Уродливая Императрица

Тэн Юнь чувствовал, что с каждым днем у него все меньше и меньше получается читать Сюэ Цзюньляна, так как его действия всегда противоречили первому впечатлению Тэн Юня о нем. Чем больше Тэн Юнь думал, что понял Сюэ Цзюньляна, тем больше он удивлялся. Что имел в виду Сюэ Цзюньлян, позволив Сюэ Хоуяну взять с собой Тэн Шана? Тэн Юнь всегда думал, что Сюэ Цзюньлян не хотел, чтобы его брат испытывал чувства к мужчине, не говоря уже о человеке, приехавшем из вражеской страны. Подобное в глазах народа выглядело бы как шутка. То, что Вань Нян Хоу, как очень влиятельный дворянин, позволил себе иметь любовника-мужчину, не было для людей чем-то удивительным, но это могло повлиять на их мнение о Сюэ Ване. Однако Сюэ Цзюньлян не только никогда не обвинял Сюэ Хоуяна, но даже позволил Сюэ Хоуяну взять Тэн Шана с собой. Когда Шэнь И, наконец, покинул сад, Сюэ Цзюньлян заметил, что Императрица все еще хмурится. И словно поняв мысли другой стороны, он улыбнулся и спросил: — Что заставило мою Императрицу так сильно хмуриться? Сказав это, Сюэ Цзюньлян протянул руку и потер пространство между бровями Тэн Юня. Тэн Юнь слегка отвел голову в сторону, но потом был шокирован своей реакцией на прикосновение Сюэ Цзюньляна. Вместо того, чтобы паниковать, как обычно, теперь для него были привычными легкие прикосновения Сюэ Цзюньляна. Ранее он всегда чувствовал отвращение, но сейчас почти не обратил внимания. С тех пор, как он начал жить в императорском дворце этой страны Сюэ, он так сильно изменился. Сюэ Цзюньлян сказал: — Это из-за Тэн Шана? Вы думаете, почему я позволил ему поехать с Сюэ Хоуяном? Тэн Юнь не стал отрицать догадку Сюэ Цзюньляна, и это оказалось достаточным подтверждением. Сюэ Цзюньлян улыбнулся: — Я так и думал. Обычно спокойный и собранный человек, как вы, и вдруг хмурится. Я сразу понял, что это должно быть связано с Тэн Шаном. Тэн Юнь был слегка поражен: — Ваше Величество… Сюэ Цзюньлян махнул рукой, как будто это не имело большого значения, и сказал: — Если бы Тэн Шан не был мужем Вань Няна Хоу, то видя, насколько глубока ваша забота о нем, я бы уже давно прикончил его… Но теперь не только вы питаете чувства к нему, но и Хоуян тоже. Как брат Хоуяна, я не хочу, чтобы Хоуян любил другого мужчину, но я также знаю темперамент Хоуяна — даже десяток быков не сможет оттащить его от того, к чему он прикипел. Я надеялся, что он найдет девушку, которая ему понравится, и тогда он забудет о своей страсти к Тэн Шану, но теперь я не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Услышав это, Тэн Юнь понял, что Сюэ Цзюньлян действительно заботится о чувствах Сюэ Хоуяна. На самом деле иметь мужчину-наложника в нынешнем обществе не было странно, но все же считалось проявлением дурного нрава. Если Император женится на мужчине-наложнике, люди сочтут это балаганом. Они никогда не посмеют говорить дурные вещи публично, но это всегда будет поводом для шуток во время обеда за закрытыми дверями. Если дворянин жениться на наложнике-мужчине, даже если он ни разу в жизни не совершил преступления, он будет считаться предателем. Его дело рассмотрят как создание смуты среди народа, и, как преступника, посадят. Другими словами, в нынешнее время наличие любовника-мужчины все еще было чем-то, что общество с трудом воспринимало. Сюэ Цзюньлян, как Император, мог просто запретить подобное, особенно потому, что это могло повредить его собственной репутации. Но вместо того, чтобы думать о том, что могут подумать люди, он рассматривал это с точки зрения Сюэ Хоуяна. Тэн Юнь вздохнул. Впервые он подумал о том, что было бы, не будь он из страны Тэн. Возможно, Сюэ Ван, который так любил разыскивать и вербовать таланты, однажды бы нашел Тэн Юня и дал ему место в суде. Или, может