразлично Юнги. — Если о моих родителях и существовании было известно каким-то бандитам... я не тупой, понимаю же, что это значит. Не обычными экономистами они были. — То есть, основания думать, что их убил кто-то из людей Гука, — это разговор между хрен знает кем? Юнги отрицательно качает головой, утыкается носом в свои коленки и вздыхает. Тот вечер он никогда не забудет. Руки омеги впервые окрасились кровью, действительно заканчивая чью-то жизнь, и это не было чем-то простым вроде выстрела. Мин еле ноги уволок тогда, сердце бешено билось в груди, а после кошмары мучили молодого омегу несколько месяцев, почти сводя с ума. — Основания так думать — то, что после этого разговора за мной пришли. Когда левый мужик узнал о существовании Мин Юнги, не стали разбираться, сразу прислали убийцу по мою душу. И это был один из людей Чона. Только не Чонгука, — поясняет Юнги, и Чимин коротко вздрагивает. Омега ведь предупреждал, что он не маленький пушистик, но тем не менее не хочется его винить и проклинать. Пак покорно слушает историю, а Мина больше мысленно жалеет, чем презирает. Его всё-таки пытались лишить жизни, даже когда Юнги не успел заработать себе длинный список проступков и косяков перед мафией. Просто за то, кто его родители. — Чон Гымдже. Дядя твоего женишка, который в то время управлял мафией. Чонгук тут вообще ни при чём, он находится у руля совсем недолго, его ребята теперь не так сильно палятся. Мафия сейчас сотрудничает с правительством, и они перестали клеймить своих членов, но было время, когда клан набирал авторитет. Им было важно, чтобы каждая сука в городе знала, кто устроил кровавое месиво или наказал непослушного. — Но если тот человек не был прислан дядей Гука, а действовал по собственной воле? — Чимин пытается рассуждать логически, но Юнги кидает в него взгляд а-ля "ты придурок?". — Ну а что? — Ты совсем не понимаешь, да? Устройство мафии, и как она работает. — Не понимаю. Объясни, — альфа натурально просит, поворачиваясь к Мину и придвигаясь ближе. Юнги поджимает губы, чуть выныривая из-за коленей. — Нельзя никого убивать без ведома главы. Группировки и полиция. Просто другие влиятельные люди... Мафия — это семья. Единственный её плюс, наверное, в плане взаимопомощи, в то же время ебаный минус. Когда ты знаешь, откуда твой обидчик, будешь мстить ему и его близким, потому что никогда горе не затрагивает одного человека. А когда трогают одного из мафии, то остальные как волчары набрасываются в ответ. И так по кругу. Так что обычно члены мафии не убивают никого просто так. Без согласования с главным. Иначе клан будет не готов, и всех просто вырежут по одному. Каждый новый участник должен соблюдать кодекс и клянется в этом на крови. Чимин задумчиво мычит. Он никогда не думал об этом в таком ключе. Не знал о клятвах и списке требований к членам мафии. На самом деле, Пак понимает, что его халатность ни к чему хорошему не привела бы в итоге. Альфа думал, что сможет абстрагироваться и жить обычным человеком, но это не так. Сказка Пак Чимина рассыпается с каждой секундой всё сильнее. Нельзя отгородиться от нападений, когда ты жених главы мафии. Нельзя сделать вид, что твои ручки слишком белые и не запятнать их. Даже при условии сотрудничества с правительством. Прошлое клана Чон такое мрачное, а корни кровавых расправ глубже, чем может казаться. Порядки мафии немного ушли со временем, смягчились, но основа железной дисциплины всё ещё действует. — Чонгук сказал своим, что ты убил Намджуна... — почему-то только сейчас альфа вспоминает этот факт, и Юнги в шоке приоткрывает рот. Челюсть не хочет вставать на место, и омеге приходится тупо хлопать глазами, набирая воздух, чтобы возмутиться. — Но я не... — Я знаю, в это время ты был здесь, — с улыбкой отвечает Пак и зачем-то кладёт руку на макушку Мина, поглаживая. Тот смотрит исподлобья, прикрывает рот и недовольно бурчит: — Какого хуя меня эта сука обвиняет в том, чего я не делал? — У меня