lavender eyes

      Под водой тихо. Это не беззвучное пространство, но все звуки притихают. Остаётся только слабая пульсация в его собственных ушах. Тэхёну нравится лежать на дне бассейна с закрытыми глазами. Его ноги и руки слабо колышутся, а волосы развеваются словно морские водоросли. Он похож на сиренево-синюю кляксу, потому что его купальный костюм сшит из неопрена и украшен шёлковыми воланами и рюшами. Такие модели, конечно, из другого материала, носили в конце восемнадцатого века. А значит, тот прикрывает торс, руки до локтей и ноги до колен. Тэхёну комфортно в нём. Он покачивается, отдавая себя на волю стихии. Хотя в бассейне нет волн, вода всё равно мягко колеблется. Тэхён окружён белым шумом. Ему спокойно, его глаза прикрыты. Возможно, он бы сумел даже заснуть, если бы не нужда выныривать, чтобы вдохнуть воздух. Вампирам он нужен не так остро, как другим живым существам. Но хоть они и нежить, вовсе без него обойтись невозможно.       Тэхён плохо спит уже который день. Он загружён работой и даже дома не может просто отключить свой мозг. Но на дне бассейна он расслабляется. Посторонние звуки приглушаются, запахи перестают быть острыми и навязчивыми, окружающее больше не давит на него. Под водой Тэхён, действительно, отдыхает.       Он чувствует приближение Чонгука, как только тот входит в помещение. Этот кот живёт в его доме уже чуть больше двух недель. Но виделись они от силы пару раз, потому что график Тэхёна стал слишком плотным. Ладно. Или же вампир намеренно сделал его таким. От резкой смены колебаний звука под водой, он морщится. Чужие руки обхватывают его плечи и тянут наверх. Тэхён не открывает глаза, когда выныривает, чем, должно быть, пугает Чонгука. Тот усаживает его на бортик бассейна, и уже собирается выбраться сам, когда Тэхён приподнимает веки, уставившись на него нечитаемым взглядом. Кошак, правда, кажется испуганным. Его щёки бледны и даже маленькие губы потеряли цвет. Длинные волосы намокли и зачесались назад, но уже в скором времени обещают подсохнуть и разметаться по плечам. Сейчас они жидким чёрным шёлком текут по спине почти до самой поясницы. Чонгук обнажён по пояс и на его ногах нет обуви. Должно быть, успел скинуть прежде, чем нырнуть под воду. Тэхён не меняет выражение лица, когда кот обхватывает его ноги под коленями, так и оставшись по грудь в бассейне. Но что-то глубоко внутри него ёкает, посылая нервные импульсы к тем местам, к которым Чонгук прикасается. — Я испугался, — вслух признаётся кот, укладывая подбородок в ямочку, образовавшуюся между сведённых коленей Тэхёна. — Вампиры не могут задохнуться, Чонгук. — Я всё равно испугался, — бурчит тот, и Тэхён наблюдает, как на его щеках появляются алые брызги смущения. Кожа выглядит гладковыбритой, чистой и нежной. Острые скулы переходят в крепкую шею. Трапецевидная мышца бугрится над ключицей, переходя в округлость плеча. Раскаченная дельта плавно спускается к бицепсу, который валиком выделяется на руке. Чонгук работает над своим телом, и это заметно. Хорошие гены и регулярные тренировки вылепили из него подобие Ареса. Может быть, даже кого-то лучше. — Почему на любом другом эта одежда смотрелась бы несуразно, а вы всё равно так красивы?       Тэхён моргает, глядя в чужие лавандовые глаза. С такого близкого расстояния в них можно заметить золотистые песчинки гетерохромии. Чонгук осторожно, словно находясь рядом с диким зверем, протягивает руку, двумя пальцами зажимая ткань волана, сплошной полоской пришитого от верхнего среза плеча до бедра. — Мягко. Что это? — Шёлк. — Шёлк, — тихо повторяет Чонгук, по-кошачьи потеревшись подбородком о чужие ноги. — Вы избегаете меня?       Тэхён хотел бы вплести пальцы в чёрные блестящие волосы и потянуть на себя. Посмотреть, понравилось бы это коту или нет. Но он не поднимает рук и лишь немного выдаёт своё взволнованное состояние, когда Чонгук, играючи, прикусывает клыками его колено, словно беспокойный непослушный кошак. — Мне нужно переодеться и покормиться, — говорит Тэхён, делая попытку выбраться из чужого захвата.       