Всё, и моё, в придачу, сердце

      Ирука моргнул, приоткрывая тяжёлые веки, и увидел полностью одетого Какаши, стоящего на коленях рядом с ним.       — Я не хотел тебя будить, — пробормотал джонин, его руки были заняты своим хитай-ате. Он поправил его и поднял кунаи, без единого шороха засунув их в подсумок. — Спи. Я нужен в офисе.       — Мр-р, — невнятно буркнул он. Через открытое окно проглядывались сумерки. Рассвет ещё не окрасил небо. Ирука мысленно встряхнулся, зевнул и сел. — Удачного дня, — пробормотал он, несколько скованно, поскольку уже почти проснулся и начал вспоминать прошлую ночь.       Какаши коротко кивнул, затем наклонился, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на расслабленных сном губах, после чего встал.       — Береги себя, — он двинулся прочь, но остановился в дверях.       Ирука не думал, что ему привиделась безмолвная борьба Какаши, прежде чем тот испустил резкий вздох.       — Я буду весь день в офисе, но я хотел бы поговорить с тобой. Ты можешь зайти?       Он моргнул.       — Конечно.       — Увидимся там, — быстро сказал Какаши, явно мысленно уже погружённый в работу. Он вышел из спальни не оглядываясь.       Ирука уловил гул голосов, доносившийся из коридора, но не смог разобрать, о чём шла речь. Спустя минуту наступила тишина. Ирука тихо выдохнул и потёр глаза. Было ещё рано, но он не мог заснуть. Хорошо, что у него было чем заняться. В том числе попытаться выяснить, во что, чёрт возьми, он втянул себя и Какаши. Он покраснел, когда тело напомнило ему о довольно интенсивной деятельности прошлой ночью.       Ладно, может, лучше пока не думать об этом. Он увидит Какаши позже этим днём, а до тех пор не стоит забегать вперёд.

***

      — Так, так, так. Опозоренный и обездоленный блудный сын возвращается, чтобы умолять о прежней работе.       Ирука повернулся и усмехнулся, глядя на чунина.       — Ты имеешь в виду ту работу, за которую мне не платили? Ту, на которой я удостаивался лишь оскорблений со стороны своих коллег? Ту работу? — Ирука рассмеялся. — Просто зашёл в гости, спасибо.       — Ты поднялся и бросил нас, — проворчал Котецу. — Ты не имеешь права жаловаться, — при всей своей ворчливости Котецу всё ещё по-дружески сжал его плечо.       Неужели он так давно не видел Котецу? Ирука попытался вспомнить, когда в последний раз проводил с ним время, но не смог.       — Пожалуй, давно не виделись, — со стыдом признался он.       Котецу пренебрежительно фыркнул.       — Ну, ничего страшного. Мы всё поняли. После того, что случилось с…       — Академией, — спокойно вмешался он. Ему совсем не хотелось вступать в дискуссию о том, почему он отказался от волонтёрства.       Котецу не удосужился скрыть, что закатил глаза, однако указал в сторону офиса миссии.       — Просто не веди себя как чужак.       Ирука кивнул и помахал рукой. Он скучал по работе в миссионерском отделе. Это был его способ помочь своей деревне, загладить вину за то, что он не ходил на задания. «Может быть, пришло время вернуться».

