Now or Never

Когда я пришла в себя — Чимина уже не было рядом, зато на прикроватной тумбе стоял объемный букет моих любимых ранункулюсов, от вида которых на губах появляется улыбка. Во-первых, сам жест в этот момент казался мне особенно приятным, ну а во-вторых этот жест был от корейца, для которых дарение цветов был скорее чем-то из ряда вон, нежели нормой. Для мужчин в Южной Корее более романтичным и нежным жестом считалось сводить девушку вместе покушать, были даже определенные блюда, которые зачастую заказывали пары. Поэтому букет цветов от Пака — это особенное. Парни уже должны были сменить страну своего пребывания, в то время как я сама только выписывалась из больницы. Шерил подготовила мои вещи, а часть сотрудников компании уже успела улететь в штаты первым рейсом. Изначально, я планировала отправить за бантанами ещё в несколько стран, чтобы посетить их концерты и провести с ними время, но сейчас… Я искренне хотела отправить домой, забиться в угол и придаться какой-то мало объяснимой волне самобичевания. Пережить внутри всё то, что так внезапно свалилась на наши плечи, придти к какому-то решению о том, что делать дальше и как должна протекать эта повседневность. Что будет со мной и Чимином? Да, бесспорно логичнее и правильнее будет дождаться, когда мой бантан освободится от тура и сможет уделить мне какое-то время, но я прекрасно знала их расписание, а следовательно и знала, что это случится совсем не скоро. Туры никогда не заканчивались быстро и легко, я знала об этом не понаслышке, поэтому и не составило труда собрать остатки своих сил и улететь в Штаты, вместо того, чтобы последовать за парнями в Берлин или Лондон. Сейчас хотелось лишь оставаться как можно дальше от всей это известности, суматохи и репортеров. Моё возвращение в штаты вызвало такой же шумный резонанс у поклонников и репортеров, которые выпускали заголовки «Поклонники могут не ждать Эшли на грядущих концертах BTS», но я старалась лишь игнорировать всё это. Мы с Чимином поддерживали связь каждый день, насколько это вообще было возможно, живя в разных часовых поясах и в постоянных разъездах. Несколько сообщений в день, редкие звонки. Зато я время от времени получала уведомления о начале и завершении его прямых эфиров для поклонников. Несколько раз я даже заходила посмотреть на эту немного утомленную болтовню на камеру, как они с Гук-и отвечали на многочисленные вопросы и просьбы поклонниц жениться на них. Мне потребовалось несколько недель, чтобы окончательно придти в себя в физическом плане, но при этом никто не отменял мою собственную работу. Пока парни путешествовали по Европе — я возвращалась к своей привычной жизни до их появления в ней, закончила написание нескольких песен и приступила к записи одной из них. Шерил же уверяла меня в том, что за работой я пыталась скрыть все свои настоящие переживания, лишь бы их не увидела общественность. Лишь бы о них не узнал Чимин, который мне казался вполне себе счастливым рядом со своими друзьями, путешествующим по всему миру, получающим свою долю повсеместной любви от миллионов поклонниц, которые подпевали их песням. Которые делали их такими известными и невозможно счастливыми. Каждый из этой семерки был нереальным фанатом всего того, что они сами делали — я работала с ним и прекрасно понимала, о чем говорю. Юнги мог ночами напролет работать в студии над новым шедевром, бок о бок с Намджуном — они оба были прирожденными продюсерами, потому что их видение музыки было исключительным. Это понимала не только я. Чимин, Хосок и Чонгук — это та троица, которая жила в залах, будь то тренировочные или репетиционные. Все трое были сумасшедшими идеалистами, стремящимися отточить каждое телодвижение до абсолютного максимума. Их работа на сцене всегда была идеальной и если они что-то путали — даже это в итоге казалось чем-то должным. Ви и Джин восхищали своим упорством ни в коем случае не меньше — эти парни так же работали на износ каждый раз. Парни заслуживали каждого девчачьего писка в их сторону, а именно поэтому я не хотела мешать им наслаждаться этой