Дневники путешественника Лархайта

Допрос ничего не дал. Даже таинственная личность с ножами на проверку оказалась банальным начинающим авантюристом. Осмотр каждой щёлки помог разжиться лишь странного вида чёрной стрелой, застрявшей в дереве на берегу. Зачем кому-то красить стрелы? Одно слово - безумные и опасные фанатики. Стрелу и несколько окровавленных белых перьев Лархайт тщательно завернул и спрятал подальше - пусть будуть хотя бы такие улики. Когда сделать больше ничего было нельзя, речное судёнышко вновь отправилось в путь. На всякий случай мрачного и тихо ругающегося себе под нос жреца аккуратно обходили десятой дорогой и старались лишний раз не дёргать, даже Мильвэ присмирел и тихонько сидел в уголке. Лархайт в очень плохом настроении оказался страшен. Ближе к ночи вернулся почтовый кэри с нормальным посланием от Лодриана, чьи актуальные инструкции и свежие советы безнадёжно устарели в свете последних событий. Лархайт в ответ с удовольствием накатал почти пять листов отчёта и отправил бедную птицу назад. У него на мгновение появилась смутная надежда, что на полдороги до Осармы его спешно вернут назад и заменять кем-то более опытным. Было б здорово! Лишь бы не оказалось, что дома сейчас народное восстание и форменный бедлам, организованный с единственной целью не дать Лархайту житья. В Катриос - крупный портовый город, откуда должен был в скором времени отплыть корабль до Осармы, - прибыли на день позже, чем планировалось. Спутники жреца, измученные потрясением и ожиданиями неясной опасности, были усталыми и дёрганными. В воздухе над караваном отчётливо висел запах успокоительных капель. Лархайт подозревал, что очередное запрещённое лекарство принадлежало старухе с ребёнком, но поймать её с поличным не представлялось возможным. Да и лень было, честно говоря. К тому же закон смотрит на чудачества пожилых сквозь пальцы, они своё уже прожили, им простительны некоторые нарушения. Перед прощанием на караванной площади к Лархайту подошёл Тальгрив: - Ты, если что, зови, мои ребята всегда помогут. Мы остановимся в южных казармах, как раз рядом с твоей любимой портовой гостиницей. - Благодарю, - вымученно улыбнулся жрец. - Я так понимаю, тот злополучный свиток у тебя? Значит, следующая жертва, если те гады окончательно потеряют берега, также будет находиться рядом с тобой... Знаешь... боюсь, что финальная цель - ты сам. Как бы воплощение порядка... Ненавижу хаоситов! - Хаоситы? - уцепился за слово жрец, чтобы не думать о возможной гибели; такая мысль уже неоднократно приходила ему в голову. - Что ты о них знаешь? Подобные сведения, если и ходят среди наших братьев, то только тайно, под покровом тишины и без лишних ушей. Только среди старших. А мне бы они не помешали. Я лишь краем уха слышал древние стрёмные сказки с их участием. Но там, сам знаешь, никаких подробностей не осталось. Тальгрив посмурнел и, дав знак своим ребятам располагаться в казармах без него, одними губами прошептал: "не здесь". Лархайт понятливо кивнул. Они разошлись и, не сговариваясь, встретились у старого, ещё в прошлом столетии заброшенного порта. Это было прибежище нищеты и самых сомнительных элементов города. Оба были закутаны по уши в какую-то вонючую рвань. Лархайт с неожиданной ностальгией вспомнил свою первую поездку в Катриос вместе с Лодрианом. Это было четыре года назад, когда сам юноша был зелёным учеников, а старший жрец неожиданно взял его с собой на очередную регулярную проверку областей. В перерывах между встречами и разбором документации, накопившейся за пять лет со времён последней ревизии, старший учил будущего жреца тонким премудростям интриг и расследований, без которых ни одному хорлшему жрецу не обойтись. Тогда же он впервые побывал в заброшенном порту, учась выведывать запретную информацию у сомнительных типов. Оказалось, отбросы общества могут знать много интересного и даже оказаться незаурядными личностями. Вспомнилось, как по возвращении домой Лархайт жаловался на сжизнь своим приятелям по жреческой судьбе, а те в ответ, смеясь, рассказывали истории своих подобных поездок... Надо же! Всего четыре года прошло! - Хаоситы были у нас почти всегда, - начал Тальгрив, едва они встретились и узнали друг друга. - Сперва это были отчаянные маньяки, желавшие насладиться разрушением очередного мира. Затем, в Сумеречную Эпоху, они выступали как одна из оппозиций Таара и его союзников. Они завлекали в свои ряды сказками о том, что лучше краткое время магии и вседозволенности, чем долгое и бессмысленное существование в пустом мире, где забыта истинная сила. Как-то так. Мой... прадед был хаоситом. Он на удивление долго прожил, я успел его застать и, глядя на своего предка, пообещал бороться с ему подобными до конца своих дней... Мы с моим