Нашла покой в тебе.

Шуршит бумага. Тихо так. Шурх-шурх… шурх-шурх… Письма сначала перекладывают из одной руки в другую, а после добившись правильного порядка их убирают во внутренний карман пальто. Колеса старого автобуса натыкаются на множество ям и камней, что вполне ожидаемо от шоссе . Ну и пусть шумит, ей, может, так даже больше нравится. Водитель — бородатый старик в подранной кепи, время от время кашляет, но продолжает выкуривать одну сигару за другой, стряхивая пепел к бардачку, рядом с которым разместился деревянный крестик на веревочке и детская игрушка с оторванным глазом–пуговкой. По пустому, темному салону распространился белый дым, точно туман приправленный горьким запахом табака с кислинкой. Думаю, мне стоит уточнить для вас, что салон не совсем пуст. Конечно, водитель не в счет, зато та очаровательная леди почти в конце автобуса у окна как раз разбавит пустоту своим присутствием . Знаете, ее совсем трудно разглядеть в подобном полумраке: на улице уже глубокая ночь, а лицо лишь изредка освещает лунный свет что бьется в промерзлые окна. Но забыть её практически невозможно, даже мельком взглянув на изящные черты. Она задумчиво смотрит в пробегающие мимо поля засыпанные снегом, дорожные знаки… редкие фонарные столбы. Выглядит она… двояко. Нет-нет, не сомневаюсь я в её изящной красоте, бросьте, дело в другом. Красное платье под пальто с роскошной кошечкой и ее именем на кармане порвано по линии бедра, на каблуках высоких батфортов запеклась кровь, прямо как на белых перчатках, которые девушка оставила на соседнем сидении. Волосы сбились в колтуны и теперь небрежно лежат на плечах, на бледном лбу прямо над бровью глубокий порез. Кейтлин К. Одинокая, грозная и величественная, с пронзительным взглядом смотрит вдаль, сжимая в руках клатч забитый деньгами под завязку, покидает город в котором провела большую часть своей жизни. Сильно тебя, моя милая, потрепала эта самая жизнь… вид твой, отнюдь, сложно назвать здоровым, гневное лицо прячет животный страх отраженный в радужках, в которых всё ещё мерцает адское пламя. Грязные руки болят, но серебряное кольцо на пальце будто напоминает об их нежности и хрупкости. Всё так быстро перевернулось с ног на голову, что ей пришлось умереть . Но это только начало. *** за N месяцев до событий настоящего. от лица ныне покойной Кейтлин К. Меня… многое гложило в тот момент. Благо Бетани исправно обо мне заботилась и уже через две недели гнойной ангины как и не бывало. Вроде как всё вернулось на круги своя. Дневные чаепития в кругу семьи. «Любимая» работа. Но всё будто бы было не на своём месте. Я не на своем месте. Хотя, казалось бы, точно так же, как до появления в моей жизни Вай. Всё идет своим чередом: деньги в обувной коробке пополняются, приближая меня к свободе, не без помощи Господина Т., конечно. Он щедро оплачивает каждую минуту моего пребывания с ним, не скупился и на дорогих подарках, которые я за пол цены сдавала в ломбард, разве что оставила какую-то книгу на французском. Французский я, само собой, знаю из рук вон плохо, но ещё успеется. Неделю жизнь была самой что ни на есть привычной. Рутина не напрягала, наоборот, было очень спокойно. Казалось, будто всё налаживается. Пока я не начала замечать совсем маленькие, но такие явные изменения, к сожалению не в лучшую сторону. Сначала пропала с моих глаз молодая помощница экономки, а вместе с ней и сама старая женщина, заправлявшая тут уже не один десяток лет. Вроде бы ничего, да только сменщиц им не стремились искать. Незаметно испарились и мелкие уборщицы , от дюжины осталось дай бог трое, одна из которых позже уволилась выскочив замуж, так что теперь за делами всего борделя следили две средних лет женщины мигрантки и весь главный «рабочий состав» дома. На мои плечи лег учет доходов, расходов и распределение зарплат. Мадам еще спустя время повысила процент «налога» который каждая после смены должна была возвращать Мерлин , так что учитывая количество работы и особо жадных клиентов , иногда денег оставалось не просто в притык, их вообще не оставалось, ибо в некоторые дни процент превышал сотню. Можно подумать, будто меня совершенно случайно посадили заведовать деньгами публичного дома, да только хер там плавал. За это место пришлось бороться и даже молить госпожу … да. Всё ради правды. Давно здесь происходит что-то странное, очевидно в этом замешаны многие, в том числе мистер Т. и сама Мерлин, и теперь пришло мое время разобраться со всем. Началось целое личное расследование: стабильно после окончания смен я сломя голову бежала к комнате Лин , предусмотрительно взяв стопку с бумагами по отчетам и комиссиям, а после садилась прямо возле ее дверей и затаив дыхание подслушивала все её телефонные разговоры , а если та решит выйти перед сном ( что случалось довольно редко), у меня было примерно пол минуты на то чтобы встать перед дверью, будто пришла по вопросам внутренней бухгалтерии. За пару недель выведать ничего не удалось. Почти. Некий мистер Таллис ну очень часто звонит мадам, а после они разговаривают коротко, но при этом быстро и тихо, так что половину слов разобрать не получается. Естественно, чтобы добраться до правды всё не ограничилось простой слежкой за ее вечерними беседами. Просмотр новых писем которые почтальон приносил с раннего утра и клал в уличный почтовый ящик вместе с рекламой и уведомлениями из налоговой (самое сложное это меньше чем за пять минут аккуратно развернуть конверт, прочитать содержание и отметить все самое главное, а после сложить все как было и подклеить марку с бумагами). Здесь уже дела обстояли получше. Множество неизвестных мне выплат, которые взялись разве что из воздуха, а так же так называемые «отзывы» по т. ( так во всех телеграммах и значилось) с каким либо номером, к примеру «т.16» и какая либо приписка с завуалированным комментарием как будто по поводу товара и частенько с суммой в пару сотен долларов. Навряд ли это про наркотики или еще что-то такое, но больше ничего в голову и не приходит. Также частые письма от мне уже известного мистера Таллиса, по манере изложения мыслей я определенно поняла, что мой господин Т. и Таллис не просто связаны каким-то мистическим образом, а просто являются одним и тем же человеком. Возможно Лин хочет устроить мою личную жизнь и так как я ей практически дочь, хотела чтобы мы сблизились, а после Т. выплатит за меня налог, десятикратные выплаты для сутенерши и мы уедем с ним в чарующий мир брака за баснословные богатства. Если все так, то до этого момента я должна буду во что бы то не стало покинуть это место. Также Мерлин передавала на отправку письма через меня, так что наблюдение буквально было двусторонним. В основном ничего необычного, частые благодарности её клиентам, приглашения на частные вечера. Из интересного : стабильные письма с адресом центрального отдела полиции города, примерно раз в пару недель или месяц. С крупными денежными суммами и без особой текстовой информации. Видимо на полицию надеяться не стоит тоже, хотя это частое явление, когда полиция на проценте у сутенеров. Постепенно за какое-то время у меня под матрасом образовалась целая картонная доска как в лучших из второсортных детективных романов. На листах я четко вела записи всех номеров т., суммы из чеков, а так же быстрые наблюдения и мысли прикалывала их булавками и искала взаимосвязь. Но картинка не складывалась, каждая новая «несостыковка» и «улика» всё больше путали меня, я совсем зарылась и размотать клубок стало ну совсем трудно. Переломным моментом стала первая пропажа одной из