быть, как и Сюэ Хоуяна, послал бы Тэн Юня на границу, охранять земли Сюэ. Сюэ Цзюньлян увидел, как настроение Императрицы упало, и спросил: — Что такое? Вы плохо себя чувствуете? Мне вызвать врача? Тэн Юнь прикусил нижнюю губу и сказал: — Ваше Величество, вам не нужно так суетиться из-за меня. — Почему? Почему вы вдруг так говорите? — Сюэ Цзюньлян улыбнулся, — Если мне не суетиться из-за вас, то из-за кого еще я должен суетиться? Или вам не нравится, что я забочусь о вас? А, может, вы боитесь, что не сможете противостоять моей доброте? Тэн Юнь ответил: — Честно говоря, я действительно тронут вашей добротой, но это не из-за вашего отношения ко мне, а из-за того, как вы обращаетесь с Вань Няном Хоу. Сюэ Цзюньлян тут же сказал: — Тогда расскажите мне, как ваши любимые родственники относились к вам, когда вы еще находились в Фэн. Тэн Юнь какое-то время молчал, вспоминая свое прошлое, прежде чем дать ответ: — С тех пор, как я родился, я никогда не чувствовал, что у меня есть родственники, которые любят меня… Единственный, кто искренне любил меня, тот, кто научил меня читать и писать, не член семьи, а Хоу, получивший фамилию семьи. Всю свою жизнь я задавался вопросом, почему члены моей семьи относятся ко мне так холодно, а кто-то, кто не является даже родственником, может относиться ко мне так хорошо? Сюэ Цзюньлян тихо спросил: — А что на счет вашего младшего брата? Тэн Юнь знал, что Сюэ Цзюньлян имел в виду Фэн Вана, младшего брата от той же матери, но у Тэн Юня тоже был младший брат от одной и той же матери. Точно так же, как Фэн Ван, который пытался убить свою сестру, младший брат Тэн Юня тоже пытался убить Тэн Юня, но потерпел неудачу. Позже младший брат Тэн Юня отправился на свою вассальную территорию, где поднял собственную военную мощь. Тэн Юнь вспомнил, что в то время он только вернулся с войны на границе и сразу же был отправлен на подавление восстания своего младшего брата. Тэн Юнь ничего не сказал в ответ, но Сюэ Цзюньлян, который тоже вырос в императорском дворце, прекрасно знал, о чем думала Императрица. Помимо Сюэ Хоуяна, у Сюэ Цзюньляна было много других братьев. Но эти братья, как и Сюэ Юй, хотели его смерти. Сюэ Цзюньляну пришлось убрать их всех, чтобы иметь возможность жить долго и счастливо. *** После предостерегающих слов Шэнь И Сюэ Цзюньлян сменил охрану дворца Юньфэн и усилил дозор у Запретного Дворца. Хотя он не сомневался в преданности трех братьев Хэ Императрице, они все же были слишком безрассудными, по его мнению, поэтому он не делал все свои ставки исключительно на них. Через несколько дней подготовки Сюэ Хоуян и Тэн Шан были готовы отправиться в путь. Беженцы не могли долго ждать, да и Тэн Синь уже довольно давно мобилизовал своих солдат. Им нужно было быстро подавить восстание, пока не стало слишком поздно. Сюэ Цзюньлян устроил небольшой прощальный банкет у ворот дворца и попросил Сюэ Хоуяна сесть рядом с ним. Воспользовавшись этим временем, Тэн Шан подошел к воротам дворца Юньфэн. Когда Цю Шуй заметила, что он стоит у ворот, то провела его внутрь и отвела в главную комнату, где находилась Императрица. Тэн Юнь не ожидал, что Тэн Шан придет к нему. Видимо, на Тэн Шана произвела впечатление фраза, что Тэн Юнь сказал на днях. Тэн Юнь сказал только одно предложение, но этого было недостаточно, чтобы что-то объяснить, поэтому Тэн Шан, должно быть, пришел, чтобы больше узнать об этом. Тэн Юнь позволил Тэн Шану сесть и приказал Сю Яо налить ему чаю. — Что привело сюда Мастера Тэна? Поскольку в комнате находились Сю Яо, Цю Шуй и другие дворцовые люди, Тэн Шан не мог прямо спросить о том, что подозревал в своем сердце. Поэтому он сделал паузу на секунду, прежде чем, наконец, сказать: — Этот Тэн скоро отправиться в дорогу, но перед тем, как уйти, я