тогдашним командиром устраивали облавы на хаоситов по всем таарейским мирам. И однажды поняли, что убили последнего из этих тварей. Видимо, мы ошиблись... Очень похоже на их почерк. Окровавленные перья - их своеобразная подпись. Истинная цель хаоситов банальна - получить как можно больше силы и разрушить все правила и законы, которые могли бы помешать им получать силу и наслаждаться ею. В погоне за силой подавляющее большинство сходит с ума и начинает считать беззаконие и хаос истинным смыслом всего... Вот всё, что я знаю. Я молчал потому, что в своё время поклялся хранить в тайне своё прошлое. Тяжело так сразу решиться нарушить клятву... В конце концов я решил, что тебе надо знать, кто твои враги. Они никогда не отступают от намеченной жертвы. Единственный выход - убить хаоситов. - С-спасибо... - едва выдавил из себя потрясённый Лархайт. Прозвучало столь жалко, что он невольно скривился. - Правда, у меня есть подозрения... что помощь твоя и твоих ребят мне ничем не поможет. Боюсь, Лодриан, мой начальник, подозревал о хаоситах, когда отправлял меня на Осарму. Наверняка он давно заподозрил, что с моим здоровьем что-то не так и теперь пытается по-тихому избавиться от младшего жреца. Я, пожалуй, слишком часто прибегал к услугам лекарей, травников и зельеваров. Он давно мог понять, что я опасен для равновесия мира. - Если в окружении Таара завелась собака хаоса - плохо дело, - помрачнел ещё больше Тальгрив. - Ну, едва ли он союзник хаоситов. Скорее, не гнушается использовать любые подручные средства для достижения цели. На время каждый из собеседников погрузился в тяжёлые размышления. Тальгриву было жаль юного приятеля, который не был виноват в том, что родился болезненным и хилым, но попробуй донести понятия человечности до упёртых и бессердечных учёных и законников. Лархайту же до отчаяния хотелось выжить в этом сомнительном приключении. А ведь было время, когда парню казалось, будто Лодриан благоволит ему, готовит его на почётное место тайных стражей или вроде того. - У тебя хоть оружие есть? - спросил начальник стражи. - Да, - просто ответил Лархайт. - Лодриан в своё время настоял на моём всестороннем обучении. в том числе и фехтованию. Тальгрив, собравшийся было уходить, замер: - Интересный, должно быть, тип - твой начальник. И когда он учил тебя обращению с оружием последний раз? - Не он сам, а какой-то тип в тряпках с закрытым лицом. Накануне поездки. это... тоже моя тайна. Они вдвоём клятвенно запрещали мне распространяться о тренировках и собственных успехах или неудачах на них. даже намёком. - Странно... А чьей была птица, приславшая тебе весточку хаоситов? - Лодриану она и принадлежала... И... Знаешь, я сдуру отправил ему со своей кэри полный отчёт о происшествии. Растерялся на своём первом настоящем расследовании, чтоб ему в Бездну провалисться! Тальгрив в ответ выругался гораздо более заковыристей. * * * Ночами в лучшей среди паршивых гостиниц Катриоса Лархайт долго не мог заснуть. В соседней кровати безмятежно сопел Скай-Мильвэ, напросившийся в один номер со жрецом не то от страха, не то ради компании самого интересного на его взгляд из караванных спутников. Кажется, в глазах мальчишки, Лархайт стал кем-то вроде старшего брата. Что ж, пусть. Зато его можно было послать следить за бывшими караванными спутниками на случай, если среди них окажется хаосит. Лишнему приключению Мильвэ был только рад, а о собственных страхах успел забыть. За ним по просьбе жреца следил один из сражей Тальгрива, пока сам Лархайт медленно и с удовольствием бродил в толкучке порта и подбирал себе подходящий корабль. А ещё с обязательным официальным визитом посещал городское начальство, где можно было нажраться от пуза и всласть пофлиртовать с милыми провинциальными девами. Чувствовать себя столичной штучкой было как никогда здорово. Здесь, в небольшом по столичным меркам, но шумном и оживлённом городе, жрец чувствовал себя в безопасности и как мог откладывал отплытие. Чувство было обманчивым, но таким притягательным! О следующем убийстве сообщил Мильвэ. Он ворвался к жрецу в трактир, где он в тишине и покое пытался наслаждаться обедом, и швырнул ему почти в лицо злополучный свиток с каракулей вместо второго имени. - Да чтоб тебе в бездну провалиться! Не здесь же! - начал ругаться жрец. - Да ну её, бездну, там скучно! Ты лучше выслушай! - парень попытался дрожащей рукой спрятать свиток в складки одежды и присел мимо стула. - Опс! Ну вот... Вот, значит, я выхожу из номера вниз на завт... обед, как вдруг вижу суету и крики. Спускаюсь, а там! Там хозяин гостиницы совсем мёртвый лежит. Всё как тогда, только белых перьев меньше. Ну мне его помощница и говорит искать тебя срочно. Я сразу в номер побежал. А там прямо посреди комнаты этот свиток, чтоб