Искупление

Я постоянно думаю о том, а что было бы, если бы я решила остаться на ферме? Наплевала бы на мнение Томми, осталась жить со своей семьёй? Хотя, что было бы? Я б сдохла голода, или от панических атак. Я все время думала об Сиэтле и Эбби. Я не хотела отпускать эту ситуацию, и подумала, что если я её убью, то все мои проблемы пропадут мигом. Ох, как я же я ошиблась. Я просто не хотела бороться со своим психологическим расстройством. В психологии я не сильна, но у меня что-то было, это точно. Я не хотела обсудить со своей женой свою жизнь, не хотела освободиться от собственной клетки, в которую я сама же себя приковала. Вот и всё. И в том, что я осталась одна, виновата только я сама, к большому своему сожалению. И, я уверенна, я останусь одной навсегда. Нужна ли я кому-то с вагоном психологических проблем? С дурным характером, и паническими атаками? Не думаю. Люди всегда выбирают удобных, тех, с кем легко. А такие как я проживают свои деньки в одиночестве. Эта жизнь для меня хуже смерти. Я завидую тем, кто уже сумел освободиться от людской жизни. И витают в облаках в неизвестном измерении, в которое они попали. Ну или же пустоту, в которой нет ни боли, ни счастья, ничего. Я уже сама жду, свою кончину. Мне так жаль, что я молодая, и просто от старости не могу сдохнуть. И не могу себя убить. Какая ирония. Без промедления я резала чужие глотки, лишала людей самого ценного, что у них было — жизнь. А саму себя убить не могу, какой же я трус. Я надеюсь, что в один прекрасный день, я просто не открою глаза, и смогу умереть во сне. Быстро и безболезненно. Ох, вот бы это случилось со мной. Ладно, надеюсь, что это будет моей последней записью в дневнике, и со мной что-нибудь случиться. Я очень на это надеюсь. Записав свои мысли в дневник, Элли швырнула его в сторону, и легла на кровать, уставившись в потолок. Она прикрыла свои тяжёлые веки, в надежде хоть немного вздремнуть. Сон и писанина стали близкими друзьями Уильямс, которые помогали ей не сойти с ума окончательно. Это было для неё неким способом убежать от реальности. Хотя, крепкий сон был для неё не самым близким другом. Его продолжительность не была большой, и все время ей снились кошмары. Или же отблески прошлой жизни, в которой она была беззаботной. Примерно, полтора месяца она живёт одна, на ферме. Так и не решившись уйти в одинокое путешествие, в которое она так хотела. У иммунной просто не было на это сил. Ведь, в дороге надо выживать, думать, быть настороже. А на ферме такого нет. Тут тихо и спокойно. И как она сама любила в шутку говорить, это было для неё маленьким местом в этой жестокой Вселенной. Место, которое было уделено только ей. Конечно, одному человеку сложно жить в таком большом доме, в котором нет никаких условий. Тут тоже есть своеобразное выживание. И обычные каждодневные дела, которые решаются за пару минут, тут превращаются в настоящую каторгу. Но, Элли все равно на это. На личную гигиену она забила давно, и купалась в речке, лишь только в том случае, если вонь от её тела, резало нос. Перевернувшись на бок, она укуталась в одеяло, чтобы немного согреть свое тело. Осень выдавалась холодной, лили постоянные дожди, отчего температура воздуха постоянно падала. Снова прикрыв свои глаза, иммунная пыталась заснуть. И, она готова была поклясться, что одеяло до сих пор носило в себе запах Дины. Сложно спать одному на кровати, на котором ты спал и нежился с любимым человеком. Уильямс снова перевернулась, на другой бок, надеясь, что там этого аромата не будет. Но складывалось такое ощущение, что весь дом, каждый его сантиметр, пропитался запахом её любимого бывшего человека. Элли села на кровать, не в состоянии слышать этот аромат. Она прикрыла свое лицо руками, и с большой силой надавила себе на глаза, думая, что так ей удастся прекратить эти галлюцинации. Но это не помогло. И она просто положила свои руки на коленки, уставившись в одну точку. Она пыталась заплакать, чтобы внешним видом, наконец, показать её душевное состояние. Но у неё не получается. Даже одна скупая слезинка не хочет скатиться из её глаз. И разгневанная Уильямс швырнула предмет, который мирно покоился на тумбочке, в стену. Она пыталась и прокричаться, думая, что ей станет легче. Но крик был неестественно хриплым и низким. Даже со стороны может показаться, что это кричал не взрослый травмированный человек, а маленький ребёнок, которому родители не отдали его любимую игрушку. От своего бессилия, она просто упала на колени, схватившись за сердце, которое ёкнуло от очередного нервного срыва. Уильямс, до побеления костяшек, сжала свою рубашку, надеясь, что боль в грудной клетки таким образом уйдёт. Но, её сердце только стало чаще пропускать удары. И она отчетливо слышала каждый его стук, который неприятно