***

      Ирука был так поглощён попытками не думать о том, что хотел сказать ему Какаши, что едва не налетел на Яманака Иноичи, когда тот выходил из кабинета Хокаге. Он не слишком грациозно отскочил от офицера разведки, но, по крайней мере, ему удалось избежать неловкого столкновения.       — Мои извинения, Яманака-джонин, — сказал он, вытягиваясь по стойке смирно. Он коротко поклонился, затем потянулся к ручке двери в кабинет Хокаге.       Но тут же отпрянул, когда Яманака грубо толкнул его в бок, фактически преградив ему путь.       Ирука отступил назад, скрывая удивление и стараясь, чтобы его голос звучал ровно.       — Простите, Яманака-джонин, Хокаге велел мне присутствовать.       — Неужели? — Яманака не очень-то старался скрыть своё презрение. — Как бы там ни было, в тебе сейчас не нуждаются, чунин. Свободен.       Ирука не сдвинулся с места.       — Ничего, я понимаю, если он занят, — легко согласился он. — Я подожду.       Глаза Яманака сузились.       Ирука не позволил себе выказать замешательство. Здесь происходило что-то непонятное. С каких пор Яманака его ненавидит? Насколько Ирука знал, он абсолютно ничего не сделал этому человеку и уж тем более клану Яманака, а Ино всегда была с ним приветлива. Странно, что его презирают без всякой причины, которую он мог бы обозначить.       — Может, тебе и сойдёт с рук неподчинение и слишком фамильярное поведение с другими джонинами, но в моём присутствии и в присутствии этого почтеннейшего кабинета ты…       Дверь позади Яманака распахнулась как раз в тот момент, когда ошеломлённое, недоверчивое удивление Ируки сменилось праведным негодованием.       — Яманака, — Куренай не взглянула на Ируку. — У нас есть новости.       Мужчина тут же вернулся в кабинет и уже собирался закрыть за собой дверь, но Ирука успел ухватиться за край и протиснуться внутрь, к чёрту приличия.       Куренай посмотрела в его сторону, выражение её лица было нечитаемым, но она не стала его останавливать.       Кабинет Хокаге был переполнен шиноби. Они стояли и смотрели, как Морино Ибики и Абураме Шиби вполголоса совещаются с запыхавшимся чунином, застывшим у восточной двери.       Где Какаши? Ирука не хотел давать волю своему воображению, но то, что его окружала целая толпа шиноби с мрачными лицами, явно не способствовало делу. Он едва не подпрыгнул от неожиданности, когда его потянули назад, в одинокий незанятый угол комнаты.       — Перед рассветом мы получили известие от патрульного отряда Песка, что на Рока Ли во время его миссии напали шиноби из Деревни Облака. Местонахождение Ли до сих пор неизвестно, — без обиняков начала Куренай. Она откинула волосы назад, жест был скованным, в отличие от её обычных грациозных движений. — Я уверена, что Вы представляете всю деликатность ситуации. Мир между нашими деревнями сейчас — крайне шаткая, зыбкая вещь. Необходимо очень грамотно подойти к этому вопросу, поэтому Цунаде-сама ушла на встречу с посланником Кумогакуре, а Какаши отправился искать Ли.       «Ну разумеется», — с досадой подумал Ирука, испытывая бессилие. Какаши счёл бы своим долгом выяснить, что случилось с любым шиноби, находящимся в его подчинении.       — Есть ли какие-нибудь известия относительно Ли? — спросил Ирука, чувствуя себя виноватым за то, что не удосужился поинтересоваться судьбой юноши раньше. Он, конечно, знал, что Ли отправился на миссию, но миссии порой длятся месяцами.       Куренай покачала головой. С минуту она молчала, пока какой-то шиноби оценивающе оглядывал их, затем продолжила.       — Разведывательная группа Хокаге перестала выходить на связь восемь часов назад, а четыре часа назад мы потеряли связь с самим Хокаге, — она не смотрела на Ируку. — Три часа назад мы узнали, что Кумогакуре лишилась связи и с командой Райкаге.       Грудь Ируки болезненно сжалась, а сердце забилось в висках.       — Что за новости? — хрипло спросил он. — Ранее Вы сказали, что есть новости, — он был недостаточно осмотрителен, его голос прозвучал слишком громко в притихшем кабинете. Он увидел, как несколько голов повернулись в его сторону, но это его уже не волновало.       Куренай лишь покачала головой. Очевидно, её ещё не посвятили в эту информацию, и она выглядела напряжённой и недовольной.       Ирука собирался задать ещё несколько вопросов, когда Яманака заметил его, и выражение его лица сменилось гримасой.       — Юхи, — окликнул он через всю комнату, привлекая внимание Морино и Абураме, — уведи его отсюда. Его это не касается.       Куренай не шелохнулась.       Ирука увидел, как Абураме удивлённо вскинул голову, потом посмотрел на Ируку, изучая его. Лаконичный мужчина задал вопрос Яманака, затем повернулся к учителю.       — Понятно, — он придвинулся ближе, тёмные глаза скрывались за очками, которые предпочитал клан Абураме. Остальные джонины в комнате легко расступились перед ним. — Умино, верно? Вы были инструктором в академии моего сына.       Ирука настороженно кивнул.       — Вы — не боевой чунин.       — Я шиноби, Абураме-джонин-сан. Мы все бойцы.       Яманака фыркнул, заставив Ируку напрячься, но ему удалось прикусить язык.       — Вы не являетесь частью наших основных военных сил. Вы не боец, а значит, Вам здесь не место, — спокойно закончил он.       Ирука не стушевался. Он поднял голову и решительно застыл на месте, не желая двигаться. По присутствующим в комнате джонинам прокатилась зыбкая вибрация, и Ирука поморщился от мысли, что доказал правоту Яманака в их глазах, но в данный момент ему было плевать на условности.       — Я хочу быть в курсе, как только появятся новости о нём, — какими бы ни были эти новости, не добавил он. Ему не хотелось представлять себе реальность без Какаши.       Офицеры разведки переглядывались между собой, их взоры вели молчаливую борьбу, пока Куренай раздражённо не хмыкнула.       — Нет причин держать его в неведении. Вы бы сделали то же самое для любого другого супруга.       — Супруга? — Яманака презрительно поднял бровь. — Должно быть, я пропустил свадьбу. Я и не знал, что Хокаге женат.       Ирука отказывался отвести взгляд или быть отстранённым.       — Если бы я знал, что Вы с Какаши такие хорошие друзья, я бы собственноручно вручил приглашение, — с язвительной слащавостью ответил он, нарочито небрежно. Ему захотелось взять слова обратно, как только они вырвались наружу, и побить себя головой о стену за свой непутёвый язык. Меньше всего он желал вызвать недовольство людей, имевших доступ к нужной ему информации. Несколько джонинов скользнули по нему взглядом, но осуждения не последовало. Он был удивлён, увидев в их глазах нескрываемое веселье.       Яманака не было весело. Он гневно вспыхнул от непринуждённой интимности, с которой Ирука обратился к лидеру Конохагакуре в присутствии его людей, но ему удалось сдержать себя от убийственного взгляда.       Морино издал нечто похожее на смешок или раздражение.       — Хватит, — прорычал он. — Умино, тебе будут сообщать любые новости, касающиеся Хокаге, — он отвернулся. — Но ты получишь эти новости в конференц-зале. А пока, если хочешь, можешь подождать в коридоре. Абураме, проводи его.       Ирука открыл рот, чтобы возразить, но перехватил взгляд Куренай, и она резко покачала головой, поэтому он неохотно замолчал и вышел за дверь вслед за другим мужчиной.       — Значит, Вы — самый дорогой человек Хокаге?       Ируке потребовалась секунда, чтобы осознать почти неслышный вопрос. Они стояли в коридоре, дверь ещё не совсем закрылась за ними.       — Прошу прощения?       Он решил, что, возможно, Абураме смотрит на него с презрением, но за тёмными линзами невозможно было разглядеть его глаза.       Абураме кивнул, словно подтверждая что-то для себя. Он подошёл к Ируке вплотную. Слишком близко, и Ирука едва удержался от того, чтобы не отступить, не отшатнуться.       — У Вас есть один вопрос.       Ирука замер в замешательстве. Один вопрос? Что, чёрт возьми, это значит? Он открыл рот, потом вспомнил о чунине в кабинете Хокаге и понял. Существовала только одна вещь, которая имела значение.       — Он жив? — с трудом выдавил он из себя, его глотка едва не пересохла при этих словах.       Абураме криво усмехнулся, выражая одобрение.       — Да, — он повернулся и вошёл обратно в кабинет Хокаге, стремительно и плотно закрыв за собой дверь.       Ирука с трудом выдохнул и, ударившись спиной о стену, сполз вниз, пока не оказался в сидячем положении, пытаясь сдержать наплыв эмоций, грозивших вырваться наружу. Какаши был жив. Он ухватился за эту фразу, как за лестницу, отгоняя тьму своих худших страхов, и потёр лицо, откидывая голову назад. Он мог подождать. Пока он знал, что Какаши жив, он будет ждать, сколько бы времени ни прошло.