трио танцовщиц. Молодая девушка пришла в коллектив чуть больше года назад, зарабатывала мало, всё сливала на наркотики, пряталась от бывшего мужа. Итог: бесследно исчезла после рабочей смены в четверг. Со всеми попрощалась в шесть утра, к двум часам дня ни вещей, ни ее самой на территории борделя не было. Все сразу запаниковали , весь дом стоял на ушах, пока не пришла мадам. — Замуж деточка вышла, не хотела слёз расставания, поэтому-то и уехала без лишних слов. Все поверили. Порадовались. Наивные. Никто даже не задался вопросом кому могла понадобиться заядлая наркоманка со спидом. Это было только начало. Стабильно раз или два в неделю также исчезали другие мелкие сошки: выскакивали замуж, сбегали ( оставив все свои документы в кабинете мадам, очевидно), некоторых , как нам сказали, находили мертвыми от передоза или какой-нибудь болячки. Тел мы не видели ни разу, карантинных мер не вводили ( единственное, что ввели «комендантский час», по которому работницы не могли покидать комнаты после половины восьмого утра, дабы «сократить» количество побегов и наладить общий сонный режим коллектива) , и ни одну из них нам так и не удалось увидеть в сборах, притом, что пропадать они могли в абсолютно любое время суток… тихо и незаметно. Было ясно, что всё это — грандиозный сюр, за которым скрывались как минимум преступления. Рассказывать всем о своих догадках было опасно ( девушки души не чаяли в всеми обожаемой матери-старушке, что могли спокойно нашептать ей всё, что услышат от меня), но смотреть как все они бесследно растворяются в воздухе ещё опаснее, поэтому я без лишних слов и особой серьезности попросила содружниц «шутя», чтобы те в случае резкой помолвки хотя бы рассказывали нам, что б мы не беспокоились и вместе смогли порадоваться. Изменений не наблюдалось. Наш состав редел. И вот очередное утро, я в черном вечернем платье выше колена, без одного чулка и растрепанными волосами , в полном смятении бегаю глазами по ниткам соединяющим булавки на картонной доске. Снова ищу причинно-следственные связи. — ммм… т.13 … т.18 … т.25… — числа на картоне складывались ровным рядком по времени их доставки. — думаю все эти цифры напрямую связаны с пропажами… но по какому именно принципу? Возраст ? Нет. Номер в пунктире бланков Лин? Навряд ли, учитывая то, сколько лет борделю и какой мы поток по счету, значит наши номера как минимум трехзначные. Но что тогда ? В их разности нет четкого отрезка, где-то пять… где-то семь… Я оказалась в тупике. Моя натура слишком глупа для подобных дел… всё таки простая шансонка, а не какой-нибудь следователь… Отчаяние сковало тело, тяжесть в груди тянула к полу. Всё это— бесполезный труд, который если и придёт к логическому концу, то будет уже слишком поздно. Двенадцати часовая смена дала о себе знать, ведь ноги от усталости подкосились и бренное тело сползло вниз по стене. Знаете, в такие моменты я… всё таки вспоминаю Вай. Не знаю почему, честное слово, возможно мысль, что на земле существует человек, который готов за меня сгинуть, радует ? Мне трудно отрицать, что при всей погруженности в работу, расследование и прочие мелочи, когда я снова опустошаю почтовый ящик, ищу не только письма на имя Мерлин. Но она не пишет, вроде как гастроли, толком не знаю, может забыла просто… да и свои вещи не забрала, вот рыжая балда. Не то что бы я скучаю, но всё же сам щенячий образ мне в коей степени мил. Всегда мечтала о собаке. Так легче. Легче успокоиться… и продолжать работать. Почти шесть утра. Светает. Весна. Бордель затих уже как два часа тому назад, ибо в будние дни помимо пятницы работать до шести не имеет смысла и всё закрывается к четырем утра. Пора бы и мне спать, да мне неймется, и нужно ждать почту. Этот момент стал отправной точкой прямо в пекло событий. В полудрёме на полу сквозь сон … слышу! Тихий скрип шин на заднем дворике. Для почты рано… для нормальных граждан тем более. Началась какая-то возня. Встав на колени я подползла к окну с открытой форточкой из которой тянуло морозцем, и максимально незаметно встала к стене, выглядывая через раму. Ну, на первый взгляд ничего особенного: неизвестный мне мужчина в деловом костюме без шубы или чего-нибудь еще теплого, и пара огромных мужиков, как видимо, охранников, стояла чуть позади , облаченные в самые обычные спортивные костюмы, которые напоминали очень специфичную униформу. Теперь на сцене появляется новая героиня: мадам Лин мелко семенит по выложенной кирпичом дорожке в своём вечернем платье под халатом с перьями на рукавах, и крепко пожимает ему руку, после уводя его за плечо внутрь дома. Через черный выход. Это странно, дорогих посетителей непременно заводят через основные двери, хотя гостей мадам водила часто и не в рабочие часы, возможно те просто хотели оставаться незамеченными … Я подорвалась с места и помчалась к двери, приложив ухо к скважине. Голосов не слышно, только тихий топот, как будто-то они пытались не шуметь, что явно не к добру. Обычно всем плевать спят здесь люди, или нет, но сейчас всё иначе. По лестнице они поднимаются с первого этажа ко второму и пропуская пролёт идут дальше вверх на третий. Без разговоров и прочего шума. Как только совсем стихло, я наклонившись покинула комнату, мягко ступая на полупальцы. Подняться наверх и остаться тенью было чрезвычайно трудно, ибо старые ступени скрипели и прогибались даже под моим весом, но упираясь на поручень всё же удалось попасть на последний пролёт и затаиться за стенкой у коридорной арки. В полутьме я совсем осторожно выглянула в коридор, по которому шагали трое мужчин абсолютно свободно ( будто уже бывали здесь и не раз )во главе Мерлин ( на удивление в тапочках). Они точно не направлялись в её кабинет, иначе бы спустились на этаж ниже. Мадам открыла одну из правых дверей, которая раньше принадлежала участнице трио, после другую, но уже левую, и снова её что-то не устроило, старуха бубнила нечленораздельно на ухо денди, но щелкнув пальцами она стремительно направилась к последней комнате у самого окна. Видимо старческая память совсем начала подводить, а значит была определенная цель. Тихонько наклонила ручку и потянула на себя дверь. Та не поддалась. В тот же момент раздался приглушенный , а после более отчетливый лязг похожий на тот, который издают ключи ударяясь друг о друга. Из за плохого зрения сложно было разглядеть больше деталей, в этот самый момент я прокляла себя за то, что так и не обзавелась очками для своих кротовых глаз, но интуиция подсказала что связку с общими ключами она держит там же, где личные— в бюсте. На этот раз дверь открылась и мужская компания скрылась за ней. Лин же зашла в конце, напоследок осмотрела коридор беглым взглядом и закрылась изнутри на замок. Эта комната точно не пустовала. С разбегу я приземлилась на коленки аккуратно проехав прямо до двери. В комнате явно что-то происходило. Прислонившись к дереву щекой, я заглянула в замочную скважину одним глазом. Двое охранников сдерживали одну из молодых певичек, в белой ночнушке. Первый свёл ее руки за спиной , сдерживая обе одной своей огромной ладонью, а другой рукой тот закрывал ей рот, силой почти вжимая челюсть внутрь . Второй же придавил голенью маленькие ступни девушки, а после достал из кейса шприц. Здесь уже подключилась Лин, что вытащила одну из худых ручонок и сдерживала её, пока мужчина вводил содержимое ( чуть меньше половины) внутривенно. Минут так семь-восемь она ещё пыталась сопротивляться и извиваться, но с каждой секундой движения становились всё более вялыми, а глаза закатывались в кучу. Нужно было ей помочь, но как? Я против них — ничто. Если влезу сама меня также как и её « обезвредят». Полиция не вариант. Поднимать остальных?