Выбирай

Когда Сашка предложил ему развеяться, поискать источники вдохновения непосредственно в картинных галереях, да и вообще «ты заколебал скрываться, как сыч», Арсений долго не думал. Ему даже было приятно, что друзья и коллеги по театру как могли его поддерживали: кто-то посвятил целый опус его главной роли и выходу на международную сцену (что звучало достаточно забавно), кто-то вскользь обронил что-то подбадривающее, а вот Шульгин привез свою мини-труппу в Белград и заодно вытащил Арсения на весьма занимательную арт-выставку. В конце концов, персонаж Арсения был художник, а прорабатывать матчасть ему всегда было в кайф. Небольшое кафе, в котором они остановились после, также благостно подействовало на изрядно потасканную нервную систему и заметно умиротворяло. — Фанбаза дуреет с этой прикормки, — спокойным тоном заметил Саша и подвинул к нему телефон с чем-то смутно знакомым. Когда взгляд сфокусировался, Арсений лишь закатил глаза и в очередной раз припал к чашке кофе. Какая-то девочка (он в этом охуеть как уверен, ибо мальчики не настолько погружены в тему их взаимоотношений с Антоном) решила склепать очередной видос из концертных нарезок, а ведь он каждый, сука, раз просит их не снимать! Он поморщился, наблюдая, как Саша хитро прищурился и прохихикал себе под нос, продолжая рассматривать клип. — Интересно? — Ладно, извини. Попалось в ленте просто. — В моей такого добра нет. Даже не знаю, кого за это благодарить. — Ты предвзят, относись проще. — Саша пожал плечами и потянулся, хрустнув, наверное, всеми костями разом. — Ты в этой шапке на презик похож. — Использованный? — Фу-у, Арсений Сергеевич, какая неприкрытая пошлость, — сквозь смех пробормотал Саша, пока Арсений подзывал официантку к их столику. — Можно было бы красиво обыграть, как в той истории с фонарем и улиткой, если бы не… — А можно с вами сфотографироваться? Здравствуйте. Вы же тот самый Арсений? — молодая привлекательная брюнетка, закутанная в популярный бежевый тренч, остановилась возле их столика и глазела на него с выражением «я тебя узнала, гони фото». Ну или это очередные его домыслы. Арсений легко усмехнулся. — Добрый день. Тот самый? — Ну я мало знаю Арсениев с телевидения, — просто пожала плечами она и широко улыбнулась. «Вопрос кругозора», — хотелось брякнуть в ответ и презрительно скривиться. «Нихуя это не вежливо, баклан», — гласил разум в ответ. Дежурно улыбаясь, он бережно подхватил протянутый телефон и не придумал ничего лучше, чем отдать его Саше: — Подсобишь? — и тут же обратился к девушке: — Вы ведь не против? Та лишь покачала головой, но почти сразу спохватилась, обратившись к Шульгину: — Вас я тоже знаю. А можно с вами вместе сфотографироваться тогда? — Вот она слава. Добралась-таки чертовка. Вы случайно не продюсер? — с улыбкой поинтересовался он, выстраиваясь с ними в ряд. Арсений хмыкнул, пропустив мимо ушей весь дальнейший светский диалог. Когда девушка ушла, на прощание помахав им рукой, а счет был оплачен, Арсений принялся собираться. В его случае это означало надеть шапку и обмотаться шарфом прям по глаза. Знаменитый Арсений Попов и методы маскировки. — Ты какой-то странно щедрый сегодня. Сербский воздух так благодушно влияет? — Отстань. В следующий раз платишь ты. — На свидание зовешь? — Староват я стал для свиданий, но в целом концепция встреч с определенной романтической целью и сопутствующим дальнейшим угаром мной одобряется. Саша даже приостановился, а потом медленно расплылся в ухмылке. — Как забористо описал… И поэтому я с тобой дружу. Арсений притворно ахнул, округлив глаза: — Вот те раз, а я думал, потому что я такой красавчик! — Это приятный бонус.    Уже вечером, сидя перед огромной плазмой прямо на полу и утопая в пушистом ворсе отельного ковра, Арсений пролистывал листы сценария и вслух ругался сам с собой. Контрпродуктивно, по его мнению, но не без этого. Он же, ну, был готов к сцене поцелуя. Не так, разумеется, с наскоку, но готов, чего теперь прогонять по кругу одни и те же мысли, вопросы и сомнения. Режиссер, конечно, тот еще шустряк: решил не медлить и отснять сложные сцены в самом начале и не ждал, когда актеры наладят связь, заобщаются, перетрут друг с другом за жизнь и вот это самое. Обретут химию, так сказать. Устало вздохнув, Арсений отбросил сценарий в сторону и откинулся на диван. Он находился здесь уже две недели, к съемкам они приступили несколько дней назад, и все это походило на какую-то слишком утопичную в своей нереалистичности картину. Ведь не бывает же без преодолений, да? Арсений зажмурился: он словно прямо сейчас находится на берегу океана — тихо, бесшумно, полный штиль. Так и должно быть, наверное. Портила только одна подспудная мысль: это затишье перед бурей, он такое уже проходил и ему не понравилось. Марк, с которым он созванивался несколько недель назад, никак не давал о себе знать, а все остальные жили эту жизнь так же, как раньше, и с его отъездом ничего ровным счетом не изменилось. В чате с пацанами последним висело сообщение Димы, вернее, композиция, которую он прикрепил со словами «обязательно к прослушиванию». А ему даже реакции не поставили. Козлы какие. Музыка чем-то напомнила