Еще один день

Спустя минуту длинные гудки, действующие на нервы, продолжались. Арс ждал до последнего, и когда звонок сам отключился, он всё ещё держал телефон у уха. Уверенность в том, что звонить Антону было хорошей идеей, постепенно спадает. Он не видел этого звонка или специально не ответил? Это потому, что он решил, что ему больше не интересны отношения с Арсением? — Бля-я-ять, — протягивает он, убирая телефон от уха и одновременно втыкая окурок в пепельницу — идея в голове возникает быстро и ярко, не давая о себе забыть. — Отдаться моменту значит? — Арс ухмыляется — время показывает без восемнадцати минут пятого. Еще не поздно, он успеет. Ни о чем не задумываясь и невольно торопясь от волнения, Арсений схватил ключи с тумбочки в прихожей и вылетел из квартиры, ничего, кроме телефона, с собой не взяв. Он не стал заморачиваться насчёт внешнего вида, лишь мельком осмотрев себя в зеркале. Не хотелось терять ни минуты. Сев в машину, Арсений рванулся с места чуть ли не сразу после того, как захлопнулась дверь. Навигатор включать нет смысла, маршрут он помнит отлично. Вырулив на главную дорогу, он ускорился. Ехать часа два, может, два с половиной, не учитывая пробки. Вроде не так долго. Однако, сейчас Арсу кажется, что каждая минута тянется подобно дню. Энергию, что плещется из него, девать некуда, из-за чего он нервно постукивает пальцами по рулю. Он давно так себя не ощущал. Это одновременно придает и уверенности, и трусости. Арс ехал примерно два часа. Без пробок, конечно, не обошлось, однако поездка прошла довольно гладко, не считая волнения, от которого сводило ноги, а без того сухие губы были искусаны в кровь. Он наконец-то доехал, и сейчас стоит у подъезда Антона, чувствуя себя как жалкий подросток, решивший признаться в любви. Слава богу, домофон он знает благодаря самому Антону, который не раз приводил к себе. Иначе было бы уж совсем отвратительно, если Арсений начал объяснять по домофону, зачем приехал. Он вообще сам не уверен, зачем и что ему говорить, но это последнее, что сейчас волнует. Главное, чтобы его хотя-бы в дом пустили, при этом не дав пиздюлей. Стоя перед дверью квартиры Антона с занесенной рукой над звонком, Арс никак не мог собрать всю свою силу воли, чтобы нажать на него. Ладони потеют так, что скоро ими можно будет мыть полы, хотя на улице вечерняя прохлада. Сейчас Арсений жалеет, что не задержался дома для того, чтобы переодеться во что-то более привлекательное, нежели обычная толстовка и широкие темные джинсы. Снова протерев ладони, Арс закрывает глаза и жмёт на звонок. Сердце замирает, а дыхание останавливается, словно в следующий момент он умрет. Бесконечно долгую минуту никакой реакции не последовало, и он уже думает нажать второй раз, как в это же мгновение дверь с тихим скрипом открывается, и из неё выглядывает почему-то сильно-уставшее и какое-то помятое на вид лицо Антона. Сердце вновь начинает биться, с каждым разом ударяясь о ребра все сильнее. Он стоит в обыкновенных трениках и серой кофте, которая ему явно велика. Несколько секунд они так и стояли, смотря друг на друга. Арсений ждал, глядя в эти, казалось бы, пустые глаза, и внутри у него что-то сжималось от такого вида. Хотелось прижать его к себе и ни за что не отпускать, а Антон, видимо, всё ещё не понял, кто перед ним. Он нахмурился, словно пытался понять, не глюки ли у него. Честно, Арс бы не удивился, если бы это были именно они. Вся ситуация — чистый сюр. Затем в одну секунду взгляд Антона проясняется и сменяется на потерянный и раздраженный. Брови ползут вверх. — Арс? — голос Антона с легкой хрипотцой, из-за Арсений готов прямо сейчас превратиться в лужу — как давно он не слышал его. — Ты как здесь? Арс откашливается и закусывает губу. Всё время поездки ему казалось, что все случится само-собой стоит лишь добраться, но сейчас, стоя перед