Пол часа на одном месте [книга-игра с необходимостью делать выборы]

     Она запнулась: кажется, она сейчас не в том состоянии, чтобы согласиться со мной...      — Я же... чуть не совершила непоправимого!      В её голосе послышался одновременно страх и отчаяние, но закончила предложение она словно плача. Слёз не было, но если бы я слушала её с закрытыми глазами, не видя её лица, я бы подумала что она плачет.      — «Чуть» не считается. - сказала я задорным тоном и аккуратно щёлкнула пальцем по её носу.      Она ожидаемо отпрянула.      — Но ведь... Это не правильно.      Начала она тихо, а конец предложения я смогла расслышать только благодаря тому, что именно в этот момент рядом с нами не было ни одной машины, и стоящая вокруг тишина прерывалась лишь лёгкими порывами ветра.      — Кать, не стоит думать о том, что могло бы произойти. Так и сума сойти не долго.   — Верно... - она непроизвольно усмехнулась. На лице вновь появилась лёгкая-лёгкая улыбка.   — Нет, ну серьезно: на любую ситуацию можно придумать миллионы развитий истории. И если начать обдумывать, - тут я повысила голос, стараясь создать эффект масштаба, - каждую из них, то это будет просто жесть.   — И правда.      Она вдруг засмеялась — что с учётом обстоятельств и того факта, что мы всё еще сидим на земле буквально впритык к пыльной дороге, по которой без остановки мчаться в разные стороны десятки и сотни машин — выглядело довольно мило. Я не смогла удержаться и провела рукой по её щеке: сама не знаю, какой смысл я вкладывала в этот жест. Катюшка, тем не менее, не дёрнулась, что в её случае было знаком полного доверия.      От сидения на неровном камне моя задница, признаюсь, уже побаливала. Так что я приподнялась, пару раз ударила по ней руками отряхивая джинсовые шорты, после чего повернулась в сторону железнодорожных путей под нами, и вновь облокотилась на перила, заняв не излюбленную — но удобную позу.   Катюшка последовала моему примеру и тоже поднялась на ноги — я повернула голову в её сторону — и принялась мягко отряхивать своё летнее платьице. Эффекта это, разумеется, не дало: подобный материал очень не любит грязный асфальт.      — Дома выстираешь. Сейчас это бесполезно.      Я улыбнулась Катюшке. Она бросила попытки стряхнуть грязь и улыбнулась в ответ, слегка обнажив зубы, где можно было разглядеть кусочек металлической детали. На миг.   Она встала рядом со мной, взглянув в даль.      — Знаешь, - начала она неспешно, но уверенно, - мне кажется, теперь я в порядке. Ты не против, если я постою тут в одиночестве пару минут? Я догоню тебя и мы вместе сходим куда-нибудь.      И она широко улыбнулась, обнажив металлическую полоску брекетов прекрасная зная, что я их вижу.   Она была совсем рядом со мной, так близко, что я могла почувствовать её дыхание.   В её просьбе не было ничего необычного или странного, даже с учётом сложившейся ситуации. Она почти наверняка успокоилась к этому моменту. Но я до сих пор — честно слово — была в состоянии максимальной готовности, чтобы в нужный момент быть готовой не дать ей прыгнуть. Пусть к этому уже ничего, вроде как, и не шло.                  [0011]   — Ну уж нет. Либо мы вместе любуемся видами, либо вместе гуляем.      Я улыбнулась, не сдвинувшись с места: я не дам ей прыгнуть у себя а спиной (не выполнять просьбу и остаться рядом с ней).      [2474]   Она не прыгнет. Нет, момент когда она была на это способна она упустила пол часа назад. Больше пороха у неё не осталось. (выполнить просьбу, улыбнуться и неспешно двинуться с моста).