Сердце из лавы и света

По дороге на пляж Юна любезно промолчала, не говоря про книгу ни слова. Наверное, она привыкла ко многим странностям со стороны своих сверстников. Вместо этого она рассказала Феликсу о поездке, в которой была несколько недель назад. Поздно вечером с друзьями она прошла пешком через лавовую пещеру, которая находилась совсем недалеко от Рейкьявика. Они там спали, слушали музыку, пили пиво. Он действительно пытался слушать то, о чем говорит Юна, но его будто не было рядом с ней. Хотя было всего три часа, уже темнело, и мысли все время возвращались к той статье в газете. «Была ли эта девочка моей мамой? Нет, это было бы слишком странно. Ни один такой скучный и разумный человек, как она, никогда не попадет в подобную ситуацию. С другой стороны, ее беременность была точно вне планов… Может, она встретила парня. Возможно, она осталась у него, а учителю рассказала лишь о пробелах в памяти, чтобы не попасть в беду. Я родился ровно девять месяцев спустя». Его дыхание сбилось, пальцы так сильно сжимали поводья, что лошадь в негодовании мотала головой взад и вперед. — Отпусти слегка, — сказала Юна. — Она не любит, когда ее сдерживают. Тем временем они пришли к морю. Слева от них поднимались огромные базальтовые колонны, справа тянулся черный лавовый песок, а перед ними шумел серый Атлантический океан. Волны поднимались примерно на метр над четырьмя окаменевшими троллями, которые, как и темные эльфы, не выносили света. Плавать было слишком опасно даже летом. По дороге на пляж Ликс заметил несколько предупреждающих знаков. На воде была всего одна лодка. Она просто проплыла через большую щель между скалами и исчезла из виду. Юна подошла с Халли к морю, Феликс с Виндой последовали за ними. Лошадям нравилось находиться в воде по колено. Они сразу же начали весело бить по дну копытами. Вот в таких серых и чистых водах должны обитать различные морские существа. Ликс сразу представил себе девушек с зелеными мерцающими рыбьими хвостами и русалов с длинными спутанными бородами. Один из них поднял сердце со дна океана и принес его на пляж. Как глупо, что у него не было возможности спросить Гюнтера, как это сердце выглядит. Вряд ли под этим можно было подразумевать настоящее сердце. По крайней мере, Феликс на это надеялся, мысль о подергивающейся мышце, лежащей где-то поблизости, была довольно мерзкой. Ему действительно нужно было это выяснить. Что-то подсказывало, что все события, произошедшие восемнадцать лет назад, связаны между собой. И что они как-то связаны с ним. Гюнтер указал на это: Суён не случайно получила тендер на гостиницу. Кто-то заманил их сюда. Но кто? И почему? Неужели он действительно был избран, чтобы найти сердце этого дерева? И его отец жил где-то здесь? Согласно его теории, парень, с которым познакомилась та девушка, должен был быть родом отсюда. Может, он вообще из деревни приехал. В конце концов, в статье не было ни слова о том, что парень тоже исчез. Сердце заколотилось. — Скажи, а ты знаешь всех в Киркьювике? — небрежно спросил он Юну. — Конечно. В селе чуть меньше трехсот жителей, — Юна наморщила свой курносый нос. — Почему ты спрашиваешь? Хочешь узнать, есть ли здесь симпатичные парни? Ты уже видел самого красивого. — Хёнджина? Девушка кивнула. — Кто, если не он? Большинство других парней довольно скучные. Да и девушек тоже. Но даже если так, я бы все равно не стала с ним встречаться. Мда, информации ноль. — Хёнджин приедет на вечеринку в Вик? — пока они обсуждали эту тему, Ликс не мог не спросить ее об этом. — Конечно. На вечеринки он всегда приходит одним из первых. Феликс снова увидит его сегодня вечером. На лице расплылась дурацкая улыбка. «Феликс! Крис тебя ничему не научил? Держись подальше от симпатичных парней, которые притворяются такими крутыми и заставляют тебя выглядеть глупо», — мысленно ругал себя он. Тем не менее Ли не мог избавиться от мыслей о Хёнджине, как и от остальных мыслей, которые крутились в голове. — Тебе все равно, срубят ли дерево? — Нет. В детстве поляна была для меня волшебным местом. Мы с друзьями часто играли там, притворялись эльфами, — Юна задумчиво улыбнулась, прежде чем ее лицо снова стало серьезным. — Но нам нужны туристы. Они приносят деньги и работу. Многие жители этого района будут финансово независимы благодаря отелю. Мои родители, например. Мой отец работает на стройке у Хвана, а