Перекрёстное море

Уже через полчаса мир за пределами кофейни оживился настолько, что Кари пришлось не только повесить табличку "закрыто", но также опустить жалюзи и провернуть ключ в замке на два оборота. Выбор между стихийным пополнением кассы, последующим ремонтом заведения на эти деньги или одним выходным днём пал в пользу второго сценария, и Кари без промедления его исполнил. Когда уровень шума из Белого переулка, где приютилась "Дымящаяся чашка", достиг тревожной отметки, он запихнул в зев раритетного магнитофона кассету с песнями из кинофильмов. От нарастающего хаоса кофейню отделила тягучая песня о лунной реке. Песня, кстати, подходила незнакомке. Плавной в движениях, как речушка, и с волосами, что поспорили бы блеском с лунным светом. Кари изучал её украдкой, попивая из чашки виски, и раздумывая над словами о преследовании. Как сардонически ухмылялся ему опыт, красивых молодых девушек вечно кто-то преследует; чутьё же подсказывало, что здесь история нестандартная. – Эй, парень, да принеси ты уже обогреватель! – на очередную жалобу незнакомки вскинулся Бъярт и полез под кресло за сапогами. – Барышня заледенеет к морским чертям, а сейчас даже не ноябрь. Натянув цыпляче-желтую обувь, он прошлëпал к Марменилл и сунул под нос свою же кружку с виски. – Пей, девочка. Незнакомка одарила Бъярта затуманенным взглядом и осторожно обхватила кружку. Едва она пригубила из неё, как мужчины благодарно выдохнули, и Кари устремился на второй этаж, в свою комнату, за обогревателем. – Ну, а теперь, милая, пора объясняться, – излишне ласково, отчего ещё более пугающе объявил рыжий, склоняясь над ней, будто базальтовый утёс над Льëтовым морем. – Кто там за тобой придет? Марменилл недоверчиво глянула на рыжего. Бъярта такими взглядами не проймешь: молодые давно смотрят на него подобным образом, еще и пакостные улыбочки строят. Ярлык сумасбродного рыбака прицепился к нему ещё в возрасте Кари. – Его называют Мар. – Преступный элемент? Мстительный любовник? – Ни то, ни другое, – тревожно распахнула глаза Марменилл, и резко отвернула напряженное личико к окну. Коготками раздвинула полоски жалюзи. Белый переулок выглядел сегодня как аквариум, в котором, как стая разноцветных рыбок, сновали туда-сюда бесчисленные куртки. Бъярт насчитал среди них с десяток полицейских, и три деловых костюма. Быстро же власти собрали у залива чрезвычайную комиссию. Рыжий потрепал себя за бороду и прищурил один глаз: да уж, девчонка попалась невразумительная. И где только этот мечтательный очкарик её подцепил? Героиня прямо в его вкусе... – Эй, мокко, – Бъярт отловил пыхтящего под весом обогревателя Кари на лестнице, не откладывая дело в морозильную камеру. – Что эта за девица такая? – Она... – со вздохом начал Кари, пытаясь не запутаться в волочащемся хвосте провода и не сверзиться позорно вниз. – Она... В общем, я честно говоря не знаю кто она. Обнаружил часа четыре тому назад на крыльце кофейни. Кари предусмотрительно опустил пикантную деталь лицезрения тонкого нагого девичьего тела, дабы не подвергать себя урагану шуточек, который бы буйствовал благодаря неутомимости и отличной памяти бревэ годы и годы. – Барышня в беде? – лукаво отозвался Бъярт. – И судя по всему – масштабной, – кивнул в сторону улицы, где стоял поразительный гомон для восьми утра субботнего дня, Кари. Кажется, даже на день города Кавибрунн оставался самым тихим (по меткому выражению газетчика "сонным как весенняя муха") городком на заливе, но сегодня заголосил как ужаленный. Обогреватель заработал, и Марменилл заметно расслабилась под обвевающим её тёплым воздухом. Её белые ладони принялись бездумно бегать по высохшим волосам, прядь за прядью складывая в мелкие, с мизинец толщиной, диковинные косички. Когда же её