… Пока я судорожно перебирала всевозможные варианты решений всё стихло. Девушка обмякла в крепких руках, ножки задрожали, а голова безвольно качалась в разные стороны. Мерлин стояла чуть в стороне, почти закрывая мне обзор, а крез начал придирчиво осматривать сначала волосы, потом лицо своей жертвы. После опустился ниже, осмотрел зубы и язык, шею, руки, а далее задернул ночное платье, осматривая тело, ощупал грудь и живот, ляжки, круговым жестом приказал перевернуть её, и начал осматривать спину и зад. Провел пальцами вдоль позвоночника , останавливаясь у некоторых позвонков. Стал приглядываться к кожным покровом изредка их потирая, иногда отстранялся , записывая что-то в блокнот. По довольному бурчанию его всё устроило, девушку уложили на кровать и мужчины стали заворачивать тело в простыню, пока Лин и неизвестный господин переговаривались между собой. Я всё ещё не понимала как правильно поступить, но думать было некогда, пара ударила по рукам, конверт с деньгами Мерли спрятала в карман и теперь все направлялись на выход, неся укутанную душу на руках. Сердце заколотилось от факта, что меня могут поймать, поэтому я в мгновение ока сорвалась с места, и пока ключ проворачивался в замке, забежала в пустующую правую комнату, где спряталась под кровать. Сюда никто не заходил с момента пропажи жительницы, но двери закрывать не торопились. Кровь ударила в голову так, что пульс можно было буквально уловить глазными яблоками. Рот пришлось зажать руками из за сбившегося дыхания, а из коридора послышался шум. Они шли неспешно, по теням можно было наблюдать их движения. Одна из фигур остановилась у этой самой комнаты. Лин. Она постояла пару секунд, а после закрыла дверь, но запирать не стала. В этот момент мои щеки стали мокрыми от слёз… только непонятно от чего : от испуга, или же от всего ужаса, что я наблюдала пару минут назад? Тельце унесли, погрузили в машину и увезли в неизвестном направлении, что я наблюдала из окна пустующей комнаты. Днем Мерлин обрадовала нас, сказав что зажиточный мужчина не получил отказ от предложения выйти за него замуж. Вскоре пришла новая телеграмма. « т.30. Заказчиков устроило, присылаю ещё три сотни.» *** Всё складывалось. Мы все стали товаром. Но зачем ? Каков резон ? Почему не забирают меня, если Таллис так одержим мной? Почему Мерлин начала этим промышлять только сейчас? Или я просто раньше этого не замечала? Столько вопросов, а ответы так далеко. Смотря на новую картинку своей доски я пришла к одному единственному выводу: это точно не продажа «невест», рабынь для секса обычно забирают сами заказчики, перекупкой заниматься нет смысла. Скорее всего они больше не живы. В конце концов заберут и меня, и остальных… о нас даже некому будет вспомнить и написать о пропаже. Мой взгляд проскользил к бумажке с именем « Лолита». Ее смерть всё ещё для меня загадка… полиция слишком быстро замяла дело… но я точно знаю что они замешаны в этом. Вздохнув мои глаза сфокусировались на цифрах, которые по видимому являлись календарными числами «покупки», в которых читался четкий период: примерно через каждые пять-семь дней увозили по девушке. Нужно действовать. Но я не знала когда и как. В конце концов следующей может стать Бетани или я сама. Ещё пару дней после рокового инцидента я ходила как живой труп, но разницы никто не заметил, поэтому я спокойно обдумывала действия которые должны помочь спастись самой и спасти оставшихся. Как минимум нам нужны документы, которые спрятаны в логове Лин, которую я возненавидела всей душой. Потом все те, у кого есть дом, уедут в свои города, а остальные пойдут в центр помощи безработных. Пока что все выкладывать им я не собиралась, всё таки нужно многое обдумать, но как можно быстрее. *** Новое утро. До следующего инцидента в лучшем случае четыре дня, в худшем два. Смена окончена, отчеты заполнены, время близилось к прибытию почтальона, но я уже ждала его у ящика в своём пальто( горький опыт научил одеваться теплее, да и висит оно без дела как-то…) , хотя уже март, на улице всё было также морозно, только скользкие лужи таяли и оставляли слякоть. Деревья ещё даже не обзавелись почками, но такое ощущение, будто уже всё пропахло природной свежестью и цветами. Солнце проглядывало из за облаков, лучи уже чуть грели… может в этом году моя мертвенная бледность пошатнется под ангельски приятным светом? Вдалеке появился на несуразном велосипеде мой долгожданный почтальон, который учтиво снял почтовую кепи и передал мне все письма прямо в руки, а после удалился, нелепо пошатываясь в грязевой каше на дороге. Реклама, реклама, реклама, счета, новое письмо на имя Мадам Мерлин. Поддев клювик письма лезвием я аккуратно достала содержимое. В нём значилось: « Многоуважаемая мадам Мерлин! Мы бесконечно рады вашему правильному решению, надеемся уладить все оставшиеся вопросы у вас в ночь с четверга на пятницу.» Так, получается уже завтра. Отметила, запомнила. Вложила лист обратно в конверт, облизнула край, придавила парой пальцев. Вот и всё, будто взлома и не бывало! Убрала письмо к остальной макулатуре, а после принялась за оставшиеся. Новая газета и… письмо для меня. От Вай. Наверное впервые это так тронуло… возможно мне просто этого не хватало… даже улыбнуло как-то. Но читать прямо сейчас времени не было. Просто свернула его вдвое и вложила в карман пальто. Остальную почту нужно было отдать госпоже, поэтому я помчалась вверх по лестнице, переодически спотыкаясь. В последнее время моё зрение значительно упало, может скоро совсем ослепну. Я не могла даже различать лица людей в паре метрах от меня, те буквально становились безликими , смазывались в одну массу. В этом есть своя философия, свой смысл. Смысл наконец купить себе очки. Для начала как обычно стучусь в дверь мадам , если мне не отвечают, я пропускаю все телеграммы и газеты через пространство между дверью и полом , а после иду спать, ибо время близится к комендантскому часу, но если в ответ меня приглашают войти, захожу и отдаю всё прямо в руки. Но тогда было не как всегда. В прочем как и всё в последнее время. Легонько ударив раз кулаком, дверь скрипнула и приоткрылась. Переступив порог я осмотрелась, разыскивая глазами движение в недрах. — мадам? и никакого ответа. Очевидно, что она вышла по делам, но такой шанс упускать нельзя. Стопка бумаг небрежно полетела на рабочий стол, а я мигом стала рыскать по шкафам и тумбам в поисках документов, удостоверений и чего-то вещественного, что смогло бы пролить правду на все мои вопросы . Всякого барахла у неё внутри шкафов ещё больше, чем на них самих, одних только корсетов и белья тьма, даже на полке с дорогим французским сервизом нашлась пара стрингов, лифчик, пустая канистра от бензина и топор с деревянной рукоятью... Да, педанткой её точно не назвать и в этом заключалась сложность… трудно даже представить где могли храниться столь ценные бумаги. Пару раз я в спешке чуть не снесла бутылочки с лосьонами и духами, запуталась ногами в шмотках разбросанных по ковру и почти уронила напольную лампу с теплым светом. Странно об этом размышлять, но пока я искала хоть что-то полезное мне подумалось , что общая картина комнаты меня привлекает… так пестро, вычурно, неаккуратно… будто эта комната продолжение хозяйки… возможно она мне близка по духу, а может я просто хочу очень много вещей и не питаться на пятьдесят центов в день… Но наконец мои руки добрались до места, куда следовало заглянуть