Скрытое за слепящим светом

      Раньше Феликсу казалось, что он умеет бороться с такими, как Стивен. Острый на язык, начитанный и уверенный в себе, Феликс бил словом больнее, чем кулаком. Но теперь стало понятно, насколько огромное значение имеет поддержка друзей. Без Рэйчел ему было одиноко, без Кэт он уже не являлся участником самой популярной группы школьников, без Дерека и Найджела занятия плаваньем больше не были веселым дружеским увлечением, не хватало даже уничижительных взглядов Джейн, которые практически сравнивали оппонентов с землей.       В выпускном классе Феликс понял, что сам по себе он не так уж хорош, как ему казалось.       Стивен задирал его постоянно и по любому поводу. Учителя нередко выводили Стивена, с ним регулярно работал психолог, — в частной школе тщательно следили за моральным поведением — но это не прекращало поток издевок. Вдобавок к этому, поведение Стивена становилось поводом для насмешек других, пусть остальные лишь повторяли самые удачные шуточки. Но Феликс знал, как это работает, — он сам пользовался этим, отвечая своим детским обидчикам: от одной фразы до момента, когда вся школа начинает называть тебя Мартышкой, расстояние невелико.       Стивен был не так уж умен, поэтому пока что его насмешки лишь раздражали, не перерастая в полноценную травлю. Умом Феликс понимал, что это просто один эпизод его школьной жизни, просто один придурок, который самоутверждается за его счет… но выносить подобное с каждым днем становилось все труднее.       Собственная внешность стала худшим напоминанием школьных неприятностей. Не слишком высокий, с кукольной внешностью и слишком низким голосом. Еще и веснушки. И эти вечные шуточки, что ручки у него такие же маленькие, как и член.       Где-то через месяц учебы Феликса настигло ощущение, что его тело — это не он сам. Словно он-настоящий заперт вот в этой оболочке. На него все чаще накатывало ощущение, что он словно не живет, а видит фильм про жизнь какого-то другого Феликса.       Этот парень продолжал ходить на вечеринки, преуспевал в школе, являлся заместителем капитана в клубе пловцов, он хорошо завершил музыкальную школу, по-прежнему чинил домашнюю технику, помогал родителям… и не чувствовал себя живым.       Открыв шкафчик в ванной, — он пользовался той же, что и родители, — Феликс наткнулся взглядом на футляр с отцовской опасной бритвой. Тот какое-то время увлекался этим, но давно уже не использует свой набор.       Словно в каком-то сне, Феликс открыл футляр, развернул лезвие — идеально ровная кромка, красивый блеск отполированного металла… И в таком же состоянии непонимания происходящего Феликс медленно порезал себе руку чуть пониже локтя.       Боль словно разбила экран перед глазами. За считанные секунды выступило много крови, — разрез был пусть и неглубоким, но длинным, — и Феликс засуетился. Он тут же обработал рану, долго и испуганно отмывал лезвие, протирал его полотенцем, чтобы отец не заметил, а потом украдкой пробрался в свою комнату и поверх футболки накинул рубашку с длинным рукавом.       Сердце бухало где-то в горле, но при этом мир вокруг словно снова стал настоящим, а не той картонной декорацией, что мерещилась ему последний месяц. Легкая боль пульсировала на месте пореза, и Феликс долго лежал на кровати, пялясь в потолок — он чувствовал себя удивительно… живым.       Хотел ли он порезать себе вены? Однозначно нет: у него не было ни малейшей мысли покончить жизнь самоубийством. Он словно… пытался понять, чувствует ли он физическую боль.       Какое-то время после этого было проще. Феликс вышел из клуба пловцов — не только из-за Стивена, но и потому что не хотел объяснять всем, почему у него на руке огромный порез. Так как в середине семестра нужно было найти себе занятие физической культурой, пришлось записаться на легкую атлетику, где уроки проходили не слишком-то насыщенно.       Еще увлекся танцами. Просто однажды попался ролик с выступлением и Феликс открыл для себя целый мир фристайла. Пересмотрел все фильмы про танцы, даже начал пробовать сделать что-то сам — разучивал отдельные связки и находил это вполне интересным занятием.       А потом апатия накрыла его снова — и он оказался в ванной с бритвой в руках.       Феликс понимал, что с ним что-то не так. Осознавал, что надо бы обратиться к специалисту… но было страшно признаваться в этом вслух, поэтому он успокаивал себя тем, что больше это не повторится.       А на выходных договорился встретиться с Рэйчел в городе — она сейчас жила в кампусе и лишь звонила каждые два-три дня. Ему нужно было купить пару рубашек или лонгсливов: от первого пореза остался длинный и тонкий шрам, второй и вовсе пришлось закрыть пластырем, а демонстрировать это родителям или друзьям Феликс совсем не хотел.       Он и раньше часто ходил с Рэйчел по магазинам. Любовь к тряпкам у них была семейной чертой, просто у Оливии для этого были свои подружки, а мама предпочитала брать свою сестру.       В огромном торговом центре в этот день была лотерея, о которой Феликс не знал, а вот Рэйчел, как оказалось, выбрала именно этот торговый центр намеренно.       — Что? — пожала плечами сестра. — Я студент, мне постоянно не хватает денег. Кстати, вроде Кэт и Дерек тоже должны быть где-то здесь. У Дерека новая девушка, ты ее видел?       Феликс покачал головой: все трое перечисленных поступили в один университет и снимали одну квартиру, чтобы было подешевле. Феликс не мог сказать, что в курсе всех событий в жизни его друзей, хотя когда-то считал Дерека лучшим другом после сестры. Но звонить, впрочем, перестал сам: ему и с Рэйчел было сложно общаться, а уж со всеми разом — так вообще. Был страх, что он выдаст им все, что чувствует после их выпуска. Но это слишком жалко, а Феликсу до кучи только жалости не хватало.       — Она сегодня будет здесь выступать, — дополнила Рэйчел, и Феликс не сразу понял, о ком она.       — Кто будет выступать?       — Девушка Дерека. Она танцует в какой-то группе… типа… танцы известных групп. Корейских. Прикольно, да?       Феликс угукнул в ответ.       Танцы — это прикольно. Корейские — тоже ничего. Ему нередко попадались записи дэнс-практик к-поп групп, и он находил их весьма интересными.