Чонгук не препятствует, убирает руки и отплывает на метр назад. Его волосы змеятся в воде, и кот становится похожим на русалку. Тэхён встаёт на ноги и отступает к ротанговому шезлонгу, на котором лежат полотенца и его халат. Он обтирается и накидывает его на свои плечи. Позади слышно всплески, а потом и тихие шаги. Тэхён берёт одно из чистых сухих полотенец, оборачивается и накидывает его на плечи кота. Чонгук не выше него, но кажется, словно так и есть из-за большей массы тела и развитой мускулатуры. — Зачем вы заставляете меня жить здесь, если избегаете меня?       Тэхён хотел бы ответить: «Потому, что ты втянул себя в неприятности и другого пути не было». Но вместо этого расправляет халат и завязывает на талии пояс. — Ты прав, — признаёт вампир, отвернувшись. — Я поработаю над этим. — Правда? — Как твоя семья? — меняет щекотливую тему Тэхён. — Они… Как они отреагировали на весть, что их сын связался с вампиром? — Они очень хотят с вами познакомиться.       Тэхён оборачивается на звук капель, ударяющихся о пол. Кожа Чонгука мерцает в искусственном свете ламп. Торс, с ярко выраженными брюшными мышцами, влажно блестит. Мощные бедренные и икроножные мышцы обтянуты мокрой тканью простых спортивных штанов. — Твои родители хотят со мной познакомиться? — удивлённо изгибая бровь, спрашивает Тэхён. — Конечно, — кивает Чонгук, взявшись обтираться предложенным полотенцем. — Почему? — Потому, что им нетерпится увидеть моего парня. — Но я не твой парень, — каким-то механическим голосом замечает Тэхён. — Да. Пока нет, — отвечает Чонгук, с улыбкой, которая определённо должна принадлежать плохишу. Она ему идёт. Вместе с его жгучей внешностью и не наигранной уверенностью. Тэхёну впервые приходит в голову мысль, что при первой встрече с ним просто игрались. — Ты хорошо устроился? — спрашивает он, пропустив мимо ушей чужую тираду, и на самом деле не сомневаясь, что управляющий позаботился о комфортабельном обустройстве чужого проживания. — Да, вполне. — Прекрасно, — кивает сам себе Тэхён, медленным шагом направившись к выходу. — Вы не чувствуете меня, да? — тараторит Чонгук так, словно боится, что его не захотят слушать. — А я вас чувствую. Это странно. Не знаю, с чем сравнить. Похоже на постоянное присутствие кого-то в голове. Как навязчивая мысль, которую не прогнать. Иногда эта мысль становится… Более осязаемой, и тогда я могу распознать ваши эмоции и понять, где вас найти.       Тэхён берётся за ручку двери. Та прохладная на ощупь. Выкована из металла, искусно украшенного мелкой жадеитовой крошкой. Его пальцы подрагивают, а глаза, не моргая, упираются взглядом в хорошо отполированную деревянную поверхность. — Звучит… Пугающе, — тихо отвечает он. — Тебе не страшно, Чонгук? — Иногда, — честно отвечает тот. — Но чаще всего я ощущаю… Я не знаю, как это назвать. У нас это называют «весенним притяжением». Такая тяга, которую так просто не переборешь. И… Я хочу, чтобы вы брали кровь у меня. Кормитесь на мне, потому что каждый раз, когда вы, — делает паузу, приближаясь настолько, что Тэхён начинает ощущать жар его тела. Оборотни всегда так ощущаются. Их температура тела немного выше, чем у людей. Что уж говорить о вампирах, которые froide comme la glace, холодны как лёд. Тэхён становится ещё больше похожим на гипсовую скульптуру. Так бывает каждый раз, когда он прячет свои чувства. — Каждый раз, когда вы кормитесь на ком-то, — продолжает Чонгук, обдавая тёплым воздухом его левое плечо, кусочек шеи и щеку. — Я ощущаю отголоски ваших эмоций. И я не хочу, чтобы вы чувствовали такое рядом с кем-то… Чужим. Чувствовали что-то такое, что может закончиться постелью. Потому, что хоть коты не такие собственники как псы, но моя ревность может заставить сделать что-то… Не очень красивое.       