Отражение

Захлопывает телефонную раскладушку, тяжело дышит. Не хочет думать, вспоминать, хочет лишь сбежать. Бросает телефон на диван, вся дёрганая, сердце колотится как бешеное. Келлер едва дышит, в тишине слышит как бьётся её сердце. Душащая тишина, молчание. Всё сводит с ума. Девушка ходит по комнате, по дому. Наматывает монотонные круги. Пытается хоть шагами отвлечь себя, но в шерстяных носках ступает слишком тихо, подобно кошке. Продолжает идти, отчаянно ища что-то, ища кого-то... Она сама не знает что. Вышла на кухню, осматривает интерьер. Лакированный стол, два стула, тумбочки, большой холодильник с магнитами, плита. Светло-зелёные обои - её любимый цвет, но сейчас он никак не успокаивает. Останавливается у плиты, смотрит на неё пустым взглядом. Хочет что-то приготовить. Келлер открывает холодильник, видя, уже непривычно много продуктов. Достаёт порошок матча, лесные орехи, масло и муку. Всё мешает, заливает водой. Сыплет поверх раскрошенного имбиря. Закрывает в духовке и медленно смотрит. Садится на стул у плиты и начинает что-то считать на пальцах. – Один, два, три... Считает, загибая и разгибая пальцы. Считает, ибо привыкла так готовить. Считает, ибо оставила часы вместе со старыми украшениями в месте, что когда-то звала домом. Считает, ибо это так... Успокаивает. Хоть что-то говорить вслух. Вновь вспоминает день, когда заставила ЕГО злиться, ибо отвлекалась на счёт, вместо дотошных наблюдений. Вновь вспоминает то, как готовя самые бедные печения на свете, всё же заставила ЕГО улыбнуться. Вновь вспоминает все совершённые ошибки, хочет всё поменять, надеется, что всё станет лучше... Плачет. Теряет рамки времени в слезах. Сбивается со счёта. Слышит запах гари и тут же вытаскивает из плиты странный пирог. Немного подгорел... Разочаровывающе. Открывает окно, избавляясь от дыма. Не смеет переводить продукты, не смеет выбрасывать. Садится за стол, берёт ложку и ест, ест, сквозь боль, но ест. Ей не привыкать есть всякую гадость, но сейчас... Так больно. В этой еде все её дурные эмоции, весь вкус её истерии. Горько... Продолжает есть. Запивает водой, вновь ходит по комнате. Счищает противень до блеска, всё вымывает и расставляет по местам. Падает в вольное плавание транса, бродит кругами по кухне. Открывает шкафы, тумбы. Ищет что-то, сама не зная что. Просто ищет, просто тихо хлопает дверьми. Находит аптечку. Открывает. Видит коробку успокоительного. Не читая инструкции высыпает на ладонь шесть таблеток, глотает, даже не запивая водой. Привыкла. Не морщилась. Немного пошатнулась от внезапного головокружения. Келлер направляется в сторону ванной, желая "успокоиться". Открывает дверь, оглядывая комнату. Бирюзовые плитки, душевая кабина, ванна. Пару тумб, раковина, стиральная машина. Прикрывает дверь, не запираясь, она давно отвыкла запираться от мира, ибо двери в таком случае ломали, ломали, как бы она не пыталась спрятаться. Девушка останавливается у зеркала над раковиной, смотрит на своё отражение. Видит взрослую... Что так и не перестала быть ребёнком. Видит напуганного и потерянного котёнка, которому некуда идти, для которого во всём огромном мире нет уголка, чтобы приткнуться. Расчёсывает волосы пальцами - не забрала расчёску, что дарил особенный человек. Смотрит на своё, побледневшее от всей истерии лицо. Смотрит на красные от слез глаза, в которых полопались сосуды от давления. Смотрит на вновь исхудалые руки, на острый подбородок. Снимает майку, смотря на голую грудь размера, наверное, второго. Она не умела определять. Низкая, маленькая, хрупкая... И совсем не заслуживающая любви. Проводит руками по телу, касается губ, вспоминая все те настойчивые поцелуи. Касается груди, которую так настойчиво мяли нежные и горячие руки. Касается своих бёдер, спины, всего того, что она успела лишь ненадолго полюбить и вновь загнобила. Снимает трусы. Смотрит на это же зеркало. Видит себя голой, уязвимой, ничтожной. Даже после операции, когда там всё восстановили... В её глазах рябят воспоминания о старых ранах. Прикладывает ладонь к паху, где когда-то был огромный ожоговый шрам, вспоминает ощущения. Нежно гладит эту кожу, вздыхает. Опускает ладонь ниже, смотря на себя в зеркало. Садится на бортик ванной, раздвигая ноги. Келлер видит своё отражение. Видит себя... Как последнюю шкуру. Поддавшись чувствам, невольно понимает, почему так приятно было над ней надругаться. Машет головой, пытается уйти от мыслей. Знает, что порочна, это не исправить. Поддаётся эмоциям, опускает пальцы ниже. Медленно раздвигает свои половые губы, наблюдая за тем, как это выглядит в зеркале. Сомневается, но хочет расслабиться. Аккуратно трёт подушечками мягких пальцев по периметру, медленно приближаясь к клитору. Вздрагивает. Видеть отражение себя в зеркале в такой момент максимально вульгарно и возбуждающе. Шлюха. Больше не хочет видеть и слышать ничего. Отдаётся моменту. Медленно просовывает внутрь себя указательный и средний палец. Постанывает, прикусив губы. Пытается не издавать звуков, покорно отдаваясь собственным движениям. Нежно, медленно, будто бы в вальсе. Но всё больше разгоняется. Стоны сложнее сдерживать. Стонет, зная, что дома никого. Стонет, ощущая себя последней шлюхой. По пальцам стекает цервикальная слизь, вздрагивает. Осторожно засовывает пальцы чуть глубже, заставляя себя кончить. Одышка. Медленно высовывает пальцы, по которым стекает вагинальный секрет. Отворачивается от зеркала. Порочна. Оборачивается к ванной. Набирает прохладную воду. Даже обычная ей кажется слишком горячей. Опускает одну ногу, вторую, падает корпусом. Расслабляется. Вода, своим монотонным ритмом, успокаивает. Закрывает глаза. Воды много, выключает воду ногой. Уже не может подняться, сил нет. Последние силы уходят равномерно с закрытием век. Тошно. Давление падает. Дышать тяжело. Сердце бьётся всё медленнее. Все болевые ощущения... Медленно отключаются. Теряет сознание от лекарственного передоза. Не знает, сколько прошло времени. Не помнит, не чувствует, весь мир как в тумане. Вновь вспоминает то, как её однажды напичкали наркотиками. А сейчас это... Её вина. Хочет ударить себя по лицу, но не может. Руки не шевелятся. Обжигающие прикосновения на тыльной стороне коленных суставов и на лопатках. Вновь чувствует себя маленькой принцессой. Глупо. Теряет землю под ногами. Видит пятна вокруг. Улыбается, теряя последнюю связь с реальностью. – Келлер... Но как же ты так... Последние слова звучат оглушающим эхом в её голове, но она не может ничего больше определить. Вновь теряет сознание.