Скрытое за слепящим светом

      Парадоксально, но перед репетицией Феликс волновался больше, чем перед самим выступлением. Да и к камерам начал постепенно привыкать — его хоть и не просили больше быть милым, снимали все же постоянно, иногда чуть ли не утыкаясь объективом в лицо.       Феликс уже сталкивался с тем, что в Корее привлекательная внешность вызывает какую-то странную реакцию окружающих, чуть ли не до массового помешательства. Он неплохо сдружился с Минхо, и они даже пару раз выходили поесть вместе — Минхо старательно водил его в простые и относительно дешевые места, где еда не слишком острая.       Феликс тогда осознал, сколько шума могут наделать просто два симпатичных парня, которые решили поесть в крошечной забегаловке у окна. Он почувствовал себя чуть ли не зверьком в зоопарке — группа девчонок в школьной форме просто встали напротив витрины и пялились на них, будто в экран телевизора.       Минхо веселился — говорил, что в одиночку такого эффекта на людей не производит. Крис потом, смеясь, посоветовал им взять с собой еще и Хеджина, отчего Феликс даже поежился: в таком случае можно было бы, наверное, вообще живыми из кафе не выйти — Хеджин здесь считается самым красивым трейни.       Билеты на их концерт продавались, и в зале не было свободных мест, практически все сидящие рассматривали купленные листовки — там небольшие досье на каждого из участвующих в концерте трейни. Для этого даже проводили короткую фотосессию — Феликс, наверное, впервые тогда увидел себя без веснушек.       Их выход на сцену шумно приветствовали, причем крики были настолько громкими, что Феликс сомневался в способности оборудования заглушить овации. Отчетливо различались даже отдельные имена — чаще всего кричали «Хеджин» и «Сынмин». Первый пользовался популярностью из-за внешности, второй засветился в шоу исполнителей, заняв второе место. Но все же именно партию Хеджина вряд ли вообще услышали в зале — девчонки кричали так, что Феликс даже собственные шаги по сцене не слышал.       Он не мог сказать, что насладился выступлением, но все же… это было необычное для него чувство командной работы. Он внезапно осознал, что вообще-то никогда не занимался командными видами спорта — даже эстафета в плаванье все равно является очень персонализированным типом соревнования. Здесь и сейчас он словно был частью единого механизма. Причем парни — абсолютно все, кроме него самого, — так ощутимо кайфовали от присутствия на сцене, что это частично передавалось и ему. Не столько кайф от выступления перед публикой, сколько возможность ощутить себя частью чего-то большего, чем личные амбиции.       Именно в этот день Феликс понял, что ему все же может понравится быть айдолом. Не потому что он любит танцевать или читать рэп, и даже не потому что здесь его постоянно хвалят за внешность и фигуру… просто ему понравилось заниматься этим с… друзьями. Наверное, это было самым точным определением. Он не со всеми членами группы был достаточно близок, но их общение за эти месяцы немного превысило то, что принято называть «приятельством».       После решения о дебюте они вместе ходили отпраздновать это событие в кафе, а уже на другой день состоялся переезд оставшихся мемберов в их общежитие. Было даже несколько неуютно от того, что для этого переезда в их общагу набилось прилично стаффа с камерами, микрофонами и чемоданами косметики.       Феликс порядком свыкся с камерами, смирился с постоянными просьбами вести себя милее, — кажется, это станет девизом последующих лет здесь — даже постоянная необходимость обновлять блеск для губ не вызывала прежнего раздражения. Но все же возникали вопросы к тому, насколько многое в увиденном по телевизору является правдой. В целом, он не особо изменил свое поведение — он всегда был довольно дружелюбен к людям, просто теперь его каждый раз просили улыбаться чаще и перестать смотреть на дурачащихся мемберов так, будто планирует убить их взглядом.       При этом количество постановочных кадров было приличным: начиная от процесса заселения и заканчивая десятками дублей во время интервью. Взять даже процесс заселения — заставили нахваливать Чонина, хотя о его умении устраивать хаос вокруг себя ходили легенды.       Зато после ухода стаффа стало понятно, что покоя в этом общежитии ждать не стоит. Въехало всего пять человек, но ощущение было, будто все пятнадцать. Теперь на кухне постоянно работало радио, ему традиционно кто-то подпевал, за столом устроили игротеку из нескольких ноутбуков, а в ванной постоянная очередь в душ и споры из-за растраченной горячей воды. Споры также возникали из-за последнего куриного крылышка, кто-то периодически пытался позаимствовать чью-то одежду, а спать без наличия беруш стало просто невозможно.       Феликсу по-своему нравился этот сумасшедший дом, но это действительно выматывает.       Зато в эти несколько дней после шоукейса, когда они были просто предоставлены сами себе, — без съемок и репетиций, только занятия по расписанию — Феликс почувствовал в себе желание что-нибудь прочитать. Это было почти позабытое ощущение, но оно по-настоящему радовало, потому что намекало на пусть постепенное, но излечение.       Лежа на кровати с первой книгой за год, Феликс поймал себя на мысли, что чувство отстраненности от мира не накрывало его с момента прекращения приема успокоительных, то есть чуть больше недели.       От этих мыслей его затопило такой волной благодарности к парням, что он едва удержался от желания идти всех обнимать по примеру Криса. Он просто понял, что хаос подготовки к шоукейсу и совместного проживания взбодрил его больше, чем все попытки как-то выбраться из этого состояния самостоятельно.