***

      — Что это за разговоры о нашей свадьбе?       Голова Ируки резко вскинулась, он сидел у дальней стены коридора, уткнувшись головой в согнутые колени, последние шесть часов. Ему следовало заняться чем-нибудь продуктивным. Он должен был составить план уроков, оценить задания, подготовиться к экзаменам в конце семестра, выставить оценки, заполнить формы заявок на оборудование — список можно было продолжать и продолжать. Но он не делал ничего из этого, не смел пошевелиться и не позволял себе размышлять, потому что его мысли начинали спускаться по тёмной спирали в кроличью нору, в которую он не хотел соваться, потому что всё это приводило к сокрушительному страху. Страху за человека, который теперь находился перед ним.       Какаши стоял в дверях кабинета Хокаге в форме джонина без жилета и перчаток, под маской кривилась улыбка. Комната за его спиной выглядела почти пустой, дальняя дверь была открыта, и Ирука разглядел Морино, Абураме, Яманака и Куренай, сгрудившихся вокруг стола и разговаривающих с другим шиноби, которого он не мог рассмотреть.       — Ирука, — раздался резкий голос Какаши, его глаза сузились и стали обеспокоенными. Он отошёл от двери, закрыв её за собой. — Ты в порядке?       Ирука едва не рассмеялся. В порядке ли он? Разве это он перестал выходить на связь практически на целый день и чуть не довёл своих людей до сумасшествия? Он сжал руки на коленях, чтобы они не дрожали, и отрывисто кивнул.       — Вы закончили? — спросил он напряжённо.       Какаши продолжал пристально смотреть на него.       — На данный момент.       Ирука не двигался, позволяя своему взгляду оценивать всё, что он видел. Прямо над запястьем Какаши был небольшой, неглубокий порез, покрытый засохшей кровью, хорошо заметный на фоне бледной кожи, потому что рукава его формы были засучены. Из-за тёмного материала трудно было понять, но на рубашке справа от живота, похоже, тоже было пятно. Ирука чертовски надеялся, что это не кровь.       Он поднял глаза, и их взгляды встретились. То понимание, которое всегда царило между ними, зазвенело ещё отчётливее. Ирука сухо сглотнул, не в силах отвести взгляд. Какаши здесь. Он в безопасности. Он также прислонился к дальней стене, не подходя ближе.       Ирука встал на трясущиеся ноги.       — Х-хорошо, — неуверенно произнёс он и сделал шаг к Какаши…       Но его едва не сбила с ног зелёная вспышка, осветившая помещение.       — Ли-кун! — быстрые рефлексы спасли их обоих. О боже, он забыл о Ли-куне. Чёрт. Он виновато посмотрел на юношу. Он не видел джонина несколько дней, и теперь его левая рука была грубо перевязана, а один глаз закрыт бинтом.       Ли вскинул голову и усмехнулся, правда, несколько сдержанно.       — Умино-сан. Рад Вас видеть, — он поморщился, приложив руку к рёбрам. — Прошу прощения, что чуть не сбил Вас с ног.       Ирука махнул рукой и нахмурился, обеспокоенный.       — Что случилось?       — Пустяки, Умино-сан.       — Это точно не пустяк! — жёстко опроверг он. — Ты серьёзно ранен.       — Ирука, — Какаши покачал головой, когда чунин посмотрел на него. — Ли не имеет права обсуждать миссию. Не проси его раскрывать секретную информацию.       Ирука сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, готовясь ругаться во всю мощь лёгких.       — Отлично. Ли, тебе нужен медик-ниндзя?       Ли удивлённо моргнул, затем улыбнулся.       — Пожалуйста, не беспокойтесь, сенсей. Я в порядке.       — Я вижу, — с иронией ответил Ирука, глядя на костыль, на который опирался Ли. Ему не хотелось оставлять Какаши, но по совести он не мог позволить Ли так просто уйти в его состоянии. — Ты не можешь быть один в таком виде, — сказал он вслух.       — Всё в порядке, сенсей. Я не буду… То есть… Есть… — Ли прочистил горло, выглядя загнанным в ловушку. — Эм-м…       — Я думаю, Рок Ли пытается сказать, что у него есть друг, который нетерпеливо ждёт его снаружи. Он будет не один.       Юноша благодарно улыбнулся Хокаге, затем посмотрел на Ируку и смущённо пожал плечами.       — Я бы не решился назвать его своим другом, — опроверг он, хотя в его глазах светилась надежда.       Какаши сдвинулся с места, и Ирука слегка вздрогнул.       — У него точно не возникло с этим проблем, — язвительно заметил Хокаге. — Он очень настаивал на встрече со своим другом, как только тебя отпустят с допроса. Можно даже сказать, он был непреклонен. Бескомпромиссен. Непоколебим.       Ли начал слегка потеть.       — Прошу прощения, Хокаге-сама, он просто прямолинеен…       — Мм-хм. Как удар тупым предметом по голове, — согласился Какаши, заставив Ли сморщиться, однако губы Хокаге скривились от удовольствия. — Давай не будем создавать ещё один международный инцидент, а? У нас и так уже три страны замешаны. Тебе пора идти.       — Хокаге-сама, я бы никогда… — обеспокоенно начал Ли.       Ирука покачал головой в отчаянии и облегчении.       — Не обращай на него внимания, Ли-кун. Он шутит.       — Никогда… — Ли запнулся и посмотрел на забавляющегося Хокаге. — А-а. Простите.       — Иди. Отдыхай, — приказал Хокаге.       Ли поклонился.       — Спасибо, Хокаге-сама. Умино-сан.       Ирука нахмурился, запоздало поняв, что его тревожило.       — Ли-кун, — возразил он, шагнув вперёд, — пожалуйста, не будь таким формальным. Я хотел извиниться задолго до этого, но у меня не было возможности, — он поклонился и с сожалением сказал: — Я был несправедлив к тебе. Мне очень жаль, и я надеюсь, что ты и впредь будешь называть меня своим другом.       — Сенсей! — в голосе Ли прозвучал испуг. — Пожалуйста, поднимите голову! — он, прихрамывая, подошёл ближе и крепко сжал руку Ируки, затем, моргнув, тревожно взглянул на Хокаге и медленно, нарочито медленно убрал руку, хотя Какаши лишь ехидно усмехнулся. — Я просто не хотел загадывать. Я никогда не переставал быть Вашим другом, Ирука-сан, — твёрдо сказал он.       Ирука выпрямился и улыбнулся.       — Я благодарен и польщён, Ли-кун.       Ли ослепительно засиял и помахал им рукой, мгновенно исчезнув.       — Он усугубит эти раны, — не удержался Ирука от замечания во внезапно наступившей напряжённой тишине, последовавшей за его уходом.       Какаши сунул руки в карманы.       — Остановить его невозможно. Он такой же упрямый, как Наруто, — добавил он с чем-то похожим на гордость.       Ирука слабо улыбнулся.       — Итак, — он повернулся лицом к джонину, все следы юмора исчезли, — насколько сильно ты ранен?       — М-м, не сильно, — Какаши передёрнул плечами, как бы проверяя истинность сказанного. — Совсем незначительно, правда, просто ушиб. Кажется, я старею.       — Какаши… — сдавленно начал он.       — Ты не поцеловал меня, — перебил Какаши, и мозг Ируки закоротило, забыв, что он собирался сказать.       — Что?       — Ну, я полагаю, что ты здесь потому, что вёл себя как обычно догматично и не позволил никому отослать тебя домой. Это значит, что ты волновался, — он откинул голову к стене, разрывая их зрительный контакт. — Но ты не поцеловал меня в порыве страсти. Более того, ты даже не прикоснулся…       Ирука мгновенно преодолел расстояние между ними.       — Иди сюда, — пробормотал он, понимая, что его взгляд выдаёт слишком многое, но он никогда не умел проявлять беззаботность.       Руки Какаши мгновенно обхватили его, здесь, в коридоре, где любой мог увидеть. Впрочем, коридор был пуст.       Ирука постарался не придавать этому жесту слишком большого значения и притянул голову Какаши к себе, прижавшись губами к его губам поверх маски.       Какаши недовольно хмыкнул и потянулся вверх, нетерпеливо стягивая маску, и приник к губам Ируки с целеустремлённой, едва сдерживаемой свирепостью, от которой у Ируки перехватило дыхание и закружилась голова.       Он отпрянул назад, услышав щелчок двери, и увидел, что она снова быстро закрывается. Чёрт. Он поморщился и посмотрел на джонина — Хокаге, подумал он со стоном, — но Какаши не удосужился даже посмотреть назад.       — У меня есть несколько часов, прежде чем мы снова окунёмся в эту катастрофу, — пробормотал Какаши, тёплыми мозолистыми пальцами проводя по тонкому изгибу нижней губы Ируки. — Не хочешь составить мне компанию?       Ирука сглотнул, колени ослабли от облегчения: Какаши был жив, цел, в безопасности в его объятиях. Реакция с запозданием настигла его, ещё одна вспышка эмоции, слишком болезненная, слишком колючая и режущая для радости, и он спрятал лицо на плече мужчины и кивнул.       — Я рад, что ты дома, — прошептал он.