отдавал в горло. Глубоко вздохнув, иммунная принялась контролировать свое дыхание, чтобы успокоить свое сердцебиение. С такой нехитрой манипуляцией, она стала постепенно успокаиваться, и сердце уже стало биться в привычном для неё ритме. — Мне так жаль, что я твоя хозяйка, — проговорила она, обращаясь к своему внутреннему моторчику. — Изо дня в день, без перерыва, ты бьёшься ради меня, поддерживая мою жизнь, а я тебя совсем не радую. Только нервничаю постоянно, тем самым добавляя тебе ненужную работу. Сделав последний шумный вздох, она поднялась на ноги, игнорируя колющую боль в районе грудной области, и подошла к окну, чтобы насытить свой организм порцией свежего воздуха. Открыв окно, с большой жадностью она стала вдыхать чистый и свежий осенний воздух. Голова уже постепенно становилась легкой, и тяжёлые мысли решили временно покинуть её, дабы дать возможность почувствовать себя, хотя бы на время, обычным человеком, без груза проблем. Внезапно, она почувствовала как живот болезненно заурчал, требуя, чтобы иммунная впихнула в себя хоть что-нибудь съедобное. Чувство голода она постоянно игнорировала, потому что с готовкой, она далеко на «вы», и ей было дико лень выходить в лес за новой добычей. Ей было намного легче не кушать сутками, нежели пойти на поиски дичи. И сегодня, она была снова стала игнорировать чувство голода. Только, ей казалось, что стены на неё болезненно давят, и нужно срочно выйти провериться, чтобы прийти в норму. Взяв свою сумку, в которой было все необходимое снаряжение, и винтовку, на всякий случай, она вышла из дома, и отправилась в лес. Поимка животного для неё была второстепенной задачей, самое главное, для неё, это было освежиться. Гуляя по лесу, который уже постепенно стал погружаться в мрак, иммунная рассматривала его красивые пейзажи. Листья уже давно пожелтели, и грозились уже скоро упасть, из-за климата, который поменяется в скором времени. И как же её завораживала эта картина. Складывалось такое впечатление, будто бы она идёт по чаще, которая усыпана золотом. Но, резкий шорох прервал восхищение рыжеволосой вмиг. Пригнувшись, она стала внимательно вслушиваться, чтобы понять, откуда и кто издал этот звук. И он снова повторился. Элли достала свой нож, и на корточках приблизилась к источнику шума. И без промедления выскочила с угла, и нанесла удар ножом. Под нож попал дикий кабан, который стал во всю глотку вопить от острой и режущей боли, которая нанесла ему Уильямс прям под шею. В судорогах он стал метаться из стороны в сторону, не понимая, что он прямо сейчас доживает последние свои минуты жизни. Затем без посторонней помощи девушки, он упал, не подавая никах признаков жизни. Элли краешком губ улыбнулась, такому подарку природы. Туша была большая, и еды, с её рационом, может смело хватит на две недели. Но как вдруг… Она увидела детёнышей кабана, которые подбежали к своему покойному родителю. Даже и не понимая, что теперь они остались сиротами, и в дикой природе не выживут, это уж точно. Элли отвела глаза в сторону, все больше убеждаясь, что она хуже животного. Даже живя вдали от людей и цивилизации, она снова сделала плохой поступок, и осиротила ни в чем не повинных детёнышей. У иммунной не поднималась рука убить и их тоже, для своего пропитания. И поэтому она стала просто их прогонять, в надежде, что они оставят труп в покое. Но детёныши были стойкие, и увидев в девушке врага, они сразу же набросились на неё. Уильямс пришлось подстрелить и их тоже пистолетом, который покоился у неё в заднем кармане брюк, ругая себя, что она патроны потратила впустую. Пока она занималась отвоением туши, уже потемнело. И желудок стал ещё усиленнее посылать сигналы о голоде. И не придумав ничего лучше, она решила устроить трапезу прямо здесь. Явно понимая, что такую тушу она навряд ли сможет унести на себе. Вначале, иммунная развела костёр, а затем стала заниматься разделыванием кабана. Хотя, будет вернее сказать, она просто отрезала нужный ею кусок, убирая его от шерсти. Насадив мясо на палку, она стала крутить его над огнём, чтобы как следует поджарить. Иммунная усиленно не следила за мясом, желудок у неё крепкий, выдержит недожаренное и прожаренное. Она смотрела на ночное небо, на котором, как ей казалось, было миллиард звёзд. Она уловила себя на мысли, что если бы инопланетяне предложили ей уехать навсегда с Земли, она бы согласилась покинуть этот жёсткий мир. Почувствовав запах горелого, она устремила свой взор на палку, которая почернела от чрезмерного нахождения над огнём. Шумно выдохнув, иммунная подула на обгорелое мясо, и съела этот кусок, чтобы унять свой голод. Когда с едой было покончено, она снова стала смотреть на ночное небо, представляя, что она рассекает бескрайний космос на своей космической ракете.