Полет цапли и тэнгу

Зайдя в комнату Аяка облегченно вздохнула, оперевшись на дверь, так как ноги решили, что на сегодня их обязанности исполнены. Хитрая, чуть глупая ухмылка растекалась по лицу, пока она доставала из рукава ухваченное в последнее мгновение пёрышко, да, длинной с её предплечье, но учитывая, какими крупными оказались те, что ниже, это ещё маленькое. Девушка с особым трепетом, восторгом и радостью, словно вновь стала маленькой девочкой, которой родители подарили приглянувшуюся игрушку или украшение, рассматривала перо, подмечая легкий пурпурный оттенок, удивительную гибкость и, разумеется мягкость. Казалось, что у неё в ладонях крохотное облачко, ворох кружев, что ласкают кожу так нежно и отдают еще не ушедшим теплом и запахом хозяйки. Поборов себя, девушка притянула перо к лицу, уже на подходе вдыхая дикий запах леса, воздуха после дождя, хвои, не той садовой, что рядом с их поместьем, а действительно лесной, с тех причудливых образом вывернутых стволами деревьев не руками мастера, а самой природой, не маленьких, чтобы не загораживала солнце, а огромных, таких, что сквозь лапы пушистые и в солнечный день солнца не разглядишь. Шумно, с тихим проговариваем отдающим легкой угрозой тому, кто так бездарно разложил её книги, Аяка искала любимый и бережно хранимый роман, первой мыслью было уложить перо в качестве закладки, чтобы и не помялось, и при открытии книги сразу радовало приятным воспоминанием о прелестной тэнгу и её ароматом, что может впитаться в страницы книг... Но за романом извлекли следом талмуд по управлению поместьем в более-менее новом здании, таком, что не назвать старьём, хранимым из памяти, но не востребованным в виду недавних нововведений, возникших из-за отмены указа Саккоку. Туда Аяка бережно уложила перо, любовно оглаживая шелковую чернильную гладь, любуясь идеальной, без единого изъяна формой. В госпоже Саре всё безупречно, губы Аяки растеклись в гордой за возлюбленную улыбку, не то что все эти якобы изящные цветки общества. Камисато до сих пор вспоминала, как в высшем обществе обругали её стремление пойти путем меча, а не сидеть на месте ровно и радовать мир красотой, чтобы потом быть выданной замуж за какого-то аристократа. Да, она достигла небывалых высот, а вот признания так и не добилась, просто насмешки теперь неслись шепотом и из-за спины, казалось, что её даже в расчет не ставят, не прикладывая усилий чтобы чуть громче опустить стремления девушки.

