Now or Never

Я улетала из Америки глубокой ночью специально, чтобы привлекать как можно меньше внимания прессы и репортеров и, хотелось отметить, что это получалось с громогласным успехом. Лишь несколько человек в аэропорту, из числа пассажиров, узнали меня, но при этом практически не показывали никакой реакции — лишь видела несколько попыток сфотографировать хотя бы издалека. В целом, на данный момент меня это не сильно беспокоило, потому что мысли были заняты по меньшей мере другим. Мне хотелось пережить эти невозможно долгие часы в полете и поговорить лицом к лицу со своим мужчиной, не поддаваясь при этом на интернет проделки и собственные эмоции, хотя со вторым было сложно в последнее время. Всё время казалось, что всё выходит из-под контроля, всё время казалось, что что-то должно пойти не так, хотя весь мир был на нашей стороне, но я настолько отвыкла от того, что всё может быть спокойно и прекрасно, что автоматически искала повсеместный подвох и, как итог, сама же всё портила. И я искренне поражалась тому, что Чимин лишь отчаянно давал мне возможность всё переосмыслить самой. Нет, это не было так, что он сказал мне «Катись всё к черту, как успокоишься — позвони» — это был тот мужчина, который каждый раз говорил лишь о том, что останется на моей стороне, что бы не происходило в мире и наших жизнях. И он не обманывал. По крайней мере мне бесконечно хотелось в это верить. Не хотелось думать о том, что все его слова в сухом остатке лишь слова и он предпочел бы общество корейкой девушки моему просто потому что она кореянка. Был бы тогда смысл столько лет проносить наши отношения через всю пургу и штормы? Учить языки друг друга? Зачем тогда нужно было прикладывать столько сил? В голове автоматически всплывает момент, когда я открываю глаза, после сна в студии, а на меня смотрят темные сонные глаза Чимина, а затем он что-то бормочет на корейском. Казалось бы, что прошла уже целая жизнь с того дня, когда я не понимала ни единого его слова, но тем не менее мы всё так же продолжали курсировать на несколько континентов, разрываясь между друг другом и карьерами. Каждый день мы словно бы выпрашивали у вселенной разрешения на то, чтобы быть вместе и в большинстве случаев — мы получали одобрение. Мне хотелось лишь верить в то, что Чимин не стал бы рисковать своей карьерой, целуя меня в прямом эфире премии, чтобы затем перекинуть всё свое внимание на другую девушку. Это был самый беспокойный перелет за всю мою жизнь, потому что я не могла найти себе места, прокручивая в голове десятки, а то и сотни мыслей, на вечном повторе. А что если… А вот если бы… Когда голос бортпроводника произносит на корейском заветную фразу «Добро пожаловать в Сеул», моё сердце готово выпрыгнуть из груди, полное трепета в предвкушении заветной встречи. На этот раз я даже толком не брала вещи, чтобы не пришлось ожидать их на багажной ленте, к тому же огромная часть вещей оставалась в апартаментах Пака, именно поэтому мне удалось быстро покинуть территорию Инчхона. В пять утра не составило особого труда заказать такси в аэропорт и добраться до нужного мне адреса за неприлично короткий промежуток времени, избегая утренних пробок будничного Сеула. Неуверенно мнусь у знакомой входной двери в апартаменты, не решаясь позволяться. Нет, я точно знала, что делать и точно была уверена в каждом своем слове и действии, которые будут совершены в ближайшее время, но моё сердце всё еще сходило с ума от волнения, будто бы я была каким-то подростком. Сейчас мне всё хотелось сделать правильно — впервые за многие годы. Когда я всё-таки нажимаю на небольшую кнопку сбоку от двери и слышу приглушенную трель этого звонка, то и вовсе готова провалиться сквозь землю. Дверь открывается практически сразу, не давая мне даже времени собраться с мыслями и сонный вид знакомого мне лица как-то