Тэхён прикрывает глаза, вытягивая уголки губ по струнке смирно в недовольстве. Этот кот наглеет на глазах. Смеет ставить какие-то условия и пытаться вести себя, как будто между ними есть нечто большее неокрепшей метафизической связи, которая откровенно в тягость. Тэхён тянет дверную ручку вниз, делая первый шаг вперёд. Кошак, позади него, втягивает в себя воздух так, словно хочет надышаться понравившимся парфюмом. — Ты не еда, Чонгук. И ты не можешь ставить мне условия.       Тэхёна давно так не выводили из себя. Обычно он сдерживается и не раздражается из-за чепухи. Но сейчас его взгляд мечет молнии, клыки удлинились, а сердце стучит быстрее. Он давно перешагнул тот возраст, когда подобные мелочи влияли на его настроение. Но гнев клокочет в нём и желание освободить его растёт с каждым вздохом. Тэхёну приходится остановиться, введя в ступор дворецкого, который расстеряно смотрит на него, не понимая, что происходит. — Сэр?       Тэхён скользит взглядом по мозаике, украшающей дальнюю стену. Он начинает перечислять в уме цвета, которые сверкают глянцевым перламутром. Bleu persan, персидский синий, la couleur azur, лазурный цвет, d'or, золотой, vert profond, глубокий зелёный. — Сэр, всё в порядке?       Тэхён гневно зыркает, но подавляет ярость, пробирающуся сквозь внутренности наружу, заставив себя задышать глубже и состредоточиться на этом дыхании. — Да, Жуль, — немного более низким голосом, чем обычно, отвечает он. — Тогда я должен сообщить вам, что прибыла ваша гостья. — Проводи её в мой кабинет, Жуль. — Конечно, сэр.       Тэхён поднимается в гардеробную, всё ещё пылая. Его клыки слегка оцарапывают внутреннюю часть щеки. Это удручает, потому что такого не было в последние несколько сотен лет. Его одежда, в большинстве своём, рассортирована на вешалках в тандемах, чтобы ему нужно было лишь выбрать стиль, обо всём остальном позаботилась имиджмейкер. Тэхён не в том настроении, чтобы раздумывать над тем, во что вырядиться. Он выбирает больше по цвету. Сейчас ему импонирует café au lait, цвет кофе с молоком. Тэхён переодевается, мазнув взглядом по широкому зеркалу, тянущемуся от потолка до пола. Встряхнув волосами и добившись того, что пряди легли мягкими завитками на лоб, он направляется к выходу, всё ещё не до конца уверенный, что подавил свой унизительный приступ пылающей ярости. Теперь это не огонь, но горячие угли. Тэхён идёт по коридору, сунув руки в карманы мягких широких песочных домашних штанов, сшитых из трикотажной ткани кашкорсе пенье. Сверху на него надета просторная почти кипенно-белая батистовая рубашка. Тёмно-бордовый ковролин, которым покрыта центральная часть полов коридора, приглушает его шаги. Тэхён идёт по первому этажу, пока не останавливается у двери. Приведя в порядок своё учащённое дыхание, расслабив руки, которые до этого сжались в кулаки и натянув на лицо безмятежность, он толкает дверь, оказываясь в своём кабинете. — Здравствуйте!       Девушку, которая вскакивает на ноги, он видит впервые. Её огненно-рыжие волосы шаром горят вокруг головы, настолько упруги пряди. У неё светлая кожа, но очень тёмные глаза. Сначала Тэхёну кажется, будто те почти чёрные. Но, нет. Это не так. Стоит только ему приблизиться, как он начинает понимать, что это полуночный синий, le bleu nuit. Её по-ирлански бледная кожа начинает покрываться розоватыми пятнами смущения. Короткое приталенное платье без бретель не может скрыть этого. Девушка во все глаза смотрит на Тэхёна. Потом, ещё больше смутившись, она быстро отводит взгляд, часто заморгав. — Вы впервые собираетесь кормить вампира? — спрашивает Тэхён, встревожившись её волнением и тем, что она пренебрегла правилом не смотреть ему в глаза. — Да, я… Меня зовут Селеста Кеннет, monsieur. — Monsieur?.. Не называй меня так, Селеста. — Хорошо… Сэр?.. — не очень уверенно спрашивает она.       