Одержимая

Wish you'd let me stay, I'm ready now

Just give me some time and space to realize

      Агата потянулась, откинувшись на спинку изящного деревянного стула. В ее голове до сих пор стоял запах персика, а перед глазами мелькала коричневая кожанка, не скрывавшая тонких ключиц и белой кожи на запястьях. Пришлось прикусить уже изрядно припухшую губу.       — Отвлекли тебя от чего-то важного, малыш? — мужчина снял шляпу и промокнул платочком, — Прости, сама понимаешь…       Агата усмехнулась и повела головой в сторону.       — Чем быстрее поймаем нашу дрянь, тем лучше. Мне нужно уехать кое-куда, а из-за неё я привязана к Москве.       — Прекрасный город, не находишь?       Вампирша опустила глаза, рассматривая тёмный деревянный паркет. Как обычно — с удобством и вкусом. Борис Феликсович не изменял себе.       — Прекрасный. И я намерена сюда вернуться с одной особой, за которой мне и нужно кое-куда поехать.       Около окна послышался шорох.       — Неужели кто-то тебя настолько зацепил, что ты его ради удушения хочешь прогулять по Красной площади?       — Влад, — Борис Феликсович медленно развёл руками, — у нашей Агатушки появились на кого-то планы. Это же чудесно, я так рад! Надеюсь, кровь у неё вкусная?       Агата перекатила чёрное металлическое кольцо по ладони и надела на большой палец. Она ещё не знала вкуса её крови. Но кажется, что она хотела знать не только это. Запах её тела, тепло рук и звук стонов. Вот что хотела Агата. И никакими картинками, всплывающими в голове, это не выбивалось. Вечером она хотела пойти в клуб и найти похожую — мало ли блондинок? И попробовать перебить эту блажь…       — Чем нам так мешает эта девчонка? Помимо законов и прочей ерунды.       — Малыш, — Борис в полосатом костюме-тройке без пиджака уже листал атлас средней полосы России, — этот мир построен на равновесии. И ничего на этих весах не должно шелохнуться. А Мила их порядком раскачала. Нам нужно лишь вернуть все к истокам, восстановить баланс.        Парень, стоящий в тени около тяжелых персиковых штор, блеснул глазами.       — Глупо бежать за ней сломя голову. Полгода назад мы спугнули ее.       — Влад как всегда разумен и спокоен, — Борис мягко обволакивал своим голосом тишину комнаты. — Ты, Агатушка, поучись у него сдержанности.       Агата улыбнулась, обнажая маленькие белые клыки. Какая, к черту, сдержанность? Она хотела поразвлечься, хотела утонуть в тепле женского тела на час или два, а потом наслаждаться страхом в глазах очередной жертвы, и мучительными секундами решать: укусить, удушить или отпустить до следующего раза. Как мышку, приманившуюся на соблазнительный кусочек сыра, даже не понимающую, что она в углу. А кошка поддразнивает, не трогает, лишь смотрит и дает привыкнуть. Агата любила так делать сейчас. Но раньше Агата этих мышек прибивала лапой к полу сразу после того, как был надкушен сыр. Борис научил ее более захватывающей и интересной игре. Но из-за какой-то досадной ошибки мышка, которая нужна была Борису, убежала из-под носа. И виноват глупый неловкий охотник.       — Можно я эту сдержанность проявлю, когда мы поймаем эту дрянь и будем казнить?       Влад пошевелился. Высокий, с широкими скулами и открытым лбом, напарник был оплотом среди детей Бориса. На него все полагались и шли к острову спокойствия, когда вокруг бушевал ураган. Агата была этим ураганом. И лишь Всевышний мог укротить бурю. Но Всевышний любил смотреть, как она в порыве разрушает все, и фотографировать. «Хаос — это часть вселенной и баланса», говорил он. И наблюдал, как из маленьких искр высекается огонь.       Однако Всевышний не хотел ей помогать в людской жизни, когда ее нервы ломались, собирались и ломались снова. Он просто подкидывал в огонь безумия еще пару дровишек, чтобы посмотреть, сколько еще выдержит тогда еще Аня. А потом вместо Ани появилась Лиза.       — Одержимая, — на берегу моря Влад поправил на хрупких бледных плечах девушки плащ и помог сесть в машину.       Она его не знала, но уже слышала — спаслась. Не от своей дикой опасности, которая была внутри, но хотя бы от этой чертовой скучной жизни. И символом новой жизни стал змееносец между ее лопаток. Нежная кожа, огрубевшая за годы психотерапий, с удовольствием приняла эту боль как данность. Как жертву на алтарь, агнца и терновый венок.       — Почему змееносец? — спросил мужчина, приподнимая шляпу.       Она не хотела бить что-то кроме циферблата часов с римскими цифрами и стрелкой на семи. Но глаза сами зацепились за эскиз, висящий на стене потрепанной газели татуировщика.       — Знак зодиака, который вроде бы есть, но вроде бы его и нет, — Лиза блеснула глазами и кивнула в сторону бардачка. — Что это за заколка?       — Тебе пойдет, — Борис Феликсович улыбнулся, обнажая клыки. — Это настоящий агат. Мексиканский.       — Мне больше по душе красный цвет, — собрав волнистые по плечи волосы в пучок, девушка сморщила нос. — Но и этот очень даже.       Борис Феликсович нажал на педаль газа. — Эту разновидность камня называют безумным за странные хаотичные узоры.       — Значит, меня зовут Агата, — вампирша наклонилась и достала нераспечатанную упаковку граната из боковой дверцы.       — Красивое имя, малыш, — Борис Феликсович посмотрел на задранный рукав алой блузки и защитную пленку. — Только не кушай очень много — может тошнить. А теперь поехали домой.       Во Всевышнего Агата верить перестала еще будучи Анной. Всевышний перестал быть ей опорой, когда она нарекла себя Лизой. Наравне с Всевышним она встала, надев длинные сережки из граната, и заменив Шанель номер пять на Фрагранс.       Агата перекинула ногу на ногу и одернула полы пиджака. Посмотрела на напольные часы из дуба. Оценила богатство и прикинула, сколько ей нужно времени, чтобы успеть в клуб.       — Так Медведь не справился? Как он мог её упустить?       — Досадная ошибка, — обманчиво спокойным голосом Борис усыплял свое недовольство, — со всеми бывает, малыш. Ты же знаешь. Но он исправится. Когда мы найдём её, мальчик пойдёт ловить Милу один.       Агата вздрогнула. Хоть эта дрянь и была в теле десятилетней, но ума и силы ей не занимать. Прошедшая войну, голод, становление и падение огромной страны, она была в разы быстрее и предусмотрительнее, чем другие. Она сидела во главе Стола, среди Двенадцати. А это что-то да значит.       — Ошибки иногда стоят жизни.       — Не в этом ли прелесть быть бессмертным?       Вампирша едва заметно кивнула. Она знала, какую цену платят дети Бориса за проступки. Довольно малую, довольно гуманную, даже аристократичную. За несколько часов в темноте ты понимаешь, где находится свет, но не можешь до него добраться, и приходится тонуть в своих мыслях. Темнота хранит много секретов и тайн, и иногда к ним не хочется прикасаться. Это та ещё пытка.       Влад отдернул штору и посмотрел во двор.       — Спускайся, она там.       Агата нарочно медленно приподнялась и заглянула через плечо напарника. Русая копна волос мельтешила около подъезда.       — Удачи, малыш, — Борис подал ей очки в черной оправе и одернул пиджак заботливым отцовским движением. — Нам нельзя ошибиться.       Девушка заглянула в глаза мужчине, и карие встретились с серыми. Она хотела видеть свет. Ей нельзя ошибиться.       За секунду пролетев смазанным пятном по лестнице, Агата вышла на залитую солнцем улицу и поудобнее подхватила папку подмышку. В момент, когда женщина с осунувшимся лицом отвернулась, вампирша встала перед ней и улыбнулась. Оставался лишь шаг.       — Здравствуйте, — клыки были надежно спрятаны, а блеск в глазах таился очень глубоко. — Меня зовут Агата.       Её план провалился. Теперь поездка к сучке откладывается на неопределённый срок. Но она что-нибудь придумает. Она должна её увидеть. Должна услышать этот проклятый запах духов Шанель номер пять. А перед — ещё одна попытка.