славой. Стоя в звукозаписывающей студии, напротив хорошо знакомого мне оборудования, я лишь поправила наушники на голове, когда в них раздались первые ноты. Мой голос в первых строках звучал незнакомо мне самой, но продюсер не отключал записи и я уверенно продолжала, в какой — то момент прикрывая глаза и продолжая петь лишь по памяти, озвучивая знакомые мне строки новой песни. Who I am, what I'm on Who I've hurt and where they've gone I know that I've done some wrong But I'm tryna make it right The same mistakes on and on To all my friends, I'm sorry for And know that I love you but I'm still learning to love myself Эта песня в итоге была выпущена когда у бантанов закончился их тур и, как бы обидно от этого мне не было, но парни вернулись в Сеул. Чимин чувствовал себя в этом бесконечно виноватым, говоря это десятки раз, но проблема заключалась ещё и в том, что одного его желания всё бросить и уехать — было, по меньшей мере, мало. И это бесспорно усугубляло трещину в наших отношениях, пускай мы все, включая остальных бантанов, старались изо всех сил не сдаваться. Но… Южная Корея и Северная Америка. Когда у меня на часах время было 9 вечера, в Сеуле в это время уже приближалось к трем часам следующего дня. Мы общались с Чимином либо глубокими ночами, либо невообразимым утром, в итоге каждый жертвовал своим отдыхом, затем вынужденный возвращаться каждый к своей работе. Парни работали над новыми песнями и клипами, тем же занималась и я, последней работой выпуская видео-клип на песню, которая в соло была выпущена много месяцев назад. Да, обычно клипы старались выпускать с небольшим интервалом после анонса песни, но в этот раз так не получилось. — Не хочешь выпить после съемки? — Голос Эндрю, вырывает меня из раздумий, заставляя испуганно дернуться на месте. Съемочный день клипа практически подходил к концу и мы проделали огромную работу над этой записью, но я на самом деле сама не до конца понимала насколько сильно я была вымотана подобными событиями. Мы с Чимином планировали сегодня провести немного времени за разговорами, он бы практиковал свой английский, а я неуверенно орудовала бы своим ужасным корейским. Но лишь когда подойдет к концу его рабочий процесс, а до этого момента я была как минимум свободна. Если быть точнее, у меня в запасе было часа четыре, не больше. — Только если ещё будет какая — то еда, боже. — Парень рассмеялся и жестом пригласил меня на выход из гримерной комнаты. Мы были были знакомы ещё до моей встречи с корейским бойз бендом, время от времени общаясь и выпустив 1 совместный трек, а после моего возвращения из Парижа Эндрю предложил выпустить ещё и клип. Вероятно он просто удачно подобрал время, пользуясь моей мнимой популярностью из-за тесного общения с бантанами, но в любом случае это не было плохим решением. Я нуждалась в работе, как в спасении от невозможной тоски и от преследующих мыслей, иначе прокручивая в голове раз за разом эти мириады воспоминаний событий в Париже. После всего этого мы с Паком так и не виделись, хотя весна во Франции уже приближалась к осени. За практически два года нашего знакомства в итоге мы смогли пережить так много всего, при этом всё ещё оставаясь по разным континентам. Сейчас я понимала, что нуждалась не только в работе, но и в тех лицах вокруг, которые не имели и малейшего представления обо всем происходящем в моей жизни бардаке. Эндрю был одним из немногих, кто подходил под это описание, именно поэтому я так охотно согласилась провести с ним какое-то время. И нет, я не была глупой и наивной девочкой, которая якобы не понимала того, что мужчина пытается наладить с ней отношения, чтобы потом переспать или получить любую возможную выгоду — это я понимала. Но это не означало, что я тоже в нём заинтересована хоть в какой-то мере. Таггарт придвигает ближе ко мне бокал с алкогольным коктейлем, следом делая из своего стакана глоток виски в то время как я немного неохотно пробовала этот коктейль. В последнее время у меня итак были небольшие проблемы с вином и не хотелось снова это ощущать, тем более перед разговором с