Антоном, он совсем не знает, что сказать. «Соберись». — Я поговорить приехал. — Почему не позвонил? — звучит холодно, и Арсений внутренне содрогается. — Я звонил, — в голову закрадывается мысль о том, что Антон может быть не один, становиться не по себе. — Тебе удобно сейчас? — Бля, точно, телефон, — Антон потирает рукой лицо, излучая смертельную усталость. — Заходи, — в итоге говорит он, пропуская Арса в квартиру, — у меня тут, правда, пиздец. Гостей не ждал. Арсений заходит в квартиру, чувствуя маленькую победу от того, что его не прогнали от сюда с проклятиями. В помещение действительно был пиздец. Прихожая почти сразу входила в гостиную, как и у Арса, совмещенную с кухней. Отличие было лишь в барной стойке и дизайном интерьера, поэтому сразу открывался вид на бардак, устроенный там. На раскладном сером диване комом валялось постельное белье вкупе с пачкой чипсов и банкой из-под пива. На полу раскидана одежда и смятые упаковки от снеков. На барной стойке стояла грязная посуда с остатками в ней еды. В нос ударил запах, присущий лишь этой квартире, но резко сменился на противный от пива, который усиливался в духоте. Арсений сморщился. Антон между тем прошел к стойке, запихнул в раковину тарелки с приборами и сел на высокий стул. — Что же ты здесь делал, что в квартире на столько воняет? — Арс подходит к окну и настежь открывает его, пропуская отрезвляющий ветер в душное помещенье. Антон лишь пожимает плечами. Кажется, он не в настроении, отчего настрой самого Арсения падает вниз. Нужно как-то начать диалог, сказать что-нибудь серьезное или извиниться. Но слова где-то застряли. — Слушай, Арс, ты зачем вообще пришел? Сказал поговорить, а сам молчишь. Ты, если опять просто потрахаться хочешь, уходи. Не до тебя сейчас, — Арс моргает, в горле образуется ком, кулаки сжимаются. — Нет, я здесь не за этим. Я хочу тебя, Антон. Всего. Но не так. Я хочу, чтобы ты был со мной всегда. Ты мне нужен, — произносит он, и все затихает, превращается в звонкую, ощутимую тишину. Эти слова нужно было сказать так давно. Антон смотрит на него по началу удивленно, а потом в глазах что-то вспыхивает и разгорается пламя гнева, от которого мурашки по коже. Он резко встает и подходит к Арсению совсем близко. С такого расстояния можно почувствовать знакомый парфюм и одновременно ярость, что излучает его тело. — Ты стебёшься надо мной, блять? Ты, блять, на полном серьезе? Арс, да ты хоть понимаешь, что за ебень ты устроил? Месяцами я не понимал, что происходит. Я думал, тебе нужно время, но прошло слишком много. Сейчас у меня законные выходные, но я сижу один в этой дурацкой квартире и вливаю в себя дешёвое пиво, размышляя, что ж тобой не так, а теперь, спустя три дня после того, как я сообщил тебе о том, что не собираюсь с тобой трахаться, ты просто приходишь сюда и пиздишь о том, что я тебе пиздецки нужен? Да пошёл ты! — все это вылетает из Антона на одном дыхании. Он весь словно горит — вокруг скоро разожжется настоящий пожар. Он поднимает голову к потолку и закрывает ладонями лицо. Пока Арсений просто смотрит на Антона, пытаясь держать себя в руках. — Антон… Я правда ужасно поступил. И я пиздец какой уебан. Я понимаю, что, возможно, ты не простишь меня, и наши отношения могут быть закончены, однако прошу тебя перед этим выслушай меня. Дай шанс, и я постараюсь объяснить тебе свои чувства, которые ещё сам не до конца понял. — Ты, блять, реально думаешь, что я выгоню тебя пинком под зад, даже не выслушав? — уже более спокойным тоном, но с таким же адским пламенем в глазах спрашивает Антон. — Ты действительно уебан. Ну, валяй, что у тебя там за неизведанные чувства. Глубокий вдох. — Тох, ты действительно то, что было нужно мне с самого начала. И это то, что я не принимал. Не мог принять. Для меня мир устроен немного по-другому и чувство привязанности слишком больная