вот тот же вопрос нарисовался, — Пак хмурится. Ложь он ненавидит всей душой, поэтому, в том числе, не совсем представляет, как будет смотреть на Чонгука без отвращения. — Мы потом обязательно узнаем, что случилось. Значит, мне надо узнать, кого за тобой послали, а потом и выяснить причину? — В общих чертах... да. Как собираешься сделать это? — Пока не знаю, — Чимин усмехается, ероша волосы на голове Юнги. Тот рычит и приглаживает их обратно, скидывая руку альфы с себя. — Что, обниматься больше не тянет? — Нет, — отрезает Мин, хотя, если честно, немного хочется. Но эти порывы омега уже может сдерживать. — Так ты мне поможешь? — Конечно. Мы же договорились. Дать тебе мой номер, или ты собрался поселиться в моём шкафу навсегда? — Кстати... — Чимини! — звонкий женский голос прерывает Юнги, и звон каблуков заставляет дёрнуться. Мин резко оборачивается в сторону двери, но уже поздно. Гостья дёргает ручку, а Чимин только недавно выходил за едой, поэтому комната открыта. Только один человек в этом доме может залететь в комнату к Паку без всяких церемоний. Всё, что успевает сделать Юнги, — это спрятаться за спину альфы и осторожно выглянуть, взглянув на весёлое лицо с пухлыми, как у Чимина, губами и почти такими же глазами-щёлочками. — Дахи?! — Приветик, брат. Кто это у тебя тут? — Дахи оглядывает спрятавшегося за спиной брата Юнги и лукаво улыбается, прикрывая рот ладошкой. — Неужели... Любовника притащил?! Прямо домой?! Ну ты смельчак. Не то чтобы младшая вообще против такого, ей всё равно, просто наглости Пака она поражается, с усмешкой наблюдая за тем, как ещё дальше прячется Мин, а Чимин с недовольным видом говорит: — С ума сошла? — вздыхает альфа, пока сестра плюхается в кресло и закидывает ногу на ногу в вальяжной позе. — Это... друг мой, просто Чонгуку лучше не знать про наше общение. Заревнует. Ну не говорить же, что за спиной прячется бывший похититель Пака и по сути преступник. — Да я не скажу, — отмахивается девушка, — меня Ли Дахи зовут, я младшая сестра Чимина. — Мин... — омега затыкается, так как мозги соображают, что имя лучше не светить, но не успевают генерировать что-нибудь другое. — МинМин, он из Китая, — ляпает Пак, а Юнги кивает, соглашаясь. — Ладно, — Дахи с подозрением щурится на эту парочку, но ничего против не говорит. Ни по поводу явно ложной национальности Мина, ни по поводу того, что он забыл тогда в кровати Чимина. — А я семью навестить пришла. Ходжун целыми днями торчит в своём отделе, даже поездку на Чеджу мы отменили, блин! Девушка скрещивает руки на груди и недовольно дует губы, а Пак шёпотом поясняет, мол, речь про мужа сестры. Ли Ходжун?.. Где-то это имя Юнги уж слышал, только вспомнить не может, где. — Разве тебе не стоило тогда заняться своими исследованиями? — со вздохом спрашивает Чимин. На самом деле он немного завидует младшей. Хотя её тоже выдали замуж по договорённости, и этот союз поспособствовал имиджу семьи Пак, значимой в органах государственной власти, Ходжун оказался близким по духу к Дахи и довольно хорошим семьянином, несмотря на то, что работает в полиции. Честный человек, любящий муж и просто парень хороший, насколько может судить Чимин, который виделся с ним всего раз десять. — Нельзя мне, — фыркает беззлобно девушка. — Муженёк мне выбил полный отпуск в лаборатории, потому что там реагенты, мол, а ребёнку вредно. Мне, между прочим, тоже вредно, но Джуни это раньше не смущало! — Какому ребёнку? — удивляется Пак, а сестра красноречиво тыкает пальцем в свой живот. — О-о-оу. Когда собираешься родителям сказать? — Сегодня, если поймаю их здесь. По дороге к тебе никого не встретила. Пока Паки буднично болтают о своей семье и дальнейших планах, присутствие Юнги их совсем не смущает. Правда, в какой-то момент Дахи ловит уж слишком пристальный взгляд омеги на себе и с хитрой улыбкой спрашивает: — Чего, МинМин? — Что? — Юнги резко отрывается от девушки и мотает головой, пытаясь выкинуть разные мысли. — Ничего