фолк и, в общем и целом, была отнесена к категории «прикольно». Отметив сердечком сообщение, Арсений порылся в галерее и выбрал одно из недавних своих фото. Не хочешь, чтобы тебя с нихуя накрыла буря, стань тем, кто ею будет управлять. Изречение, так удачно всплывшее в памяти, вселяло уверенность в собственных действиях. «Бля, Арс, ты еще и в этом чате заебывать будешь своими фотосессиями?» — Дима был прямолинеен и резок. На губах невольно расплылась улыбка. Каков обмудок, а. «Это со съемочной площадки. Забавно, правда? Хотя этот сюртук мне явно тесноват». «Лучше скажи, кто вот этот импозантный мужчина?» — Сережа присоединился к беседе, прикрепив еще один кадр со съемок, где он щеголял с обнаженным торсом. Арсений с изображения, похоже, не испытывал смущения, но вот сейчас у него возникло некое чувство неловкости. «Ебан-бобан». «Не нравится?» «Напротив, не могу отвести взгляд. Потрясающий кадр. Просто восхитительный», — сообщение от Димы вызвало у Арсения ощущение тепла в груди и улыбку. Окончательно отбросив идею закончить со сценарием, он начал печатать ответ: «Димка, тебе первому отправлю приглашение на премьеру». «Я тоже все еще здесь», — напомнил Сережа. «И мне, пожалуйста, два билета», — вмешался Стас, сопроводив свое сообщение стикером с букетом цветов. Арсений отправил в ответ смайл с сердцем и слезами. В конце концов, даже если и есть какие-то стереотипы о мужиках его возраста или вообще в целом о мужиках, то он явился в этот мир, чтобы их развенчивать. В его голове это прозвучало куда как красивее и пафоснее, чем могло быть на самом деле. Хорошо все-таки, что в мире не существует телепатов. Хорошо вдвойне, потому что в глубине души он почему-то ждал реакции не только Димы, Сережи или Стаса. Арсений вдруг почувствовал, что готов влить в себя тысячу стопок горячительных напитков, уйти в отрыв на танцполе и, ну наверное, доказать самому себе, что все эти фантазии и сомнения — пустое и не стоящее внимания. Бросил взгляд на часы, оценил все риски и отправился собираться. Ближайший бар обнаружился через дорогу от отеля, а девушку, которая привлекла его внимание своей невозмутимостью, когда к ней подкатил какой-то огромный амбал, звали Милана. Она приехала в Сербию с друзьями отдохнуть от громкой, гудящей Москвы, набраться сил, чтобы снова влиться в бесконечный ритм города, который никогда не спит. Она была владелицей сети груминг-салонов и, кажется, это дело было довольно прибыльным, судя по тому, как роскошно она выглядела. Арсений невольно восхитился тому, насколько уверенно и раскованно она себя вела, и ее совершенно точно нельзя было назвать фанаткой шоу «Импровизаторы» и, того хуже, персонально Арсения Попова. Было бы неловко. В чате сообщений больше не было. Это даже успокоило, поэтому он снова взмахнул двумя пальцами, показывая бармену повторить, и искренне изумился, когда его собеседница напрямую спросила, куда они поедут после. — Скромность — не моя черта, предпочитаю прямолинейность, — увидев его замешательство, объяснила она. — Я заметил. — Это может оттолкнуть, понимаю, — она постучала короткими, с черным матовым покрытием, ногтями по лакированной столешнице и пожала плечами. — Ну и я не их тех, кто сдается перед препятствиями. Хотя это и не препятствие вовсе, — он тут же сконфуженно поморщился. В заведении музыка из кричаще-громкой плавно перетекла в какую-то дурацкую, нудную лирику. Если Арсений ждал знак, то это был он. Или загоревшийся от очередного уведомления экран новенького айфона, так опрометчиво брошенный на эту самую столешницу хозяином. Марина его сегодня просто терроризирует сообщениями, и если это снова… «В чем прикол их замазывать? Это же не тату». Арсений нахмурился, жестом попросил спутницу подождать и открыл сообщение. На часах время неумолимо двигалось к часу ночи, значит, в Москве было уже два. У Антона совершенно ужасный график съемок. Сообщение он отправил в личные, просто переслав фото из чата, и сопроводил каким-то, только ему понятным, мемом. Профессор мемологических наук, не меньше. «Спать иди. Как вернусь, обязательно расскажу тебе о суровом и жестоком мире глянца, где нет места любым недостаткам на теле человека». «Родинки — это не недостаток». Арсений ничего отвечать не стал, а просто спрятал телефон в карман и не слишком элегантно сполз с высокого барного стула. Его даже чуть повело в сторону, но он вовремя ухватился за бережно протянутые к нему изящные окольцованные руки. Не то чтобы они бы его удержали от неминуемого падения, если бы то состоялось, но было приятно и он благодарен. — Не сегодня, да? — понимающе усмехнулся Милана, пока Арсений придумывал сотню версий, как отказать и не обидеть. Подрастерял навык-то, ловелас. — Извини, появились дела. Ты замечательная. — О, я знаю. Ты — тоже, — она засмеялась и, последний раз коснувшись его руки, затерялась среди танцующих рядом с баром молодых парней и девчонок. Арсений еще пару секунд постоял рядом, пока не услышал оклик бармена, который подвинул ближе к нему терминал для оплаты. Чувствовал ли он себя подавленно? Совсем нет. Ну не срослось, бывает. Да и не сказать, что он к этому так уж сильно стремился. А вот ощущение