пальцы запутались в волосах, а светлая головка устало склонилась к бортику кресла, Кари строго поправил очки. В конце концов, он хозяин кофейни и вправе знать, кто именно заявится сюда и в каком настроении он будет. – Мар заморозил залив, когда понял, что я ушла, – доверительно сообщила она Кари на его мягкие вопросы. Голос у неё оказался мелодичным. – Сначала он пустил слуг по моему следу, и они бежали за мной от острова к острову, а затем разъярился так, что даже воды остыли и превратились в лёд. Вот как сильно я его прогневила... Мне удалось сбежать, пусть я и продрогла до самого сердца, – Марменилл вдруг встрепенулась, будто угодила под ледяной душ. – Кьярваль! Друг мой. Что если он не успел уйти от берега? Вдруг Мар заморозил его? Льдистая зелень глаз живо наполнилась слезами. Незнакомка заплакала. Кари невольно залюбовался ею: она выглядела точно печальный морской ангел с этими переливающимися каплями, бегущими по острым скулам. Так бы и смотрел неотрывно целую вечность под любовный дуэт, так удачно полившийся из магнитофона, если бы не услышал странные, неестественные звуки. Он опустил взгляд, повинуясь инстинктивному желанию понять, откуда они появились. – Морской отлив меня забери! – возопил Бъярт, сапогом придавливая поскакавшие по полу драгоценные камни. – Она плачет жемчугом или в моей голове мозг от виски превратился в желе? Кари едва удержался от возможности саркастично предположить второй вариант как более жизнеспособный. Однако он видел всё столь же явно, как и бревэ. Каким-то невообразимым образом капли слез падали на тёмные деревянные доски белоснежным, сливочно-пенным жемчугом. Он медленно снял очки и тщательно протёр их носовым платком. Это даже не списать на плохое зрение или книжно-похмельный недосып. – Кажется, мы стали свидетелями мистического явления, – отрешённо объявил Кари. На улице неприятно защелкал громкоговоритель и строгий, мрачный голос проговорил: "Пожалуйста, оставайтесь спокойными до выяснения причины обледенения залива. Горожане, не выходите на лёд, повторяю, не выходите, это может быть опасно для вас...". – Как и весь Кавибрунн, – не менее мрачно отозвался Бъярт. – Не припомню, чтобы человеческие слëзы становились каменьями, а Льетово море застывало как тётушкин пудинг... И кто же такой Мар? Дьявол морской? Марменилл вздрогнула и сердито взглянула на рыжего. Смахнула бегущую по щеке каплю – та разлетелась искрящейся пылью. – Нет, – неожиданно обретшим твёрдость голосом сказала она. – Он – само море. И едва найдёт меня, погубит, погубит сразу же – это в его природе, – Марменилл, нелепо кутаясь в спадающий плед, обнажающий притягательный узор острых ключиц, подтянула стопы на кресло и встала, покачиваясь, будто на волнах. – Ты, – Марменилл ласково заглянула в глаза Кари, – красивый и добрый человек. Помоги мне. Убереги меня. Спрячь меня. Дай мне кров и пищу. Я буду щедра к тебе. Язык Кари заледенел и пролепетал что-то на незнакомом наречии. Улизнуть бы сейчас к стойке! Там, среди баночек, склянок, кофе, среди ликёров и сладких добавок, там намного спокойнее, чем в этом хаосе чужих слов, голосов и необъяснимых явлений. Ни одна девушка в его жизни не изъявляла желания остаться в его жилище, хотя он, помнится, предлагал; и новизна таких перспектив пугала. – Прошу тебя, – жалостливо заговорила незнакомка, протянув к нему руку в просящем жесте и вдруг покачнулась, прижимая ее к груди. – Как... как холодно! Успел смачно ругнуться Бъярт; а девица рухнула в объятия успевшего шагнуть ей навстречу Кари. Он быстро прижал пальцы к её шее – влажной и прохладной, отыскивая пульс. Сердце билось удивительно медленно, но ритмично. – Что, мокко, – долетел до него ироничный голос рыжего. – Вот тебе и аукнулась твоя любовь к сказкам?