в первую очередь: шкафчики под рабочим столом. Казалось бы, важные документы нужно прятать в более неожиданные места, но видимо старческая самоуверенность или полная неуверенность в своей памяти делают своё дело. В самом нижнем ящике хранились паспорта, страховки, свидетельства о рождении и справки к банковским ячейкам всех официально числившихся сотрудников сейчас, рассортированных по папкам с инициалами и фамилиями на титульнике каждого, «сбежавших» и « вышедших замуж» не было. Возможно их уничтожали, чтобы стереть все данные о существовании человека насовсем. Отлично. Часть дела сделана, теперь я по крайней мере знала где они находятся, но сейчас их забирать бессмысленно, пропажу обнаружат быстро и выгнать я их не смогу, пока всё не объясню. В других ящиках ничего особенного не было: косметика, мусор, огромная кипа почтовых марок(???). Единственное, что обратило на себя внимание —это верхний правый ящик, самый чистый и аккуратный. В нем была всего несколько вещей: пара белых перчаток дорогого бренда, сумка футляр, похожая на клатч и зажигалка… с металлическим чехлом. Помимо разных завитков и камней на ней была выбита заглавная буква «К»… на обратной стороне значилось: « моему дорогому сыну Тобиасу от любящего отца на день его свадьбы» С. Кирамман. От сея находки глаза полезли на лоб. Нет, не оттого что подобное дарят на свадьбу, а от мысли, что эта вещь — собственность моего отца. Тобиас Кирамман. По правде меня это не так уж и шокировало… чувства и ощущения в стрессе притупились. Отложив предмет буквально в дальний ящик я продолжила осмотр стола, всё ещё задаваясь вопросом как он очутился у госпожи и почему лежит так… по особенному? В прочем, ответ я узнаю совсем скоро. На самом столе бумажной волокиты было раза в три больше, но найти всё самое нужное было намного легче. Некие отчеты о здоровье людей под номерами, которые совпадали с номерами в бланках , банковские выплаты в особо крупных суммах ( такое количество нулей этому заведению не снилось даже в самых смелых снах), списки с непонятными рейтингами, отдельный список с теми кто употребляет, группы крови и прочие данные о каждой. Среди всего хлама нашлась огромная папка, плотно забитая разными бумагами, которые, очевидно, были важнее остальных. Договор о собственности на бордель, который был зарегистрирован в качестве бара, документы о недвижимости в самых разных частях страны и за ее пределами, право собственности на выписанную мебель и автомобили, а также выписки о банковских ячейках, которые , очевидно, являлись залогам от бывших работниц или первичным взносом. Все бумаги шли в хронологическом порядке от самых свежих в начале к самым старым в конце. Получается капитал Лин был раз в сто больше, чем мы могли предположить. Время поджимало, мадам могла вернуться в любой момент, поэтому листать страницы приходилось быстро, лишь бегло осматривая новые улики. Так я долисталась практически до конца, когда мой взгляд не уловил броский заголовок, что бы найти который пришлось перелистывать пару страниц назад. В заглавии на пожелтевшей бумаге значилась моя фамилия, а ниже текст. « Я, Тобиас Арчибальд Кирамман, передаю полное опекунство над своей несовершеннолетней дочерью Кейтлин Ло Кирамман ( дата рождения 04.01.1897) госпоже Мерлин де-Ли Арно до момента, пока мы не сможем убедиться, что жизни Кейтлин Л.К. ничего не угрожает, или до момента её совершеннолетия, по истечению которого мадам Арно обязывается выдать ей оставленные 50.000$. В залог для новой опекунши оставляем 100.000$ долларов на обеспечение двенадцати лет пребывания ребенка под ее попечительством , 150.000$ в качестве платы за оказанную нам услугу воспитания, а также машину 00х года с номерами RV1906L в полное владение без возможности возврата. На основании денежного взноса ставим перед госпожой Арно следующие условия: не распространять то, кем является подопечная, не разглашать фамилию, а также не предоставлять какой-либо информации о семье и прошлом посторонним лицам, обеспечить полную безопасность и не раскрывать подробностей по вопросам оглашенным ранее лично. Ни при каких обстоятельствах не допускать возвращения в город N, а также пресечь всевозможные связи с иногородними гражданами. После достижения совершеннолетия предоставить деньги и документы на недвижимость, предварительно рассказав о ХХХ.» И ниже две подписи, скрепившие договор. Я не могла поверить, сложно было принять то, что я ничего не знала об условиях. Мадам говорила, что она сама заплатила моим родителям, дабы забрать меня, хотя по факту она получила круглую сумму. Уже как пару лет Лин должна была выпустить меня с деньгами в руках, но по какой-то неведомой причине я всё ещё гнила здесь, пытаясь накопить на выкуп, который оплатили мои родители еще кучу лет назад. По сути ни один из пунктов договора не был исполнен, или исполнен частично. На оборотной стороне мультифоры под основным документом лежали еще несколько бумаг о недвижимости и связка ключиков. Больше ничего интересного. Пока я… перечитывала раз за разом строчки, острый слух уловил стук каблуков, который приближался к комнате. Все сводилось к секундам, по ощущениям ей оставалось преодолеть всего пару метров от лестницы, чтобы схватить меня с поличным, поэтому я судорожно пихнула папку под полчища бумаг, схватила рекламу с письмами в руки и только успела вписаться в косяк у двери, когда Мерлин успела открыть дверь и уставиться на меня. — Кто здесь? — зрение старую деву подводило знатно, а очки носить постоянно та не хотела, разве что читала в них. — Кейтлин? В её голосе было только удивление, без гнева или раздражения, который стоило ожидать от нее, заходя без разрешения. — что ты здесь забыла? Кажется ты лучше всех знаешь как я не переношу вторжений в свою личную зону. Она манерно прошлась по ковру, сбрасывая с себя шаль и каблуки, не сводя с меня пристальных глаз. — мадам, простите, пришла к вам отдать почту, дверь открыта, вы не отвечаете, вот и решила проверить всё ли ладно, а-то сами знаете в вашем почтенном возрасте… — хватит. — буквально отрезала Лин, махнув рукой — Я сама прекрасно осведомлена о своём возрасте, просто отошла проверить гостевые помещения. Мерлин очень… тосковала по годам своей молодости. Как-то быстро она перестала быть самой желанной светской львицей. Незаметно мужчины всё реже стали делать ей комплименты, хотя не совсем перестали, харизма штука такая нешуточная. Старуха прошла к рабочему столу, посмотрела по сторонам, оценивая общую обстановку, возможно всматривалась в бардак, разыскивая доказательства моего вмешательства . Но благо рылась я с умом, если можно так сказать. — давай сюда мне этот…мусор и ступай спать, уже почти половина восьмого. Подойдя к столу я с тихим хлопком уложила бумагу, а после слегка наклонилась над ней, положив руку на чужое плечо. — может пора на пенсию? — почти без издевки прошептала я, вглядываясь в старческий бюст на предмет наличия ключей. — давно пора. Иди в свою комнату, голубушка. Впервые в её сладких прозвищах я почувствовала нечто мерзкое. Возможно оно всегда там было, просто я не замечала, опьяненная любовью к своей «спасительнице». *** Долго… долго мне пришлось уговаривать всех сначала меня выслушать, а после поверить на слово. Шум поднялся дикий: слёзы, возгласы, причитания… Никогда дневные завтраки не были такими громкими. Еле их угомонила, пришлось даже поднимать голос, да и Бетани помогла хорошо. Многие отнеслись со скепсисом по началу, всё таки вещественных доказательств у меня не было, но и не верить любимейшей дочери