Выбирай

Утро Арсения началось с дичайшей головной боли, сухости во рту и вопроса в пустоту квартиры о тленности бытия. Вообще формулировка была более прозаичной: «Какого ж хрена его сосед так громко долбит стену перфоратором в восемь утра?!». Ну или чем он там вздумал шуметь. Одеяло скрутилось в ногах, беспощадно отброшенное в сторону ночью, ибо слишком уж душно; видавшая виды простынь подлежала уборке, как будто он всю ночь тут сексом занимался, а не уплетал за обе щеки пиццу, запивая газировкой с лимонно-имбирным вкусом. Вообще он всегда брезгливо морщился, когда видел крошки в постели, с настойчивостью барана стряхивал все это «добро» и только после с благостным настроением мог пристраивать туда свою задницу. Он перевернулся на спину и сосчитал до семи. Дальше мозг давал сбой, прерываясь то на зубодробительный звук с соседней квартиры, то на желание пойти умыться, то на мысль «а здесь ли еще Шаст, который остался вчера на всю ночь, потому что они друзья и даже после неловкой сумбурной дрочки могут себе это позволить». Это даже звучало как воплотившийся в жизнь сюр, но сил на выматывание самого себя уничижительными формулировками, вопросами «как, почему, зачем?» и какими-то фривольными мыслями у него не было. Да и желания ― тоже. Надо просто жить дальше. Часовой механизм вселенной не остановился, потому что Арсений Попов и Антон Шастун подрочили друг другу. На кухне громко засвистел чайник и вкупе с возобновившейся долбежкой по стене это вынудило его сесть в постели, громко зевнуть и потянуться. Выходит, Антон все еще здесь. Антон, который готовил завтрак на его кухне, как будто действительно ничего особенного не произошло. ― Скажи, что ты умеешь готовить кофе с мороженым, ― скрипучим голосом пробубнил он, вплывая на кухню после того, как минут двадцать придавал себе в ванной приемлемый вид. Усевшись за стол, он посмотрел на стоявшего возле окна Антона, что-то печатавшего на телефоне, и грустно вздохнул. ― Глясе? ― не отрываясь от своего занятия, спросил Антон. Арсений пожал плечами и сложил голову на скрещенные руки, уставившись на закипевший чайник. ― Это не для кофе с мороженым, ― флегматично констатировал он. Антон сбоку тихо фыркнул и, наконец, отложил телефон в сторону. ― Ты чай будешь? ― в ответ на недовольное мычание он только глаза закатил, но не стал настаивать. ― Мне, конечно, нравится твое апатичное настроение по утрам в отличие от того, когда тебе хочется всех ебашить, но я все же уточню. Мы вернемся к теме того, что произошло вчера, или уже забыли и едем дальше? Не хочу, чтоб это витало где-то… вокруг. Нас с тобой. Он неопределенно взмахнул рукой и приземлился напротив с дымящейся чашкой зеленого чая. Одной из любимых чашек Арсения, который проследил за ней взглядом и пару раз поморгал для верности. ― Вокруг твоей головы? ― он указал на Антона. ― Потому что вокруг моей ничего не вертится. ― Если это была какая-то ебейше умная, но нихуя непонятная метафора, то свою вторую функцию она выполнила. Арсений вяло отмахнулся и снова зевнул. ― Просто хотел сказать, что не надо так заморачиваться над тем, что было. Вряд ли это повторится. ― Меня пугает твое «вряд ли», ― насторожился Антон. В его бессовестно очаровательной зелени глаз, которая в эту секунду напоминала первые ростки весенней травы на рассвете, ― не спрашивайте, почему Арсений настолько