предательски греет душу. Потрепанный кореец в мгновение сменяется на удивленного, а затем из-за двери выглядывает щенок добермана, изучающе рассматривая меня своими темными глазами. — Эшли? — Хриплый сонный голос вырывает меня из раздумий, давая понять, что мне не хватало на самом деле корейской речи вокруг. — Что ты здесь делаешь в пол седьмого утра? Эй… Заходи. Чонгук-и открывает дверь шире, пропуская меня внутрь своей квартиры и при этом аккуратно придерживает собаку, словно бы боясь, что тот на меня прыгнет. — Эй-эй, Бам-и, только не прыгай на людей, ладно? — Мужчина переводит взгляд на меня, всё ещё явно не понимая, что происходит. — Когда ты вообще прилетела и почему ты тут, а не с Чимин-ши? — Когда ты успел завести собаку, Гук-и? — Бам явно радовался тому, что на него обращают внимание, предательски виляя хвостом во все стороны, будто бы до этого его совсем никто и никогда в жизни не гладил. — Если мы планируем просто обмениваться вопросами, то мне нужно время, чтобы подготовить список. — Чон отпускает собаку из своих объятий, давая ему возможность подбежать ко мне за порцией утренней любви и ласки, а сам в это время всё так же сонно поправляет немного отросшие волосы, убирая их назад и шлепает до дивана в гостиной, падая на него чуть ли не на последнем дыхании. — Ты что ты тут делаешь всё-таки? — Извини, что пришлось разбудить тебя так рано… — Я обхожу диван со стороны и опускаюсь на пол прямо перед лицом Гук-и, при этом открывая объятия для радостного Бама, который тут же решил забраться ко мне на колени, чтобы я продолжала чесать его не отвлекаясь на его «папу». Чон едва ли не проваливался в сон, пока бормотал свой вопрос и из-за этого его корейский был ещё сложнее для моего понимая, заставляя и без того нервный сердечный ритм ускориться в разы и только довольно сопящий Бам как-то компенсировал эту повышенную нервозность сегодняшним утром. — Но я приехала попросить тебя о помощи. Возможно мы не так близки из-за того, что я ужасно говорю по-корейски даже спустя несколько лет, или из-за того, что у нас не бывает много совместного времени, но ты один из самых дорогих и близких людей для Чимина, поэтому… — Ты что, собралась купить ему машину и хочешь узнать какую марку он предпочитает? — Абсолютно машинально мы оба усмехаемся от этой фразы, заставляя Бама навострить уши, словно бы в ожидании какой-то команды. — Брось, все ведь знают, что он любит Porsche, это слишком банально. Парень вновь усмехается и согласно кивает, затем лениво приподнимаясь на диване и садясь зовет к себе добермана, продолжая гладить его вместо меня. — Тогда что? В целом, мне было критически неловко разговаривать с Чонгуком о каких — то заговорах и вообще обсуждать кучу всего произошедшего, но ещё больше меня удивлял факт того, что тот Чонгук, который показывался публике, и вот это сонный парень на диване своей гостиной — это такие разные люди. Этот Чон казался мне невероятно… Взрослым? Наверное, да, именно таким, если подобное слово вообще может быть уместным. — Что ты думаешь обо всём, что происходит? — Думаю, что косячит Чимин-ши, а в шесть утра просыпаюсь почему-то я. — Он произносит это с улыбкой, поэтому я невольно пихаю его в колено, давая понять, что сейчас не время для шуток, потому что я слишком сильно надеялась на его помощь. — А вообще, никогда в жизни бы не стал ставить на то, что он будет тусоваться с Джесси. Нет, она веселая и классная, но точно не должна становиться поводом для твоей ревности. Удивлен, что он сам не смог тебе этого объяснить. — Ну… Положа руку на сердце, я просто не стала его слушать. Вспылила, наговорила кучу ерунды и сказала ему улетать, а потом ещё и не отвечала на звонки. — Знаешь, если бы моя девушка тусовалась всю ночь в клубе с другим парнем, я бы тоже вспылил, но в конечном итоге ты уже в Сеуле. Почему не поехала