Скрытое за слепящим светом

      К концу семестра Феликс понял, что все же потерял контроль над своей жизнью. Постоянное ощущение нереальности происходящего заканчивалось очередным порезом. К тому же, его внезапная смена стиля — март все же был достаточно жарким месяцем, чтобы ходить постоянно в рубашках, его отказ от плавания не только в школе, но и после нее…       Феликс понимал, что его скоро раскроют, но малодушно боялся признаваться в том, как он себя чувствует. Он все время убеждал себя, что он все решит самостоятельно, просто ему нужно немного больше времени.       Решилось все внезапно и максимально неприятно. Они собирались ехать в гости к бабуле Хари, — она жила в доме младшего сына — а Феликс все никак не мог найти черную рубашку, которая хоть как-то тянула на официальный наряд.       Обычно мама всегда стучалась, входя в его комнату, но сегодня она просто распахнула дверь, неся на вытянутых руках огромную стопку белья. Она громко говорила:       — Милый, твоя черная рубашка сверху, возьми ее… о боже, Феликс!       И вся стопка отглаженного белья упала на пол, а Феликс попытался спрятать изрезанные руки за спиной. Но было поздно — на поднявшийся шум сбежался весь дом. Все причитали, начали плакать, задавали вопросы, на которые Феликс даже не знал, как отвечать.       Травили ли его в школе? Скорее нет, чем да. Хотел ли он себя убить? Однозначно нет. Потом папа, не слушая возражений, повез ревущего Феликса в госпиталь.       Самое неприятное было в том, что родители действительно посчитали, что он пытался убить себя. Рэйчел позвонила ему, а когда он не ответил, начала строчить сообщения. Она то ругала, то обещала самолично избить всех виновных. Феликс же мог только плакать от стыда и отчаянья.       В госпитале ему вкололи успокоительное, всех испуганных выставили за дверь и долго выясняли, что именно он делал и почему. В итоге положили в больницу на пару дней.       Это не было психушкой — просто отделение для подростков с разными странными проблемами. Сосед Феликса по палате имел биполярное расстройство, а у невероятно худой девчонки, что пришла знакомиться с ним в первые минуты после заселения, — расстройство пищевого поведения. Феликсу диагностировали синдром деперсонализации-дереализации и депрессию под вопросом. Психотерапевт прописал ему антидепрессанты и посоветовал найти новое увлечение. Феликс на первых трех сеансах выплакал больше слез, чем за шестнадцать лет своей жизни, но все еще не чувствовал облегчения.       Психотерапевту — симпатичной женщине лет сорока — он рассказал все честно. И про расставание с Джейн и чувство вины, и про тревожность из-за выбора профессии, и даже про Стивена и его обидные характеристики. И чем больше он говорил об этом, тем больше понимал, что дело не совсем в Стивене. Да, тот мудак и стал причиной ухудшения состояния Феликса. Но все же нельзя сказать, что его постоянные попытки унизить были главной причиной этих ухудшений. Несмотря на не самые приятные отношения в школе, у Феликса все еще оставалось немало друзей, ему было с кем поговорить и, что уж скрывать, даже кому пожаловаться. Но он этого не сделал, потому что пытался казаться сильным. Не получилось.       Родителям, и особенно Рэйчел, Феликс не стал говорить о влиянии Стивена. Меньше всего ему хотелось, чтобы Рэйчел пошла показывать свои навыки тхэквондо на живом человеке. Родителям, скорее всего, что-то сказали. Да и в школу наверняка сообщили: несмотря на обилие общих дисциплин, со второго семестра Феликс не ходил на уроки одновременно со Стивеном — того просто перевели в другой подкласс. Они стали видеться редко, хотя тот иногда словно преследовал Феликса.       Сеансы с психотерапевтом приходилось посещать два раза в неделю, а все в доме внезапно сделались такими чуткими и осторожными с ним, что иногда Феликсу хотелось кричать в голос. Вся эта ситуация тяготила его, хотелось просто сбежать подальше от всего происходящего.       Сначала психотерапевт посоветовала заняться рисованием — Феликса бесило, что получается настолько плохо. Потом была лепка из глины — она забивалась под ногти, и это тоже раздражало. Клеить цветочки на бумагу вообще казалось каким-то детским садом.       Однажды ему посоветовали прочесть книгу «Магия уборки» и перебрать все вещи в своей комнате по этому методу — возможно, столкновение с воспоминаниями поможет найти отдушину для Феликса. Он покорно прочел книгу и начал перебирать все-все свои вещи.       Огромный книжный шкаф в его комнате занимал практически всю стену, кровать была просто вписана в этот сплошной стеллаж. Большая часть томов была комиксами, потому что обычные книги Феликс предпочитал читать в электронном виде или вовсе слушать аудио.       Переставить все это и выкинуть лишнее оказалось практически титаническим трудом. Потом последовала его «стена славы» с медалями и грамотами, затем длинный стеллаж с фигурками и сувенирной мелочевкой… К моменту, когда Феликс добрался до письменного стола, он уже сомневался, что в этой жизни его что-то способно заинтересовать.       И нашел визитку JYP Entertainment.       Разучивание движений танцев увлекало его до того, как он окончательно потерял связь с реальностью. А стать к-поп айдолом… неплохой способ слинять из дома, города и страны.       Феликс потратил остаток вечера на поиск информации об индустрии развлечения в Корее. Звучало, на самом деле, как смесь секты и армии. Но… может, сейчас ему именно это и нужно? Не придется думать и что-то решать, просто учись танцевать, петь и прилично вести себя в чопорном корейском обществе. Звучало максимально не похоже на его сегодняшнюю жизнь. Разве не это имели ввиду, когда говорили о поиске чего-то нового? Куда уж новее?       Феликс сам себе напоминал бомбу с часовым механизмом: в семье так переживали о нем, что контролировали постоянно. Заявление, что он хочет пройти прослушивание и уехать в Корею ради карьеры артиста, было воспринято с наигранным энтузиазмом. Феликс был уверен на сто процентов, что ему бы запретили творить подобные безумства, если бы за месяц до этого он не загремел в госпиталь с подозрением на попытку самоубийства.       Все же разница между «наш сын собирается быть адвокатом или профессором» и «наш сын стажируется для дебюта в к-поп» слишком велика. Феликс и сам не до конца понимал, как он, с его-то образованием и возможностями, добровольно собирается сдаться в рабство корейским воротилам шоу-бизнеса. Но чем больше он об этом думал, тем больше он этого хотел.