Ах, Юра, Юра, Юра

      Юрий Татищев или Челябинск должен был заглянуть к ним с утра, по словам Вильгельма, для подписания каких-то документов. При этом, Вильгельм, по неосторожности, пролил кофе на эти же документы. Что, что, а заподозрить своего парня в неаккуратности Гриша не мог. — Сбегаешь в самую дальнюю типографию? Распечатаешь новые? — янтарные глаза уставились на Гришу с мольбой. — Ещё можешь калачей захватить. Наши гости явно захотят, когда проснутся.       За калачами Гриша с радостью сходит. Ну и документы напечатает.       Вот так он и обнаружил себя в своей уютной советской гостиной наедине с Татищевым и калачами. Потому что Вильгельм свои документы получил и сказал, что пойдет их куда-то сканировать и отправлять. Сам же Гриша про план знал, но так и не понял в чем тут суть и зачем это все…? Виля явно все понял гораздо лучше и справлялся один вполне хорошо. Но почему-то в последний момент решил оставить Гришу наедине с Юрием. Что же делать? Волгоград пристально смотрел на Челябинск, который почему-то отполз на другой край маленького диванчика. — Ну как дела? — решил начать Гриша вежливый разговор. Как там говорил Вильгельм: «Гриша хорош в своей натуральности поведения». Может в этом суть? — Да, все своим чередом, — ответил Юра.       Действительно, Гриша должен подойти точно и прямолинейно. — Послушай, у меня есть что-то, о чем я хочу поговорить с тобой, — Гриша скорчил полуулыбку и пододвинул тарелку с калачами Юре.       Татищев вздрогнул и вжался в спинку дивана ещё сильнее. Да что же это такое, что он сделал Волгограду? — Что я сделал? — произнес Юра. — Я просто хочу поговорить о чувствах. Ты знаешь, о романтических чувствах, — ответил Гриша.       Юра всегда восхищался Волгоградом. Во время войны о нём ходили легенды, а сам Челябинск не выпускал из рук газеты с упоминанием города. Сколько танков он сделал для него… Но он восхищался Волгоградом не в романтическом плане уж точно. Или Григорий подумал, что Юра пытается увести кого-то у него?! Да он бы не посмел! — Романтические чувства? Какие романтические чувства? — настороженно спросил Юра. — Ну, это когда ты начинаешь испытывать особые чувства к кому-то другому. Ты знаешь, такие, как… любовь, — Гриша налил себе чашку чая. На самом деле он сам нервничал. Ему сложно и боязно было говорить о таких делах… Ну не хорош он был в разговорах по душам. На что его Вильгельм покинул? — Любовь? Я это, — сказал Юра — не думаю, что слово звучит знакомо для меня, — что он, блять, несет?! — Моя к тебе? — Нет, нет, нет! Не к тебе или мне, а вообще, к любому человеку. Я просто хочу сказать, что это нормально, если у тебя появляются такие чувства. Вот так, — Гриша почти паниковал сам. Сейчас его неправильно поймут. Какой кошмар же будет! А если Челябинск на него обидится? — Так… ты говоришь, что я должен испытывать романтические чувства к кому-то? — мысли Татищево хаотично метались в голове. — Ну, да, в общем-то. Я просто хотел сказать, что не стоит стесняться своих эмоций. Все мы разные, и это вполне нормально, — ответил Гриша. Он же все правильно, вроде, говорит. — Понятно! Ты говоришь, что испытывать такие чувства к кому угодно нормально? — вроде, все было логично для Юры. Но такой разговор с Волгоградом не мог не пугать. Будто отвечаешь на уроке, к которому не готовился. — Ну да, я это и имею в виду. Ты же всё понял? — Гриша выдохнул. Кажется, до Юрия всё дошло. Его работа была выполнена? — Абсолютно! Теперь я знаю, что это единственный верный ответ. Спасибо, что объяснил! — Татищев даже подпрыгнул на диване на энтузиазме и случайно пролил чай на себя. — Ох, ты ж блять!       Гриша тоже подскочил. Как неудобно перед гостем. Он даже не заметил, что поставил чашку с чаем так близко к краю стола. — Сейчас принесу полотенце, — воскликнул Волжский.       Но когда Гриша вернулся в комнату с полотенцем ни Юрия, ни калачей уже не было…