Because we are together

♬ Han Jisung-"Alien" The first fear is the fear of loneliness ＊*•͙✩•͙*˚　˚*•͙✩•͙*˚＊ Дождь за окном не утихает, бьëт в старое окно с новой силой. Ветер помогает своим холодным пылом сделать удары в разы сильнее. Кажется, они друзья. Поздняя осень -самое отвратительное время года. Всë грязно-коричневое, голые ветви деревьев бьют в окна со скверным звуком. Никакие мечты под приятную музыку в наушниках не будут выглядеть сказочными в такой плачевный вид на улице. Хан лежит на просторной кровати, на часах около двух часов ночи. Снова хроническая бессонница вернулась, снова невозможно закрыть глаза без убивающих,но одновременно таких нужных таблеток. Они закончились уже как неделю назад. Купить? Нет ни сил, ни времени, ни денег. Работать официантом в ужасном дешëвом кафе и писать отвратительно грустные картины полузасохшим маслом- жизнь, которой Джисон боялся, но жизнь, которую Джисон сам выбрал. Мысли крутятся ужасным вихрем. Стихийным, страшным. Пока на улице творился печальный хаос,парень размышлял о своей жизни: Вокруг подростка очень много людей. Они все разные, со своим характером, со своими амбициями и карьерным ростом. Они все окружают Хана, но и будто обходят стороной. Эти противоречия безумно раздражают и даже злят, но сейчас, именно в 17 лет, Джисон отчаялся. Ему наплевать. В старшей школе мальчик был ярым активистом класса, сентиментальным экстравертом, буквально постоянно блуждающим в мечтах. Многие считали, что парень болен эскапизмом, редкие утверждали о хорошей жизни, но сам Джисон думал совершенно о другом. Да, он правда был добрым,внимательным к товарищам и чрезмерно общительным. Он нравился практически всем одноклассникам, учителям и, в особенности, своим друзьям. Но как жаль, что именно к семнадцати годам Джисон осознал, что эти самые люди, которым он так доверял, шутили за спиной мальчика с особой злобой. Называли огромным множеством противных слов, а потом эти шутки отправляли другим людям из школы через общий чат. Таким же эгоистам. А светлый, добрый мальчик Хан ничего не замечал. Он был слеп и слишком наивен, был глупым мальчишкой, который думал, что когда он курил на безлюдной крыше, чтобы справиться от терзающих мыслей, его никто не видел. Никто не фотографировал и не издевался. Когда на день Святого Валентина Джисон принёс каждому однокласснику по печенью с пожеланием, которые пëк сам глубокой ночью, чтобы хотя бы чем-нибудь себя занять от самокопания, его называли двуличным. -"А прикиньте, какой этот пухляш двуличный. Мне попалось в печенье, что я проживу очень долго, а на самом деле, сто процентов он наколдовал мне, что не доживу до 20"-И очень мерзкий смех. Да, именно это услышал юный Джисон, когда проходил мимо лестничной площадки.А на следующий день Чонвон, который это сказал, мило улыбался Джисону и просил ещё печенья под тихий смех его друзей и косые взгляды тихих, но понимающих подростков. Но он не придал этому значения. Он боялся придавать этому значения. С Ханом всегда было приятно общаться. Он всегда старался беседовать с человеком на равных, показывая себя не жертвой в сложном споре. Никто поэтому не спорил. Все вокруг знали, что парень почему-то всегда занимает выигрышную позицию в любой стычке разных точек зрения. Всегда правильную. И это тоже злило. Ещё больше упрëков за маленькой спиной. Преподаватели любили завести с Джисоном непринуждённую беседу, потому что это было интересно. Товарищи любили рассказы и смешные ситуации, которые с особым энтузиазмом рассказывал Хан, всегда горячо жестикулируя. Они любили его слушать. Потому что это было интересно. Люди считали, что у парня и правда насыщенная жизнь, но на самом деле это было далеко не так. Никто не догадывался о том, почему Хан читает столько книг. О путешествиях, фантастических событиях и классических комедиях. Многие считали, что ему это интересно. Очень банально, но отчасти, это правда, но не вся. В свои поистине сумасшедшие истории, но очень правдоподобные Джисон добавлял каплю лжи и интересной детали. Сначала добавлял. А позже придумывал всё на ходу. Лишь бы его слушали. Лишь бы он был интересен. Он считал это особенностью, Хан считал, что станет писателем. А на самом деле, даже не подозревал о панической боязни одиночества. Слово "изгой" для парня было равносильно слову "инвалид".