***

      Если это возможно, дом Какаши казался ещё более заброшенным, чем когда Ирука был здесь в последний раз.       — Затеял ремонт? — сухо спросил он.       — Ибики всё ещё выясняет обстоятельства нападения на Академию. Мы ничего не оставляем на волю случая.       — Так ему понадобились твои книги? — он внимательнее оглядел пустые полки. — И твои фотографии?       Какаши пожал плечами. Он прошёл внутрь и стянул рубашку через голову, бросив её на стоящий рядом стул. Ирука сглотнул. В движениях Какаши не было никакой пошлости, только отточенная лёгкость, но его мускулы сокращались и напрягались так, что кровь Ируки застыла в жилах, и он едва не пропустил ответ мужчины.       — Их вернут, когда расследование будет завершено.       Ирука перестал слушать. Вдоль всего правого бока Какаши тянулись синяки, исчезающие под форменными брюками. Уродливые, багровые следы размером примерно с фут.       — Ты ранен, — жёстко сказал он.       Какаши осмотрел себя и вздохнул.       — Как я уже сказал, ушиб.       Ирука не мог отвести взгляд от изувеченной плоти. Как бы ни был силён джонин, он всё же был уязвим. Ирука закрыл глаза, затем подпрыгнул, когда его локтя коснулась рука.       — Ты взвинчен, — тихо сказал Какаши.       Ирука поморщился и отступил назад.       — Может быть.       — Из-за меня, — джонин не тратил слова попусту.       — Ты сказал мне вчера, — неужели это было всего лишь вчера? Ирука взглянул на часы на камине, показывающие пол первого ночи, — что тебе нужно поговорить со мной.       Какаши перехватил его взгляд.       — Ах. Так вот почему ты здесь? Поэтому ты ждал? — джонин сделал шаг назад. — Я не предполагал, что ты воспримешь мои слова как приказ. Хочешь уйти? — спросил он, старательно отводя взгляд.       Ирука в отчаянии устремил взгляд вверх.       — Ты можешь быть довольно бестолковым, знаешь ли, — честное слово, как Какаши мог быть таким невероятно проницательным шиноби и при этом не знать ничего об эмоциях, он никогда не поймёт.       Какаши хмыкнул.       — Я в курсе, но я иду по тонкому льду, Ирука, — он вздохнул и сел за маленький кухонный стол, выглядя вдруг измученным, уставившись невидящим взглядом на свои руки. — Ты тот, с кем я хочу романтических отношений, но ты также шиноби под моим командованием. Я должен был оставить тебя в покое, я знаю, — признался он доверительным тоном. Какаши поднял голову, но в его взгляде не было раскаяния. — Я должен был бы уйти, — он встал, но вместо этого подошёл ближе, так близко, что они оказались всего в одном вздохе от соприкосновения. — Но я не уйду. Я не могу. И я не испытываю никакого угрызения совести по этому поводу. Скажи мне, что хочешь остаться, — слова осели шёпотом на губах, когда Какаши притянул его к себе, с нежностью, от которой у Ируки внутри всё сжалось.       — Я хочу остаться.       Он едва не пропустил, как расслабились плечи джонина.       — Хорошо, — пробормотал Какаши, потянувшись вверх, чтобы снять маску. Он наклонился вперёд и сладко, целомудренно поцеловал Ируку.       По крайней мере, так всё начиналось. Какаши отстранился, погладил большим пальцем щёку Ируки и снова наклонил голову, на этот раз проникая языком в его рот, пробуя, беря, как будто не было никаких сомнений, что Ирука принадлежит ему.       Ирука застонал, притягивая мужчину ещё ближе. Он уже был полутвёрдым с тех пор, как они вошли в квартиру Какаши, и сейчас он был таким возбуждённым, таким нуждающимся, каким никогда не был ни с кем другим, толкался бёдрами в джонина, упиваясь его вздохами и ощущением столь же твёрдой эрекции против своей.       — С тобой так хорошо, — жарко прошептал Какаши, разрывая поцелуй. — С тобой всегда хорошо, — он снова наклонился к Ируке и поцеловал его в шею, губы осыпали пылкими поцелуями, разжигая желание, и он не задумываясь впился пальцами в талию Какаши.       Почти незаметное сокращение мышц джонина вернуло Ируку к реальности, и он попытался отстраниться, но Какаши остановил его. Какаши поцеловал уголок рта Ируки, его руки потянулись к жилету чунина, быстро расстёгивая молнию и позволяя ему упасть на пол. Тёплые умелые пальцы потянули его за рубашку и добрались до пояса брюк.       Задыхаясь, Ирука положил свои ладони поверх рук Какаши, останавливая их движение.       — Подожди.       — Конечно, — с готовностью согласился Какаши, не останавливаясь. — Или мы можем не ждать, — предложил он, заставив Ируку рассмеяться, но он не позволил рукам Какаши продолжить свой путь, и джонин непослушно лизнул шею Ируки, заставив его резко вдохнуть.       — Подожди, — повторил он, с трудом заставляя свой голос звучать твёрже. — Ты ранен, и… когда ты в последний раз ел?       — Да, — бессмысленно ответил Какаши, чем снова вызвал смешок Ируки.       Он усмехнулся и потянулся вверх, чтобы снять хитай-ате, нежными пальцами пробежался по неухоженным волосам джонина, массируя кожу головы. Какаши опустил голову и блаженно вздохнул.       Ирука не позволил себе думать обо всём, что осталось нерешённым между ними, поцеловал джонина в висок и быстро отступил назад.       — Ладно, хватит. После ванны ты почувствуешь себя лучше.       — Я определённо буду рад, если ты присоединишься ко мне, — промурлыкал Какаши, и Ирука покраснел, его голова закружилась при мысли о Какаши в наполненной паром комнате, об их обнажённых телах, беспорядочно шлёпающихся друг о друга, о воде, бьющейся о бортики ванны. Он сухо сглотнул, и Какаши скривил губы в злобной ухмылке.       Ирука сверкнул глазами и прочистил горло.       — Ты ранен, иди отмокай минут тридцать, а я приготовлю что-нибудь поесть. Боже, я умираю с голоду, — пробормотал он, внезапно осознав это. — Поторопись, я тоже хочу есть.       Какаши рассмеялся и наклонился к нему, чтобы поцеловать в последний раз.       — Да, дорогой.       