мама надеется получить работу на стойке регистрации, когда отель будет построен. Она больше не хочет сидеть на кассе в супермаркете. Вот почему бабушка не разговаривает с ними несколько недель. Сейчас в нашей семье все сложно, и я нахожусь между двумя огнями. О боже! Феликс даже не думал, что строительство гостиницы кому-то будет выгодно. В нем зародились тихие сомнения, но он не мог бросить все и забыть о дереве. Потому что, если будет царить вечная тьма, ни отель, ни рабочие места не будут нужны. — Ты заметил, что на поляне выросла изгородь из шипов? — спросила Юна. Он кивнул. — Я был там сегодня утром с твоей бабушкой и моей мамой. — Мы с родителями тоже поехали туда, потому что не могли в это поверить. Совершенно невообразимо, правда? Я знаю, что у нашей природы есть собственный разум, но что изгороди растут так быстро, да и вокруг бузины… Бабушка, естественно, считает, что это работа эльфов. — А такое возможно? — Ерунда! Если бы они действительно существовали, то гораздо раньше начались бы протесты против строительства гостиницы. Ведь сразу стало понятно, что дерево придется срубить. — Ты сама говорила, что исландцы делают все в последний момент. Может быть, то же самое и с исландскими эльфами. — Феликс чувствовал, как уши заливались краской, и притворился, что снимает травинку с гривы Винды, чтобы Юна не увидела улыбки на лице. Жаль, что он не мог сказать ей, кто был предполагаемый эльф, который заставил живую изгородь вырасти за одну ночь. Делать великие дела намного веселее, когда можно о них рассказать. Но кроме Гюнтера ему все равно никто не поверил бы. — Можем ли мы проехать мимо поляны на обратном пути? — спросил Феликс. Ему нужно узнать, сколько времени есть в запасе. Ну и он хочет разобраться с платком Хвана, пропитав его соком борщевика.

***

Суён уже была дома, когда Ликс с Юной вернулись с поляны. Он встретил ее на кухне. — Ты тоже хочешь кофе? Уже поздно, но мне действительно нужен кофеин, — она выглядела бледной и измученной. Ли кивнул. — У тебя опять болит голова? — Да. И я не понимаю, почему. У меня никогда не было проблем дома, — она выглядела так, будто собиралась что-то добавить. Ее рот уже было приоткрылся, но она ничего не сказала. — Может быть, это из-за стресса? — Точно. — Как прошло собрание совета? — Долго. — Они не позволят оставить бузинное дерево? Она покачала головой. — Сегодня отломились три его самые большие ветки, потому что они уже сгнили. Дерево почти мертвое. Именно об этом и говорил Гюнтер, когда в церкви внезапно стало темно. — Ты предлагала интегрировать его во внутренний двор гостиницы? — Да, но ты был там, когда Элрик сказал, что для него это исключено. Думаю, мы нашли неплохой компромисс: мы посадим другое дерево на этом месте, — она налила себе и Феликсу чашку кофе. — Ни один гость не захочет смотреть на гнилое дерево. — Так думаешь ты, или это то, что говорит Хван? — Это наше общее мнение, — ответила мама тоном, который дал ему понять, что любое дальнейшее обсуждение превратится в еще один аргумент не в его пользу. Ну что ж. Феликс стиснул зубы так, что у него заболела челюсть. Если Суён сдалась из-за страха потерять работу или вовсе влюбилась в Донхёна, она это сделает. Он бы не стал. В конце концов, если это сердце действительно существует, оно должно где-то быть, и он его найдёт. — Между прочим, сегодня днем я пошел в библиотеку, чтобы взять несколько книг, — он небрежно сменил тему. — Я наткнулся на старую газетную статью. Ты знала, что немецкая школьница исчезла в тот же год, когда ты была здесь? Когда она появилась на следующий день, то ничего не могла вспомнить. Чашка кофе, из которой Суён собиралась сделать глоток, на мгновение зависла в воздухе. — Нет, — только после ответа мама сделала глоток. — Откуда мне знать? — ее рука слегка дрожала, когда она ставила чашку обратно. — Я думал, ты ее знала. Девушка была в Исландии в марте. А ты? — Знаешь, сколько школьников каждый год приезжают в Исландию? — Наша последняя поездка будет на озеро Гарда, как и у всех остальных выпусков до нас. — Раньше у школ было больше средств, — она залпом допила остатки кофе. — Ты такой же голодный, как и я? Можно сходить поесть что-нибудь в кафешке. — Юна приедет за мной в десять. Мы хотим пойти на вечеринку в Вике. — Мы вернемся к этому времени. — Хорошо, — может быть, она будет более разговорчивой с полным желудком.