к нему сразу? — Потому что боюсь, что смогу снова вспылить на пустом месте и мы не сможем поговорить. — Поэтому ты приехала ко мне? Хочешь, чтобы я его ударил если что? — Парень по-детски рассмеялся, пугая уснувшего на диване Бама и заставляя меня закатить глаза, после тихо усмехнувшись и покачав головой. Я понимала, к кому приехала. Всеми любимый макнэ — Чон Чонгук не мог удержаться от какой-нибудь забавной фразочки в любой ситуации. Сама того не ожидая, я отправила в парня подушку, которую перед этим стащила с кресла, рядом с которым сидела всё это время. — Чон Чонгук! Умоляю тебя, будь серьезен! — Но он начинает смеяться лишь сильнее, а после в наигранно извиняющемся жесте приподнимая свои руки, будто бы сдавался передо мной. — Ладно — ладно, мы кое-что сделаем, чтобы всё получилось так красиво, как ты планируешь, но тебе нужно будет дать мне немного времени. — Я согласно киваю, когда парень берется за свой мобильный, перед этим нелепо разыскивая его по всей гостиной. Он кому-то звони, при этом катастрофически быстро разговаривая на корейском языке, вгоняя меня в ступор на несколько мгновений. Всё, что мне удалось понять, это что Чон уточнял про какую-то запись в студии, а после переизбирал звонок менеджеру в компании. Мне было невероятно сложно понять всю речь от и то, а когда Бам-и положил свою теплую голову на мои колени я и вовсе потеряла концентрацию на корейской речи. После всех этих телефонных разговоров Гук-и лишь в очередной раз заявил о том, что если всё пройдет как он и планирует, то мы с Чимином будем его должниками, а не видя другого исхода я согласно киваю каждый раз, не отвлекаясь при этом от теплой собаки, желающей объятий. Он быстро принимает душ и приводит себя в человеческий вид, смывая всю свою сонную измученность. Только сейчас я понимаю, насколько Чонгук, не смотря на все шутки и едкие фразочки дорожил дружбой с Чимином, ведь он без вопросов согласился мне помочь, звоня людям в восемь утра, чтобы что-то узнать или попросить о чем-то. В какой-то момент мне захотелось расплакаться от осознания, какими прекрасными людьми и друзьями они были друг для друга. Когда Чон проводил меня до своей машины, затем галантно открывая дверь с пассажирской стороны, чтобы я устроилась в салоне, я была готова расплакаться ещё раз, словно бы мои эмоции на долгое время отключались, а сейчас решили отыграться по полной. Черт, столько всего происходило, что голова шла кругом и я совсем, правда совсем, не осознавала до конца, как круто изменилась моя повседневность. Мне казалось, что я упустила тот момент, когда для меня стало таким привычным и родным — слышать корейскую речь вместо английской, когда мне в Сеуле стало спокойнее, нежели в таком привычном Лос-Анджелесе или в родном Нью-Йорке. Когда я захотела бы проделать расстояние в десять тысяч километров просто для того, чтобы увидеть одного человека. — Удивительно, что ты настолько не хотела говорить с ним по телефону, что решила просто прилететь на другой континент. — Чон почти не отвлекался от дороги, но я видела довольную улыбку на его лице. — На самом деле причина очень простая. — Парень кидает на меня короткий взгляд, при этом удивленно приподнимая бровь в очевидном ожидании продолжения, но я филигранно ухожу от ответа, пользуясь тем, что машина тормозит на парковке здания Биг Хит. На этот раз я не дожидаюсь, когда кореец откроет передо мной дверь, выбираясь из мерседеса быстрее и он нагоняет меня лишь у поста охраны. Да, конечно, мой пропуск перестал действовать, когда мы с Чимином улетели в штаты. — Я заказывал гостевой пропуск сегодня утром, проверь, пожалуйста, Хэ Вон. — Чонгук обращается к охраннику, который сразу же возвращается к компьютеру, проверяя что-то в базе, а после выдает мне безымянную карточку, которая позволяет пройти в здание компании, перед этим лишь