поэтичен с утра, это всё сосед с перфоратором ― промелькнуло что-то вроде испуга. ― Это не повторится, ― выделил Арсений и устало привалился к спинке стула. ― Мы не настолько заинтересованы в том, чтобы снимать друг с друга одежду, чтобы тупо развлечься. Хотя, признаюсь, было… прикольно. ― Прикольно?! ― мгновенно воскликнул Антон, вскинувшись. ― Тебе повезло, что это слышу я, а не твой потенциальный партнер. Прикольно епта. Выебун, господи. ― Я всего лишь подвел итог нашего умопомрачительного, короткого приключения, не гунди. Антон громко отхлебнул из чашки, с мрачным злорадством наблюдая за попытками Арсения не спохватиться и не сделать ему замечание. ― Я серьезно, Арс. Мы же не будем загоняться по этому поводу? ― с некоторой опаской уточнил он. Отложил чашку в сторону и сложил пальцы в замок. Два кольца лежали рядом с вазой для фруктов. Никаких фруктов там, естественно, не было. Арсений глубоко вздохнул, с силой потер ладонями лицо и внимательно посмотрел на Антона. Не мальчишку, которого они дружно стебали насчет «девственности» в начале знакомства; не комика, способного рассмешить зал одной фразой или жестом; не друга, с которым через огонь, воду и медные трубы, а привлекательного мужчину, вызывавшем вчера не совсем… дружеские чувства. ― У тебя глаза по утрам почти прозрачные. Голубые такие. Прям как мы. ― Еблан, ― фыркнул Арсений, уже готовившийся произнести такую впечатляющую, пылкую речь, но быстро растерявший все слова. ― По тому, что было вчера, таких выводов не делают,Шаст. Да и вообще... ― Это шутка, не бери в голову. ― Я понял. И, нет, загоняться не будем. Дай мне время это пережить, осознать и принять, а потом уже расскажешь собственный опыт. Хотя если тебе с легкостью удастся все это забыть или не придавать огромного значения, то это круто, наверное. Он просто пожал плечами и вдруг крупно вздрогнул от неожиданно раздавшегося звонка в домофон. Антон не успел ответить, сразу перекрестив руки, и помотал головой, мол, я открывать не пойду, пиздуй сам. Арсений недовольно закатил глаза и кряхтя встал, пошлепав к двери. Надо было устанавливать приложение на телефон. ― Марк?

***

― Как-то рано для… встреч, ― неуверенно начал Арсений и оглядел того с ног до головы. Ну вот какого хрена ему удавалось выглядеть как хренова мечта и парней, и девчонок, а еще его личная головная боль? То ли это такая аура уверенности в себе, то ли врожденная харизма, то ли просто Арсений ― ослепленный, запутавшийся мужик, но суть одна: в Марке он видел что-то… новое. Не похожее ни на что другое. Марк нерешительно потоптался с ноги на ногу, почесал затылок и пожал плечами с короткой ухмылкой: ― Я меньше всего хотел показаться навязчивым, но я на самом деле оказался в этом районе случайно. Решил вот зайду, можем на работу вместе поехать. В свое оправдание сначала я тебе позвонил, ― поднял он палец вверх и через секунду преобразился, глянув на вышедшего в коридор Антона. ― Ну, наверное, позже. Доброе утро, Антон. Тот громко отхлебнул чай, обменявшись с Марком рукопожатием, и вопросительно кивнул: ― Че, все дороги ведут сюда? ― с хитрым прищуром он оглядел и сконфуженного Марка, и устало привалившегося к стене Арсения. ― Я скоро пойду, вы тут это, развлейкатесь. В смысле делайте, ну че вы там хотели делать. ― Да я позже зайду, как-то не подумал, что ты не один можешь быть. Когда