решил прийти и засвидетельствовать свое почтение Императрице. Я слышал, что Императрица чрезвычайно умна и именно благодаря остроумному плану Её Величества удалось победить бандитов Чэн Тяня, поэтому я нашел в себе смелости попросить вашего руководства для успеха в своей экспедиции. Тэн Юнь кивнул и жестом велел Тэн Шану продолжать. Тэн Шан сказал: — Войска Тэн Синя многочисленны и сильны, и если они окружат дворец, что мы должны сделать, чтобы прорвать их осаду? Глаза Тэн Юня засияли, и он улыбнулся: — Организуйте кавалерийские набеги, чтобы начать небольшие атаки и привести врага в беспорядок. Тэн Шан снова сказал: — Беженцев так много, и чтобы создать центровы продовольственной помощи, нужно много усилий и денег. Нам действительно нужно их устанавливать? Тэн Юнь ответил: — Когда ваш желудок полон, вы не чувствуете благодарности. Если вы не терпели лишений, вы никогда не узнаете цену глотку воды. Вместо того, чтобы дать беженцам еду только для того, чтобы они чувствовали себя благодарными, вы можете организовать для них занятие сельским хозяйством. Таким образом, они смогут сами производить себе еду, а солдаты не будут беспокоятся о том, что их армейские запасы могут быть урезаны для обеспечения беженцев. Пока Тэн Шан слушал объяснение, слезы собирались в его глазах. Он опустил голову, чтобы спрятать взгляд, делая вид, будто обдумывает слова Тэн Юня. После чего он прошептал: — Хорошая работа... в запоминании урока. Ни одного неверного слова. Пока он говорил, его голос слегка дрожал, как будто он в себе что-то сдерживал, после чего он взял чашку и сделал глоток, чтобы немного успокоиться. Руки Тэн Юня в рукавах сжались в кулаки. Этой тактике ведения войны его научил Тэн Шан, и Тэн Юнь никогда её не забывал. Тэн Юнь понимал, что Тэн Шан проверял его, пытаясь увидеть, помнит ли Тэн Юнь его уроки. И слова, произнесенные еле слышно, тоже были адресованы ему. — Мастер Тэн, когда вы прибудете на границу, пожалуйста, не забудьте позаботиться о себе… Тэн Шан кивнул. Не говоря больше ни слова, он поклонился и ушел. Когда Тэн Шан вернулся из дворца Юньфэн, Сюэ Цзюньлян как раз закончил прощаться с Сюэ Хоуяном. После этого Тэн Шан и Сюэ Хоуян вывели солдат из дворца и направились к границе. Сюэ Цзюньлян знал, что Тэн Шан был во дворце Юньфэн, но не волновался. Там у него была Цю Шуй, которая докладывал ему обо всем. Вскоре Цю Шуй нашла предлог, чтобы прийти в резиденцию Сюэ Вана, и доложила: — Тэн Шан сказал: «Хорошая работа… в запоминании урока. Ни одного неверного слова». Эта слуга считает это предложение немного подозрительным. Сюэ Цзюньлян медленно постучал по столу указательным пальцем. Выражение его лица ничего не выражало, но внутри он размышлял, что Императрица, должно быть, давно знала Тэн Шана и что они были очень близки. Цю Шуй сказала: — Находясь все эти дни рядом с Императрицей, этой слуге показалось, что Императрица несколько... несколько странная. Её Величество не любит, когда её кто-то обслуживает, также не любит наряжаться и краситься. В свободное время Её Величество часто читает военные книги. Когда Наследный Принц приходит гости, она обучает его боевому искусству и стрельбе из лука. Пусть Императрица и обладала богатством, как Великая Принцесса из страны Фэн... откуда она так хорошо стреляет? Прежде чем она успела закончить свои рассуждения, Сюэ Цзюньлян вдруг хлопнул рукой по столу и сказал ничего не выражающим тоном: — Цю Шуй, я приказал тебе обращать внимание на каждое движение Императрицы, а не подвергать сомнению каждый её шаг. Делая подобное, что ты ожидаешь, что я, как правитель страны, должен сделать? Голос Сюэ Цзюньлян не казался злым, но сердце Цю Шуй похолодело. Поняв, что она слишком далеко зашла, Цю Шуй быстро опустилась на колени, и