попросив мой паспорт, чтобы убедиться в том, что имя совпадает с тем, для кого запрашивали проход. — Ты заказ мне бейдж? — А как ты ещё планировала сюда попасть? — Чимин об этом узнает? — Думаешь это он выписывает пропуска для охраны? Мне казалось он мембер группы, а не начальник службы безопасности. — На лице Чона сияет довольная улыбка даже не смотря на то, что он снова получил от меня по плечу, но в целом, для его мои удары менее интересны, даже чем укусы комаров. Он отводит меня в соседнюю студию, куда через несколько минут заходит один из менеджеров с небольшим пакетом из магазина и Чон лишь кивает, а после уходит, оставляя меня одну. В этом пакете аккуратно сложено лежала футболка, разворачивая которую я читаю на спине ту самую надпись, о которой мы с Чонгуком разговаривали, но я даже не предполагала, что он решит преподнести это именно таким образом. Без раздумий я надеваю её на себя, сменяя одежду в которой прилетела. На передней части футболки самый обычный рисунок не привлекающий к себе внимания, а чтобы ничего не испортить раньше времени, я накидываю толстовку на молнии сверху и выхожу из студии, буквально сразу же столкнувшись с Джесси. — Оу… Мы, кажется, виделись? Элис, верно? Что она — то здесь делала? — Я не говорю по-корейски. — Уверенно произношу я на английском, при это размахивая руками, будто бы не понимала её. — А в интернете говорят, что ты уже подучила корейский. — На прекрасном английском воркует девушка, расплываясь в какой-то странно-загадочной улыбке. — Не знала, что ты в Корее. Дела? — Не знала, что ты тоже в Биг Хит работаешь. — О, нет-нет, просто была встреча. В это же мгновение из студии выходит Чонгук, что-то приветливо кидая кореянке напротив меня, заставляя немного сжаться от напряжения. — Извини, у меня тоже важная встреча с друзьями. — На этот раз я говорю по-корейски, замечая как одними уголками губ улыбается Гук-и в это мгновение, а после коротко извиняется перед Джесси и, положив руку мне на плечи, уверенно уводит в студию. Когда я оказываюсь внутри, то все бантаны уже здесь. Они стараются не реагировать на мой приход, но я вижу их довольные лица. Все соблюдали тишину пока Чимин был в звукозаписывающей комнате на записи новой песни. Чогук кивает мне на установку, за которой сидели Намджун, Юнги и ещё несколько звуковых операторов. Мне не нужно было видеть текст, чтобы понимать его перевод, когда Пак протягивает строчки в такт нежной музыке: Приходи сейчас, Будь моей, Я не хочу отпускать, нет. Просто оставь всё, Если чувствуешь, что не можешь говорить Звёзды плавают, Мы летим, Это абсолютно не мечта. Не касайся меня, мои руки дрожат, Теперь мы существуем. Позволь мне любить тебя. Когда он отвлекается от установки с текстом, поднимая взгляд в сторону студии, при этом продолжая невообразимо красиво петь я понимаю, что это самый… Самый подходящий момент для того, ради чего Чонгук пожертвовал своим снова, помогая мне попасть сюда. Я снимаю толстовку и лишь мгновение смотря на глаза Чимина, невольно улыбаюсь, затем повернувшись к нему спиной и указывая на надпись. Она простая и лаконичная — «You're gonna be dad» Не представляю, скольких сил ему стоило допеть строчки песни, но когда я обернулась ко всем обратно, все бантаны едва сдерживались от реакции. В следующее мгновение Джин предательски останавливает запись музыки и первым срывается со своего места, удушая меня в крепких объятиях. — Чинча? Чинча? — Я слышала так много голосов вокруг, каждый из них озвучивал только восторг. — Оооооо, чинча! Гук-и воздержался от крепких объятий, довольно смеясь в стороне. Чимин по прежнему оставался за стеклом звукозаписывающей комнаты, когда мы встретились взглядами. Я уже видела эти счастливые глаза в прошлый раз, но сейчас… Мне казалось, что он взорвется от восторга. Пак попытался скрыть свою улыбку хотя на