покалывающей, гудевшей легкости прямо под кожей было, и надо быть совсем уж безмозглой бестолочью, чтобы не признавать очевидное. Арсений бестолочью себя не считал, поэтому зачем-то, уже зайдя в номер, снова сообщение Антона перечитал и невольно улыбнулся. Если это станет — стало — его «наркотиком», то как отказаться от очередной дозы? Внутренне обругав самого себя за то, что, вероятно, он его разбудит, Арсений все же написал: «Ты вроде обещал меня мемами закидывать. И че, и где?». Гифка с Траволтой, отправленная следом, уже классика. Потратив полчаса на душ и облачившись в пижаму, он проверил мессенджер — тот лишь прислал картинку с какой-то полосатой смутно знакомой крысой. Ну хоть в чем-то Антон был последователен: когда жил с Ириной, та хотя бы заставляла его ложиться спать пораньше, а не засиживаться допоздна; стоило им разбежаться, как режим сбивался напрочь. Для чего Арсений это знает в таких подробностях, он в душе не ебет. Это просто факт. Поэтому решив не мучить того ответами так поздно, отложил телефон на прикроватный столик и нацепил маску для сна. В конце концов, через три часа ему самому бежать на смену.

***

Антон мрачно уставился на вошедшего в кабинет Марка, который был слишком бодр и весел для пасмурного мерзко-серого утра. Тот болтал со следовавшим за ним Денисом, за спиной которого виднелась голова Зинченко, и в скором времени мерный гул офиса наполнили громкие звуки, громогласный смех и бубнеж влетевшего через мгновение Стаса, что-то уточняющего по телефону насчет доставки еды. — … я, короче, тупо не замечаю этой промежуточной стадии, походу, — сдался Денис и забился в свой угол, откуда на всех них зиял огромной черной дырой монитор, а рядом примостилась крошечная колонка. — А прикольно было бы, если б вороны из яиц сразу вылуплялись бы большими. Хотя большинство и так не замечает той стадии, когда они уже не птенцы, но и не взрослые особи. — Марк зашуршал рюкзаком, вытащил ноутбук и присел рядом, втыкая в розетку шнур от зарядки. — Вороны? Кто сказал вороны? — отвлекшись от приставки, завертел головой Макс. Уголок губ Антона плавно потянулся вверх. Недостаточно для полноценной улыбки — достаточно для демонстрации, что он все еще здесь, что он их слушает и вообще в теме. — Что общего у ворона и письменного стола, Макс? — громыхнул Зинченко и с усмешкой присоединился к нему, подхватив лежавший без дела джойстик. — Они горят. Их можно сжечь. — У нас тут чумной доктор местного разлива. Приятно познакомиться, я — Антон, — вклинился, наконец, он. На экране Саб-Зиро методично уничтожал Джонни Кейджа. — Шаст, кстати, помнишь о съемках подкаста завтра? С места Антона, будь он ниже сантиметров на пятнадцать, из-за раскрытого ноутбука виднелась бы только кепочная макушка, и лишь голос выдавал бы ее обладателя. Но Антон был собой, а, значит, ему прекрасно был виден изогнувшийся в мечтательной полуулыбке рот и большие, вопросительно хлопнувшие ресницами в его сторону, глаза. Он согласно кивнул. Глаза вновь вернулись к чему-то, видимо, очень приятному на экране. Дарина небось фотки сына сбросила. Или вышел очередной часовой разбор по вселенной «Звездных войн», что же все-таки значил тот жест дроида, показанного на экране две секунды и моментально уничтоженного. Антон, если честно, в душе не ебет. Он вновь посмотрел на Марка и мысленно даже усмехнулся. В голове вертелось что-то вроде «эй, я знаю один темный маленький секрет, ваш с Арсом секрет, ваш с ним…». Дальше мысли застопорились, всполошились, перепуганные мутным проблеском очередной догадки: а что если у них уже было что-то? Ну вот прямо после их с Антоном эксперимента. Пробы пера, блядь. Арс же неуловимый козел: он в один миг мог быть на кастинге, в следующий записывать кружок в телеграм с какой-нибудь фотосессии, а еще через мгновение проводить очередной корпоратив за три пизды от Москвы. Джонни Кейдж едва держался на ногах и стоял, покачиваясь, пока жизненная энергия стремилась к нулю. Макс с победоносным возгласом добил противника, пока Зинченко, насупившись, выбирал себе игрока помощнее. Горо? Серьезно?! Однако свой скептицизм Антон решил оставить при себе. Он бы вообще сейчас хотел взять мегамощный пульт, нажать на паузу и, о как это банально, остановить время. И пойти, блядь, выспаться. А потом проснуться, просмотреть интересные новости (мысль о том, что никаких новостей не будет, потому что жизнь на паузе, ему в голову не пришла) и снова еще чуть-чуть поспать. И забыть нахуй про эти софиты, грим, микрофоны, иногда ну очень вымученные улыбки и постоянную тревожную готовность оправдывать чужие ожидания. Быть ответственным. Заебало немного. — Так, через полчаса грим, потом проверка звука и уже все остальное, — оповестил Стас и выпорхнул из кабинета с телефоном в руках. Занятой человек, весь в делах и заботах. Антон тяжело вздохнул, но тут же расплылся в широкой улыбке, потому что в дверном проеме внезапно возникла голова Джабраилова, а затем и весь он показался в кабинете. — Всем привет, алоха и все такое. — Нестройный гул приветственных мычаний вызвал у него только закатывание глаз. — Погнали покурим? Да Антон с радостью, хоть прямо здесь. — Кто сказал «голова лоха»? — раздалось недоуменное от Макса, когда они уже скрылись в офисном коридоре. Антон даже затормозил немного, хихикнув. — Да забей ты. Сами разберутся. Ты какой-то бледный, может воды соорудить? Я быстро. Игорь участливо на него посмотрел, чуть замедлившись. — Да не, нормально. Просто на воздух надо. — Загрязненный сигаретным дымом воздух, а ты хорош! — засмеялся Игорь. Мимо них пробежали вешалки: Антон честно пытался разглядеть среди кипы вещей человеческие очертания, но увидел только быстро движущиеся ноги и хрупкую спину спешащей вперед девушки. В курилке было ощутимо прохладнее, и он с нескрываемым наслаждением прислонился к стене, прикрыв на секунду глаза. Чиркнула спичка, послышался звук прикуривания, а потом ему в слабо сопротивлявшиеся пальцы сунули сигарету и поднесли к губам. Антон с удивлением уставился на пожавшего плечами Игоря: — Бля, я не заразный, чувак. Просто ты бы вечность слушал тишину и ловил дзен, а мне уже идти через пару минут. — Да мне как бы тоже. Спасибо что ли. Антон затянулся. — Пожалуйста. Так, кстати, целуются. — Знаю. Они помолчали. Антону, честно говоря, было максимально комфортно, несмотря на недвусмысленное замечание Игоря и его, порой, сальные шуточки. Он в них ничего плохого и обидного никогда не видел, зато Стас как-то показал несколько комментариев от особо чувствительной части фанатов, которые иногда начинали сами с собой кровопролитную войну в комментариях во имя мифических идеалов. Может, потому, что конкретно его не трогают, а проходятся легким стебом по остальным? Ну вот Сережа, например, и сам не прочь над собой пошутить, там вообще тема старая и в хвост и в гриву избитая. Арсу вроде тоже фиолетово, одних он мог заблокировать, над другими откровенно ржал, у третьих тырил какую-то чушь в статусы в соцсетях. Короче, странно все это, по мнению Антона, и нехуй заморачиваться. Он вообще вот с Игорем в курилке «поцеловался», и его мир не рухнул. Ничей мир даже на миллиметр не пошатнулся.  Даже если бы они по-настоящему… Словно что-то вдруг резко вспомнив, он вытаращился перед собой и как бы невзначай спросил: — А ты сильно бы охренел, если бы я был геем? Только честно. — Ха, походу, у меня для Ирки плохие новости, — хихикнул Игорь, но, заметив, как серьезно настроен Антон, что аж даже про сигарету забыл, все-таки ответил: — Ну был бы и был. И че. Ты бы перестал быть Антоном Шастуном после этого? Все оставшееся время оба молчали, но никого это не тяготило. Мысли Антона постепенно выстраивались в ровные, стройные ряды, прямо как та армия клонов в треклятущих Звездных войнах (он убьет Стаса за его решительную настойчивость показать ему все фильмы саги за один вечер и ночь) и приобретали звенящую легкость, с которой он готов был бегать из одного павильона в другой, улыбаться и веселить зрителей, коллег, себя и бог весть кого еще. У кулера с водой, стоявшего в конце коридора, они разделились, напомнив друг другу о встрече на матче в воскресенье, пожали руки и, кажется, совершенно не горели желанием обсуждать тот странный вопрос. Обсуждать и осуждать. По крайней мере, Антон не увидел во взгляде Игоря ни осуждения, ни насмешки, ни жалости. У стеллажа рядом с искусственным цветком Стас уже расставлял пакеты с едой, бубнил себе под нос, что могли бы и не привозить так рано, он ведь просил к определенному времени, а Марк уже настраивал свою аппаратуру, бросив случайный взгляд на Антона, когда он вошел. Антону не могло показаться. Он не такой еблан, как некоторые считают. Как он сам иногда считает. Переиграл и уничтожил, как говорится. Он же… — Арс, похоже, нашел себе в Белграде фотографа, — пиздец как громко объявил Марк. Неужели все настолько оглохли? Антон вернулся на свое место, ни слова не сказав. — Да стал бы он терять время даром, конечно, — протянул Макс и слегка обернулся, так и продолжая смотреть на экран, с силой давя на кнопки джойстика. — Че там, новые фотки выложил? Скежь. — А ты когда вдруг ценителем-то стал? Ха, улепетывай, ледышка, кулаки Горо — последнее, что ты увидишь! — Зинченко даже чуть привстал с дивана, нанося удар за ударом. — Ну Олеся зовет посниматься, а я ж не шарю в этом всем. В моем представлении фотосессия — это обязательно студия с цветочками и все чинно пытаются делать вид, как им весело и хорошо. Еще и позы нелепые. Арс в этом явно лучше разбирается. Так че, где фотки-то? Он даже на секунду все-таки отвлекся на Марка, прежде чем вернуться к игре и каким-то чудом оказаться за спиной у Горо, выпустить ледяной шар и заморозить нахер четырехрукого монстра. — Да он пока просто спрашивает насчет… ну костюмов, образа, не знаю. — Марк взял в руки телефон и принялся что-то быстро печатать. У Антона внутри как будто все органы разом неприятно заныли и заледенели, как блядский Горо, которого ждало неминуемое уничтожение. Ну написал и написал, нихуя удивительного, Арсений и раньше ни с кем из них таким не делился, мнения не спрашивал и вообще на хую вертел их коллективное «Арс, ну что за кринж, угомонись уже». На экране Саб-Зиро вырвал у противника череп с позвоночником. А Антон признался самому себе, что искренне, безудержно приревновал друга. Все. Фаталити.