***

      — Ирука.       Ирука посмотрел вверх с того места, где он задремал за накрытым кухонным столом, и ему пришлось сглотнуть, радуясь, что он уже сидит, потому что свежевыбритый Какаши, одетый только в тёмно-синюю юкату, и в лучшие времена вызывал у него головокружение.       Он прочистил горло.       — Давай есть, я тут устроил набег на твою кухню.       — Я благодарен тебе за угощение, Ирука, но тебе нужно отдохнуть.       — Отдохну, — заверил он, вставая. — После того, как мы с тобой поедим. А потом ты отдохнёшь вместе со мной.       Какаши устало усмехнулся, подходя к столу.       — Как бы заманчиво это ни звучало, но, боюсь, отдых мне не светит. Мне нужно вернуться в офис. Но я воспользуюсь твоим приглашением на ужин, — он с благодарностью осмотрел накрытый стол. — Спасибо, Ирука, всё выглядит замечательно.       Ирука отмахнулся от него, с некоторым смущением осознав, что потратил лишние усилия на приготовление любимых блюд Какаши, и принялся раскладывать еду, подавая рис и дополняя его тонкими ломтиками говядины и овощами из кастрюли.       Он потянулся за саке, но Какаши перехватил его.       — Позволь мне, — он налил им обоим и сел. — Теперь нужно зажечь свечи, и мы будем в деле, — добавил джонин нарочито легкомысленно. — Ты мог бы прийти после работы, и мы в полной мере насладились бы этим вечером.       Ирука немного подумал, довольный тем, что Какаши хочет, чтобы он остался, потом вздохнул и покачал головой.       — Это не очень хорошая идея.       Какаши замер с палочками на полпути ко рту. Он положил их на стол, выражение лица оставалось невозмутимым.       — Понятно.       Ирука легонько пнул джонина по голени.       — Нет, не понятно, — раздражённо ответил он. — Наруто вернётся завтра.       На лице Какаши промелькнуло что-то похожее на облегчение, за которым последовала досада.       — Ах. Точно.       — Да. Он может не так хорошо отреагировать на…       Какаши хихикнул, хотя прозвучало это не очень весело.       — Ты слишком добр, сенсей. Белокурый тайфун, безусловно, попытается выпотрошить меня на месте.       Ирука покачал головой.       — Он не держит зла, — возразил Ирука, хотя, на его собственный взгляд, прозвучало это не очень убедительно.       Какаши осушил свою чашу и снова потянулся за бутылкой саке, движения были медленными и точными, взгляд устремлён в прошлое, в воспоминания.       — Я видел его дважды с тех пор, как… — он прочистил горло. — Последний раз я видел его после того, как меня назначили Хокаге.       Ирука отхлебнул из чаши и постарался не скривиться, представив, что грядёт в будущем.       — Я видел, что он был всё ещё расстроен. Я знаю, как сильно он тебя любит, поэтому решил дать ему возможность поиздеваться надо мной, чтобы выместить свой гнев.       — Ох, Какаши, — вздохнул Ирука. Он потёр лицо. — То, что Наруто ударил тебя, не означает, что он тебя ненавидит.       — Он не ударил, — мягко сказал Какаши. — Он поприветствовал меня очень вежливо, очень холодно, и ушёл, — Какаши посмотрел на свои ладони, руки сжались в кулаки. — В моей жизни мало ценных вещей, Ирука. Твоя лю… твоё доверие, доверие Наруто, я потерял и то, и другое, — он снова посмотрел на Ируку пронзительным взглядом. — Я никогда не думал, что смогу восстановить ни то, ни другое. Но я хочу — очень сильно.       Ирука отвернулся, сердце тяжело билось в груди, он избегал взгляда джонина.       — Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Какаши. Чего ты хочешь?       — Я хочу того, что было у нас три года назад, — ответил он чётко, без обиняков. — Но я хочу, чтобы на этот раз всё было по-настоящему. Никакой лжи.       Он не ожидал…       Но нет, это не было правдой. Он знал, что Какаши думает, будто ему хочется начать всё с чистого листа. Но Ирука хотел…       — Какаши, я простил тебя, — осторожно сказал он. — Ты мне дорог. Очень сильно. Но одно дело — простить, и совсем другое — быть готовым рискнуть… — Ирука закрыл глаза и позволил себе вспомнить, как мучительно разрывалось его сердце. Он любил Какаши, и эта любовь едва не уничтожила его. Рискнуть ещё раз? От одной этой мысли у него перехватывало дыхание. Если он решится на это во второй раз и проиграет, то уже не сможет оправиться от этого. Хотя действительно ли здесь нужно было делать выбор? Разве он уже не принял решение, несмотря на все свои попытки оставаться в стороне? Ведь он снова с головой окунулся в жизнь этого мужчины.       