створки лифта за ним закрылись, Арсений резко захлопнул дверь и едва ли вслух не зарычал от охватившего его раздражения. ― Какого хуя, Антон?! ― Ты лучше спроси, каких хуев, Арс? ― в тон ответил Антон, с грохотом отставив чашку в сторону. ― Спойлер: наших. Я ведь говорил, еще в самом начале: провальная идея, так нет же, давай, Шаст, давай попробуем, ничего особенного не случилось, мы не заинтересованы… Кривляясь, он дергал руками в стороны, плавно подступив к напрягшемуся Арсению. ― Видишь теперь, к чему это все приводит? Надеюсь, он не трепло, чтоб рассказывать сейчас в офисе, кого он совершенно случайно встретил в твоей квартире! ― Как-то это все… не так пошло, ― протяжно выдохнул Арсений и потер лицо ладонями. ― Черт. И ничего страшного нет в том, что ты переночевал у меня, не мозгоёбствуй, Шаст. ― Абсолютно ничего страшного, с учетом того, что мы в Москве и я живу здесь, ― едко огрызнулся Антон, а потом вдруг тихо спросил: ― Ты хотя бы добился того, чего хотел? В ответ на вопросительный взгляд исподлобья он пояснил: ― Ну ты выяснил: понравилось тебе или нет? Или мы всё это зря нахуй устроили, чисто члены потрогать? В его голосе уже не было злости или раздражения, как будто вернулся тот самый мягкий и добрый Антон, каким он был по отношению к самому Арсу, ну, примерно всегда. ― Если я скажу, что недостаточно данных, ты не посчитаешь это за какой-то грязный намек или предложение? ― А ты хотел бы, чтобы я так посчитал? Непривычно серьезный Антон, который непривычно долго и неотрывно смотрел ему в глаза, вызывал странные чувства. Обычно их флирт не выходил за пределы сцены, ролей и различных отыгрышей, сейчас они были собой и только. ― Арс, ― позвал он и взял его за руку. Ничего захватывающего, или сексуального, или двусмысленного в этом не было, но Арсения прошибло так, что каждый вздох почему-то обжигал легкие. Ничего приятного в этом не было. Он резко выдернул руку и поежился. ― Мы договорились, не повторять этого больше. Я признаю, что ты был прав, не следовало затевать это все. ― Затевать… ― насмешливо фыркнул себе под нос Антон. ― Массовик-затейник, блядь. Они помолчали немного, пока не хлопнула дверь от соседней квартиры и реальность не взорвалась яркими красками, запахами и звуками вокруг. Оказывается, мир все еще существовал, небеса не разверзлись, а им следовало быть куда более осмотрительными, чем раньше. Антон резко отошел назад, хоть их и не видел никто, схватил чашку и поплелся обратно на кухню. Арсений еле слышно выдохнул. Его жизнь стала похожей на ебучий ситком буквально за одно мгновение, а теперь еще разбираться с дурацким чувством вины за то, чего не совершал, перед тем, с кем ни в каких отношениях, кроме деловых, не состоял. Настроение каково? Хуе_во! ― Как думаешь, надо как-то с ним объясниться? С этими словами он вплыл на кухню, застав Антона за методичным намыванием бедной чашки, и почему-то беспощадно залип на этих его длинных пальцах. Вот примерно также они вчера обхватывали его член, и это явно не то, о чем нужно было думать прямо сейчас или когда-либо вообще. Странно, что Антон вообще озаботился уборкой на кухне. ― А ты сделал что-то противозаконное? По-моему, нет. ― Не считая того, что… ― Мы не будем об этом говорить, Арс, ― закончив с чашкой и отложив ту в сторону, стальным тоном припечатал Антон. ― Мы договорились. Всё. Забыли.

