Если ты хочешь...

      Несколько дней лени и бездействия – и Клинт готов лезть на стену. Одиночество не то чтобы тяготило, но пустой дом немного угнетал, а отсутствие полезного дела было слишком непривычно.       Решив, что пора входить в рабочий ритм, Бартон отправился на пробежку. Несколько километров по ближайшему лесу дались нелегко, но все же лучше, чем ожидалось.       Захватив из дома лук, Клинт зашел в амбар, где были установлены тренировочные мишени. Он включил свет, в глаза тут же бросился приколотый к стене лист с результатами стрельбы. Бартон прикоснулся к немного корявым буквам, вспоминая девушку, которая писала это.       "Кейт...".       Три месяца назад она была здесь, провела Рождество с ним и его семьей. Смешная, улыбчивая, невыносимая девчонка-ураган, так неожиданно ворвавшаяся в его жизнь.       Она пробыла четыре дня и вернулась в Нью-Йорк. И с тех пор не звонила.       Он несколько раз набирал ей, но в ответ получал смски: "занята, все нормально, не волнуйся". Бартон надеялся, что она в порядке после всего произошедшего и строит свою новую жизнь. Но все таки попросил знакомого агента ЩИТа немного присмотреть за Бишоп и сообщить, если она вляпается в неприятности.       Пока все было тихо. Хотя для нее это даже как-то подозрительно, но Клинт старался игнорировать свою постоянную паранойю.       "Она обещала позвонить, если что-то понадобится. И за ней присматривают, мне сообщат. Все под контролем".       Эти слова словно пластинка прокручивались в голове снова и снова.       "Она в порядке. Я ей не нужен".       И вновь он старательно, как можно глубже, заталкивал в памяти тот последний вечер, что она провела с ним.

Три месяца назад

      Кейт сидела на мягких подушках в эркере большого окна в гостиной и разглядывала, как на ветру шевелятся ветви огромного дуба во дворе дома.       Уже поздно, все Бартоны спали после веселого семейного ужина, но Кейт не могла заснуть, уже который день. Бессонница становилась изматывающей привычкой, особенно в последние дни.       Казалось бы, все должно быть наоборот. Здесь ей рады, все приветливы, Клинт не гонит, как раньше. Тогда почему с каждым днем, проведенном в этом чудесном доме, внутри все больше растет боль?       Каждый раз сердце противно сжимается, когда она смотрит на смеющихся детей, крутящихся вокруг отца, на улыбающуюся Лору, то и дело подкалывающую мужа, в конце концов на самого Бартона. Особенно, когда она смотрит на него.       "Не стоит себя обманывать. Ревность. Это мерзкая ревность".       Кейт тяжело вздохнула, пытаясь вновь избавиться от этого разъедающего, непозволительного чувства. Ведь глупо ревновать того, кто тебе не принадлежит.       За спиной тихо скрипнули ступени лестницы со второго этажа и через минуту рядом с ней сел Клинт.       – Не спится?       – Ага. Видимо это старость. Я слышала, что с возрастом такое случается. Ты как справляешься? Или ты уже вообще не спишь? И держишься только на энергетиках? – затараторила девушка, не поднимая глаз.       Клинт хмыкнул, качая головой. "Неисправимая язва!".       – Ты когда-нибудь поплатишься за свой дерзкий язык, запомни мои слова.       – Вот еще! Это моя фишка!       – Это твоя проблема. Кому-нибудь надоест слушать и тебя пристрелят, просто чтобы заткнуть.       Кейт возмущенно посмотрела на мужчину, собираясь выдать еще сотню слов. Но словно споткнулась об его мягкую усмешку и теплый взгляд и промолчала.       Бартон молча разглядывал ночное небо, а Кейт не могла перестать смотреть на него. Вот он, ее герой, сидит здесь рядом, такой простой, в спортивных штанах и черной футболке, такой... домашний.       Ей хочется сесть ближе, положить голову на сильное плечо, прикоснуться к руке, провести кончиками пальцев по каждой линии татуировки. Может быть он позволит? Может быть даже не оттолкнет, а подтянет ближе, к себе на колени, разрешит обнять, прикоснуться и...       Удивившись такого долгому молчанию, Бартон оторвался от окна и повернул голову к Кейт. И словно нырнул в ее глубокий, чувственный взгляд. Он не знал, о чем она сейчас думала. Вернее, не был уверен, что хочет знать...       Потому что не в первый раз ловит на себе этот взгляд. На него никто так не смотрел никогда в жизни, только Кейт.       Нахмурившись, Бартон с трудом оторвал взгляд от лица девушки, безжалостно разрывая этот волнующий и одновременно запретный контакт.       – Ты всё таки подумала, чем займешься теперь? – в который раз за эти дни спросил он.       Насущный вопрос развеял напряженную ауру между ними. Кейт молчала и ждала следующих слов – Бартон уже который раз пытался "наставить на путь истинный", вдалбливая в нее идею продолжить учебу.       Конечно, она думала. Пусть у нее взбалмошный и нетерпеливый характер, но она же не дура, понимает, что жизнь круто поменялась и нужно что-то делать.       – Для начала вернусь в Нью-Йорк и разберусь с текущими проблемами, а там видно будет. Вдруг на нас снова нападут какие-нибудь инопланетные жуки-переростки, а ты ведь уже не так резво бегаешь по крышам со стрелами, поэтому придется помогать тебе спасать наш бренный мир.       – Кейт, я серьезно. Не хочу мучать старческими нравоучениями, но у тебя впереди вся жизнь. Ты хочешь быть героем, спасать мир – это здорово, но еще лучше, когда есть возможность вернуться в свой дом, к дорогим тебе людям.       – Наверное. Но я не уверена, что это сработает для меня. Меня никто не ждет.       Клинт смотрел как девушка нервно заламывает тонкие руки, грустно глядя в темноту ночи.       – Я всегда помогу тебе, – уверенно сказал он, перехватывая рукой ее ладони.       Кейт легко улыбнулась, разглядывая их соединенные руки. Не сумев удержать желание быть ближе, она прислонила голову к его плечу, скрывая покрасневшие щеки за завесой распущенных волос. Тихонько обхватила его мощное предплечье ладонями, наслаждаясь теплотой его тела.       Клинт погладил другой рукой ее пальцы, борясь с желанием обнять, и тут же замер, чувствуя на голой коже предплечья касание горячих губ.       – Спасибо, Клинт. Ты мне очень дорог, – не удержав эмоции, прошептала девушка. По позвоночнику мужчины прокатилась нервная дрожь от жаркого, скользнувшего по коже, дыхания.       Сердце Бартона словно сжалось, а в голове за секунду пронеслись сотни мыслей.       "Что ответить на такие слова? Как реагировать? Зачем ты говоришь такие вещи, девочка?! Зачем мучаешь своим потрясающим взглядом?!".       – Ты – мой друг, Кейт. И всегда им будешь, – старательно сдерживая дрожь в голосе, сказал Клинт.       И сразу почувствовал, как она в мгновение словно окаменела рядом. Ладони Кейт исчезли с его руки, оставляя без нежного тепла ее тела. Она встала, бросила почти бесшумное: "Спасибо", и вышла из гостиной.       Клинт ненавидел себя в этот момент за все сразу – за то, что не бросился вслед за ней, не прижал в крепком объятии, не ответил на ее горькое желание, за то, что хотел сделать все это, несмотря на спящих наверху жену и детей.       Он точно будет гореть в аду. Правда непонятно, за что конкретно.