Какаши молча наблюдал, как на лице Ируки разыгрывается битва.       — Ты не обязан мне этим, но выслушай меня?       Ирука замялся, но всё же резко кивнул. Ему нужно было услышать, что скажет джонин. Это давно назревало.       — Не знаю, изменит ли это что-нибудь для тебя.       Ирука удивился, услышав натянутые, запинающиеся нотки в голосе джонина.       — Я не жду, что ты захочешь меня понять после того, как я причинил тебе боль, но мне нужно попытаться объяснить, почему я взялся за ту миссию, почему позволил всему зайти слишком далеко, — он взволнованно провёл рукой по волосам, не глядя на Ируку. — Мне давно было любопытно узнать о тебе. Я слышал, что случилось с предателем, Мизуки, и слышал, что ты сделал. Это, а также то, насколько ты важен для Наруто, и то, как хорошо о тебе отзывался Третий, несмотря на твою… склонность высказывать своё мнение, — Какаши улыбнулся, услышав, как Ирука язвительно хмыкнул на осторожную формулировку, — вызвало у меня интерес. Ты был загадкой, — признал он. — Поэтому, когда мне поручили это задание, я сразу же ухватился за него. Я хотел узнать больше. С тобой было… безопасно притворяться, — мрачно улыбнулся джонин. — С тобой было безопасно отпустить себя и стать кем-то другим. Чувствовать то, что я никогда бы себе не позволил. Потому что это не было по-настоящему. Это было миссией. По крайней мере, — он издал нечто, не похожее на смех, нечто, похожее на боль, сомнение и неуверенность, — по крайней мере, так я себе говорил. Я убедил себя в этом, — его губы искривились. — Сенсей, я лгал не тебе, а себе.       Ирука понял, что перестал дышать, когда его лёгкие начали гореть. Он сделал икающий вдох и опустил голову на руки, все эмоции последних трёх лет всплыли на поверхность вместе с огромной дозой страха, что он может снова ошибиться.       — Ты не веришь мне, — гулко раздались слова через несколько минут.       Ирука сглотнул и покачал головой, хотя не знал, с чем он не согласен, и не согласен ли вообще.       Какаши смотрел на него нечитаемым взглядом, в ожидании. В ожидании, когда упадёт топор, когда Ирука произнесёт слова, которые положат всему этому конец. Конец им раз и навсегда. Теперь над ним витала атмосфера мрачной покорности.       — Я не… — он вздохнул. — Я не знаю, во что верить, — признался он, чувствуя, как сдавливает грудь.       Какаши закрыл глаза.       — Но.       Джонин снова посмотрел на него.       — Но правда в том, — его голос начал дрожать, а зрение затуманилось.       Какаши вскинул руку и крепко сжал ладонь Ируки.       — Правда в том, что я люблю тебя, Какаши, — наконец вымолвил он, и джонин склонил голову, стиснув пальцы. — Я люблю тебя, — повторил он. — Я никогда не прекращал и не думаю, что когда-нибудь смогу прекратить.       — Ирука, — хрипло прошептал Какаши, жалобно, радостно, и, к шоку Ируки, Какаши, смертоносный, отчуждённый, гениальный Шаринган Какаши, опустился на колени рядом со стулом Ируки и умоляюще просипел: — Позволь мне остаться в твоей жизни. Позволь мне доказать тебе, что это по-настоящему. Что я серьёзен. Я люблю тебя, Ирука. Позволь мне, пожалуйста.       Всхлип, подкативший к горлу, наконец-то вырвался наружу. Три года, и он ни разу не позволил себе горевать. Он любил Какаши, надеялся построить с ним будущее, но потерял это и нашёл взамен предательство и ложь. Он плакал впервые с той ночи, не в силах остановить сбивчивые вдохи, и пытался отвернуться, потому что он был шиноби, а шиноби не должны плакать, но Какаши потянул его, и Ируке ничего не оставалось, как упасть в его объятия, потому что у него никогда не было выбора. Он всегда оказывался в объятиях Какаши.       — Да, — вздохнул он наконец, крепко зажмурился и отпустил, отпустил всё это, целуя Какаши сквозь слёзы. — Да.       

[До твоего прихода — Фаиз Ахмед Фаиз]

До твоего прихода всё было так, как и должно: небо казалось бесконечной пустотой, дорога оставалась лишь дорогой, вино на вкус — простым вином.

Теперь всё стало как моё сердце, цвета на грани крови: серость твоего отсутствия, отравы цвет, шипов, и золото, когда встречаемся мы вновь, — пылающий сезон.

Не уходи сейчас, коль ты здесь — Останься. Так мир опять уподобится самим себе.