Тэхён кивает, делая пригласительный жест рукой. Девушка пробует улыбнуться, усаживаясь в кресло. — Ты нервничаешь, Селеста, — замечает Тэхён, начиная ощущать, как нагревается гнев в его грудной клетке. Он не заставляет делиться кровью, он пользуется услугами компании, которая предоставляет добровольных доноров. И чужой страх на кончике его языка отдаёт горечью. — Это мой первый раз, — сглотнув слюну, говорит девушка. Затем слегка улыбается, должно быть поняв, как двусмысленно это прозвучало. — Я такой страшный? — Нет, вы красивы. Вы очень красивы, — почти выпаливает она, густо багровея щеками. Тэхён, вообще-то, не это имел в виду. «Страшный», это не всегда про внешность. Он говорил о том ощущении, которое вызывает хищник у человека, запертого с ним в одной комнате. — Дайте мне свою руку, Селеста.       Девушка заметно сглатывает, но выполняет его просьбу. Тэхёну не нравится происходящее. Он не будет никого заставлять, и уж тем более насильно брать кровь.       Чужое запястье тонкое. Пожалуй, Тэхён смог бы обернуть свои пальцы вокруг него дважды. Синеватые венки разливаются под кожей вспышками молний. Тэхён чувствует, как во рту собирается слюна. Но и гнев не испаряется. А только крепнет, обжигая лёгкие и оседая под диафрагмой жгучей волною. Тэхён стискивает челюсти, стараясь не сжать чужую руку до боли. В нём вдруг просыпается желание оттолкнуть от себя. Накричать. Бросить что-нибудь, а лучше разбить. Тэхён сводит брови на переносице, быстро облизнув губы. Он прикрывает глаза, а затем резко распахивает их, осенённый долгожданным пониманием ситуации. — Прости, Селеста, но я не буду сегодня кормиться, — говорит он, отодвигаясь. — Тебе всё равно заплатят. Bonne journée.       Он выходит из комнаты, чувствуя мурашки, водопадом омывшие его от макушки до пят. Гнев клубится в нём, но уже не так яростно. Не так болезненно. Тэхён проводит ладонью по своему лбу, ощущая на нём испарину. Он не покормился, потому что плохо владеет собой. А плохо владеет собой, потому что так на нём отображаются эмоции его le valet, Чон Чонгука. Тэхён не понимает, когда это началось. Только сегодня или неожиданная ярость, вспыхивающая в нём на протяжении недели, тоже берёт начало оттуда? Тэхён пересекает холл, когда из тени разросшегося хеномелиса, словно хищник на охоте, выступает виновник его непостоянного настроения. — Во мне твой гнев, — говорит Тэхён, заглядывая в лавандовые глаза. Чонгук чуть наклоняет голову набок, томно прикрывая веки. Он переоделся и высушил волосы. Теперь на нём светло-голубые джинсы и белая футболка. Длинные пряди собраны на затылке в пучок, но несколько выбились из причёски и огибают плавную линию овала его лица. — А во мне ваша кровожадность, — начиная мягко улыбаться, заявляет кот. — Что будем с этим делать?       Тэхёну вдруг хочется скрутить его в бараний рог. Должно быть, это желание заметно невооружённым взглядом, потому что Чонгук расширяет глаза, а потом внезапно сокращает между ними расстояние. Тэхён понятия не имеет, почему этот кошак его не боится. И как смеет он вести себя так раскованно, тесня вампира к стене, чтобы нависнуть и попытаться поцеловать. Тэхён отворачивается и тогда чужие губы ложатся на его щеку. — Мне хочется укусить вас, — шепчет Чонгук. — Хочется попробовать вас на вкус. — А я бы с удовольствием разорвал тебя на части, mon gros malin. — Это и есть наша связь, да?       Тэхён замечает Селесту, которую провожает Жуль. Девушка почти выходит за дверь, когда её глаза расширяются так, как будто она увидела что-то потрясшее её. Должно быть, здесь не так много тени и они, всё же, заметны. Чонгук утыкается носом куда-то в изгиб его плеча, по-кошачьи потеревшись. У Тэхёна мало сведений про связь с le valet, ему срочно нужен кто-то, кто благосклонно ответит на все вопросы. Иначе таких неловких ситуаций, полных голодного гнева и желания поточить о кого-то свои клыки, станет ещё больше. Тэхён укладывает руки на чужие плечи, отстраняя от себя. Чонгук слушается, бесстрашно заглядывая в его глаза. Тэхёну кажется, что в лавандовых глазах появились мазки кроваво-красного.