сутенерши повода не находилось. Мой протяжный монолог включал в себя все этапы расследования, догадки и предположения, рассказала и о сегодняшней встрече, но окончанием тирады стала фраза: « мы все здесь стали настоящим мясом». Впечатление произвело даже больше, чем я ожидала. Страх и отчаянье сменили праведный гнев и желание восстановить справедливость , но нужен был план, а не пустой погром. — действовать нужно решительно. Бежать придётся сегодня, иначе потеряем ещё одну. Все, у кого есть возможность уехать к родным, берут деньги и возвращаются домой, а у кого нет, пойдут в дом безработицы на четвертом квартале. Все сбережения забирайте с собой, в эту ночь успеется выудить ещё немного… их тоже оставляем у себя. Значит дальше… — а документы ? — перебила меня на полуслове Бетс, которая стояла у чуть приоткрытой двери кухни, как на стреме. — их, конечно, можно восстановить, но это дорого, у полиции могут быть вопросы, да и если есть возможность забрать справки к банковским ячейкам то… — они у неё в кабинете… я знаю где и смогу быстро их достать, но как пробраться туда ума не приложу. И снова поднялся шум. Каждая хотела внести свою лепту, предлагая всевозможные решения. Кто-то даже предложил зарубить или застрелить их всех… — мы должны обойтись без жертв. Никакого насилия, никакой крови. Наша задача— стать свободными, а не сесть в очередную тюрьму как убийцы. Следующие минут пятнадцать мы выбирали самые подходящие решения, отсекали из них недочеты и дополняли предложениями других. — Кейтлин, Мерлин всегда встречает гостей у парадной двери, а только потом ведёт их к себе. Мы можем задержать их, а в это время ты проберешься в кабинет и вытащишь все нужные бумаги. Девушки одобрительно закивали. Это и вправду было единственным выходом. — хорошо… но как быть с ключом? Сегодня она просто забыла запереть дверь, но в таком темпе мне не удастся взломать ее. — после того , как она покинет комнату я свистну ключ. — снова включилась в разговор Бетани. — и не такое у пижонов из карманов выуживала. — она носит их в лифчике, Бетс, такое так просто не вытащишь. — с долей сомнения возразила я. — я разберусь, просто поверь мне. Не верить в эту девушку— наверное самая большая ошибка любого человека в жизни. К трем часа дня общими усилиями план был продуман до мелочей. Для начала нужно было основательно подготовиться к самому бегству: собрать в сумки только самое необходимое из вещей, немного воды и еды, упуская большую часть одежды и прочие мелочи, а после оставить их за мусорными ящиками близ черного выхода, куда мы и отправимся как только заполучим документы. Туда же сложим куртки и пальто, что бы можно было быстро выйти, одеться и уйти прочь от адского здания. Всё это нужно провернуть до начала смены. Далее как ни в чем не бывало выходим на работу приодетые и напудренные, дабы Лин не заподозрила неладное. Часов с шести до одиннадцати ( примерно) собираем деньги, а также спаиваем как можно больше клиентов и как можно быстрее, дабы те не мешались. К тому времени, как должны прийти именитые гости госпожи, моя публичная смена должна закончиться и тогда я быстро ухожу в комнату соседнюю от комнаты Мерлин. Она выходит, запирает дверь, Бетс крадет ключи ( очень ненадежная часть плана, ведь она так и не удосужилась мне сообщить как будет их выуживать) и когда мать пропадает с горизонта, открывает дверь, впускает меня внутрь и закрывает замок снаружи, подбрасывает ключи на видное место в коридоре, а сама убегает вниз, дав сигнал нашим куртизанкам всячески отвлекать молодых людей, дабы выбить время. Я пробираюсь в кабинет, достаю все папки ( их должно выйти чуть меньше тридцати, учитывая то, сколько нас осталось). Благо они тонкие и трудности их поднять не составит. После сбрасываю папки через окно девушкам, которые останутся ждать снаружи, по кронштейнам переберусь на пожарную лестницу со стороны черного выхода и спущусь вниз. Тогда останется просто подать сигнал, дабы остальные тихо покинули зал и вышли во двор. — никого не ждём. Надели куртки, папки взяли, в сумки положили и побежали. Толпа заметнее, нежели единицы. Максимум пятнадцать минут на всё про всё, потом уже могут спохватиться. Заранее посмотрите расписание автобусов, если это нужно. Все всё поняли ? А теперь пошли собираться. Главное не группами и очень тихо. Не издав ни звука, девушки встали и вышли прочь, дабы успеть выполнить первую часть плана. Задержалась лишь Бетани. — думаешь… всё пройдет как надо?— наверное впервые в её голосе закралась неуверенность. — не знаю. Но это оправданный риск. — а что если нас всё же поймают? Я промолчала. Просто направилась к выходу, предпочтя не думать о таком возможном исходе пьесы. Но подойдя к ней, все таки решила просить её об одолжении. — обещай мне, что если что-то пойдет не так… ты проследишь что бы все без исключения покинули это место, ты тоже. — обещаю, Кейт. *** Укладка на горячие щипцы закрепляется небольшим количеством лака. Заколки закрепляют передние пряди крупной волной, которая плавно переходит в общую длину. Я снова в одном нижнем белье и чулках, на плечиках рядом висит роскошное красное платье, которое мне еще час назад принесла мадам, а рядом стоят мои любимые (тёрки для ног) прости господи туфли с тонюсенькой шпилькой. Меня одолевает чувство дежавю, будто всё это уже происходило, или просто этот вечер схож с тем самым, когда я впервые повстречала эту рыжую морду. Единственная разница в том , что тогда я не собиралась устраивать натуральную революцию. Немного пудры, блесток, бордовой помады ( догадайтесь сами чья подачка) и мой умопомрачительный образ готов. Платье будто сотканное из нежнейших облаков село как влитое ( на удивление) и смотрелось так, будто это вторая кожа, которая, конечно, немного собиралась на изгибах тела, но это смотрелось отнюдь неплохо. Туфли подкачали, вновь натирая мне косточку у большого пальца, поэтому как только закончится шоу придется бегать босиком, благо у сумки во дворе лежат мои старые проверенные жизнью ботинки. Вообще я собрала самый что ни на есть минимум: теплую кофту, пижаму, пару ботинок, пачка денег и ещё взяла пуховую куртку Вай. Мне на север ехать, а там морозы… ей видимо всё равно не надо, а если что пальто висит на дверце шкафа, захочет — заберет. Оставила здесь пару книжек и личные мелочи. Мой взгляд сфокусировался на стопке писем на окне… Ну уж нет. Их взять я не смогу, место много занимать будут да и неудобно это. Всё только нужное и точка. На память будет куртка, не думаю что мы снова увидимся. И так.. время бьет шесть раз и это мой финальный выход. Яркие прожектора разных цветов… алкоголь льется буквально через край ( особо умелые работницы спаивали каждого до состояния безвольных свиней)… мы смотрим друг на друга, переглядываемся, будто разговариваем. Это мой последний выход и нужно сделать его самым ярким, поэтому для сегодняшнего вечера я выбрала самые сложные песни из своего репертуара, что бы уйти красиво. Со сцены вижу как мои девочки слаженно работают, стабильно смотрят в маленькие окошки , выжидая гостей… и так до одиннадцати вечера, пока бурные овации пьяных рож не сопроводили завершение серии песен. Последним, что я сказала на этой сцене, было : « а сейчас, весь алкоголь за счет заведения», и покинула зал. Девушка, которая стояла за барной стойкой спокойно отошла в сторону, пока мужики пробирались за новыми бутылками . Всё было так, как и задумывалось: они просто купались в спиртном, били бутылки, кидая их на пол и в стены, обливались вином и мартини, совсем забыв о наличии женщин в