Отражение

Алекс сидит на краю кровати, отвёрткой вкручивая в пульт вылетевшие от недавнего удара о землю микросхемы. Раз в минуту стабильно щёлкал по кнопкам, пытаясь включить телевизор. Не включается. – Прости, что сломала его... – Техника чинится куда проще, чем люди, не бери в голову. – Но... – Смотри, я уже починил. Парень нажимает на кнопку включения и телевизор наконец воспринял сигнал от пульта. Некоторые помехи на старой коробке и включается типичная мелодрама про любовь. – Выключи. – Что? – Выключи, пожалуйста... Он исполняет её просьбу, выключая телевизор. Тот тухнет, возвращаясь, сквозь стабильные помехи, к чёрному экрану. Слёзы, сопли, семейные драмы, но обязательный счастливый финал со всеми вытекающими и не вытекающими последствиями. Не лучшее зрелище для просмотра, но время скоротать можно. Однако, Келлер так отчаянно пытается избежать этого... – Я ненавижу мелодрамы... И абсолютно всё, что связано с романтикой на телевизоре. – Почему? Прикусывает губу, вновь сталкиваясь с этим диалогом. Не отпускает мысль, что всё повернётся... Вновь, как и в то злополучное утро. Но, та самая змея всё ещё, будто бы, впивалась своими клыками в шею. – Не то, не то, не то... Тьфу. Пульт был отброшен со злостью вдаль, ибо множество бесцельных кликов так и не приводили к чему-либо вразумительному. К Келлер, которой тогда было всего шестнадцать, подошла женщина, ростом, едва ли выше малявки. Изумрудный глаз сиял раздражением, а второй был закрыт повязкой... Вернее, она скрывала отсутствие глаза. Тёмная одежда, длинный плащ, короткие волосы и практически убитая в край женственность. А сейчас, когда та женщина смотрела с лицом, полным ненависти и негодования, в ней исчезали последние черты призрачного тепла. – Чё делаешь, мелкий утырок? – Телик смотрю... Вернее, уже нет. Достало. По телевизору крутят одну сплошную романтику, её даже в криминальные хроники запихнули. – А что не так с романтикой? – Все истории с романтикой построены на одних гипертрофированных клише: есть какая-нибудь "нитакуся серая мышь" и "гений, филантроп, плэй бой и просто плохой парень". Начинается у них всё с какой-нибудь ссоры и обманов... А заканчивается обязательным штампом "долго и счастливо". Чушь! – Тебе то откуда знать, мелкий засранец? – Любовь не бывает красиво идеальной, особенно если начинается со лжи... И это то, что я знаю по опыту. Но Келлер вновь наступила на эти самые грабли... Вновь лгала, просто потому что... Не могла иначе. И платила за свою ложь очень высокую цену. – Так ты баба?! Та змея заметила в мельчайших невербальных действиях Келл... Отчаянно сокрытое девичье нутро. Мечты о поцелуе, как у девушек с экранов. Мечты об этой глупой, но такой красивой сказочной любви. – Не кричите... – Ты... Скрываешь свой пол, чтобы не сравнивать себя с другими, более красивыми и достойными бабами? – Возможно, и так... Какая из меня то баба? Ни сисек, ни культуры, ни чувств. – Пфхахаха, умора. Именно что. Особенно сисек, у меня то хоть что-то имеется! В тот день Келлер в очередной раз солгала, даже если это и было отчасти правдой. Она не смела считать себя девушкой. Но, наблюдая за тем, как женщина перед ней смеётся... Не могла и думать о честности. Та самая женщина, что в день первого знакомства раз пять пыталась убить "просто потому что": она находила самые абсурдные причины. Келлер хотела поделиться с ней тортом, который сама приготовила - получала лишь угрозы и обвинения в том, что пытается принизить способности женщины. Она бесилась на искренние комплименты и в конечном итоге пыталась отрезать язык Келл под основание своим кинжалом. Помнит... Помнит истинную причину, почему продолжала врать... Слишком устала быть слабой, терпеть беспокойства о себе. Слишком устала быть ничтожеством, что не может ничего сама! "Когда я стану сильной, то смогу признаться. О девушках переживают куда сильнее, чем о парнях. Мне не нужно это. К тому же, с таким андрогинным телом как у меня, это и не играет никакой роли." - такими были её мысли в день, когда она встретилась с Джеймсом. В день, с которого как снежным комом скапливалась ложь. – Ты в порядке? Тогда спросил он у неё: упавшую на асфальт, на коленях, и лицезревшую кровавый дождь, после жесточайшего убийства десятков бандитов уверенными и сильными руками киллера. – Это было... Это было потрясающе! Келлер была в поражена тем, как легко неизвестный ей мужчина смог избавиться от ублюдков, что так долго мучали город. Его ярко красную одежду цвета крови, его глаза, чернее тёмной ночи, она помнит всё до сих пор... Во всех отчётливых деталях: до каждой мельчайшей складки на одежде и морщинки на лице в моменты, когда он хмурил брови. Его голос, его волнение и злость... Его грубость и мягкость, всё в одном, таком странном флаконе души... Вызывало такие смешанные эмоции. – Чего..? – Вы так легко справились с теми, кто обижал меня, мою маму... Вы прям настоящий герой из комиксов! – Слушай сюда, мелочь, я не герой. Я убийца, охотник за головами, наёмник... Не важно, зови как хочешь, но явно не герой. Меня лишь наняли для того, чтобы убить этих уёбков и я тут же сваливаю отсюда, ещё не жрал нихрена с утра, что очень бесит. В любом случае, пацан... Не знаешь где их основная "база"? – Но я не... В тот день Келлер промолчала. Да и на девушку она похожа была ничем, кроме как вагиной. Не обладала ни фигурой, ни нежностью, ни женственностью, ни особой красотой. В свои шестнадцать едва ли на двенадцать выглядела, тем более со всем набором ран и травм.