***

Но даже в кафе Суён открыла свой рот только для того, чтобы сделать заказ, а потом набить его рыбой. Почему она избегала Феликса, когда разговор заходил о ее выпускной поездке? Что-то случилось тогда, и это было связано с его отцом. Сомнений уже не было. С колотящимся сердцем он откусил свою овощную запеканку. Ликс всегда скучал по своему отцу. Иногда ему удавалось это скрывать. Но часто он смотрел на человека в парке, играющего в футбол со своими двумя детьми. Чонин постоянно жаловался, как отец порой раздражает его. Он слушал песню, читал книгу или просто смотрел на небо, и тоска по нему возникала снова и снова. Почему он не захотел общаться с Феликсом, а может быть, он даже не знал о его существовании, и почему Суён чертовски не любила говорить о нем? Семья не была полной без отца, она об этом знала. Ликс был деревом с одним корнем, и, вероятно, только благодаря сильному характеру непоколебим. Но из-за своего молчания Суён отдалилась не только от его отца, но и от бабушки, дедушки, тети, дяди с его стороны. Поскольку она была единственным ребенком в семье, как и Ликс, она поссорилась со своими родителями, и они почти не виделись с ними. Бабушка Бин и дедушка Людвиг, вероятно, были так же расстроены, как и Ли, но они не были готовы обсуждать парня, от которого их дочь залетела, только окончив школу. Проглатывая еду, Феликс даже не чувствовал вкус, мысленно перебирая в голове всех мужчин, которых встречал здесь, в Исландии. Их было не так много. Невысокий толстый мужчина с короткой стрижкой, рассказавший Хвану о саботаже в здании, Суён определенно не нравился. По крайней мере, он на это надеялся. Но светловолосый викинг, починивший экскаватор, выглядел неплохо. Водителю Хвана тоже должно быть около сорока. Но его бледная, покрытая пятнами кожа выглядела так жутко, что Феликс запретил себе даже думать о нем как о своем отце. А сам Хван… У него были темные глаза, как и у Суён. Таким образом, биологически крайне маловероятно, что эта связь приведет к появлению ребенка со светлыми волосами. Но поскольку недавно некоторые законы природы были опровергнуты, он не мог полностью исключить это. В конце концов Ликс успокоился, сказав, что заметил бы еще в аэропорту, если бы они были знакомы задолго до их приезда. Мужчина вез в кафе пожилую женщину в инвалидной коляске. За ними запрыгнула крохотная собачка. Сколько лет было этому человеку? Освещение в столовой было очень тусклым. Феликс мог только сказать, что он был одет в пиджак цвета красного вина и что его волосы были довольно редкими. Прекрати сейчас же! Нельзя искать своего потенциального отца в каждом мужчине средних лет, которого встречаешь здесь. Самый простой способ Феликса — высказать маме свои подозрения. Но он не ожидал, что она скажет правду, и не знал, как и когда поднять этот вопрос. — Прием! Земля вызывает Ёнбока! — Суён помахала салфеткой перед его лицом. — Что? — удивленно спросил он. Ли настолько задумался, что даже не заметил, что мама нарушила молчание. — Я спросила тебя, слышал ли ты что-нибудь о взломе в музее. Тот кивнул. — Когда мы с Юной проходили мимо, там был полицейский. — Кажется, сегодня здесь много чего произошло. Ха-ха! Он прекрасно знал, что она дразнила его из-за так называемого грабителя. — Мэр был вне себя, — продолжала Суён. — Судя по всему, этот молот привлекал посетителей, потому что он предположительно принадлежал богу Тору. Вор, должно быть, какой-то сумасшедший коллекционер. Что вообще можно сделать с этим молотком? — Сровнять горы? — предложил он. Суён рассмеялась, но от мысли о том, что такое мощное оружие может сделать в чужих руках, у Феликса побежали мурашки по коже. И поэтому он не был в восторге, когда Суён в диспетчерском пункте такси сказали, что все машины уже в пути, и теперь им пришлось идти обратно пешком в такую темень. Когда они миновали ратушу, из нее только что вышел мужчина с рыжими волосами и щетиной на лице. На нем были резиновые сапоги, кожанка и жесткая фланелевая рубашка. — О нет! Мэр! — Суён хотела спрятаться за машиной, но к тому времени он ее уже заметил.