***

Катана со свистом обрушилась на манекен, оставляя на нём внушительную царапину, а Аяка до сих пор пылает праведным гневом. День начался ужасно, потому что на следующий день пребывания гостьи в их поместье к ним буквально навязались парочка дворян. Муж с супругой и детьми, девушкой шестнадцати лет и двумя мальчиками, вдобавок их друзья, эти люди, зачем-то решившие прогуляться в ледяной проливной дождь в месте, что на другом конце острова, сразу зашли в поместье как к себе домой, стоило патрулю их найти и отвести для выяснения обстоятельств. Взрослые тут же заявили о желании уединиться для обсуждения безумно важных дел с обескураженным Аято, даже не удосужившись спросить разрешения остаться, ведь: —О, господин и госпожа Камисато, — прощебетала тощая как сухая ветка женщина — я уверена, что вы столь любезно позволите остаться у вас на недельку другую пока не закончится этот ливень? О, мы знали, что вы согласитесь, вы же так добры и мудрый, госпожа Аяка. Под заливистый холод полноватого, да так, что кимоно на нём лишь чудом не рвалось, семейная пара с друзьями уверяли Аято, что вложиться в их крохотный бизнес самое выгодное решение в его жизни, каким-то чудом приписав к своей разрастающейся на глазах компании Фатуи, впервые Аяке, хмуро пьющей налитый раздраженным донельзя всё испачкавлими гостями Томой чай, было жаль их. Девушка тут же оккупировала гостевую спальню ближе всего к Аяке, и хоть та находилась достаточно далеко, это не мешало весьма назойливой девице кидать жадные взгляды на шкатулку с драгоценностями хозяйки. С каким трудом Аяка сдержалась и не хлопнула по протянутым к сокровищам рукам гостью, девушка до сих пор не знает. Дети же оказались сущим кошмаром, заносчивые, избалованные, оба Камисато порой сомневались, что поместье принадлежит им. Мальчишки бегали с невероятной скоростью, словно ставя перед собой цель сломать все вазы в доме. К еде они были еще более привередливыми, им не нравилось всё, чтобы не приготовил повар, которого Томе пришлось отпаивать сакэ после очередного обхаянного блюда. Но Аяка всё это терпела, ведь нельзя тратить годы кропотливого, по кусочкам, по словам и правильному тону, на этих людей, они тут всего лишь на неделю, а Сару она уверила остаться на две, еще неделя в компании её прекрасной любви в непосредственной близости окупала все неприятности. Но когда незваные гости, едва заслышав о тэнгу в поместье разом скривились, мягко, завуалированно спрашивая, что ёкай забыла в доме благородной семьи аристократов. Аяка едва выдавила из себя улыбку, плавно перемещая руку на Катану и до побелевших костяшек пальцев. Как эти твари смеют, закипала девушка, как они вообще осмеливаются открывать свои поганые рты в сторону моей прекрасной леди!? Да вы отродья даже пера её не достойны, да что там пера, вы за всю жизнь её взяла не заслужите! Если уж на то пошло, так это какое у вас право оставаться в моём доме!? Уже без искусной тактики и точности, клинок метался вспышками на свету, тонкими линиями и серебрящимся вдоль всего меча инеем, пока тот не вырвался, превращая насквозь промокший манекен в ледышку. Аяка тяжело дышала, до боли срывая горло с каждым отрывистым поднятием груди, она едва не застонала в голос, стоило посмотреть на покрасневшие, с тонкой коркой ледяных островков ладони, на утро будет ужасно болеть. —Вау, — раздался со стороны знакомый, полный восхищения голос, заставивший ошарашенную девушку сжаться — столько ударов за столь короткий срок, на это способен сделать только истинный мастер меча! — не обращая внимание на грязь и колючий дождь, к ней подошла Сара, с интересом разглядывающая истерзанную и заточенную в ледяную глыбу набитую соломой куклу — Не согласитесь провести тренировку для армии Сёгуна? Уверена, вы поразите всех главнокомандующих! —Наверное, когда-нибудь... — глухо ответила девушка, опуская голову, саднящие горло и ладони уже позабылись. Это конец, рука, сжавшая в момент Катану, расслабилась, едва удерживая меч, весь образ милой и доброжелательной хозяйки отправился в Бездну, теперь она посчитает меня неуравновешенной, а затем психованной, а затем начнет презирать меня, а потом всё вернётся к началу! —Госпожа Аяка! — дернувшаяся девушка подняла голову, вызвав у трясущей её за плечи гостьи вздох облегчения — Я вас уже несколько раз зову и всё безрезультатно! Всё-таки вам не стоило выходить именно на улицу, я точно видела у вас крутое поле для тренировок. —Хотела, хотела сбросить пар. —А, понимаю, вы итак долго держались, — кивнула Сара, тряхнув волной мокрых волос — сама еле удержалась, когда они начали возмущаться, что я забыла в вашем поместье. —Так вы, так вы слышали? — злость накатила с новой силой, Аяка не сомневалась, эти слова задели её обожаемую леди, у этих тварей совсем совести не осталось! Девушка поджала губы, скрипя зубами, плевать на репутацию, разгоралась она вопреки холоду на улице, я уничтожу этих наглецов, завтра же их ноги в поместье не будет и пусть рассказывают всем, какая я плохая! —Но всё же стоит надевать перчатки. — услышала девушка остаток фразы, поняв, что большую часть её речи пропустили, Сара лишь дернула плечом, снимая с себя сначала наручи, откладывая их на ящик поблизости, потом перчатки. Подойдя почти вплотную к Аяке, она подхватила её руки за запястья, хмуро разглядывая мелкие ранки на них. Тем временем гнев внутри девушки отступил, Сара оказался в одно мгновение властна над существом самой известной юной леди Инадзумы, над каждым её чувством и мыслью, над податливо замершим телом и шумно забившимся сердцем. Золотые глаза казались еще ярче в темный дождливый день, мокрые волосы легли вдоль лица, едва касаясь плеч, идеально гладкие, потемневшие от влаги, они приобрели цвет безлунной ночи. Промокшее насквозь одеяние словно создавалось для того, чтобы сегодня обтянуть крупные, крепкие бедра, изгиб талии и едва заметные линии мышц под ней, идеальное сочетание изящества и натренированности, а уж от вида того, как обтянула плотная льняная ткань грудь возлюбленной Аяке пришлось сглотнуть собравшуюся слюну, ведь даже плотно обтянутая, она выглядела неимоверно аппетитной. Интересно, мелькнула в голове девушки наиболее четкая мысль, а они мягкие или плотные? Объемные холмы так и манили коснуться себя, обвести форму, чуть сжать, нежно сминая и вытягивая стоны из девушки напротив. Понимая, что её мысли зашли явно не туда, Аяка подняла взгляд, и Архонты, её испытания только продолжились. Губы вдохнувшего генерала чуть разошлись, позволяя воздуху обласкать манящее нутро, Сара прикусила одну из них, облизывая и отпуская припухшей, блестящей от влаги. Соблазн поддаться вперёд, сделать шаг и мазнуть по столь желанным устам, слизать этот блеск, опробовать на вкус, мягко, но настойчиво ворваться в жаркое нутро и насытиться. —Вот и всё! — заявила довольная генерал, поднимая взгляд и встречаясь глазами с Аякой, мгновение, два, несколько предложений чем отвести взгляд —Я закончила бинтовать. Только сейчас девушка увидела, что её руку обтянули отредами ткани, которые её любовь всегда носит с собой. —Могу ли я вас как-то отблагодарить за помощь? — отрывисто произнесла очарованная золотым взором девушка, делая резкий шаг и легким усилием воли создавая тонкую корочку льда под их ногами. —Нет, что вы не надо!... — последняя фраза тонет в крике, когда сделавшая шажок назад, явно намереваясь завести Аяку в поместье, Сара поскальзывается и падает, утягивая девушку, которую удерживала за запястье на себя. И всё же они мягкие, с удовлетворением думает Аяка, упавшая ровно посередине безумно нежных, мягких холмов, что несмотря на холод одежды, ласково приняли её в себя, перед тем, как упасть в обморок от лихорадки.