Чимином. — Итак… — Голос моего компаньона на вечер был каким-то загадочным. -… То, что пишут сотни репортеров правда? — Зависит от того, какой из миллиона заголовков ты имеешь ввиду. — С улыбкой отвечаю я, прокручивая бокал пальцами. — Да ладно тебе, Эш. — Из всех людей в мире только он так сокращал мое имя, каждый раз получая в ответ вид моих закатывающихся глаз. — Буквально весь мир разбирает по кадрам каждое твое видео с парнями из BTS на предмет того, что с одним ты дольше обнималась, а на другого посмотрела с другой улыбкой. — Только дай повод для обсуждения. — Хочешь сказать, что каждый из них правда твой друг? — Если ты спрашиваешь «Разве ты не встречаешься с кем-то из них?»… — С улыбкой я перевожу на него взгляд. -… То напомню лишь небольшой факт, что они все несколько месяцев уже в Сеуле, а тут. Никто бы не стал терпеть такие отношения. Он улыбается мне в ответ, делая очередной глоток виски. — То есть ты свободна? Сама того не ожидая я громко усмехаюсь, а после и вовсе смеюсь, отводя от него взгляд. — Боже… Эндрю, ты неисправим. Напомни, сколько раз ты задавал мне этот вопрос за годы нашего знакомства? На удивление, не смотря на этот слегка неловкий разговор — Эндрю исправился и начал вести себя приличнее, на какое-то время позволяя мне расслабиться и насладиться вечером. Бедный коктейль оставался со мной всё это время, поскольку мне не хотелось чувствовать даже малейшее помутнение рассудка. Мы провели несколько часов за беззаботными разговорами о наших общих знакомых, о том, что происходило в наших карьерах то время, пока наше общение не было тесным, а когда я собралась домой — он галантно довез меня до комплекса, но провожать себя я ему не позволила. Мы с Паком должны были созвониться где-то вот-вот, но звонка не поступало, а когда я пыталась набрать его сама — ответа не было. Вместо того времени, которое мы хотели провести вместе — я получила одинокий вечер в компании своей пустой квартиры. Это стало для меня будто бы каким-то ударом ниже пояса, заставляя чувствовать себя невероятно уязвимой. Зависимой от Чимина настолько, что даже на расстоянии нескольких тысяч километров он так легко менял мое настроение, при этом не делая абсолютно ничего. Может быть… Боже. Когда он звонил мне утром, уже не отвечала я. Сначала потому что спала и банально не слышала, а затем потому что я чувствовала на него невероятную обиду, до невозможности сильную. Я хотела, чтобы мы не выкраивали друг на друга жалкие минуты, чтобы просто послушать голоса, а чтобы этот человек был рядом со мной. И да, я понимала, что это невозможно. «Я хочу, чтобы ты был рядом» Отправляю ему сообщение после нескольких его попыток дозвониться до меня.

«Чагия»

«Я скоро буду с тобой»

«Когда?» Но он не ответил. С того момент ему перестала отвечать и я сама. Мне было так больно от этого, но ещё тяжелее мне было смириться с тем, что наши отношения сводятся к тупику и к тому, что наши сердца всё равно разобьются. Как долго можно находиться на разных континентах, при этом до изнеможения желая оказаться в руках другого человека? Всю жизнь? А стоит ли оно того? Пока все эти мысли не нашли никакого успокоения в моей голове — Чимин оставался в стороне от моей жизни, которая продолжала стремительно идти вперед. Мы выпустили клип, который навел шуму среди поклонников, даже парни из Кореи высказали свое мнение, оценивая это как красивое творчество. Я знала, что это говорил Намджун, в то время как Чимин продолжал делать вид, что не знает английский. Да, и они и я следили за творчеством друг друга, за жизнями. Так много всего происходило за время, пока я старательно отодвигала их на второй план своей жизни при этом для общественности продолжая их поддерживать во всех направлениях. Я не прекращайся их любить и уважать, не прекращала испытывать искреннее восхищение каждым из них. Они оставались огромной частью меня, как бы грустно мне от этого не становилось. Их номинировали на множество премий к концу года, но они объявляли о том, что не на все премии смогут приехать лично, поэтому на той, где нам с Эндрю