***

Забыли. Ну или прекрасно сделали вид, потому что нет-нет, да и всплывала ублюдская мысль: они друг другу подрочили. «Артон» случился. Почти как армагеддон, только куда менее масштабнее. На саундчеке Арсений бродил по сцене, позировал Сереже, который записывал видео в телеграм, хихикал с Антоном над совершенно нелепой и оттого смешной шуткой про «пакет с пакетами» и перебрасывался с Димой ехидными репликами в мини-соревновании, кто кого пересучит. Выиграл Дима. ― С тебя двести тысяч, ― флегматично протянул Арсений, усевшись, наконец, в кресло-мешок и с наслаждением вытянул ноги. Даже колени хрустнули. ― За моральный ущерб. ― Обойдешься, я тебе лучше книжку куплю «Как приручить сарказм». А, нет, я ее лучше напишу и всем вам, писюнам, раздам, научитесь хоть. ― Дима поправил шапку и, хмыкнув, отошел к появившемуся Стасу. Это должно пройти на концерте, убеждал себя Арсений, вприпрыжку готовясь к выходу и тут же поймав вопросительный взгляд Антона. ― Нервничаешь? Ты? ― Вообще нет, ― он помотал головой и для пущей убедительности громко фыркнул. ― Я само спокойствие и оплот уверенности, Шаст, не видишь что ли? Обычно, когда проговариваешь вслух, срабатывает. В этот раз все покатилось в преисподнюю с самого начала, и Арсений не мог уверенно заявить, что его участие во всей этой вакханалии минимально. В конце концов, это он в наушниках орал громче всех: ― Чем дальше в рот?! Лицо Антона, начинавшего говорить «Чем дальше вброд...», было смесью ошеломления, растерянности и неуверенной улыбки, поэтому Арсений молча ему кивнул и заткнулся, показывая на Сережу. Он ― пас. ― Глубже, Шаст, а не дальше, ― уже после напомнил он Антону. Раздавшееся чертыхание Сережи вполне красноречиво обозначило его отношение к услышанному. ― Вброс, конечно, опасный и, скорее всего, уже разошедшийся миллионами нарезок по соцсетям, но он вообще-то прав, Шаст, ― снисходительно прокомментировал Дима, усаживаясь на свое место. Антон их всех решительно проигнорировал, не забыв нацепить дружелюбную, застывшую улыбку на лицо, и даже не огрызнулся в ответ. «Куклы» отвлекли максимально: стоящий рядом враскорячку Дима без зазрения совести добивал его такими забористыми остротами, что мозг не всегда успевал опомниться и сообразить, как бы ответить поизящнее да поэффектнее. Вот чтобы на уровне. Лена, которая им «управляла», шумно дышала за спиной и старалась не сильно хихикать над панчами Димы ― падение было неизбежным. ― Всё, теперь вы его разозлили, ― со смешком громыхнул позади Сережа. Арсений не стал оборачиваться и уточнять. Поебать, если это все безобидный, чисто мужицкий, чисто дружеский флирт, не выходящий за пределы сцены, на радость некоторым фанатам и потеху всем остальным. Не поебать, если вспоминать его личный ебучий план и его же реализацию. Но мы об этом не вспоминаем, твердил себе Арсений даже в гримерке, куда они завалились спустя два часа ― взмыленные, уставшие, но довольные. Все-таки сегодня концерт сложился удачно: никто не провисал, не было каких-то эксцессов со зрителями, шутки работали. ― У нас же послезавтра съемки? Походу, мои полномочия всё, ― устало выдохнул Сережа, забрасывая в рот мандаринку. Протянул Арсению еще пару долек и принялся распаковывать подарок. ― Поеду на Бали, чтоб ваши рожи больше не видеть. ― Ой, Сереж, ты ж первым появишься в чате, не пизди тут. ― Дима бросил в него маленькую подушку и тут же ловко увернулся от мандариновой кожуры. ― О, Шаст, смотри, почти как у тебя дома. Он оглядел разбросанные вещи, пакеты и несчастную кожуру и следом добавил: ― В Воронеже. Здесь-то ты меня не зовешь в гости. Братан. ― Эта шутка устарела еще в то время, когда Арс молодым был. То есть очень и очень