***

— А вы, ну типа, вместе? Игорь с подозрением уставился на сидящую на пассажирском кресле спереди Иру, постукивающую короткими ноготками по экрану телефона. Они стояли на парковке, чуть поодаль, выкуривая уже вторую сигарету, и Антон не нашел ничего лучше, чем пожать плечами, зашуршав новеньким пуховиком. — Наверное. — Ебать. Как мило. Смешок Игоря всполыхнул какое-то жутко неприятное чувство, волной окатившее его с ног до головы. Это вроде как только его дело и остальных не касается. Никого вообще не должна ебать его личная жизнь. Антон зябко повел плечами, словно сбрасывая с себя эти мерзкие, черные мысли, сам себе напоминая, что перед ним друг. Друзей не принято посылать в пешее эротическое за простой, блядь, вопрос. — Ладно, не лезу, — словно прочитав его мысли, поспешил заверить Игорь и кому-то отсалютовал. Этим кем-то оказался Косицын, лихо запрыгнувший в собственную тачку и умчавшийся в закат быстрее, чем Антон успел сообразить, что кивка, наверное, для приветствия недостаточно. Не тот же у них в самом деле уровень отношений. С Ромкой они тоже друзья. Не закадычные, конечно, но. Да у него тут добрая половина, а то и больше, друзей или хотя бы очень близких приятелей. Антону грех жаловаться на внимание и желание с ним дружить. А он и не отказывал. Он вообще мало кому отказывал. — Может, попробуем? — пару недель назад робко предложила Ира. Он и не сопротивлялся. — Попробуем. Удобно было приезжать в квартиру, где всегда пахло чем-то вкусным, хоть она и не была гуру кулинарии; где было куда живее, чем в его собственной — с Люком он мог возиться бесконечно долго; где был приятный секс и расслабленность после. Он не мог назвать себя любителем выходить из зоны комфорта и, скорее, предпочитал удобство и неспешную размеренную жизнь за пределами камер и телеэкранов. Вот такой он — скучный, часто рефлексирующий и ценящий тихий комфорт Антон Шастун. — Ну что, поехали? Он забрался в тачку, прежде стряхнув налипший на ботинки снег, и перевел печку на минимум. Тачка уже успела прогреться, в салоне было довольно тепло и внутри у него тоже было «тепло» — ничего не должно было испортить сегодняшний вечер. Ира мягко улыбнулась и кивнула, продолжая выбирать из нескольких фото подходящее. Тихий гул машины, уже на выезде с кольца застрявшей в гигантской пробке, успокаивал и даже немного клонил в сон. Антон пару раз широко зевнул, глядя как зажигаются фонари вдоль дорог и включаются неоновые вывески разных заведений. Москва никогда не засыпала и представлялась ему огромным искусным механизмом, в центре которого живое сердце, чье биение ты порой мог услышать, прочувствовать и даже попасть с ним в ритм. — Хочу заказать что-нибудь. Что тебе взять? — Плов, — не раздумывая, брякнул Антон, мысленно выругавшись на придурка на ауди, решившего перестроиться и втиснуться в левую полосу прямо перед ним. Этим он и ограничился, не став сигналить и демонстрировать свое раздражение. Ира что-то тихо пробормотала. Он не расслышал. — Только не с говядиной, лучше с курицей, — попросил он и скосил взгляд на экран своего телефона. Блядский навигатор снова сбился. — А огурцы там можно заказать? Консервированные в смысле. Или дома остались еще? — Вчера еще закончились, ну я закажу, если хочешь. Просто в разное время привезут. — Да не, забей, — он отмахнулся. — Возле дома в магаз зайду, если что. Он ожидал чего угодно, вот чего угодно, правда, что могло бы случиться в этот вечер: от забытой в офисе какой-нибудь вещи, за которой срочно надо было вернуться, до падения метеорита — вот настолько порой его тревожность могла возрасти и разогнать воображение на полную, особенно когда казалось, что все вроде спокойно и хорошо. Казалось, блядь. Потому что стоя у витрины с ебучими огурцами, Антону совершенно не показалось, что у витрины с конфетами тусуется вполне себе знакомая рожа. Мужик в дутом пуховике и уродской кепке (кто вообще носит кепки зимой?) обернулся, видимо, почувствовав столько пристальное внимание: — О, нифига себе, привет! Антон скупо улыбнулся. — Фото просить не буду, — разулыбался Марк и подошел ближе. Подмышкой он держал упаковку шоколадных трюфелей. Отвратительная гадость, которую Антон бы ни за что не купил. — Я думал, вы со Стасом там еще тусуетесь. Вы ж вроде оставались, когда я уходил? Марк энергично затряс головой, продолжая улыбаться. Издав тяжелый, усталый вздох, Антон с трудом удержался, чтобы не закатить глаза внутрь черепа. Откуда в конце рабочего дня у людей остается столько сил и энергии, чтобы быть настолько жизнерадостными? — Да мы быстро