тема. Именно поэтому я всячески отбрасывал подобные мысли, запирая все чувства глубоко внутри. Каждый раз, — оставить все маски, — каждый грёбанный раз, когда ты уходил, я мечтал, чтобы ты остался, но всё моё существо вспоминало то, что случилось ранее, когда я позволил чувствам выбраться наружу, и я вновь прогонял тебя. Я не осознавал и сейчас понимаю, насколько наивен был, что ты испытываешь те же или чувства сильнее. Я боялся сделать больно, но тем самым ещё сильнее причинял тебе вред. Возможно, всё, что я говорю, кажется тебе абсолютным бредом. Отчасти так оно и есть. Я до сих пор очень хуёво понимаю, что со мной, но после тех твоих слов в четверг мне было херово и я много о чём задумался. Теперь, когда я постепенно начинаю разбираться в себе, я хочу полностью снять для тебя все свои барьеры, делиться всеми мыслями. Хочу, чтобы ты знал меня лучше, чем я себя сам. Я ебанат и идиот, знаю, а ещё ты пиздецки мне нужен, Антон. Выдох. Арсений стоит и буквально чувствует на себе ожоги от взгляда Антона. Адского пламени, что было готово сжечь всё на своем пути, в нём уже не было, но его отголоски все равно есть. Они гулко прохаживаются по зрачкам, не желая утихать. Минуты, пока они стоят, не шевелясь и переглядываясь, тянулись вечность и одновременно секунду. Никто из них не знал, что случиться, но оба понимали, как нужны друг другу. Тишину прерывал лишь редкий ветер из окна, ласково теребя волосы каждому. В душе Арсения бились колокола, звонко отдаваясь в каждой клеточки тела. Было так легко и одновременно так тяжело. Спустя час или, может быть, день, Арс не считал, Антон начал подавать какие-то признаки жизни. Он сделал шаг к Арсению и, резко сократив между ними расстояние, обвил его руками, плотно прижимая к себе. Арсений чувствовал так много. Чувствовал аромат его яблочного шампуня, нескончаемое тепло от его тела и его дыхание у себя за ухом. Чувствовал любовь и то, насколько он соскучился. Чувствовал, что отпустить его будет самой большой ошибкой в жизни. От переполняющих Арсения чувств из глаз стали вытекать слезы, а глубоко внутри маска, что так давно мешала жить, треснула, освобождая всю душу и наполняя ее прекрасными ощущениями. — Ты мне тоже нужен, Арс, — шепчет Антон прямо на ухо Арсению. — Я хочу быть рядом с тобой. Арсений лишь крепче обнимает того в ответ, не находя подходящих слов. Каждый из них принял решение и уже не отступит от него. Они бы так и стояли здесь до утра, молча, прижимаясь друг к другу, если бы не сонливость, окутавшая их разумы почти одновременно. Разговор исчерпал много эмоций, поэтому спать хотелось неимоверно. Арсений на пару секунд растерялся, не зная, как поступить. Будет ли против Антон, если он останется ночевать здесь или же потребует провести ночь одному? Все эти мысли были прерваны тихим успокаивающим голосом. — Останься со мной сегодня. И он остается.

***

Из приоткрытого окна спальни еле слышно доносятся звуки ночного города. В комнате прохладно от сквозняка, прорывающегося сюда, но ни Арсу, ни Антону не холодно, потому как они лежат рядом друг с другом. Они согревают один другого своим теплом, не давая месту морозу. Глаза закрываются сами собой, но никто из них не дает себе заснуть, пытаясь, как можно дольше быть в этом моменте. Вокруг них нет ничего: ни тревожащих мыслей, ни всецелого мира. Жизнь существует лишь здесь, между ними: в их дыхании и ударах сердца в унисон, в их мягких прикосновениях и редких словах. Каждый чувствовал спокойствие и любовь. И ни один не хотел, чтобы это заканчивалось. — Никогда не уходи больше, — еле слышно произносит Арсений, ласково сжимая мягкие волосы Антона. — Не уйду, — отвечает тот так же тихо. И Арсений позволяет себе закрыть глаза, ведь Антон больше не уйдет, оставив за собой лишь холод. Он останется и будет освещать каждый новый день, даря Попову целую жизнь.