давно. ― О-о, мои любимые шутки про возраст, ― натянуто улыбнулся Арсений, обернувшись к вальяжно расположившемуся на диване Антону. Тот в ответ лишь хмыкнул. ― Ну давай, накидывай. Я сделаю вид, что уж эти-то шутки явно не устарели. ― Устарели, ― согласно кивнул Антон и с важным видом добавил: ― Но не потеряли своего лоска. ― Как ты, ― мимоходом брякнул Сережа и с усмешкой отвернулся. ― Как И ты, ты хотел сказать, да? ― с нажимом переспросил Арсений. Он перестал вслушиваться в разгоны про возраст примерно через секунду, потому что знал одну простую истину: если он начинал чувствовать себя некомфортно, то проще было игнорировать и свысока взирать на происходящее вокруг. Арсений в этом был непревзойденный мастер. Осталось только игнорировать собственную голову и собственные мысли, а вот они в последнее время были очень уж навязчивыми и не слишком приятными. «Меньше всего я хочу объясняться за то, чего не было…» ― Арсений стер это сообщение сразу же. «Может, встретимся?» ― слишком обыденно. Впрочем, он и не поэмы собрался писать. «Я тут подумал и решил, что…» ― объебался, так и хотелось дописать в конце. Потому что объясняться перед самим собой было за что, и всю эту кашу он сам заварил, собственными руками ― как в прямом, так и переносном смысле. Антон вписался в авантюру, потому что настоящий друг. В голове некстати всплыли кадры из какой-то там части «Звездного пути» с капитаном и его помощником, которые чуть ли не стекло лобызали, а вслух бросали опостылевшее «ты ― мой друг». Вот где проходит граница между дружбой и намеками на большее в отношениях двух мужиков? Конкретно у них с Антоном. Потому что будь у него такое же взаимодействие с какой-нибудь дамой, народ принялся бы страхивать их во всех позах и приписывать вселенскую любовь почти сразу. Арсений даже чертыхнулся мысленно: снова объебался. Их с Антоном вполне себе успешно страхивают и приписывают любовь, так что вряд ли дело было только в этом. Он выключил телефон, так и не решившись написать Марку хотя бы что-то, и сразу натолкнулся на внимательный взгляд Антона. Тот в ответ лишь прищурился, но ничего не сказал. По лицу было понятно, что он догадался, кому Арсений собирался написать. Остальные даже внимания не обратили. Какие-то ебаные тайны мадридского двора, ей-богу. ― Кто куда, а я по съебам, ― оповестил всех Сережа и ушмыгнул из гримерки, прихватив свой рюкзак. Арсений тоже принялся собираться, кивком попрощался с Димой, который уже болтал с Катей, и вышел из помещения. В конечном итоге, ему с этой ебалóй разбираться, он это знал, но и на потом отложить тоже мог. Как говорил отец: «Никогда не стоит спешить, если есть возможность сесть и подумать». Именно этим он и собирался заняться. ― Арс, ты обиделся что ли? На меня? На парковке его догнал Антон и зашагал рядом, нахлобучив кепку еще ниже. Арсений невольно поморщился от весьма ощутимого тычка в плечо. ― Бля, Шаст, не делай из меня истеричку, сколько раз я тебе говорил? ― Необязательно быть истеричкой, чтобы обижаться. Просто ты так молча ушел, что я подумал… ― Ну вот и раздумай обратно. Проблему с нихуя делаешь, ну серьезно. Я устал, мы все устали, давай хоть попрощаемся на радушной ноте, а? ― Он остановился возле машины и тяжело вздохнул. Антон нависал над ним огромной ссутулившейся скалой и выглядел бы угрожающе, если бы не едва заметная улыбка в глазах и бескрайнее количество тепла во взгляде. Мы договорились все забыть. В какой момент фраза потеряла смысл? А потом и вовсе растворилась в темноте его квартиры, где оба снова прижимались друг к другу, стягивали футболки и прерывисто дышали буквально в губы; правило есть правило: никаких поцелуев. Уж это Арсений действительно запомнил.