Такой же недееспособный, такой же душевно умирающий . Изгои умирают, когда смотрят на смеющихся друг с другом людей, а инвалиды без конечностей умирают, когда смотрят на плавные движения фигуристов на льду, танцующих девушек в балете, и быстрое плавание аквалангиста. Джисон любил приукрашивать свои истории, с единственной целью. Чтобы его слушали. Историй было много, они приходили сами по себе в удобный случай. -Да, это было поистине страшно! Я тогда случайно споткнулся о высокий порог перед комнатой с окном, не удержался и по инерции побежал вперëд. А окно было открыто нараспашку, мама открывала проветрить. Оно было панорамное, огромное, прямо от пола. И я вылетел в него, буквально, прямо как чëрт из табакерки! А я живу, между прочим, на 5 этаже!-смех одноклассников, переходящий в мольбу о продолжении. -А что дальше было?! -А дальше вы мне не поверите! -все поверят, он это знал. -Ну?! -В общем я полетел вниз, а там ехал на дороге огромный грузовик с открытым большим кузовом. Ну я туда и полетел. А там перевозили маленьких кроликов! Представляете, отделался царапиной, да ушибом и никого не раздавил. Я даже одного себе забрал, точнее мне его отдали. -Кто отдал? -Компания в голос. Отлично, в нём заинтересованы. -Добрый дядя, водитель грузовика. Он перевозил кроликов на другую ферму. Сказал, что чуть инфаркт не схватил от моего резкого падения на ходу. Он остановил грузовик на обочине, отпустил меня и подарил кролика, я был ему ооочень благодарен! Его кстати звали Мистер Джонатан, он не кореец. -Вау, это так круто! -Тебе очень повезло, что ты не разбился! -Да вы что, ничего такого! Конечно ничего такого. И никто не задумывался о том, что кроликов как правило перевозят в клетках, а на самом деле в конце этой истории ни в какой грузовик он не приземлился и никакого дядю не встретил.А животных ему вообще запрещали заводить, у Хана аллергия на шерсть.В действительности он упал на горячий бетон и разбил обе коленки до кости. Но так было интереснее, так его слушали и ему улыбались. Так Джисон чувствовал себя нужным. Так он не испытывал одиночества в полной мере. Это ему помогало. "Особенность " приукрашивать свои рассказы нужна была парню как кислород. Он это понимал. Но от этого было страшно. Не только вносить свои краски в монологи и длительные рассказы помогало юному Джисону находиться в обществе. Слушая в старых наушниках девчачьи группы с песнями по типу "Не сдавайся ", Хан думал о жизни в целом. Она была неплоха. Для 15 лет иметь столько проблем с семьёй, классом и собственным психическим состоянием - это надо постараться. Так думал семнадцатилетний Хан Джисон. "Никогда не сдавайся "- так думал пятнадцатилетний Хани. В старшей школе Джисон начал понимать свою боязнь к косым взглядам людей. Одноклассников, учителей, просто прохожих на улице. Хан начал понимать, что что-то с ним не так. Он выглядел обыкновенно. Прилежно, аккуратно и всегда в школьной форме. Каштановые волосы всегда уложены так, как Джисон считал красивым и не особо примечательным. Но так считал только Джисон. Многие девчонки из его класса считали Хана симпатичным. Когда он только в 13 лет перешёл в тот класс, они были без ума от него. Милые округлые щëки с родинкой на одной, средний рост, большие оленьи карие глаза и всегда приятные речи. Он отличался от тех хулиганов, которые не стирали свою форму с 1 сентября, которые оставались после уроков только чтобы покурить, которые не щадили обыкновенных учеников, не всегда правильно отреогировавших на тот или иной упрëк. Да, Джисон был не таким. Он это осознавал, но всë равно боялся. Парень всячески скрывал свои страхи, практично за яркой улыбкой и громким заливистым смехом. Всегда всех подбадривал, у него будто была нескончаемая батарейка. Но далеко не всем это нравилось. Однажды, Хан заметил за собой панический страх осуждения со стороны общества. И пытался потакать обществу, считая это правильным. В один день