закончили, там на самом деле не особо много работы-то было. Чисто правки только. Ты что в нем, блядь, нашел, Арс? Разговоры с самим собой, по опыту, никогда не приводили к чему-то хорошему. Начинаешь вести бессмысленный диалог, достраивать сцену у себя в голове, размышлять о последствиях и самое тупое — додумывать за собеседника его ответы. Поэтому Антон предпочел не разгонять, а спросить прямо, тем более его это, честно говоря, малость напрягало: — А ты про Арса зачем решил сказать? Про фотографа там… Не подумай, я без претензии. Лицо напротив заметно посерьезнело. И вот уже нет никакой жизнерадостной улыбки, и позитив уже не источаем за километр — Антону немного стало стыдно. — Да это ж просто разговор. Я не думал, что… Марк замолчал с уязвленным видом. Антон взглянул на часы. Он наверняка уже пропустил все мыслимые доставки, а Ирка нетерпеливо посматривает в окна, вспоминая все просмотренные тру-краймы. Тьфу, блядь. — Да мне просто показалось, что ты типа… хвастался? А ты вроде как с нами теперь работаешь, так что и видеть нас теперь будешь чаще. Я к тому, что не надо, наверное, подпитывать наше эго своим… фанатизмом. Бля, прости, я уже плохо соображаю и в голове звучало как-то лучше. И вообще, не мне решать, что вам делать, забей. Антон поморщился, явственно ощутив кислый привкус во рту, и поспешил не глядя схватить банку огурцов. Пора возвращаться домой. — Ты же один так реагируешь, — донеслось внезапно ему вслед, когда он уже сворачивал к кассам самообслуживания. Пришлось медленно развернуться и непонимающе выгнуть бровь. — Я мог бы похвастаться куда более весомыми вещами, как я, например, в Питер к нему ездил. Если бы, конечно, вообще преследовал такую цель. Но, серьезно, это был просто разговор. — Прям сорвался и уехал в Питер? — Да это по делам было, я просто заменил одного сотрудника. Да неважно. Но это типа не проблема или?.. — Ну этим и не похвастаешься особо. — Да, но ты так смотришь, как будто он луну попросил с неба достать, — с губ слетел нервный смешок, да и сам Марк уже не выглядел уверенным. Антон, блядь, ты проебался. Заткнись и уебывай. Внутренний голос буквально на ультразвуке талдычил в голове одно и то же. Он упрямо продолжал стоять на месте, а банка огурцов своей тяжестью оттягивала руку. — А ты бы и достал, я смотрю. — Может быть. Если б он хотя бы на одну секунду посмотрел на меня так же, как на тебя. С этими словами Марк, как-то весь ссутулившись, исчез между рядами, наверняка посылая Антона нахуй. Возможно, даже вслух. Антон со злостью почти швырнул банку в машину, смяв выданный аппаратом чек, и завел мотор. Как он вообще оказался в этой точке? Он что, в каком-то зеркальном измерении? Тогда где доктор Стрэндж, который должен спасти его грешную душу? Или что он там делает вообще, грехи-то уж вряд ли он отпускает. Впрочем, он не особо следил за последними новинками Марвел — может, он там уже заделался в монахи-священники и держал магический целибат. Три пропущенных от Иры. — Я скоро буду, — даже не вслушиваясь в ее голос, ответил Антон и быстро отключился. Он за комфорт и спокойствие. Ему это нравится. С Ирой всегда спокойно, с ней всегда хорошо и «мягко». С ней удобно. Он ее любит и любит свою жизнь с ней. Его все устраивает. И секс с ней устраивает. Если бы он был геем, вряд ли бы у него на нее стоял, правильно? А если би, то его бы в равной степени привлекали мужики, но нет этого. Нет. А все эти фанфики про них с Арсением пусть летят в пизду, потому что он себя уже ощущает какой-то марионеткой, в голову которой вложили не свои мысли, не свои чувства и пнули под зад прямо в эпицентр фанатской бури. — Сука, — прошипел он в пустоту и нажал педаль газа, плавно тронувшись с места. У него почти не дрожали пальцы, когда он ввалился в небольшую — уютную — квартирку и, отложив несчастные огурцы на подставку для обуви, притянул выглянувшую в коридор Иру к себе. У него не дрожали пальцы, когда он спешно расстегивал ее лифчик, не отрываясь от губ — слишком агрессивно, слишком напористо и жадно, чтобы задавать вопросы. Не дрожали и тогда, когда он натягивал скользкий презерватив на член, пока тяжело и часто дышавшая Ира лежала под ним, раскрасневшаяся, необыкновенно красивая и желанная. И целовать ее он имел полное право, а, главное, хотел в отличие от… — Да блядь, — едва слышно простонал он. Ира вопросительно нахмурилась и приподнялась на локтях. — Что такое? — Да с этим вот, — соврал он и помахал презервативом, — проблема. Я новый возьму.    А потом все мысли испарились в погоне за долгожданной разрядкой, словно и не было их.

