Возвращайся

Сухие руки и ножки-соломинки. Измождённое серое лицо. Пусть Люмин и была мироходцем, бессмертной полубогиней, вечно юной и прекрасной, она очень сильно постарела. Вот уже пятьсот лет она могла двигать только лицом — и то не всегда. Пока Итэр не возвращался с лекарствами и едой перед тем, как вынести её на прогулку, ей не оставалось ничего, кроме как смотреть на комнату. Деревянный потолок, подпираемый деревянными же сваями, давил всей своей тяжестью на тощее беспомощное тело Люмин. Шкаф под ним осмотреть было тяжелее: для этого нужно приподнять голову, чего она сделать не могла. Но из той точки, с которой Люмин смотрела, можно увидеть стеклянную дверцу и пыльные старые книги за ней. Открытое окно, куда больная смотрела чаще прочего, было занавешено лёгкими голубыми занавесками. Слишком короткими, чтобы закрыть обзор. Но они приятно покачивались от ветра, создавая хоть какое-то движение в этой затхлой комнате. А за окном… был весь мир. Днём звёзд не видно, кроме одной, но Люмин знала, что и этой ночью брат вынесет её смотреть на звёзды. В прихожей раздался шум. Итер, заходя в дом, привычно крикнул: «Я дома, Люмин!», не получая ответ. Увы, Люмин уже пятьсот лет может лишь с трудом шептать. Люмин встретила улыбкой вернувшегося с очередной порцией лекарств брата. В её горле опять застряла просьба, которую, она знает, Итэр не выполнит никогда. «Прошу, оставь меня». Она сама никогда не оставила бы Итэра. И потому не могла требовать этого от него. Ежедневные процедуры втирания трав во всё тело, мытьё и кормление. Итэр с улыбкой рассказывал, что видел сегодня и где побывал. Люмин по возможности спрашивала, но чаще молчала. Ей было тяжело. И Итэр знал, насколько. Итэру не было настолько же плохо, ведь его сестра была с ним, а уход за ней не так уж труден. Но Люмин заперта в беспомощном теле с того самого дня. Руки и ноги Люмин с того самого дня холодны и бесчувственны. Теперь они насквозь пропахли самыми разными травами. Казалось, что уже сама Люмин больше состоит из лекарств. Итэр растирал конечности сестры в попытке согреть, но это было тщетно. «Главное, что мы вместе» говорил брат ей, но он всё ещё мог ходить и сражаться. А Люмин — нет.

***

Каждый день был похож на предыдущие. С небольшими улучшениями и ухудшениями. Но уже месяц на «Я дома!» Итэра следовал негромкий «Привет». Травник этого поколения стал иногда навещать их дом. Под его руководством были сбалансированы рецепты лекарств и вот конечности сестры слегка порозовели. Люмин едва ли находила изменения замечательными, но и ей было приятно чувствовать тепло от растирания лекарств. Вообще-то, когда она смогла стабильно разговаривать, ей даже стал нравиться Сумеру. Несмотря на влажность и насекомых, гораздо приятнее, когда ты можешь хоть как-то общаться с миром. Даже если попытки сжать руку брата обречены на провал. Близнецы сидели под бескрайним звёздным небом и смотрели на сияние звёзд. Рука Люмин беспомощно лежала в руке Итэра. Но сейчас эта рука была немного теплее, чем все эти 500 лет. Люмин даже чувствовала ею руку брата. Ей очень сильно хотелось сжать его ладонь. Так сильно, что эта мечта как будто стала реальностью. Её пальцы изо всех сил сжались вокруг кисти Итэра… — Л-люмин? — растерянный голос вырвал её из мира фантазий. Ладонь Итэра мягко обхватывали тоненькие пальчики сестры. На лице брата от удивления стала расплываться счастливая улыбка: его сестра снова сможет двигаться!