Джисон заметил у себя ужасное зрение. Он располагался на второй парте, но ничего не мог разобрать. Зрение ухудшалось и ухудшалось, маленький Джисон тогда побоялся в 20 лет остаться слепым. Поэтому хотел уже любым способом добиться прохода к окулисту и найти дешëвые очки. Он смог это сделать. Через все трудности Джисон прошëл, надел круглые очки с тонкой оправой и видел мир по другому. Это было потрясающе. До одного момента. -Ахахах, хей, очкарик, как тебе мой кроссовок на вкус?! -Ой, разбили очки. Очень жаль.. -Бей его, таких очкастых зубрил мы не выносим, ты ещё и педик наверняка, ишь какой хлюпик!! Друзья Эша избивали бедного мальчика, который был младше их на год. Удивительно, что он не плакал. Видимо привык. Вот только Джисон не хочет привыкать. И он панически быстро убрал очки со своего лица, незамедлительно теряясь в пространстве. Лучше не видеть сейчас, чем быть избитым хулиганами. Он так и стоял за лестницей, пытаясь осторожно вдохнуть кислород, боясь, что его услышат. В 17 лет Хан нашёл это воспоминание очень глупым, но в 15 он так не считал. Того бедного мальчика звали Сынмин. После изнурительного избиения, хулиганы спешно удалились, а парень остался лежать на холодном кафеле с красными синяками и кровавыми ссадинами. Ну и потускневшим взглядом, будто остекленевших глаз. Как будто он уже давно был сломлен, это расстраивало. Тогда Джисон подбежал к нему, извинялся из-за того, что не смог предотвратить избиения. Хулиганов было в два раза больше. Предотвратить это было практически невозможно. Хан закинул руки Сынмина себе на шею, затыкая себя от тяжëлых вздохов и кряхтения и двинулся с сторону медпункта. Так они доползли до медсестры, которой было особо наплевать на сколько сильные у мальчика были увечья и каким образом он их получил. Но Джисон всë рассказал. Повествовал в подробностях, яро жестикулируя и всеми методами языка тела пытался показать уставшей от жизни медсестре, на сколько это не нормально. Она сделала вид, что слушает и не сказала о том, что Ким Сынмин её частый гость с синяками по хуже. В этот раз просто мало досталось. В этот раз они спешили. У них просто родители богатые, деньги всë решают. После промывания и перевязки особо крупных ссадин, Джисон всё также хотел помочь пареньку выйти из школы, но он от помощи отказался. -Зачем ты всë это рассказал? - его речь была отчаянной, будто Джисон убил свою собаку на глазах парня. -Потому что это не нормально. -Не нормально для тебя. Я к этому уже приспособился. -он невесело усмехнулся. -Для тебя нормально, что тебя только что избили, из-за того, что у тебя плохое и зрение, и ты проходил мимо?- Джисон начинал злиться, его выводило легкомыслие Сынмина. Но он не унимался: -Если эти мудилы бьют меня каждый день до полуживого состояния, до такого, что я не могу дойти до дома, то я могу точно сказать, что мне теперь наплевать. - Теперь он плевался словами, будто ядом. Пытался защитить свою гордость, скидывая всë на собственный похуизм. -Но тебе больно. -Уже нет. Джисон показательно немного надавил на свежий синяк на шее Кима, тот громко пискнул : -Айщ, зачем ты это сделал?! -Тебе больно. -Как тебя зовут? Так и познакомились. После той неожиданной и довольно плачевной встречи с Сынмином, у Хана появился настоящий друг. Сынмин был на год младше Хана, но по натуре и уму напоминал древнего старца. Множество раз Джисон даже завидовал начитанности Кима и его глубокому философскому мировоззрению. -Сынмин, я больше так не могу. -Снова на парня накричала пьяная мать абсолютно без повода. Снова в пыльной кладовке Джисон проливал слëзы, отчаянно желающий поддержки. -"От всякой беды есть два лекарства — время и молчание." -Чего? -Александр Дюма, "Граф Монте-Кристо". -Вы же его ещё не проходили. -Я сам прошëл. Эти тугодумы Шекспира дочитать не могут третий месяц. Тупые бездарности. Кстати, хочешь анекдот? Хан смеялся, забывая про слëзы. Не только Джисон думал про своих сверстников скептично. Сынмин всегда ходил в коричневом пиджаке на два размера больше и белой рубашкой под ней, в хорошо отглаженных брюках. Также он был симпатичен, даже Хан может это подтвердить. Хулиганы