помещении. А я в это время сижу за дверью нужной мне комнаты, выглядываю из за стенки, прислушиваясь к звукам из кабинета. Ненавистные туфли кинула на чью-то кровать. Ничего особенного, слышу звук лязганья бутылок ( для дорогих гостей соответствующие напитки), тихие хлопки шкафчиками, вот она села на скрипящий пуф у туалетного столика… напевает себе под нос задорную песенку. Сидеть на полу голыми ногами отнюдь неприятно, всё таки дерево холодное, а сердце всё также беспокойно бьется. Страшно подумать о шансе неудачи, живот скручивает от стресса, как никак ответственный момент, сегодня решится судьба множества жизней. Главное чтобы все пошло по плану. От переживаний я и сама не заметила, как начала кусать губы и сдирать с пальцев заусенцы, опомнилась лишь тогда, когда на коже проступили капельки крови. В голове крутились шаги плана, четко и ясно. У меня нет шанса на ошибку. Главное не пропустить время прибытия гостей Мерлин… надеюсь те, кто должен ловить документы уже на стоят посту, ибо нужно все сделать как можно быстрее. Пока я обдумывала все свои дальнейшие действия ,появилась Бетани, значит машина уже приехала и с минуты на минуту эта ведьма выберется наружу. Так и случилось. Мы обе услышали как она тяжело встала из за стола и направилась к двери. Я затаилась , стараясь не дышать , смотрела в узкую щель за тем как всё пройдет. Бетс встала за аркой, пока Мерлин отперла дверь изнутри и вышла из за нее вся при параде. Запах ее мускатных духов так и ударил в нос, а она уже закрыла дверь снаружи и начала вытаскивать из скважины ключи. В это же время на неё практически бесшумно двинулась моя подруга, сердце на мгновение остановилось, когда Бетани налетела на нее как бы невзначай, а ключи из рук старухи выпали на пол. — матерь божья!? Бетани! Ты что тут шатаешься в рабочее время ?! — чуть ли не завизжала перепуганная карга. — госпожа, простите ради бога! Забыла кое-что в комнате, решила вернуться перед выступлением. — начала распыляться мулатка, наклоняясь за ключами правой рукой. — мадам, простите меня, вот ваши ключи. — из левой руки в ладони женщины выпала пара ключиков. — давай быстрее, посетители не любят ждать. — кинув ключи к остальным в бюст Лин подтянула корсет и выпорхнула из коридора. Подменила ключи… вот проныра. Шаги стихли, а Бетани уже отворила дверь, запуская меня. — но теперь она заметит подмену и поднимет шум. — не заметит. Подбросим ей настоящую пару на пути, она подумает что потеряла их в спешке, иди уже. Я зашмыгнула в кабинет мадам, обменявшись взглядами с моей Бетси в последний раз. Больше мы с ней не поговорим. В щеколде механизм щелкнул дважды, послышались удаляющиеся шаги. Да, мадам подготовилась на славу: на рабочем столе стояло пять бутылок разного алкоголя, к нему же приставили еще два стула, значит всего их будет трое… с поверхности все бумаги убрали на комод, оставили лишь пару листов на столе и ручки… Одежда с ковра распихана по кучкам, что бы было легче ходить. У меня было не больше пяти минут, а значит действовать нужно быстро. Я кинулась к ящику, в котором хранились документы, но он не поддавался. Только сейчас я заметила в нем скважину для ключей. Сердце заколотилось ещё сильнее, адреналин судорожно заставлял мозг придумать решение как можно скорее , пока я не вспомнила про топор в серванте. Рванув к шкафу я рукой нащупала увесистую ручку и спустя секунду уже снова была у ящика. Тупой стороной головки топора я с плеча ударяла по скважине, и спустя немного времени место еле заметно погнулось, когда я услышала тихий «щелк» и шкаф тихонько отъехал вперед. Я выбросила свое «оружие» в одну из кучек одежды и принялась вытаскивать все папки с документами, моя же оказалась на самом дне. Мне бы понадобилось достать из папки на комоде договор о праве собственности на дом и ключи, поэтому сначала спущу документы остальных, а свои заберу с собой сама. Все папки я сложила в стопку и скрепила их первыми попавшимися колготками, чтобы они не разлетелись по всей территории, а спокойно упали все вместе, дабы сэкономить время. Пока я поднимала их , обратила внимание на документы , лежавшие на столе. Подойдя ближе всё было ясно. «Акт передачи недвижимости», в котором значилось наше здание. Время— деньги, терять его сейчас безумно глупо. Подойдя к окну я подняла нижнюю направляющую и выглянула в окно. Внизу меня ждали две девочки, подставляя руки , как бы говоря, что они готовы ловить. Стопка удачно приземлилась прямо у их ног, они быстро взяли её в руки, и я жестом показала им идти к черному входу, те покорно побежали, на ходу развязывая капроновые узлы. Дело осталось за малым. Да, в куче бумаг я быстро нашла ту толстую папку и также быстро удалось отыскать нужные мне страницы… документы на дом и ключи я вложила в один из файлов своей папки. Взяв фолдер в зубы я стала забираться на подоконник, чувствуя как мои губы и нос обдаёт прохладный весенний воздух. Визжащий треск над головой и створка вертикального окна с огромной скоростью опускается вниз, пока я падаю с подоконника на пол по инерции. К моим ногам бренча катится гильза, а в оконном замке блестит пуля… — ну и куда ты собралась? В дверном проёме стоял господин Т. , или же уже известный мне мистер Таллис, в вычурном костюме с парой расстегнутых пуговиц на рубашке, в руке его красовался новенький, ещё теплый пистолет браунинг. Мужчина чуть ли не упирался в верхнюю часть прохода головой. «Вот тут то меня и убьют»— первая мысль, которая пробежала у меня в голове. Я медленно, почти бесшумно поднялась с пола, по пути отпихнув свою папку к стене ногой, всё ещё пиля взглядом то его самого, то оружие в его руке… Свет лампы слегка замигал, а я в полной растерянности даже не знала что делать, пока Таллис проходит внутрь комнаты. Он медленно подступал ближе и ближе, живот скрутило ещё сильнее, пульс участился, мозг требовал немедленно бежать. В горле пересохло, нужно было сохранить дистанцию любой ценой, даже учитывая оружие дальнего действия, у которого я на прицеле. Когда он ещё приблизился, открылся путь к двери, тогда я быстро схватила папку в руки и пригнувшись обогнула мужчину сбоку, направляясь к выходу как можно быстрее. Действие отнюдь опрометчивое, ведь в тот же момент Таллис сильной рукой схватил меня за предплечье и рывком притянул к себе, сжимая его до красных пятен. Просить отпустить бесполезно, единственное что оставалось, это пытаться вырваться из его тисков, но после пары попыток меня швырнули к батарее. Периферийным зрением я снова заметила бутылку с крепким алкоголем рядом со мной, мысль пришла почти сразу же. Схватив сосуд с вином за горлышко, я со всей силы ударила его дно о стену. Красная жидкость потекла по обоям и шторам, разделяясь на ручейки, которые собирались в крупные капельки, мелкие и крупные осколки рассыпались по полу, что стало новой угрозой моим босым ногам. После я выставила стеклянную розочку перед собой вытянутыми руками , будто она в силах спасти меня от шальной пули. Всё ещё было непонятно, почему он не стреляет. Руки трусило, ладони вспотели, а сзади на полу мои стопы уже поджидали осколки. — что тебе нужно от меня, Таллис?! — чуть не кричала я. — убьешь меня также, как убил Ло? Мужчина сначала вопрошающе поднял одну бровь, а спустя мгновение засмеялся. — моя милая девочка, ну зачем мне тебя убивать? Она стала жертвой обстоятельств, а ты мне нужна живой. — жертвой… обстоятельств? — в тот момент я лишь сильнее напряглась, казалось, что ещё немного и горлышко в моих ладонях треснет. Мулат же расслабленно потянул шею, кажется его вся