поклонившись, пролепетала: — Это слуга просто пыталась быть верной. Эта слуга больше не посмеет делать подобного. Ваше Величество, пожалуйста, пощадите эту слугу. Сюэ Цзюньлян все еще постукивал указательным пальцем по столу. Он откинулся на спинку стула, слегка лениво и скрестив ноги, нефритовые бусы на его украшенной кисточками короне мягко покачивались, а золотая вышивка на его официальной мантии придавала ему величественный вид. Все еще стоя на коленях, Цю Шуй украдкой бросила взгляд на Сюэ Цзюньляна, и её сердце задрожало. Её взяли в императорский дворец страны Тэн, еще когда она была совсем юной. Позже, за ум и сообразительность, её приставили следовать за Старшей Принцессой Тэн Цяньи. Можно смело сказать, что в этой жизни она повидала многое, но каких бы красивых людей, будь то члены королевской семьи или другие дворяне, она не встречала, ни у кого из них не было такой величественной ауры, как у Сюэ Цзюньляна. Сюэ Цзюньляну не нужно было проявлять высокомерие или злость, ему достаточно было оставаться любезным и дружелюбным, чтобы напомнить человеку о его месте. И чем непостижимее он был, тем больше люди восхищались им. После инцидента с марионетками Сюэ Ван пообещал подумать о том, кому продвинуть её в консорты, поэтому она усердно работала, докладывая о каждом движении Императрицы. Но неожиданно, вместо того, чтобы получить хвалу, она только вызвала у Его Величества недовольство. Сюэ Цзюньлян сказал: — Тебе не нужно возвращаться во дворец Юньфэн. Пусть Цзян Юй даст тебе табличку. Пойдешь во дворец Чжусю и будешь ожидать Отбора. — Ва... Ваше Величество! — Цю Шуй подняла голову. Она чувствовала себя такой счастливой, что потеряла дар речи. Быстро поклонившись, она произнесла, — Спасибо Вашему Величеству за вашу милость! Сюэ Цзюньлян махнул рукой, давай сигнал удалиться. Если бы это был прежний он, он бы уже взял Цю Шуй в свой гарем. Цю Шуй была умной и выглядела неплохо. Что самое важное, она знала, когда ей можно высказать свое мнение, а когда нужно быть кроткой и послушной. А какому повелителю не нравятся кроткие и послушные женщины? Сюэ Цзюньлян чувствовал, что он, должно быть, болен, раз неравнодушен к Императрице, которая всегда холодная и безразличная, и к тому же не знающая как доставить ему удовольствие. Она не умеет ни готовить, ни вязать, ни петь, ни танцевать, ни даже вышивать по шелку. Возможно, ему приелись нежные и мягкие наложницы гарема, и когда вдруг появилась жена, смыслящая в боевых искусствах и умеющая сражаться, это стало для него чем-то освежающим. Это было единственное объяснение, к которому склонялся Сюэ Цзюньлян. Иначе, как объяснить себе, что при наличии множества подозрительных моментов, он все больше и больше увлекался Императрицей? На столе Сюэ Цзюньляна лежал мемориал, составленный Цзян Юем. Он приказал Чжао Лу расследовать все о Великой Принцессе Фэн, и Чжао Лу прислал много писем с докладом о том, что он узнал. Письма были сожжены, а содержание писем скопировано в мемориал. Информация в докладе оказалась очень подробной, видимо, благодаря близким отношениям Чжао Лу и Фэн Мина. Сюэ Цзюньлян просмотрел на буклет и рассмеялся. Императрица несколько раз рассказывала о своей прежней жизни, и Сюэ Цзюньлян никогда не думал, что она рассказывает вымышленные истории. Чувства, с которыми она говорила, нельзя было подделать и многие вещи, вряд ли, можно было придумать. Многие её истории перекликались с тем, что пережил Сюэ Цзюньлян, находясь с рождения в императорском дворце. И все же, согласно документу на столе, ни одна из рассказанных Императрицей историй никогда не случалась. Сюэ Цзюньлян несколько раз открывал и закрывал мемориал, казалось, небрежно с ним возившись. Но выражение его лица заставило Цзян Юя вздрогнуть от опасения.