таких не любили. Однозначно, Ким выглядел в их глазах отличной мишенью, жертвой, до которой легко добраться с компанией и без. У Сынмина до Джисона не было друзей. Защитить парня было некому. Каждый раз, когда группа идиотов типа-крутых-сильных-эгоистичных подростков замечали Сынмина, они сразу на него нападали, даже не задумываясь о том, что Ким может дать сдачи. Он не мог. -Почему ты даже не можешь сказать им хоть пару правильных слов? -Ты не понимаешь, они не слушают. Первые разы я пытался. Они наоборот, ещё сильнее избивали, становились более взбешëнными и ещё громче смеялись надо мной. -Парень почти плакал. Он уже как две недели понял, что Хан может его выслушать и не осудить за поступки. Сначала злился, думал, зачем парень лез не в своë дело, ему и так хреново. Но позже осознал, что Хан и правда слишком добрый, пытающийся сделать другим лучше, тем кого не знал и тем, кому был готов довериться .Парень много раз слышал, как Хана называли двуличным. Тогда Ким окончательно разочаровался в людях. Но в те тяжëлые времена начала зарождаться настоящая дружба. Та , которой Джисон так грезил последние семь лет. Та, о которой парень буквально молил. И он всеми силами хотел её сохранить. Не ссориться по пустякам и без, соглашаться дружеским мнением, всегда идти на компромисс. Точно также считал и Сынмин. .・゜゜・ -Смотри, моя одноклассница, щас сто процентов спросит-"Что, снова избили? ". -О, Сынмин, привет. За что опять получил? - слова девушка сказала с обманчивым добродушием. -Не поверишь . Слишком громко дышал. Девушка засмеялась, показывая ярко выраженные ямочки на щеках. А вроде и смеяться то не с чего. Джисон поморщился. -Сынмин, будь поосторожней. Сегодня Чон с плохим настроением. У него два за экзаменационный тест. Наверно на следующей неделе отчислят. -Только Ким хотел выдохнуть с облегчением, как Хан подал голос: -Вряд ли отчислят. -Прозвучало уверенно. -Это почему? Я слышала директора. -А как же его богатенький отец ? Он в день получает столько же, сколько Чон с Эшем в казино каждый день проигрывают. Его никогда не отчислят. Это к сожалению ребят, было абсолютной правдой. Как бы все не умоляли директора о отчислении Чонвона, деньги делают своё дело в разы лучше. О каких нравственных ценностях может идти речь на уроках, если сам директор манипулируем чужими суммами? .・✫・゜・。. Все вокруг жалели Кима. Сочувствовали, будто он умирает. Тогда парень чувствовал себя каким-то абсурдно-потерянным инвалидом. И поэтому никому ничего не рассказывал. А Хан не жалел. Он знал, что такое жалость, он пытался понять, что говорил Сынмин и кажется, у Джисона получалось. Хан был счастлив от того, что нашёл себе близкого человека. Того, кто поймëт и поддержит. Ким не считал глупым слишком часто щуриться и всегда настаивал на Хана надеть чëртовы очки. Ким по-доброму смеялся над Ханом из-за сильной неуклюжести.Они делали жизнь себе и друг другу заметно легче. Это было именно то, чего так обоим не хватало. То, в чëм они оба так нуждались. Множество раз шатен спрашивал Сынмина, почему тот не расскажет своим родителям о избиениях, не поговорит с директором о переходе в другую школу, почему не выбрал лëгкий путь избежания проблемы. Но Ким всегда молчал. Говорил, скажет потом. Джисон же не давил, всему своë время, думал он, а на подкорке мозга выжигалась болезненная фраза "Он мне не доверяет? " -Минни, нужно учиться давать отпор, давай дадим его вместе? - эта мысль долго находилась в каштановой голове Хана, но он боялся, что сам струсит с своих слов. Парень решил озвучить их в приятной тихой атмосфере позднего захода в библиотеку. Людей практически не было, Сынмин немного дремал, упëршись носом в сложенные на столе руки. Да, компания хулиганов в его классе была большой. Шесть человек, все громилы и слишком тщеславные-выëбистые-типа-крутые для своих лет. ‌-Ты уверен?-Ким медленно отлип от своих вспотевших ладоней, посмотрел в карие глаза напротив с надеждой. Будто он сам долго об этом думал, но боялся поговорить об этом. Джисон не мог струсить, он мог только согласиться и взять ситуацию в свои руки. -Абсолютно. Давай наваляем им!