его, лежит. И пучок перьев. Но когда я уходил, ничего такого не было! Вот! Расплатившись за обед, потерявший аппетит Лархайт побежал в гостиницу. Там всё оказалось так, как и описывал Мильвэ. Тальгрив со стражниками, до сих пор остававшийся в городе, уже успели оцепить место происшествия. Несколько плачущих женщин жались в углу помещения, любопытные портовые мальчишки пытались заглядывать в окна. - Если мне пришлют знак следователя и кошелёк на расходы, я найму тебя, - мрачно кивнул Тальгриву Лархайт. - Дай угадаю: свидетелей нет, никто ничего не слышал, покойный был другом жрецов и слишком много знал о наших делах. И не только наших. Здесь слишком часто бывают верные служители императора, которые выглядят в глазах убийц воплощением порядка и... О Сэйе! Как же мне всё это надоело! Мильвэ, ты первый на допрос, потом организовываешь остальных. День был безнадёжно испорчен. К вечеру, когда все формальности были соблюдены, а очередной отчёт написан, Лархайт решил вспомнить то, ради чего в древние времена впервые в мире появились жрецы: созерцание и тишину. В каждом поселении существовали ещё с Первоначальной Эпохи Дома Тишины, куда мог приходить любой жрец, чтобы служить простым людям. Здесь положено быть спокойным и забыть хотя бы на время о мирских тревогах, наслаждаясь мягким сумраком, уютным садом, журчанием фонтанов и треском огня в чашах. Жрецы следили за этой мягкой красотой, разносили всем приходящим лёгкую трапезу и выслушивали тех, кому требовалось излить душу. Когда-то в далёком детстве Лархайт впервые осознал, что ремонт старинных Домов Тишины и прочий физический труд отлично выгоняют из головы лишние мысли. Сегодня это было актуально как никогда прежде. А если там будет один из старших братьев, готовых выслушать терзания младшего из-за нового убийства - совсем хорошо. Лархайта не покидала идея о том, что он мог бы предотвратить смерть, если бы работал лучше, был внимательнее и, допустим, организовал бы круглосуточную слежку за потенциальными жертвами. Слухи разносились по городу непозволительно быстро, в Доме царили непривычная суета и столпотворение. - Ты как нельзя вовремя, брат! - обрадовался ему пожилой жрец; эх, с ним бы поговорить,но его окружает целая куча посетителей. - помоги с фруктами, хорошо? Лархайт кивнул. Может, удастся услышать что полезное? Работать,вспоминая светлые и покойные дни учёбы, пришлось до глубокой ночи. Когда последние посетители ушли, молодой жрец был почти впорядке. Несколько человек обсуждали непонятный шум со стороны портовой гостиницы, но ничего конкретного вспомнить не смогли. Кто-то жалел молоденького следователя, полагая, что он никак не смог бы справиться с подобным делом (вот тут неожиданно стало обидно!). Был ещё один странный тип в чудной белой одежде с капюшоном. Он ни на что не жаловался и просто стоял у стены, меланхолично закусывая фруктовым салатом лёгкое вино. Что-то в его облике показалось Лархайту смутно знакомым, когда он подходил обслужить его, однако при  попытке вспомнить у жреца неожиданно заболела голова. Ну и ладно. Просто закинем этого типа в мысленный список подозрительных личностей и всё... Успокаивающая атмосфера Дома Тишины действовала волшебно. - Как ты, мальчик мой, не устал? - подошёл у нему давишний старый жрец, протягивая бокал вина. - Нет, это было как раз то, что нужно, - улыбнулся Лархайт. - Я рад. Не хочешь ли очистить душу беседой?... Вернувшегося в гостиницу Лархайта поджидал новый сомнительный свидетель: старушка-соседка, у которой неизвестные общипали любимую белоснежную курочку и свернули ей шею. - Вы понимаете, она была мне так дорога! Умненькая, ласковая, хорошенькая! - причитала благообразная старушка злому с недосыпа Тальгриву, отвратительно бодрому Мильвэ и смертельно усталому Лархайту. - Я как узнала, что здесь жрец работает, так сразу и пришла. Вы же мне поможете, да? Поможете найти негодяя? Я знаю, вы должны заниматься такими делами! - Пойдёмте, - вздохнул жрец. Старушка тут же резво подхватилась и засеменила на улицу. Холодный ночной воздух тут же швырнул в лицо мерзкую морось и рыбную вонь. Отвратительно. И как здесь годами живут люди? По дороге потерпевшая без умолку болтала обо всём на свете, действуя на нервы и словно не замечая ни холода, ни воды, ни злого рыбного духа. К счастью, идти было недалеко. - Вот! - гордо продемонстрировала нам старушка голое скрюченное тельце в углу прихожей. Тальгрив осторожно подошёл ближе, провёл рукой над куриным трупиком, нахмурился чему-то. Лархайт отметил лишь грязные следы на полу - речная глина и пятна крови, словно у хаоситов она никогда не высыхает, вечно оставляя уродливые следы. Очень похожие пятна были в гостиной. - Пойдём, - буркнул Тальгрив, поднимаясь. - Нам надо посовещаться.