Домашний русал

      Юань знал, что его брат никогда не был святым. Ох, он знал о многих грехах старшего. Тот редко обременял себя нормами морали, и даже закон и возможные последствия не всегда останавливали его. Однако Юань был убеждён, что Цинцю не был монстром. Даже когда он убил человека, приютившего их, у него были на это причины, и Юань не мог обвинять его, предпочитая просто не поднимать эту тему. Однако когда он сегодня нашёл брата, сердце его моментально похолодело.       Была глубокая ночь, но Юань не мог уснуть, потому что Цинцю до сих пор не вернулся в поместье. Он прислал к нему слугу с сообщением, что вернётся поздно, но Юань слишком переживал за брата, чтобы просто лечь спать. Хайтан сегодня отправилась в дальную дорогу к родственникам, и Юань остался совсем один в огромном поместье. Каждый звук, будь то шорох, скрежет или дуновение ветра, бьющего в стекло, будь он в комнате или за ее пределами, отдавался гулким шумом в ушах.       Поэтому когда внизу открылись двери, Юань услышал это отчётливо и сразу бросился на шум. Он уже мог раслышать недовольный голос брата, хотя и не разбирал, что именно тот говорит. Слышались тяжёлые шаги и вздохи. Кажется, с ним были ещё люди и… они что-то тащили?       Когда Юань выглянул со второго этажа, трое слуг волокли большую закрытую бочку. Вокруг была полная тишина, поэтому подросток смог расслышать плеск воды. Это не должно было казаться чем-то странным, учитывая, что Цинцю занимался продажей рыбы, и, будь сейчас день, это выглядело бы даже обыденно. Но ночью, под светом одной лишь луны, создавалась таинственная и даже немного зловещая атмосфера. Поэтому Юань не стал сразу выдавать себя, хотя и не собирался изначально шпионить за братом.       Подождав, пока всё четверо покинут холл, подросток тихо спустился и последовал за ними. Аккуратно выглянув в коридор, он увидел, как они затаскивают бочку в одну из гостевых комнат, что уже однозначно выглядело странно. Едва дверь закрылась, Юань на цыпочках подобрался к ним и собрался прислониться к двери, но в этот момент отчётливо услышал приближающиеся шаги и забежал в комнату напротив. Чтобы не хлопать дверью, он лишь прикрыл её, оставляя себе небольшую щель для просмотра. Когда вышедшие слуги ушли, Юань так же аккуратно вновь вернулся к нужной комнате.       — Тебе лучше не злить меня, звереныш, — послышался грозный голос Цинцю. Даже Юаню от этих ноток стало не по себе.       Ответа не послышалось, и подросток вспомнил, что вообще-то остальные люди из комнаты уже вышли. От собственного предположения Юаню поплохело, но он смог найти в себе силы, чтобы взяться за ручку и резко открыть дверь.       — А? — удивлённо отозвался старший, повернувшись на шум. Разглядев подростка, он недовольно нахмурился: — Почему ты ещё не спишь?       Голос его был строгим и жёстким, но, несмотря на то, что злой Цинцю пугал Юаня до чёртиков, сейчас младший этого даже не заметил. Всё его внимание было приковано к маленькой голове, выглядывающей из злосчастной бочки. Подросток не успел его толком рассмотреть, потому что, едва он вошёл, глаза мальчика испуганно распахнулись, и он резко опустился, прячась за стенками бочки.       — Там что, ребёнок? — растерянно спросил Юань, отойдя от первого шока.       Подросток перевёл взгляд на брата, ожидая объяснений. Какие могут быть причины у Цинцю держать ребёнка в бочке? Да ещё и заносить его ночью, тайно, когда его жены нет дома. Не решился же его брат записаться в работорговцы.       Цинцю досадливо посмотрел на бочку и прикусил губу. Недовольный тем, что его прервали, он хотел бы прогнать младшего, но и сам понимал, что тот теперь так просто не уйдёт.       — Зайди внутрь и закрой дверь, — приказным тоном велел старший, и Юань сразу подчинился, не решаясь злить брата ещё больше.       Подходить к старшему он опасался, поэтому так и остался у двери.       — Это не человек, — безразлично бросил Цинцю, махнув в сторону бочки рукой. Дальше объяснять он ничего не стал, словно того, что он сказал, было достаточно для оправдания.       — Не человек? — голос младшего дрожал, и он все еще был напуган происходящим, но теперь в его голосе отчётливо проступила лёгкая заинтересованность.       — Да, — кивнув, подтвердил старший. — Русал. Его поймали мои рыбаки.       — Настоящий русал? — неверяще воскликнул Юань, на секунду даже позабыв, что они всё ещё говорят о ребёнке в бочке. Но стоило ему об этом вспомнить, восторг моментально улетучился: кем бы он ни был, он все ещё оставался ребёнком, но старшего это, казалось, совершенно не волновало.       — Да, — вновь подтвердил Цинцю, но на этот раз чуть раздражённо. — И не надо об этом орать. Пока о нём никто не должен знать.       — Что ты собираешься с ним делать? — сглотнув, взволнованно спросил подросток, не отводя взгляда от старшего.       Цинцю уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент в дверь постучали. Юань, который совсем выпал из реальности, испуганно подскочил и отпрыгнул от двери.       — Поговорим завтра, — бросил ему Цинцю, наклоняясь за круглой доской, прислоненной к бочке, и накрыл её. Только после этого он позволил пришедшим войти.       Юань узнал слуг, которые недавно ушли. Двое из них несли небольшую бадью с водой и по указу Цинцю поставили её на бочку. Подросток забеспокоился, ведь кроме прорезей для рук кислороду поступать было неоткуда, а этого явно было маловато. Однако одного взгляда на старшего хватило, чтобы понять, что лучше ему этот вопрос сейчас не задавать, и Юань лишь пристыженно закусил губу.       Когда слуги вышли, подросток так и остался стоять на месте, не сводя глаз с бочки, и старшему пришлось его подтолкнуть, чтобы тот наконец очнулся.       — Завтра, — строго сказал Цинцю, пресекая любые вопросы.       Юаню оставалось лишь развернуться и покинуть комнату в компании старшего. Он опустил голову, мысленно коря себя за нерешительность и страх перед братом. Ему бы хотелось что-нибудь сделать для этого ребенка, но он понимал, что, если разозлит старшего, будет только хуже.       Уже на пороге Юань оглянулся и встретился взглядом с парой испуганных глаз, выглядывающих из прорези.