обстановка вообще не беспокоила. — так скажем, особенно любопытные девочки расплачиваются сполна за свой длинный нос в чужих делах. Мои опасения подтвердились. Она и вправду узнала всё раньше меня, но попалась слишком быстро. — а я тебе зачем? — голос подрагивал и то понижал , то повышал тон. — понимаешь, милая. — начал он— дети… не должны отвечать за проступки своих родителей, это пишет библия. Я глубоко верующий человек и не стал бы нарушать божьи заповеди, если бы мы — дети изгнанных из рая прародителей, не гнили бы здесь из за проступка наших предков. — ты что вообще за херню несешь ? — его тупая речь, в которой он за каким-то чертом приписал бога меня раздражала. Таллис невозмутимо пропустил мой выпад мимо ушей. — твои родители – моральные уроды. Они лишили меня семьи, а главное уважения отца. Но у тебя есть шанс искупить все их грешки передо мной. Сзади послышался скрип, стук закрывающейся двери, а после характерные щелчки в скважине. В комнату вошла Мерлин вместе со спутником , которого я видела пару дней назад ночью. В свете ламп он выглядел еще более мерзко. Не менее противно выглядела Лин. В этот самый миг я впервые увидела эту расслабленную, но при этом недовольную старческую гримасу, один вид которой заставлял поёжиться. В руках женщина держала бокалы. — Мерлин, раз так всё сложилось, я думаю можно не тянуть. — щелкнув крышечкой зажигалки, он закурил папиросу. — заберу её сегодня, с остальными разберемся быстро. Лин в полном спокойствии поставила бокалы на стол. — пожалуй ты прав, Джейс. Мужчина медленно, почти по театральному плавно отложил оружие на стол и начал идти на меня, перекладывая краснеющую папиросу с одной стороны рта на другую. Я даже не успела ничего сделать, как кусок бутылки четким ударом выбили у меня из рук. Следующий удар пришелся по лицу. Позвонки еле выдержали резкого поворота шеи, а тело моё жестко упало в лужу вина. Возможно, в любой другой день меня бы вырубило, но адреналин не дал рассудку экстренно заснуть. Я как перепуганное животное вскочила на ноги, и не обращая внимание на острую боль побежала к закрытому выходу. Из носа капала кровь. Мной управлял самый что ни на есть звериный страх. Меня схватил за живот третий сообщник и попытался поднести шприц к шее, но из за активных попыток выбраться из его лап укол упал вниз. Подключился Джейс. Он пытался удержать мои ноги и параллельно поднять с пола мединструмент. Я ничего не понимала, просто действовала беспорядочно и быстро. Так я впилась зубами в руку врача, отчего тот взвыл и ослабил хватку. Смутно помню, как выплёвывала кусок его кожи с мясом, пока тот в лежал на полу, в ужасе смотря на своё окровавленное предплечье. В это время Таллис схватил шприц и уже готовился меня ловить. Больше он не выглядел высокомерно-спокойно. Вроде как в тот момент это меня порадовало , но недолго. В конце концов за пару минут наших опасных «салок», он всё таки ухитрился примять меня под себя, прижимая лицо к рабочему столу, за которым сидела как ни в чем не бывало Лин. Мою голову плотно «втопили» в дерево, с губ текла кровь из носа и слюни, тонкая игла уже метилась в самую мягкую часть моей шеи. Пепел с его сигары опадал на мои лопатки. Нет, нельзя было так просто сдаваться. Я брыкалась, одной рукой пыталась схватить его за волосы или оглушить, а другой нащупать что-то полезное. И снова в мою руку попадает бутылка. Схватив одну самую увесистую я спихнула остальные и те вдребезги разбились, столкнувшись с полом. В воздухе витал запах крепкого алкоголя, пота и железа… Силы иссякали , мышцы начинало ломить, а боль во всех частях тела проявлялась с каждой секундой, уровень адреналина в крови постепенно понижался. Последний рывок… Он успел ввести иглу всего на миллиметр, когда я со всей оставшейся мощью замахнулась рукой наугад, надеясь попасть по голове. Фортуна мне улыбнулась. Раздался приятный моему слуху треск. Мужские руки ослабли, он отшатнулся назад, весь окаченный ромом , жалкий червь пытался сфокусировать свой помутневший взгляд. В моей мокрой руке осталась новая стеклянная розочка, с длинных лепестков которой капал алкоголь. Хоть удар сбил его координацию, он всё ещё стоял на ногах, так что с минуты на минуту Таллис придет в себя, я была готова бежать. — ну всё, заканчивайте этот цирк. За моей спиной послышался треск перезаряженного магазина. Лин направила дуло прямо на мою голову. Врач с окровавленной рукой потакая моменту схватил меня, завернув руки за спину. Старуха покачиваясь встала из за стола, держа меня на мушке. В её глазах читалось всё, и одновременно ничего. Злоба, спокойствие, ярость, всё это мешалось в пустых глазах и приподнятых уголках губ. Я впервые не могла понять её, прочувствовать. А может я всегда чувствовала только то, что она хотела. Подлая, презренная женщина стояла передо мной с краснеющей сигаретой в зубах. — Кейтлин, — «мать» пустила облако дыма мне в лицо.— ты ведь у меня самая умная и любимая дочь, я желаю тебе только… — я тебе не дочь. — резко я перестала совсем что либо ощущать. Пустота на эмоциональном фоне и сплошное отсутствие мыслей.— Я все знаю. Куда ты всех их отдала ? — милочка. — она облокотилась на стол спиной. — Они послужат на благо здоровья и жизней высшего общества, но тебе повезло чуть больше… в отличие от них ты нам очень полезна. Мерлин подошла ближе, а после положила руку на мою щеку. — ты моё самое любимое вложение — она перевела взгляд на Таллиса, который упирался на стену, пытаясь совладать с собой. — пора заканчивать. А после снова посмотрела мне прямо в глаза. Сейчас я читала в них смесь скорби и радости, но больше не верила им. — придётся свыкнуться с этим, понимаешь? Женщина пальцем стерла запекшуюся кровь с моей верхней губы. Лоб обжог поцелуй когда-то родных, старых губ, уголки которых смотрели вниз. Но это не пробудило во мне никаких чувств, ни капли жалости к ней, а тем более смирения. Поэтому пока ее лицо оставалось столь близким к моему я резко отклонила голову назад, а после так же стремительно повела её вперед. Мой лоб столкнулся с её носом и старая ведьма не удержавшись пала ниц, дымящаяся сигарета отлетела в сторону окна вместе с пистолетом, пока сутенерша сдерживала руками потоки крови из сломанного носа. Снова всё стало до ужаса динамичным. Укол практически поразил мою руку, но на этот раз я была быстрее и сумела выхватить его, после впрыснуть содержимое полностью в шею врача, а быстро повисшее на мне тело скинуть на пол. Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал. В тот же момент вмешался оклемавшийся выблядок . — Кейтлин, по хорошему тебя прошу, — кричал вспотевший Таллис, по лицу которого текла кровь из раны на голове. — если сейчас же не прекратишь, я убью тебя на месте, убью! Слышишь, сука?! Мне не нужно было с ним бороться. Я просто хотела побыстрее сбежать, но он не дал такой возможности. Для него это стало роковой ошибкой. Я против него, как зубочистка в сражении с заточенным тесаком, но всё таки умудрилась попасть пару раз по его смазливой роже и расцарапать щеки. Он пытался меня сдерживать, пару раз наотмашь бил по лицу, но я как одержимая снова и снова давала отпор. В миг воздух рядом с нами начали рассекать пули, одна из которых удачно попала в моё плечо. Внезапная боль отвлекла, и меня снова откинули к стене как тряпичную куклу . Дальше как в тумане. Шершавые руки сжимают мою гусиную шею,давление в висках туманит обзор, но краем глаза я замечаю огонь на горящих обоях испачканных вином, который появился после попадания сигареты в лужу крепкого алкоголя… вскоре пламя начало пожирать тюль, а вместе с ним моё сознание. Кажется, капилляры в глазах уже лопнули, передо мной нависал разъяренный, красный мужчина, который недавно пел мне серенады о моей красоте. Неужели конец? Смутно помнится… но в какой-то момент руки его ослабли, в мозг снова начал поступать кислород. Я и он. В моих руках часть бутылки, которой я разбила ему голову… Она же впивается острыми краями в его брюхо…продолжаю с новыми силами давить на неё, проталкивая стекло всё глубже и глубже. Я чувствовала всё. Как стекло впивается в мясо, как упругая мышечная ткань рвётся под моими натисками. Треск особенно хрупких частей , которые обламывались прямо внутри него…Сейчас сложно поверить, что это была правдой. Мне не было страшно или стыдно, даже не сразу поняла, что щеки стали влажными от потока слёз. Всё будто замерло, только краем уха слышался свист от хаотичных выстрелов со стороны стола. К моменту, когда я смогла подняться , пули закончились ,и испуганная до смерти старушка с безумным взглядом, видимо, надеялась на чудо, раз продолжала нажимать на курок. Я не хотела причинить ей боль. Правда. Она сама взялась за топор, который нашла, когда пыталась отползти от меня как можно дальше. Начала им размахивать, визжать и браниться, пока сзади меня все сильнее разгоралось пламя. Языки охватили бумажные обои, добрались до одежды и деревянной мебели… возможно уже тогда огонь начал поглощать внешний фасад и добрался по стене до первого этажа. Не знаю. Зато прекрасно помню момент как она двинулась на меня с поднятым оружием и дикими воплями. Помню как она умудрилась полоснуть острием пару раз по открытым плечам, помню как методично я остановила ее руки своими, выхватила топор и рассекла череп по линии пробора серебряно-седых волос. Потом с плеча рубанула тяжелым наконечником ещё и ещё. Последнее, что я услышала от своей матери— прощальное хлюпанье, а после глухой удар торчащей из головы рукаяди об пол. Ничего не чувствую. Вообще. А слёзы всё идут и идут, смешиваются с моей и чужой кровью. Кажется в тот момент я совсем выпала из мира на пару мгновений. Пора заканчивать. Переступив через лужу крови с частью вытекшего мозга, я медленным, размеренным шагом направилась в гардеробную, где вытащила из стоп несколько осколков стекла, взяла первые попавшиеся ботфорты и надела их. На стене комнатки висело зеркало… кое отражало моё абсолютно спокойное, даже отстраненное лицо, с пустыми, заплаканными глазами. Себя было сложно узнать. может это просто была не я? Таллис истекал кровью, но видимо силы в нем ещё были, раз он умудрился уползти от огня к противоположной стене ближе к выходу. В его взгляде была такая же плоская пустота, прямо как и у меня. Мы чем-то похожи. Сильные, но такие жалкие… жалкие в своем необоснованном высокомерии. Тогда меня нисколько не омрачали кровь, тела… огнище, что с каждой секундой всё больше поглощало пространство вокруг. Лицо врача, который лежал в отключке ( а может совсем был мертв от передоза) уже облизывало пламя, обгладывая каждый сантиметр плоти. Кожаная , высокая обувь не давала меня задеть, поэтому я ,подцепив подол платья одной рукой, пошла за своей папкой. Её изрядно подпалило, но в прочем документы были в целости. Следующей целью стал верхний ящик стола, в котором Лин хранила вещи моего папы. Железная ручка накалилась от жара, поэтому пришлось касаться ее через подол, что не особо спасало, но в конце концов перчатки, сумочку и зажигалку я забрала себе. В увесистом клатче обнаружились деньги… наверняка это были деньги моих родителей. Скоро на пламенище приедут пожарные и полиция. Так что в моих интересах рвать когти как можно скорее, но… Всё же мне нужны ответы от моего доброго ( пока живого) знакомого. Его тяжелое дыхание утруждал дым, а с губ ритмично капала кровь. Сил оставалось только на то, чтобы оставаться в сознании, так что бутыль всё ещё торчала из торса, хотя по положению правой руки можно было сказать, что всё же Джейс пытался достать её. Ущербный вид такого здорового мужика затронул фибру души, что отвечает за жалость, к сожалению только чуть и будто понарошку. Я присела к нему на корточки… вглядываясь в острые черты. — что вы сделали с моими подругами? Сначала мне думалось, что он будет молчать и не скажет мне и слова, поэтому просто ждала каких-либо действий, крутя в руке отцовскую зажигалку. Но на удивление он не растерял своего характера , как некоторые презренные бабки, а наоборот, даже сумел иронично похихикать. Хотя выглядело это жутко. — кого куда… те кто по-свежее на теневой рынок… те что по-хуже на рынок рабов… а других просто купили… некоторые правда замуж вышли. — м… — протянула я, залезая в карман чужого пиджака за папиросой. — и давно так? — всегда было.. просто не так активно. Мадам хотела уйти на пенсию, вот и начала вас всех сбагривать, а землю купил бы я. Огонь уже подбирался ближе к нам, можно было спокойно дотянуться до него . Моя рука с сигарой потянулась к пламени на ковре: спустя пару секунд она уже дымилась. Тогда я впервые попробовала затянуться реально дорогими сигаретами… — а с родителями моими что? А? Щенок? Я надавила на горлышко банки, чтобы привести моего пленного в чувства. От дикой боли тот замычал, а после сжался как загнанная в угол мышь. — они опозорили меня… всю мою семью. Отравили меня в глазах родного отца. Он умер, жалея , что я его сын… мне нужна была месть. Отец бы гордился мной, хотя бы после смерти я бы смог оправдать его ожидания. Они знали что я веду на них охоту… Но просто убить было мало. Нужное реальное, чистейшее горе. Смерть любимого и единственного ребенка… Как долго я тебя искал… к сожалению они не смогли застать твою кончину. Густой сигаретный дым буквально стёк с моих губ, пока я задумчиво то зажигала, то тушила свою зажигалку. — а живая я зачем? — ты просто не представляешь… чем обладаешь… — глаза Джейса безвольно закатились вверх, а голова расслабившись полностью уперлась в стену. Тогда я поняла, что он совсем выдохся, возможно умер… пульс не полезла проверять, и так задерживаюсь сильно.Вот вот приедут все службы города… они точно не допустят, что бы убийца сутенерши и работорговцев гуляла на свободе, так что времени было мало. Взяв все свои вещи , я достала с неприятным хрустом из черепа Госпожи Арно топор , и его тупой стороной ударила сверху по ручке двери. Она отворилась в ту же секунду. Бежать к черному входу не было смысла: скорее всего он уже был объят огнем, так что дальше путь лежал к моей спальне. Там я накинула на себя пальто, по внутренним карманам разложила документы, со стола взяла серебряное колечко и уже хотела бежать на выход как… снова заметила стопку писем. Огонь уже разъедал внешнюю часть окна, но вскоре он доберется и до них… Уже через минуту я спускалась по лестнице вниз, вкладывая мои письма к папке в карман. Горячий воздух мешал дышать, дым удушал… координироваться было всё сложнее. На удивление практически весь первый этаж полыхал, в особенности зал ( из за разлитого алкоголя скорее всего). Главный вход заблокирован… уже начали обваливаться и без того шаткие, почерневшие перекладины. Вылезать пришлось через окно пристройки, которая служила рабочим туалетом. Горящий бордель ярко выделялся на фоне темной ночи… хотя возможно так было всегда. Спустя четверть часа я уже забиралась в междугородный автобус. *** Вот мы и вернулись к тому, с чего начали… Кейтлин шуршит письмами как мышонок в тишине, но будто чего-то не хватает. Она лезет правой ручкой в наружный карман своего роскошного пальто и достаёт забытое, еще запечатанное письмо.