——      ——

Когда Сюэ Хоуян и Тэн Шан прибыли на границу, Тэн Шан предложил разделить солдат на небольшие отряды и использовать эти отряды для нападения на солдат Тэн Синя, чтобы сбить его с толку. Таким образом они могли отвлечь внимание врага и успеть восстановить силы своих солдат после проделывания долгого пути, а потом в одночасье снять осаду с имперского города. Тэн Синь был очень мнительным по натуре. На него нападали снова и снова, конечно, он начал бояться. Восстание под его именем не оправдалось. Он не пользовался популярностью у народа, поэтому предпринимать дальнейших действий при таких обстоятельствах он не решался. Тем временем солдаты Сюэ Хоуяна прибыли на территорию страны Тэн. Он тут же разделил солдат на три части. Тэн Шан повел две группы войск, чтобы окружить имперский город, а Сюэ Хоуян отправился с оставшейся группой к логову Тэн Синя. Эта вотчина была сердцем повстанческой армии Тэн Синя. Если бы эта земля могла быть захвачена, армия Тэн Синя могла сдаться без боя, так как у них не было другого источника продовольствия и поддержки. Тэн Синь не знал, что Сюэ Цзюньлян пошлет своих солдат на помощь стране Тэн, которая все еще была врагом страны Сюэ. Кроме того, он никогда бы не подумал, что будет сражаться против Сюэ Хоуяна и Тэн Шана. Армия Тэн Синя окружила имперский город, поэтому её силы были рассеяны, так что, когда два отряда Сюэ Хоуяна атаковали их, многие солдаты предпочли бежать и отказаться от боя. В это время Тэн Синь получил известие о том, что его поддержка на территории пала. Очевидно, Сюэ Хоуян предложил большую сумму денег, чтобы подкупить чиновников на городских воротах. Когда прибыли солдаты страны Сюэ, ворота города были широко открыты, словно у территории не было хозяина, и Сюэ Хоуян быстро вступил во владение. Поскольку сердце их повстанческой армии пало, оставшиеся солдаты Тэн Синя были обескуражены, как будто они уже полностью потерпели поражение. Тэн Шан легко подчинил себе армию повстанцев и захватил живыми Тэн Синя и его генералов. Император Тэн знал, что Сюэ Цзюньлян пошлет войска, чтобы поддержать его, но он никогда бы не подумал, что старый Премьер Министр Тэн Шан придет спасти его. Когда Тэн Шан вошел в имперский город, простые люди все еще были потрясены — город находился в осаде более полумесяца. К счастью, еды внутри города хватало, иначе город давно бы превратился в кладбище. Когда Тэн Шан ехал по улице, кто-то узнал его. Тот мужчина внезапно встал на колени и закричал: — Это Министр Шан! Министр Шан вернулся, чтобы спасти всех нас! Крик мужчины подхватил другой, а потом еще один и еще один. Город, который мгновение назад был унылым и безрадостным, тут же наполнился криками, достаточно громкими, чтобы сотрясти небо. Даже люди внутри императорского дворца могли ясно слышать, о чем кричали люди на улицах. Громкие звуки испугали лошадь Тэн Шана, заставив её встать на дыбы и лягнуть копытом. Тэн Шан поспешил натянуть поводья, пытаясь остановить лошадь. Люди перед ним падали на колени один за другим и кланялись. Даже солдаты, охранявшие городские ворота, сняли каски, чтобы поклониться. Эта сцена заставила глаза Тэн Шана на мгновение покраснеть.