Не смела сказать правду.

– Я вас... Провожу... И раз за разом продолжала врать. Убеждала себя, что сможет признаться, когда станет сильнее... Лгала. Тянула саму себя на дно, но продолжала врать и изворачиваться, придумывать отговорки, а он... Джеймс верил ей. Становилось противно от самой себя. Тем более сейчас. – Я ненавижу истории любви по телевизору... Потому что это одна сплошная ложь. Я устала от лжи. – Тогда... Почему ты не говоришь правду? Келлер пробивает на дрожь от слов Алекса, она отворачивает взгляд. Всё ещё слишком слабая, чтобы говорить правду, чтобы довериться. Не может...

Потом!

– Мне больше не к кому обратиться, только вы знаете о том, каково это, переживать чувства полного ничтожества и неполноценности... – К делу ближе, сопля. – Что помогло вам пройти через все трудности и стать настолько сильной? Вашей историей можно только восхищаться. Вы прошли через настоящий ад, но стали той, кого действительно можно звать потрясающей. – Тц. Просто иди к своей цели, вопреки всему на свете, всё в мире будет против тебя. Ну и помни, что против ножа в сердце никто не вечен. – Спасибо... – Всё? – Да. Громкий хлопок дверью, что вела в тёмную змеиную нору. Келлер тогда улыбнулась. От той мадам редко когда можно было слышать нечто доброе, без попыток убить, но... Всё же, хех. Змеи... Отводит взгляд. Кроме душевного животного ничего в ней змеиного то и не было...

Крис

Вновь имя, что отдавалось полосой ножевого шрама по сердцу. Но, Келлер должна справиться... Тем более, та наверняка уже забыла о ней. Нужно ли вообще кому-то настолько самодостаточному помнить о ничтожной малявке? Слабой, глупой, ни на что не способной... – Алекс... – Да? – Можешь приготовить мне чай? – Конечно. Приготовить чай... Как когда-то это делала Крис...