***

— Ах! Наш архитектор. Как приятно встретиться здесь! — крикнул мужчина. Он поспешил к ним и так сильно хлопнул Суён по плечу, что у нее подкосились колени. — Я еще не говорил, но у тебя очень красивый сын, — он подмигнул сначала Суён, потом улыбнулся Феликсу. — Вы двое собираетесь на вечернюю прогулку по нашему прекрасному городу? Со зданием, которое ты задумала, мы превратим горячий источник на поляне в золотой источник, — он радостно потер руки. Это был мэр! Ликс подавил смешок. Парень представлял, что он выглядит совершенно иначе. Не как фермер, или рыбак, или деревенский дурачок, а больше как Донхён. — У тебя найдется время для меня в следующие несколько дней? Сегодня в полдень я хотел поговорить о церемонии на выходных, но эта проклятая изгородь совершенно сбила меня с толку. К счастью, сейчас ее уже нет. Я запланировал небольшое выступление, старики и детский хор будут петь народные песни. Несколько слов скажет Донхён, председатель ассоциации отелей и представитель ассоциации туризма. — Ты не боишься, что мероприятие будет сорвано? От меня не ускользнуло, что у населения есть довольно большие сомнения по поводу этого проекта. — Ой! Это лишь небольшая часть прошлого. Отель — это благо для нашего региона. Я уже вижу, как сюда подъезжают автобусы с туристами. Нам абсолютно необходимо больше парковочных мест. Вик и его несколько паршивых свалок скоро можно будет убрать. Их мэр думает, что для прогресса им не нужно закрываться. В отличие от меня… — дерзко сказал он, после чего насмешливо фыркнул. В то время как мэр с красными щеками и сияющими глазами представил Суён свое видение Киркьювика как нового туристического магнита, женщина поникла. Было очевидно, что она хотела от него избавиться. — Уф, дай ему только начать… — сказала она, когда через несколько минут он сел в свой пикап и уехал. — Кроме того, Дагоберт Дак ничего против него не имеет, — она выглядела измученной. Они продолжали идти. Их дыхание рисовало белые облака в ледяном воздухе. Невероятно, как холодно в этой стране! Феликс потер руки. Был только конец октября. За несколько дней до того, как они прилетели сюда, он сидел с Чонином в джинсах, футболке и конверсах в Английском саду и строил планы на дальнейшие проекты. Кажется, прошла уже целая вечность. Интересно, нашли ли травку перед полицейским участком? Он даже забыл о ней, о Крисе тоже думал все меньше и меньше. Что-то пролетело над их головами. Ликс посмотрел вверх. В рассеянном свете уличных фонарей он увидел силуэт кружащегося над ними черного ворона. — Иногда мне интересно, какой была бы моя жизнь, если бы в какой-то момент я приняла другое решение, — внезапно сказала мама. Феликс озадаченно на нее посмотрел. Никогда не слышал от нее ничего подобного. — Что ты имеешь в виду? Суён кивнула в сторону освещенного окна. Женщина сидела за пианино и играла. Звук доносился до них, но был приглушенным. — Если бы я не перестала играть на пианино в одиннадцать, я могла бы стать пианисткой и готовилась бы сейчас к следующему выступлению где-нибудь за границей. — Ты была настолько хороша? — Нет. Это был просто пример, — нетерпеливо ответила она. — Разве ты сам не думаешь об этом? — Мам, мне и восемнадцати нет! Что я мог бы сделать по-другому? Что ж, может, ему и правда стоило с первого года учебы проявить немного больше внимания к математике. Тогда бы у него не было бы таких проблем. И ему никогда не следовало писать Бьерну Бюттнеру это глупое любовное письмо. Он был так смущен тем, что написал, что даже сейчас, пять лет спустя, краснеет, если он просто