а что было вчера?

- да ну тебе - улыбнулся он, проплывая на спине мимо мостка - она добрая. когда я пью у вас чай, она угощает меня степом и печеньем! - мальчик облизнулся. - ты - это другое. от тебя не ждут того же... Завернин попдлыл ближе, свесился на мост, обнял друга и затащил его за собой. они вместе погружались на дно, опускаясь все ниже и ниже в этой мутной, грязной воде. Никита отнюдь не был ныряльщиком, и воздух в его лёгких уже заканчивался. но было совсем не страшно - ведь рядом был Серёга! и он ещё крепче сжал его в своих объятьях. впрочем, нет, дышать все же нужно. мальчик открыл глаза, ослабил хватку и, преодолевая весь песок, всеми силами устремился вверх. ещё всего пару метров, несколько секунд - и он на поверхности. солнце едва просвечивало сквозь воду, и Завернин потянулся к нему рукой. казалось, до него можно дотронуться, схватить, сжать в кулаке и подарить Серёге. но тут что-то коснулось его ноги. в животе похолодело. кто-то крепко схватил его за щиколотку и тянул вниз. слишком сложно плыть. закружилась голова. мальчик нахмурил брови - ну нет! "самое главное - сила воли, помни, главное - сила воли". этот раскалённый шар для него! последний рывок, и вот солнце у него в руке. в один миг стало темно. ... мальчик вздрогнул. кровать под ним шумно и неприятно скрипнула. очень странное, смешанное чувство. он посмотрел в окно - тёмная ночь, тусклый свет фонаря, понуро качающие качели и стрекотание сверчков. кажется, часа три ночи. от страха пересохло горло. он тихо выполз из-под одеяла, влез ногами в тапки, и, раскачиваясь и сонно потирая глаза, побрел на кухню, наощупь ориентируясь в длинном, тёмном коридоре. под ногами тихо шуршал старый, пыльный узорчатый ковёр. мальчик чуть не споткнулся о потрепанный скейт у стены - какой дурак его сюда поставил? стараясь не греметь посудой, он аккуратно достал из ящика любимую чашку. жадно глотая воду, Никита выпил её залпом, но лучше, признаться, не стало. на душе было пусто, и как бы он ни старался заполнить её водой - всё напрасно. тут его руки дрогнули, чуть не выронив полупустую чашку. Завернин тяжело задышал, уставившись на ящик со столовыми приборами. он поставил кружку на место, на цыпочках подошёл к нему и молча вынул оттуда старый кухонный нож. в один момент, кажется, тот сошёл с ума. вспомнилась кроваво-красная рука товарища, на которой он всего несколько часов назад застегнул свой подарок. теперь-то он понимает! это помогало Серёге. поможет и ему. крепко обхватив почерневшую деревянную рукоятку, он поднёс лезвие ножа к своей руке. неужели он и впрямь это сделает? мальчик нервно сглотнул, голова снова закружилась. не дыша, он провел им по нежной коже запястья. остался лишь неглубокий, едва заметный красноватый след. и это все? Никита выдохнул, кладя нож обратно. так же на цыпочках пробрался в спальню, и, недолго поплевав в потолок, наконец, задремал. ... - а нарисуешь деревце? не отрываясь от окна, мальчик вяло ответил: - не хочу. - а кошечку? - неаа. - а собачку? - ну маааааам! женщина, стоя в дверях, вытирала руки о фартук. выглядела она расстроенно. - как? и собачку не хочешь? Завернин обернулся на неё. лил тёплый, летний дождь, и крупные капли быстро плыли по окну. пришлось прервать их соревнование - а ведь его капля почти победила! он вздохнул, и, покопавшись в шкафу, достал оттуда карандаши и лист бумаги. - ну вот и отлично! на ужин пельмени - и она ушла, прикрыв за собой дверь. туловище, два длинных уха, нос точечкой и большие, радостные глаза. остался только хвост, но тут карандаш предательски сломался. где же точилка? - Серёжа! - с кухни послышался голос мамы, зовущий Никитиного отца - просила же - наточи ножи! совсем тупые стали, невозможно резать! мальчик вдруг вспомнил о своих вчерашних похождениях, и голова снова пошла кругом. во время тревоги Завернин любил крутить что-то в руках. вот и сейчас, вертя точилку, он не мигая глядел в стол, словно прожигая в нем дыру. да что же он такое творит? это же безумие! тревожные мысли побежали одна за другой, но тут... разом остановились. в мире остался только он один. он и эта маленькая чёрная точилка, глядящая ему прямо в душу своими холодными, острыми лезвиями. мальчик не понимал, что делает - лишь аккуратно выкручивал крохотный болтик. упав на стол, точилка разлетелась на части. дрожащими руками тот аккуратно поднял маленький кусочек стали, вокруг которого вертелась сейчас, казалось, вся его жизнь. да что же это такое? почему он никак не мог решиться? крупные слёзы побежали по щекам, громко капая на лист бумаги и размывая под собой бесхвостого щенка. глубокий вдох, сдвинутые брови, зажмуренные глаза - первый пошёл. резкий выдох, тяжёлое дыхание. у него получилось! в следующие пару минут его будто подменили. глазами психа тот смотрел на свое запястье, импульсивно оставляя на нём всё новые порезы. покрытый волнами от влажности листок, словно жалобно скуля, впитал в себя несколько ярко-красных капель. это не было ни метеоритом с Альфа Центавры, ни слезами русалки. это была кровь, но не минотавра. в эту минуту где-то глубоко внутри него умер ребёнок.