предстояло выступать я как минимум их не ожидала. Я не видела их даже стоя на сцене в свете софитов. Не видела даже намека на их присутствие, а учитывая популярность бантанов, пресса бы точно знала об их присутствии в Лос-Анджелесе. Выходя в центр сцены я продолжала петь вместе с Эндрю, который старательно отыгрывал свою роль, словно бы забываясь, что мы больше не в клипе, хотя вся эта песня бесспорно подразумевала изображение невозможной близости между нами. Он уверенно касался моего тела, а я старательно подыгрывала ему, продолжая петь. Эндрю уверенно подошел сзади, когда я исполняла свою сольную партию, при этом касаясь горячей ладонью моего живота, который был оголен из-за достаточно рискованного сценического образа. Я чувствовала, как его рука нагло опускается немного ниже прямо на сцене, а он должен был почувствовать как напрягается от этого каждая клетка моего тела не смотря на то, что петь я продолжала. Публика была влюблена в эти опасные игры на сцене, а меня они сводили с ума. Хотелось закончить и как можно скорее уйти в закулисье, но сначала нужно было отработать всё идеально, как бы неприятно или сложно не было. Когда мы с Эндрю спустились со сцены, он ободряюще приобнял меня за плечи. — Ты была шикарна на сцене, отыграла просто… Вау. — А ты перегнул палку. — Я аккуратно убираю руку Эндрю со своего плеча, при этом стараясь улыбаться по-доброму. — Не обязательно было так лапать меня прямо на сцене. — Да ладно тебе, зал ведь был в восторге, Эш. При этом мужчина всё ещё не убирает руку с моего плеча, заставляя меня тяжело вздохнуть. — Стоило хотя бы поставить меня в известность о том, что собираешься делать нечто подобное. Эндрю улыбался, не сводя при этом с меня взгляд, а я лишь вновь вздохнула в попытке убрать от себя его руку, но парень не поддавался, словно бы вообще не замечая моего действия и продолжая в подобном формате провожать меня по коридору, дальше от сцены, пока вторая горячая мужская рука не вытягивает меня из рук Эндрю. Корейская речь выбивает у меня землю из-под ног буквально в одно мгновение, стоило её только услышать. Та горячая рука по-хозяйски продолжает лежать на моей талии, пока мой взгляд всецело прикован к такому знакомому и родному лицу. — Что? — Будто бы оскорблено спрашивает Эндрю, когда корейская речь останавливается. Но я по прежнему не могу оторвать от последнего взгляд. Сейчас он был чертовски серьезным и уверенным в себе, словно бы в любое мгновение он был готов сорваться и ему изо всех сил приходилось на чем-то концентрироваться. — Он сказал, что девушка явно не в восторге от твоих объятий. — Ещё один знакомый голос раздается со стороны и я понимаю, что последние мгновения не замечала вообще ничего и никого. Перед моими глазами был только невероятно серьезный Чимин, сжимающий пальцами мою талию, а Намджун остался где-то со стороны. — Разве девушка не может решать сама? — В какое-то мгновение Таггарт вновь тянет ко мне свою ладонь, словно бы желая выцепить из самых нужных мне рук, но Чимин уверенно заводит меня за свою спину, не давая Эндрю даже шанса на короткое прикосновение ко мне. — Эшли? — О, поверь, она может решать сама, но просто уточню, что те ребята имеют разрешение на применение оружия. От слов Чимина у меня сжимается сердце до размера атома и сама того не замечая я абсолютно машинально касаюсь пальцами его ладони, а он без лишних слов, даже не обратив на меня внимания, уверенно переплетает наши пальцы. Темные мужские глаза всё ещё испытывающее смотрят на Эндрю в ожидании того, когда он покинет поле его видимости, но мне казалось, что моего недавнего коллегу по сцене эта ситуации лишь сильнее заводила. Когда Таггарт делает наш ближе к нам с Чимином, мой бантан лишь уверенно тормозит его, уперевшись ладонью в его грудь и так же уверенно отталкивая немного назад. — Не нужно, пожалуйста. — Практически шепотом прошу я на корейском, сама того не ожидая от самой себя. Пак реагирует на мой голос молниеносно, в следующее мгновение повернувшись ко мне через плечо и так же на корейском отвечая. — Если он к тебе притронется