***

Пока стюардесса объясняла, как пользоваться кислородными масками и пристегивать ремень, Арсений выбирал песню и старался уместиться так, чтобы ноги не перегораживали весь проход. Вдобавок сетовал, что лететь пришлось в эконом-классе, но его мгновенно успокаивала и грела мысль, сколько денег он все-таки сохранил. Еще в зале ожидания он раздраженно осматривал собравшуюся толпу, и все, похоже, вознамерились лететь в Москву именно его рейсом (что, конечно же, было глупо и он этого не отрицал). Новогодние праздники он благополучно провел в Белграде, отпахал свои смены как заправский мастер и возвращался домой с ощущением добротно выполненной работы. С Сережей они пересечься так и не сумели: тот благополучно опоздал на рейс, а потом вообще поменял билеты (и дальнейшие планы) и преспокойно укатил в Грецию. Арсений только похихикал над выложенной историей. Найдя, наконец, подходящую композицию, он прокрутил ленту сообщений вверх-вниз, не нашел ничего занимательного — в конце концов, без связи он на ближайшие три часа — и постарался расслабиться. Если он надеялся на то, что в Сербии у него чудесным образом исчезнет эта тяга к Антону и взаимодействию с ним (он взрослый, образованный мужик и может вполне четко и понятно обозначить, что с ним творится), то план провалился. Зато он нашел еще одно вполне приличное и простецкое объяснение: его тянет к заботе. Вниманию. Антон очень щедро одаривает им не только Арсения, но и всех остальных. Арсений просто очаровался, и нет здесь никакого сексуального подтекста. Он мог назвать себя «фанатом, которому повезло». Что плохого и постыдного быть фанатом Антона Шастуна? Да тут полстраны таких, ну, может, чуть меньше и он слукавил. Не в этом же суть. А еще его подкупило искреннее желание помочь, пусть и не сразу, в этом ебучем эксперименте. Антон же, блядь, безотказный. Тем более они близкие друзья — вспоминать сериал вовсе нет необходимости, Арсений! — как можно было отказать другу. Это тоже своеобразная забота. Вот он и повелся. Любой бы на его месте… — Ты о чем вообще? В офисе в шесть вечера было немноголюдно: в своем кабинете тусовались минские и Дрон; откуда-то доносилось лиричное завывание Журавлева, пародировавшего какую-то популярную песню; а в самом конце коридора Арсений столкнулся с Димой. И зачем-то задал ему вопрос, который, как и ожидалось, вызвал вопросов еще больше. — О Шасте. Ходит тут один, дылда двухметровый. Помнишь такого? Они вместе зашли в кабинет, где больше никого не было, хотя судя по оставленной дымящейся кружке чая кто-то все же присутствовал. Судя по тому, как вкусно пахло, а рядом лежали протеиновые батончики, это без вариантов был Сережа. — Ебать, он что с отпуска вернулся так быстро? Еще и пришел раньше нас. Там че за окном снег растаял что ли, — удивленно присвистнул Дима, кидая сумку в сторону чьей-то толстовки. — Так что там о Шасте? — Ну вот ты ж прекрасно все расслышал, хули блядь повторять надо? — взъерошился Арсений, отправляя свою туда же. Невыспавшийся Арсений после перелета — злой как черт и лучше бы дела с ним не иметь, но на Диму это не распространялось. Димка свой парень, все поймет и всех рассудит. Если, конечно, сам в пылу борьбы и азарта не начнет вставать в позу. — Да я-то расслышал. Только не понял, о чем ты. — Просто интересно, — пожал он плечами и добавил: — Не кажется ли такое его поведение ну каким-то… странным, не знаю. Он же всем старается уделить внимание. — А ты хочешь, чтоб он всех посылал или что? Арсений цокнул и прищурился, покачивая головой. — Ну просто нельзя быть таким, блядь, заботливым все время. Я не могу сейчас подобрать слово точнее. — И не надо, — Дима откинулся на спинку дивана и с наслаждением вытянул ноги, хрустнув коленями. — Он же только с тобой такой. Все объяснения — тебе, половина шуток — тебе, хуй поймешь, че вы там вообще имели в виду, все эти переглядки — с тобой. Бля, Арс, вам же Стас сам не так давно говорил: побольше взаимодействия, но в пределах разумного. Фансервис сам себя не продаст. — Цинично. — Как есть. Я, конечно, не говорю, что Антон сам по себе только и делает, что старается исключительно ради этого, но… — Стоп, притормози. — Арсений взмахнул рукой, и Дима послушно замолчал, прикрыв глаза. — Я же не о поведении на камеру сейчас говорю. Он и в жизни такой. Раньше я не замечал. — Значит, раньше вы меньше общались. Поздравляю, ты разблокировал новую версию Антоши. Следующий этап: вы вместе смотрите матч мадридского Реала и ты видишь, каким он бывает, когда те проигрывают. А они, к счастью, в этом сезоне успехами не блещут. Хе-хе. Не открывая глаз, он мечтательно улыбнулся. Даже Арсению, не слишком увлекающемуся футболом, было