такого... Просто ему интересно посмотреть на беременность. Мин о своих детях не задумывается, но, бывает, залипает на беременных девушек и омег временами, когда встречает их на улице. Такое, конечно, редко бывает. Особенно тем омегам, которые вынашивают будущих альф, на деле бывает очень тяжело, и они почти не показываются на улице в последние месяцы беременности. А когда живот плоский или совсем небольшой, то это и за ребёнка не всегда принять можно. Так, чисто пивное пузико или тарелка пельменей. Наверное. В бандах беременных не бывает, потому что омег туда не берут, а в приюте Юнги окружали лишь дети. Подобное зрелище для Мина — интересное явление и не более. Чисто в теории... — Как ощущается это? — тихо спрашивает всё же Юнги, не удержавшись. Дахи непонимающе наклоняет голову, а потом понимает, куда был направлен взгляд Мина всё это время. — Что? Ребёнок? — Ага. — Пока совсем не ощущается, просто я знаю, что он там. На более поздних сроках могу тебе рассказать, если хочешь. Ты ведь омега, верно? — Угу. — Рожать тоже будешь, поэтому не стесняйся, спрашивай, — по-доброму говорит девушка, и, честно, для Юнги это ощущается странно. Они видят друг друга первый раз в жизни, а Дахи уже готова делиться своими ощущениями. И не только. — Я тебе и номер врача дать могу, если мне понравится, как за мной будут следить. Мин понимает, что ему скорее всего это нахрен не понадобится, но кивает, чтобы не обидеть, и благодарит, замечая улыбку девушки в ответ. Странные. Эта семейка — просто какие-то оторванные от реальности люди — думается Юнги, но в то же время... омега понимает, что просто они из другого мира. В семье Пак есть родители, которые по-своему заботятся о детях, даже если это выражается в организации фальшивых браков. Их не учили с самого детства, что в отдельном человеке нет ценности, а особенно в омегах, таких как Юнги. Мин завидует им? Возможно. Дахи выглядит счастливой, и её проблема заключается в банальной скуке без мужа, в то время как у Юнги жизнь ходит по краю обрыва и висит на волоске, жонглируя острыми лезвиями. — Кстати, я слышала, что твою свадьбу перенесли, оппа. — Да. Она состоится раньше, так что ты успеешь влезть в свои платья без помощи посторонних, — усмехается Чимин, и в него прилетает подушка. — Фу, ты грубиян. Я налью тебе цианистого калия в кофе, когда придёшь в гости. — Тогда я воздержусь от походов к вам. — А тебе их вообще позволят? — характер разговора вдруг становится слишком серьёзным и даже грустным в какой-то мере. — Я слышала, что Чон приставил к тебе охрану. У тебя всё хорошо с ним? — Откуда слышала? От родителей? — Нет, — Дахи качает головой и вздыхает. — Не поверишь, но от Ходжуна. И тут Юнги вспоминает. Ли Ходжун — начальник специального отдела Сеульского департамента полиции. И, вот чёрт, это буквально охотники на организованные преступные группировки, а Юнги однажды чуть не был ими пойман. Не лично, конечно, Ходжуном, но одну банду его отдел повязал, когда Мин находился рядом. Юнги в то время действовал по своей обычной схеме: внедриться, ограбить, исчезнуть. Все участники носили тату, по которому идентифицировали друг друга, а Мин отказался наносить клеймо членов банды, сделав переводной вариант. Юнги забился в подвал, как только полиция ворвалась в дом, где они жили, успел ногтями с себя соскрести рисунок клейма во время облавы, так что его приняли за пленного омегу, которого похитили и хотели изнасиловать. Ещё бы пара секунд, и пиздец. В такие моменты Мин искренне радовался, что он омега. — Знаешь, брат, можем мы поговорить с тобой... наедине? — закусив губу, спрашивает Дахи, и Мин в это время стискивает ладонь Чимина под одеялом. Пак неосознанно успокаивающе проводит пальцем по тыльной стороне и кивает младшей, приглашая её выйти в соседнее помещение. Секреты семьи Пак начинают беспокоить Юнги. И не только потому, что сестра Чимина, как выяснилось, замужем за ещё одним опасным для омеги человеком.