ещё хоть раз… Только сейчас я видела рядом с Намджуном такого же напряженного Чонгука. У него в разы прибавилось татуировок и вообще весь его вид стал намного более серьезным, нежели пол года назад. Они все были готовы к любому исходу этого странного разговора, но выяснение отношений не то, что нам всем было нужно. — Не притронется. — Я отвечаю на его родном языке, замечая предательский блеск в его глазах в это же мгновение. Он больше не обращает внимания на Эндрю, сгребает меня в свои объятия, игнорируя весь мир вокруг. Да, мы попадем в объективы каких-то камер, мы вероятно окажемся эпицентром сотен сплетен, но здесь и сейчас было плевать. В его руках в это самое мгновение я понимала, чего мне не хватало на самом деле все эти долгие месяцы. Как сильно я нуждалась в этом тепле, знакомом запахе его парфюма, в этом голосе, бормочущем мне на ухо что-то по-корейски. Только сейчас я понимала большую часть его слов, так же, как и он понимал мои слова. — Я сходил с ума последние недели, когда ты перестала отвечать. Когда в одиночку приняла решение, что меня больше не должно быть рядом с тобой. — Его тихое корейское мурчание мне на ухо заставило меня закрыть глаза, просто наслаждаясь моментом. Позволяя мурашкам пробегать по коже снова и снова. — Но чисто для справки, я тебя не отпущу. Не нахожу слов, чтобы ответить ему, да и к тому же в какой-то момент ещё несколько мужских рук сжимают меня в объятиях и только сейчас я понимала, что все бантаны оказались рядом с нами, а все эти объятия были то, в чем я нуждалась больше всего. Горячие губы касаются моего лба в коротком поцелуе, а после он что-то бормочет и я только спустя несколько очень долгих минут понимаю, что он сказал «Нам нужно на сцену». В какой момент Эндрю скрылся где-то в декорациях я так и не поняла, да и вообще всё последующее время до конца этой премии я определенно точно не понимала, что происходит и что с моим состоянием. Я была будто бы окончательно выбитой из колеи, какая-то витающая в облаках и одновременно с этим меня будто бы пришибло по голове ведром. Плохо понимала, кто снует вокруг, что говорят и куда мне нужно пойти, пока бантаны под корейское воркование не увезли меня подальше отсюда, вновь забивая на всех этих бесконечных репортеров. Да, они время от времени останавливались ради коротких фотографий со своими поклонницами, да даже я останавливалась из-за просьб сфотографироваться вместе или оставить автограф. А потом, когда мы оказались в снятом ими огромном доме — ребята вновь стали теми привычными для меня бантанами. Домашними, уютными и немного сумасшедшими. Сейчас я понимала всё их ворчание. Слышала эти фразы о том, что из-за меня Чимин притащил из всех на другой континент, лишь бы поучаствовать в премии. Что он достал всех в Биг Хит, что я извела все его нервы, что он чуть не бросил группу, лишь бы улететь. Когда я всё это слушала, я в полной мере осознавала какая же я дура, которая была готова отказаться от всего этого просто потому что устала ждать его. Хотя прекрасно ведь понимала, что за эти встречи я отдам что угодно. — Мы начинаем сольные проекты. — Выпаливает Чонгук, когда я отбираю у него кусок пиццы. — И что это означает? — Что мы не будем зависеть от контракта так же жестко. — Произносит Ви, заставляя меня тут же перевести взгляд на Чимина, на лице которого уже блистала самодовольная улыбка. — А это значит…? — Да, что я не буду так привязан к Корее. — Он наигранно вальяжно откидывается на спинку дивана, а я в следующее мгновение падаю на него, крепко обнимая обеими руками и заставляя всех вокруг засмеяться, вновь воркуя на корейском между собой о том, что мы всегда только и обнимаемся, что ещё недавно Чимин безостановочно доставал их всех, а теперь он самый милый и добрый парень на свете. — А ведь это ещё даже ночь не закончилась. — Со скрипящим смехом говорит Джин и парни тут же отвешивают ему «ааауууу». — Фу, боже, Джин! — Слетаем в Сеул? — Практически шепотом, сквозь этот гул смеющихся мужчин, спрашивает Пак и я без раздумий киваю ему в ответ. Я больше не хотела с ним расставаться.