очевидно, что здесь они по разные стороны баррикад. — Я в целом уважаю концепт работы допоздна, но нас Стас сегодня позвал, чтобы что? — Обсудить новое шоу, — пробасил вернувшийся… Антон? — О, я был уверен, что это Сержа добро. Привет. — Согласен, — крякнул Дима и продолжил посапывать. — Странно, что меня вообще позвали. Ладно, я шучу-шучу, — он примирительно поднял ладони вверх, но все равно заслужил в свою сторону недовольный взгляд. — А Серый типа не участвует в обсуждениях? — Он сказал, что доверяет нашему вкусу, и начал отпуск раньше, — неохотно объяснил Антон. Даже от телефона не оторвался, сволочь длиннющая. Арсений едва не воспылал праведным гневом, но тут же смилостивился, когда в кабинет заглянул Макс, неловко потоптался, поправил обесцвеченные кудряшки и только после спросил: — Арс, а ты сильно занят? — Прямо сейчас доказываю аксиому параллельности Евклида, но ради тебя, так уж и быть, прервусь. Судя по напряженной работе мысли в глазах, Макс решительно ничего не понял, поэтому Арсений просто похлопал рядом с собой. — Да я, может, позже… Дверь распахнулась, являя всем Журавлева, разодетого в какую-то цветастую распашонку, но самым удивительным лично для Арсения стал момент, когда они пересеклись друг с другом взглядами. — Пацаны, кто это тут у нас вернулся! Ну что, коллега, ну поздравляю же, очередные съемки в большом кино, горжусь! Журавлев подбежал так стремительно, что Арсений даже осознать ничего не успел. Только ощущал спустя мгновение, как крепко тот стискивает его в своих медвежьих объятиях и что-то улюлюкает в ухо. — И первый опыт сразу с повесточкой. Заебись. — Блядь, Шаст, а тебе вот обязательно все испортить надо, да? — возмутился Арсений, потому что его внезапно задело. Там и поцелуй-то с парнем длился секунд пять от силы и сюжетно был обоснован, а не показан тупо ради ебаной повестки. — Да нам с ним тоже так-то поцеловаться как нефиг делать, — вальяжно привалился к нему Журавлев. — В конце концов, Антош, мы оба актеры. Он так приосанился, что вызвал лишь смех — у всех, кроме Антона. Зато он, наконец, отложил телефон и смотрел теперь на всех с таким видом, словно страдал от трехдневного запора. О чем Арсений ему тут же доверительно сообщил. — У меня есть слабительное, если что, хочешь? Олеся заставляет с собой чуть ли не всю аптечку таскать, — на полном серьезе предложил Макс. Арсений прыснул в кулак, закашлялся. Антон бросил на него нечитаемый взгляд. — Бля, ну даже если повестка и что? — вклинился дремавший до этого Дима. — Нас это вообще ебать не должно, сидят тут, киноделы, блядь, великие. — Согласен. Отбей пятюню. — Журавлев потянулся за его спиной к Диме, вызвав нехилую такую тряску дивана, от чего Арсения вдавило еще глубже. На этом обсуждения должны были закончиться, и в голове Арсения это уже произошло. Тихо-мирно простебали и пошли дальше. Если бы не небрежно брошенное: — Конечно, ебать же его будут. — Ты охуел, Шаст? Арсений вылупился на него изумленными глазами. Рядом тяжело вздохнул Дима. Остальные решили тактично промолчать. — Давай ты будешь отличать реальную жизнь от, блядь, экранной! — А в реальной жизни прям не так, да? А, бля, это, наверное, дружеский флирт такой кое с кем, — в голосе Антона сквозило настолько неприкрытое раздражение и злорадство, как будто его выводил из себя сам факт общения Арсения с… Он ведь не скажет? Арсений сам себе пообещал в эту секунду, что если Антон хоть как-то заикнется про Марка, намекнет на него или вообще прямо во всеуслышанье объявит, то никогда в жизни он больше с ним не заговорит. Прощайте все совместные проекты, дальше без него. Он не сводил глаз с Антона. — Пацаны, че за муха вас укусила, — осмелился разрушить тишину Журавлев. В этот же момент, к его еще большему удивлению, Макс подошел не к Антону, а к нему и негромко предложил: — Арс, погнали перетрем, дело есть. Заодно успокоитесь. Под гнетущую тишину Арсений соскреб со стола телефон, подхватил сумку, намереваясь больше сегодня не возвращаться, и пошел за Максом к выходу. — Конечно, как всегда по съебам, а потом народ удивляется, хули у нас Арсений нигде толком не участвует! — язвительно бросил вслед Антон и вытащил электронку. — Ой блядь даже оправдываться не хочу, похуй на тебя и твои выебоны, Шаст. — Ну вот и пиздуй к тем, на кого не похуй, — резко отреагировал Антон. — Шаст, еб твою мать, следи за языком! — не выдержал Дима. Они еще какое-то время переговаривались, но Арсений этого уже не слышал, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он вам не истеричка какая-то, чтоб мебелью хлопать. Она денег так-то стоит и не малых. А уж его нервная система вообще бесценна. — Так, о чем ты хотел поговорить?