несколько мгновений, а после лишь снял с головы наушники и выходя из комнаты звукозаписи нагнал меня за несколько размашистых шагов, горячими руками заключая в крепкие объятия. Именно в этот момент я лишь могла уткнуться носом в его шею, бормоча извинения на двух языках. — Извини… Извини, что не отвечала, что накричала на тебя. Извини, что наговорила столько ерунды, что сказала тебе улетать, что… Извини… — Ёбо… Ёбо… Ттшшш. — Он не выпускает меня из объятий, наоборот лишь крепче прижимая к себе. — Извини, что не уехал тогда с тобой, что оставил тебя одну, а в итоге ещё и напился. Что заставил тебя нервничать из-за какой-то глупости, и что улетел в Сеул не отменив все дела к черту. Он бормотал это так тихо, что казалось бы это могла услышать только я, поэтому я не заметила, как по щеке предательски скатывается слеза, а горячий палец Чимина аккуратно её стирает. Он берет моё лицо в руки, всматриваясь в мои глаза ещё несколько мгновений, а после, будто бы сам того не ожидая, опускается передо мной на колени, при этом прижимаясь щекой к моему живот и крепко обвивая руками бедра. Как будто бы вокруг не было всех его друзей, наблюдающих за этим с ехидными мордашками, которые явно в своих головах уже написали целые юмористические монологи. Как будто вообще сейчас во всей вселенной существовали только мы. — Поедим на свадьбе рамён? — Выпаливает Тэхен, заставляя всех одновременно рассмеяться. — Это получается, что я стану дядей? — Радостно встревает Джин. — А уже известно кто это будет? — Это будет ребёнок. — Спокойно отвечает Юнги, а после подмигивает мне, заставляя довольно улыбнуться. — Оооо, как остроумно Юнги-хён. — Отвечает ему Джин и они снова начинают смеяться, пока Чимин всё ещё молча обнимает меня, прижавшись к животу, а я неосознанно глажу его по волосам. — Поднимешься? — Нет, так безопаснее. — Тихим бормотанием отвечает Пак. — Так точно больше ничего не произойдет. От его слов я предательски вздрагиваю, на эмоциях последних событий забывая то, что нам уже приходилось переживать. Намджун без лишних слов понимал о чем мы, но виду не подал. — Получается, что мы все будем дядями. — Чонгук довольно улыбается. — Кажется, это будет самый счастливый ребенок на свете, с такими-то дядями. — От моих слов парни наигранно умилились, затем вновь заливаясь каким-то уютно добрым смехом. Мне кажется, они даже поздравляли друг друга с тем, что у нас с Чимином будет ребёнок. — Только давайте договоримся здесь и сейчас, что никто и вас ни при каких обстоятельствах не будет баловать этого ребёнка. — Я окидываю взглядом моментально потускневшие лица ребят, когда Чимин наконец — то поднялся с колен. — Он ещё не родился, а ты уже его в чем-то ограничиваешь! — Ворчливо заводится Джин и Юнги рядом с ним начинает смеяться, а следом начинаю смеяться и я, понимая, что мне никогда не удастся договориться о чем-то подобном с этой семеркой. — Это будет наш бантановский первенец, конечно мы будем его баловать! — К спору подключился и Тэхен, заставляя меня громко вздохнуть. — Господи, это звучит отвратительно, Тэ! Он будет нашим с Чимином первенцем, а не бантановским. — Ты не можешь решать за нас, чьим это будет ребенком. — В студии снова начинается смех. — Мы все принимали участие в этих отношениях! — Но не в зачатии! — Выпаливает Чимин. — Чимин! Они начинают так громко смеяться, что в какой-то момент Хосок предательски сваливается с рабочего кресла и этот безумный хохот только усиливается. Им всем пришлось приложить невероятные усилия для того, чтобы успокоиться и всё-таки вернуться к рабочим вопросам. Чимин-и же укутал меня в махровый плед и посадил на один из диванов в студии, не разрешая поехать домой самостоятельно, а в итоге я отключилась даже не смотря на шум звукозаписи. Я была дома и в безопасности в окружении этих парней, даже если вокруг разразится война.