смотрит в его сторону. Но у него не было такого события, которое бы действительно изменило жизнь до окончания школы. Что могло заставить Хёнджина бросить образование? Он не мог просто существовать всю оставшуюся жизнь на деньги дяди, то и дело бегать по делам или возить его… Суён скривилась и приложила пальцы к вискам. — У тебя снова болит голова? — спросил он. Она кивнула. — А таблетки не помогают. Видимо, мне тяжело переносить постоянные перемены погоды. — У тебя болела голова тогда, когда ты была здесь? — Ликс воспользовался ее же мудростью, чтобы наконец вернуться к теме выпускной поездки. Суён покачала головой. — Я не знаю. Но, как ни странно, я все равно почти ничего не могу вспомнить. И того, что я помню, похоже, здесь нет. Например, я думала, что я была в маленькой деревне, где было кафе под названием «Медоносная пчела», которое принадлежало очень маленькому человеку, чье лицо было похоже на грецкий орех. Рядом был водопад, вода которого сияла всеми цветами радуги. — Может быть, тебе это приснилось? — Да. Наверное, так оно и есть, — мама вздохнула. — Или это было в кино. Я даже представляю этого мальчика. У него светлые волосы, он носит льняную рубашку, слаксы и кожаные сапоги до колен. — Похоже на Робин Гуда. Или на любой другой фильм по сказке, — мама была в странном настроении с тех пор, как они прилетели сюда. Незадолго до того, как они покинули город, к ним поспешили двое демонстрантов и передали маме листовку. Они отличались от тех, с которыми Феликс с Юной познакомились сегодня днем. — Если тебе небезразличны эльфы, присоединяйся! — сказал толстый мужчина. — Ты с ума сошел? — прошипела его подружка. — Это архитектор из Германии, — она выхватила листовку из рук его матери. Он попытался прочитать, что там написано, но не успел. Мама шла с грустным выражением лица. Феликсу стало ее жалко. Она просто делала свою работу. И как он уже сказал Гюнтеру — если она этого не сделает, то сделает кто-то другой. Ликс также был уверен, что здание гостиницы на поляне ее тоже не особо устраивает. В конце концов, мама была большой поклонницей Сезара Манрике, испанского художника, и его видения метода строительства, близкого к природе — у нее, вероятно, было десять иллюстрированных книг о нем и его архитектуре. Она предложила Хвану разработать план, который позволил бы дереву существовать, и убедила его построить подземную автостоянку, чтобы парковка не испортила пейзаж. Тем временем они покинули деревню и оказались на узкой грунтовой дороге, которая пропадала в холмах. Его раздражало, что такси не было, потому что, хоть с ним и была мама, он боялся темноты, поглощающей свет вокруг. Были бы на небе хотя бы звезды или луна, но ничего… Над ними все было черным. — Разве ты не можешь еще раз поговорить с Хваном о том, что бузину нужно оставить? — Не начинай снова, — простонала мама. — Но люди говорят, что дерево — врата в мир эльфов… — Эльфов не существует! — Кроме того, бузина — это не просто дерево. Это Иггдрасиль, Мировое Древо, и когда его срубят, то весь мир окутает тьма. — Ты действительно веришь в эти сказки? — спросила она, но ее злость казалась неуместной, так как глаза были полны беспокойства. — Нет, но… Она резко остановилась. — Ты тоже слышишь этот звук? — прошептала она. — Ты имеешь в виду птицу? — ворон все еще летал над ними, то и дело хрипло каркая. — Нет, я имею в виду шаги. Феликс насторожился. Гравий под ногами ритмично хрустел, но Суён была права: раздался другой звук. Чмокание. Чья-то обувь определенно тонула в грязи на лугу. — Там кто-то есть, — прошептала она.